Идущие к небу

Приход Шурика и Семёна в лагерь вышел на редкость странным. По крайней мере можно было начать с того, что Семён не рассчитал, где лучше ему остановиться и доехав до автобусной остановки чуть не влетел в пионера из младшего отряда, который решил поиграть в партизанов и совершил побег во время тихого часа из лагеря. С одной стороны, план у пионера был прост — уходим из лагеря, когда все спят, аккуратно пробираемся в лес и вуаля, мы свободны! Однако, несмотря на всю простоту плана и его продуманность готовый ко всему пионер не учёл одного — к лагерю на полной скорости летела Волга, управляемая буйным водителем, который мог бы без особых проблем нарушить очень серьёзные планы юного путешественника, потому что он, сидя в этой машине сейчас не видел особого ужаса раздолбать весь лагерь на куски подручными предметами, и в том числе самой Волгой. Семён, как самый главный весельчак всея вселенной решил Волгой влететь в ворота лагеря и прокатиться по лагерю и так на уже достаточно помятой машине, при этом то, что будет с машиной его мало волновало, хотя терять её он сейчас особо-то и не хотел. Волга, подъехав к воротам, крутанулась на все триста шестьдесят градусов из-за очень сильного желания Семёна совершить какой-нибудь трюк, правда, он во всём этом был полным профаном, в результате чего вышло какое-то непонятное нечто, на трюк не похожее. Однако, это не помешало пионеру, который решил сбежать офигеть от происходящего и восторженно следить за автомобилем, спрятавшись возле автобусной остановки. Своими действиями Персунов ещё и ухудшил и без того не шибко хорошее состояние у Шурика. Он, напившись ночью водки на утро проснулся с дикой головной болью, с ощущением тошноты и гулом тяжёлого колокола рядом. Правда, ему казалось, что колоколом являлась его же голова, по которой решили постучать молотом. И после таких вот испытаний машины Шурика стало тошнить ещё сильнее, и заставило отзываться о действиях нашего пионера чуть ли не матом. Повернув машину после своего неудачного трюка передом к воротам Семён решил отыграться на своих ошибках и с разгону влетел бампером в ворота, громко вышибая их на огромной скорости и открывая невиданный простор для приключений. Мотор, как зверюга, раскатисто зарычал на весь лагерь и машина покатилась по бетонным плитам, пробуждая ото сна всех спящих пионеров, которые после своего сытного обеда обязательно направлялись по кроватям в домики. Юный экспериментатор Сеня, решив узнать, что случится, если все узнают в укуренном и бомжеватом нечто, сидящем за рулём автомобиля Семёна и его товарища, высунул из окна автомобиля, когда они проезжали возле домиков свою руку, и помахивая ей закричал на всю округу, пытаясь узнать, поймут ли, чей тут голос раздался: — Эй, ребятки, Персунов и Шурик вернулись! — В жопу пошёл! — В ответ выкрикнул какой-то пионер, гуляющий по улице во время тихого часа. Выбежавшие из домиков пионеры, посмотрев на Волгу, совершенно не поняли шутки и заорали, чтобы наш герой закрыл свой рот и остановил машину, мол спать мешает. Никого не волновало, кто сидел за рулём — сейчас это был нарушитель, а нарушитель никому тут нахрен не сдался. Некоторые плевали на вежливость и посылали героя отборным матом. Поэтому, выйдя из машины Семён вытащил дополнительно из неё Шурика, и закрыв двери машины поплёлся к домику вожатой на своих двоих, тщательно матеря пионеров, от которых он ожидал более тёплого приёма. Хотя вряд ли можно было назвать результат прихода двух больных пионеров в лагерь такими методами хорошим поводом для их встречи. — Вот сучары… Нас даже не встретили с тобой. Теперь Шурик, понимаешь, какой у нас счастливый случай выпал — свалить отсюда к херам? — Семён продолжал ругаться на происходящее и абсолютно полностью отрицал то, что они виноваты сами в том, что оставили о себе такое нехорошее мнение у большинства. Шурик же напротив не соглашался с мнением парня и пытался доказать, что виноваты они, а не кто-либо ещё, но Персунов его даже не собирался слушать: — Но ведь это мы сами виноваты! — Повторял Шурик Семёну, надеясь на его согласие. — Ниху… Нифига подобного! Эти пидрилы сами нас послали, а потом ждут от нас хорошего отношения к ним! — Семёна просто дико прорвало. — Да успокойся ты! Это ведь неправильно! — Я пистолет достану из машины и посмотрим, что будет правильно! Нам жить-то неделю осталось, знаешь ли! Какое отношение к нам, такое будет и к ним! — Хорошо! Хорошо! И куда мы пойдём? — Как куда? Вожатую благодарить!

***

— Вы…вы…вы понимаете, что вы сделали? — Ольга Дмитриевна пыталась отдышаться после рассказанной пионерами истории. Нервы после происходящих событий у неё просто не выдерживали. Не каждый раз к ней припираются два пионера с рассказами об угоне машины, о том, как они уезжали от наряда милиции и как они пистолет в бардачке машины нашли. Тем более, эта новость звучала ещё более чудовищно из-за событий, которые этому всему предшествовали — это всё натворили два пионера, которые в лагере прямо у всех на глазах умирали. — Я понимаю, что это не слишком обдуманный поступок, но мы умрём через неделю с лишним. А может и через меньшее количество времени… — Семён опустил голову. Вожатая, услышав об этой новости плюхнулась на свою кровать. Она просто таращилась на парней, не зная даже, что можно было сказать. Это всё навалилось на неё слишком неожиданно и зная всю дерьмовость ситуации она уже просто не знала, что ей можно сделать, чтобы пионерам помочь. — Мы хотим море увидеть. — Вмешался Шурик. — Всё, что мы хотим — это увидеть море. Ничего больше нам не надо. — Сейчас Шурику стало несколько легче по сравнению с тем временем, когда его неадекватный товарищ и по совместительству водитель привёз его в лагерь и пытался совершать трюки различной степени сложности. — И поэтому я должна просто вас отсюда отпустить? А родители? Что им сказать? — Вожатая спросила пионеров дрожащим голосом. Она не хотела их отпускать. Не понимала, зачем им это нужно и что с ними будет, что за хрень произойдёт, если они не подумают своей головой и сделают не то, что нужно. — Ничего. За них не стоит беспокоиться. Тем более, они уже ничем не помогут. — Но хотя бы сказать… — Нет. Так лучше будет. — Отрезал Семён. Посторонние лица тоже не заставили себя долго ждать — в домик по каким-то своим заботам забежали Лена с Алисой, которые увидев Семёна просто впали в ступор и попытались понять, что тут делает бомжеватого вида парень в грязной пижаме, с испачканным лицом после своих ночных приключений, в сланцах и с причёской, очень похожую на причёску Семёна. Шурик их волновал не особо, тут ведь могла стоять их любовь всей своей жизни! Правда, любви всей жизни плевать хотелось на них, он и так был по уши в дерьме. И сейчас единственный человек, который его очень ждёт — смерть с косой. Только вот ждёт она его ради своей же собственной выгоды. А тут уже девочки, как обычно, не вовремя кинулись на него с объятьями и поцелуйчиками, пытаясь отцепить друг друга от парня так, словно делилась игрушка в руках детсадовцев. Вожатая продолжала молчать и обдумывать всё, что сейчас произошло. Всё перед её глазами было сродни ночному кошмару. Два человека, которые вот-вот должны были, какая-то непонятная цепочка событий, в которой происходит полнейший бред — всё это до жути давило на психику и вряд ли заставляло думать о чём-нибудь хорошем. И переборов себя, собравшись с силами, Ольга Дмитриевна встала и подошла к Семёну, разгоняя до жути надоевших ему баб. Ему ещё повезло с тем, что к нему не прибежали сразу все, от Электроника до его пассии, к которой он даже боится подойти — Жени. Хотя они ему были в данный момент времени не нужны, потому что всё, что ему сейчас хотелось так это просто попрощаться с вожатой и поблагодарить её за то, что она организовала помощь как Шурику, так и самому Семёну. — Спасибо вам. — Тихо сказал Семён. — Не меня благодарите, а Виолу. Она вас лечила, и она, считайте, вам на какое-то время жизнь сохранила. А теперь бегом умываться и за формой! Куда вы на море в пижамах поедете? И никому не слова о том, что вы тут были, ясно? — Семён заулыбался во все свои тридцать два зуба и взяв Шурика за руку потащил его к умывальникам. Вожатая одобрила их приключение, а это значило, что они теперь полноправно могут отправиться в путешествие. Она, даже зная, что с ними может стать решила пионеров не трогать, не возвращать их в больницу — это был их выбор, и если уж последние дни они хотят прожить без каких-либо проблем то лучше их просто отпустить. Семён знал о том, что она не сдаст их, если что-то случится. Знал о том, что даже в самой глубокой заднице, будучи куклой, она их не бросит, не скажет о них ничего тем людям, которым ничего говорить не стоит. Просто знал и надеялся на то, что их приключение будет завершено. Куклы обычно не влияли на жизнь Семёна, только из лагеря не выпускали, а сейчас резко взяли да дали безграничную свободу, да ещё и друга подарили. Такие перемены, по его мнению, очень пошли ему на пользу. А это значило, что пора оторваться на полную катушку. А какие уж там будут подлянки было не важно — если уж оба пионера сдохнут через неделю волноваться о том, какие проблемы у них будут не имело смысла. А сейчас нужно было идти умываться и бежать за формой — негоже было вписывать себя в историю СССР в одних пижамах.