София.
Хоть шатер, в котором чемпионы готовились к последнему турниру, заглушал крики толпы, все равно было очень шумно, и у Софии начала болеть голова. Девушка следила за организатором — как только она поднимет руку, это будет означать, что десять минут прошло и настал ее черед проходить испытание. Лабиринт. Ей о нем рассказывали столько, что можно было бы уже и книгу написать, но, увидев его в реальности, София опешила. Одно дело смотреть на колдографию, и совсем другое увидеть все собственными глазами, которые никогда не видели ничего выше шестнадцатиэтажного дома. То, что конца сооружения нельзя было разглядеть, совершенно не помогало моральному настрою чемпионки. Зайдя внутрь, София ощутила прохладу и долгожданную тишину. Воображаемый молоточек, который последние полчаса стучал по ее голове, исчез, и девушка смогла сосредоточиться. Чемпионка Дурмстранга постаралась представить строение лабиринта и интуитивно понять, куда организаторы могли бы поместить Кубок. Сопоставив свои рассуждения с некоторыми известными ей данными, она выбрала дорогу и пошла по ней. Тропинка оказалась на удивление длинной. София шла медленно, держа палочку прямо перед собой. Вдруг из-под земли стала вырастать большая каменная плита. Пока она совсем не выросла, девушка успела перепрыгнуть ее, но со следующей ей так не повезло. Плита была уже ей по шею. Оставалось довериться магии, а не личным физическим данным. — Бомбарда! Стена рассыпалась, будто была сделана из песка. Со следующим препятствием София попробовала сделать то же самое, но это не помогало. — Бомбарда максима! Стена рассыпалась так же, как и первая. Впереди все вырастали и вырастали стены, и София не могла разглядеть последнюю. Бомбарда максима снова подействовала, но четвертая стена никак не хотела сдаваться под натиском этого заклинания. Девушка стала вспоминать другие. — Маджикус экстремус! Заклинание, усиливающее действие предыдущего. Оно помогло — эта стена тоже развалилась. Для последней стены пришлось применить одновременно все предыдущие заклинания, но у Софии получилось — последнее препятствие разрушилось, и она смогла идти дальше. Поворот налево. Направо. Снова налево. Спустя двадцать поворотов она ослабила бдительность и запнулась о ветку. Как это обычно и случается, упала девушка в единственную грязевую лужу. Поднявшись, чемпион Дурмстранга не обнаружила на лице следов слякоти. Но не это удивило девушку, а то, что она оказалась не в лабиринте. Хотя это место было похоже на лабиринт, только вместо травянистых стен были зеркала. Высоченные зеркала, и в каждом София видела себя. Она не сказала бы, что боится зеркал, но они ей не нравились. Кому-то не нравится мясо, кому-то пасмурное небо, а вот София не любила любые отражающие поверхности, ей всегда казалось, что они лгут даже больше, чем люди. Комната в отражении зеркала выглядит светлее и чище, а человек — красивее. И вот теперь она в лабиринте из зеркал. Огромное множество предметов, которое заставляет не верить своим глазам, по праву одно из худших испытаний всего турнира. После победы София обязательно скажет организаторам об этом. Решив, что, стоя на месте, она точно не выберется из лабиринта, чемпион славянской школы сделала первый шаг. Все отражения в миллионах зеркал тоже задвигались вместе с ней. Девушка старалась не смотреть на себя и, когда стала дальше идти по лабиринту, глядела в пол. София оказалась в первом тупике. Стоя у огромного зеркала, она уже собиралась развернуться, как поняла, что смотрит не на себя. Да, девушка была похожа на нее. Такие же серые глаза, русые волосы, только длиннее, чем у Софии. Ей на вид было лет двадцать, может, чуть больше. Она была в легкой летней одежде, со шляпой с широкими полями. Девушка, конечно, узнала эту женщину, она видела много фотографий своей мамы в молодости. Но вот одежда… эту одежду ее мама надевала как раз перед тем, как улететь отдыхать в Арабские эмираты. И больше не вернуться. Это было давно, Софии тогда было семь лет. Они пришли с отцом в аэропорт пораньше и ждали маму. Папа отошел купить покушать, потому что рейс задерживали. София уже тогда знала, что ее мама магл, но отец — волшебник. Папа не колдовал, говорил, что магия только для крайних случаев. Жили они в мире маглов, потому что отец считал, что для юной волшебницы так будет лучше. Юная полукровка не видела папу, видела только ларек, в который он ушел. По радио стали что-то объявлять, но Софа не расслышала. Вдруг к ней подбежал папа. Девочка хотела спросить про еду, но мужчина перебил ее, сказав, что позвонил своему другу и он отвезет Софию домой. Девочка не понимала, что происходит, не понимала, где же мама. И тут из динамиков снова раздался голос. Объявляли крушение самолета. Папин друг приехал быстро. Когда он привез ее домой и открыл дверь, София почувствовала вкус любимого маминого пирога, который они вместе с бабушкой приготовили как раз к прилету мамы. Семилетняя девочка не смогла выдержать и разревелась прямо в прихожей, упав на пол. Подоспевшая бабушка пыталась успокоить внучку, но Софа плакала не переставая. Девочку отвели в свою комнату. Там она еще долго всхлипывала, хотя точно еще не было известно, что случилось с ее мамой. Наплакавшись и не пуская никого в комнату, София лежала на кровати и смотрела в потолок. Больше не хотелось плакать, не было грустно. Внутри стало как-то пусто, она лениво рассматривала потолок, находя новые трещинки. После того дня София сильно изменилась. Смерть матери заставила ее сильно повзрослеть и полностью измениться характером, хотя сама жизнь почти не поменялась. У нее еще были отец, бабушка, брат. И всю свою последующую жизнь она старалась делать только то, что не разочарует их. Девочка была уверена, что смерть матери — это ее вина, ведь, если бы она не захотела быстрее увидеть маму и не попросила купить билет на несколько часов раньше, катастрофы в их семье не случилось бы. София ненавидела себя за этот эгоистичный поступок и больше не давала себе права поступать так, как она хотела. Когда они с семьей ходили по магазинам, девочка никогда ничего не просила, хотя ей, как любому ребенку, хотелось альбом для рисования или мягкую игрушку. В начальных классах, когда еще не было распределения по специальностям, у нее не получалось выделяться учебой, все-таки она была все еще ребенком (хотя многие взрослые удивились бы, услышав, что ребенок отказывается от подарков на День Рождение). У нее были подруги, Софии с ними нравилось, но позже она стала осознавать, что их разговоры на всякие девчачьи темы раздражали ее, она понимала — эта компания не для нее. Поэтому в тот год, когда отбирали людей для профильного класса, София как следует постаралась на экзаменах. Она набрала далеко не высший балл, однако ее зачислили. Увидев улыбку отца, когда он узнал об этой новости, девочка твердо решила, что в следующий раз справиться еще лучше. Ни одна из ее бывших подруг не попала в профильный класс. Первое время София ходила одна, но потом она познакомилась с милой девочкой, с которой они стали сидеть на всех уроках и иногда делать вместе домашнее задание. Оказалось, что новая подруга набрала максимальное количество баллов за тест. Она была умная, все учителя любили ее, София рядом с ней смотрелась глупышкой. Однако сама София не обращала на это внимание, она тянулась за подругой, стараясь не отставать. Не быть лучшей, нет — она никогда не стремилась к этому, потому что считала, что это невозможно. Но быть наравне она считала себе по силам. Через три года София неожиданно для себя узнала, что она смогла дорасти до подруги, а на некоторых предметах даже обойти ее. Девушку хвалили учителя, но она не верила их словам о том, что она может заниматься лучше, чем сейчас. Она не верила, пока вдруг сам директор школы, встретив ее в коридоре, не спросил, когда же она придет за получением золотой медали — награды, которая выдавалась отличникам в конце пятого курса. София тогда сказала, что она не отличница, и больше всего ее поразило безграничное удивление на лице директора. Да, училась она неплохо, но никогда даже не думала о высшей награде ученика. Она будет у ее подруги, но никак не у нее. Учеба была не единственным, что София делала для семьи. Брату всегда хотелось, чтобы сестренка играла вместе с ним в квиддич, и как она могла отказать? Сама игра ей не нравилась, правила были дурацкими, и уж лучше бы она играла в магловский баскетбол. Но расстраивать брата она не хотела. Позже она более-менее втянулась в игру, забивать квоффлы стало интересно, но только время от времени, а не каждую неделю рано утром или поздно вечером. Ее взяли в основной состав, чему так радовался брат. София стала ходить на кружки по рисованию, чего так хотела бабушка. Она продолжала усиленно заниматься науками, чтобы порадовать отца. Ее нежелание заниматься было заметно преподавателям. Кружок рисования она быстро бросила, ибо считала, что ее руки не созданы для творчества. Для квоффла ее руки тоже созданы не были, поэтому она оставила квиддич, специально проиграв матч против весьма сильного игрока. Она заверила брата, что в следующий раз обязательно отыграется, но к тому времени он уже выпустится из Дурмстранга. Теперь все свое время она посвящала учебе, не думая ни о чем другом. С друзьями она гуляла редко, да и у них появились свои приоритеты, никак не пересекающиеся с ней. В итоге она читала учебники, а в свободное время художественную литературу, и это ей нравилось. Думая, что все делает правильно, девушка не знала, что ее семье не так нужны эти кружки и учеба, как она сама. Общение с ней, прогулки по паркам. Но София так занялась учебой, что совершенно этого не замечала, считая, что может порадовать их только хорошей учебой. Ее мать в зеркале напомнила о ее первых семи годах жизни. О том, что она всегда улыбалась, о том, как она хотела научиться рисовать. Напомнила их с семьей путешествия, игры каждые выходные. Стали появляться слезы. София заставляла себя не плакать с того дня, как матери не стало, но все воспоминания навалились разом, и стало тяжело сдерживать слезы. Девушка заставила себя уйти из того тупика. Она вытерла соленые капли и пошла дальше. Зеркала теперь не показывали то, что происходит сейчас. Они показывали жизнь Софии. Каждое зеркало — какое-то воспоминание. Чемпионка Дурмстранга бежала все быстрее и быстрее, не смотря на их с мамой счастливые серые глаза. Между зеркалами она бродила долго. По ее ощущениям, полчаса. Кое-где попадались разбитые зеркала, и София босыми ногами шла по ним. Почему-то ни ботинок, ни палочки у нее не было, но сейчас волновали только отражения. Чем дальше она шла, тем более поздними были воспоминания. Там было и то, что действительно происходило, и то, что могло бы произойти, сделай София правильный выбор. Она видела отца рядом с мамой, провожающих ее в Дурмстранг. Она видела себя и маму, выбирающие наряд на выпускной. На это было тяжело смотреть. Поэтому, когда девушка дошла до следующего тупика, в котором не было никого из членов семьи, она даже обрадовалась. Но ненадолго. На нее смотрел рыжий паренек, с которым она недавно познакомилась, но на лице у него не было привычной улыбки во все тридцать два зуба. Он смотрел как-то грустно, но вместе с тем понимающе. — Тяжело тебе, наверное, жить, будучи такой скотиной. София не могла его винить. Она поступила с ним жестоко, но она всю жизнь только так и жила. — Ты притворялась все это время. Теперь понятно, почему я чувствовал так много — видимо, я любил за двоих. А я действительно любил, веришь или нет, и плевал я на твои эксперименты. — Но… — Ты права. Сейчас уже нет. Но ты все равно мне нравилась, я уважал тебя. Конечно, до того, как ты растоптала мои чувства, как будто я — не отдельная личность. Я понимаю, что я для тебя никто, но почему нельзя было сказать этого с самого начала? — Тебе было бы больно. — А сейчас мне, думаешь, не больно? — Тогда было бы хуже. — Нет, не было бы. Думаешь, что ты все знаешь? Эксперименты она тут устраивает. Хоть раз попробуй сама в них поучаствовать! Разберись, наконец, в себе, София. Те слова, что сказал этот британский паренек, недавние видения в зеркале — все это сделало свое дело, и София, не выдержав, ударила по зеркалу. Оно почему-то не разбилось, а будто проглотило ее руку, и девушка снова оказалась в лабиринте, на этот раз зеленом, без каких-либо зеркал. Чемпионка Дурмстранга пыталась отдышаться и отогнать все недавние воспоминания. Вот так придумали организаторы! Ботинки оказались на ней, как и палочка в кармане. Следующим испытанием было существо с головой и передними лапы огромного орла, а туловищем и задними лапами — льва. Детеныш грифона. С детенышем было сражаться проще, чем со взрослой особью, однако София все-таки умудрилась поцарапаться и испачкаться. Еще один перекресток. Девушка уже присмотрела себе дорожку, как увидела человека. Она рассмотрела светлые волосы, но это мало ей помогло. У парня в руке была волшебная палочка, направленная прямо на нее, поэтому она не решила вступать в дуэль. Да и в таком состоянии она точно проиграет Скорпиусу Малфою. От первого заклинания она успела увернуться, но больше сил на скачки у нее не было. Она села на траву и старалась прийти в себя. — Ты знаешь, куда идти? — спросил чемпион Хогвартса. Какой глупый вопрос. — К Кубку. А так понятия не имею. Мне кажется, любая дорога должна так или иначе привести к Кубку. — Возможно. Как давно ты здесь? Хороший вопрос. София прикинула, но даже приблизительно не могла назвать время. Может, прошел час, а может, всего пятнадцать минут. — Да черт его знает. Время тут как-то странно длится. Англичанин, видимо, был с ней согласен. — Что дальше? По какой дороге пойдешь? Девушке было все равно. Как она сказала — любая дорога должна так или иначе привести к Кубку. — Может, в камень-ножницы-бумагу раскинемся? Ох уж эти волшебники, не знают простейших вещей. София объяснила, что такое су-е-фа и с чем его едят, и они попробовали. По крайней мере, британец понял суть. Правда, это не принесло ему победы. Развернувшись, он пошел по дороге «для проигравших». София какое-то время смотрела в удаляющийся светлый затылок, потом поднялась и пошла своей дорогой. Вскоре появилась новая развилка. Потом еще одна. В конце концов София, наткнувшись на несколько тупиков и порадовавшись, что это не зеркала, вышла к коридору со сфинксом. Сфинкс. Все так же, как и во время Турнира в прошлый раз. Значит, сейчас будут загадывать загадку. — Ты близка к цели. Отгадай мою загадку, тогда пропущу. Не отгадаешь — нападу. Голос у сфинкса был хриплый и тихий, Софии пришлось напрягать слух, чтобы ее услышать. — Хорошо. Наверное, лучше было бы уйти. Но уже поздно — она сказала, что будет отгадывать загадку. Сфинкс улыбнулся и нараспев начал: Я — победитель, я — герой, Я — лучше всех, талант от Бога. Меня встречают — пир горой, Во мне всего четыре слога. Мой первый слог — число святое. Судите сами: неспроста Для нас, таких, как я, героев, На пьедестале есть места. Второй мой слог присущ мне в полной мере И этот дар мне тоже свыше дан, К тому же: абсолютно не уверен, Что им владеют Тайсон и Ван Дамм. Мой третий слог — он сам придет на ум, Когда его для вас споет Варум. Заметьте: прозвучит он опосля Того, как вы услышите: «Ля-ля» Четвертый слог встречался в геометрии, Я с детства в ней ни капельки не петрю. Тут вам не разобраться без бутылки: В баранке, в бублике ищите (но не в дырке). Интересная загадка. На первый раз выглядела сложно, но, оказывается, сфинкса можно попросить о такой услуге как повторение. София взяла себя в руки, сосредоточилась и начала рассуждать. Итак, первый слог — святое число. Это, скорее всего, семерка, но, так как речь идет про пьедестал, то тройка подходит больше. Вероятный первый слог: три. Второй слог, скорее всего обозначает какое-то качество. Папа Софии хоть и волшебник, но очень полюбил магловский спорт, поэтому про такого известного боксера, как Майк Тайсон, девушка знала. Ван Дамма она, к сожалению, не знала, но это не помешало ее рассуждениям. Отгадка в человеческом качестве, которое есть у сфинкса, но нет у профессионального борца. Думая о животном, чемпиону Дурмстранга первым в голову пришла сила, но, вспомнив про Тайсона, этот вариант отпал. Сфинкс — магический зверь, который загадывает загадки, значит, имеется в виду что-то, связанное со способностью логически мыслить. Вероятно, второй слог: ум. Третий слог связан с музыкой и некоей Варум. Ее София не знала, ее песню и подавно, следовательно, отгадать третий слог ей не удалось. Четвертый слог. Геометрию девушка проходила, однако этого понятия им на уроках не встречалось. Но как-то раз она помогала с каким-то заданием брату и встретила такое понятие, как «тор», обозначающее объемную фигуру, похожую на толстую окружность, которая как раз выглядела похожей на бублик. Итак, София не знает один слог. Триум…тор. Девушка не забыла первую часть загадки, которая намекала на поиск синонима слову победитель. — Триумфатор? Сфинкс кивнул головой и посторонился. София поблагодарила животное, а то мало ли, укусит еще напоследок. Отойдя на безопасное расстояние, София продолжила путь, думая о том, что магловские знания очень пригодились ей.***
Луи.
Двадцать минут Луи ждал, когда наконец и он сможет начать испытание. Он слышал шум толпы, приветствующей не его. Даже шармбатонцы, и те выбрали себе любимчиков из других школ и не болели за него. К примеру, Доминик с самого начала поддерживала чемпиона Хогвартса, даже не пытаясь подбодрить брата. Завистливые французы. Организатор подняла руку. Теперь и он может начать свое испытание. Что бы Луи Уизли не думал, его встречали бурными аплодисментами, хотя зрителям уже поднадоело стучать ладонями о ладони. Парень подошел к лабиринту. Он не мог дождаться своего шанса на победу над Малфоем и Симоновой, он жаждал доказать свою силу, которой было не меньше, чем у его конкурентов. Поэтому, когда прозвучал сигнал, Луи не медля побежал. Кубок должен быть где-то на севере, так что парень использовал заклинание компаса и пошел по направлению, которое указала стрелка. С легкостью пройдя дьявольские силки, чемпион пошел быстрее в надежде, что это компенсирует его двадцатиминутное отставание. Луи вдруг почувствовал, что идти стало как-то легче. Посмотрев вниз, он понял, что парит. А потом его сразу же начало крутить. Палочку отбросило, но парень смог призвать ее обратно невербальным заклинанием. Чемпион Шармбатона боялся высоты. Не такой, конечно, а более существенной, но высота ему не нравилась еще и тем, что его начинало мутить. И сейчас Луи приходилось сдерживать рвотные позывы. Ни одно известное ему заклинание не помогало. В итоге парень попробовал просто идти. Получилось. Хоть с каждым шагов и становилось тяжелее сдерживаться, Луи дошел до конца. Как только этот аттракцион закончился, парень не сдержался, и его недавний завтрак оказался на земле. Очистив землю заклинанием, Луи пошел дальше. Длинный коридор. Француз проверил — в нем никаких препятствий, поэтому он побежал, настолько быстро, насколько мог. Зря. Он почти сразу же провалился. Придя в себя и открыв глаза, Луи обнаружил, что лежит, смотря в чистое голубое небо. Поднявшись, он стал осматриваться. Парню повезло, что он не ворочался, пока приходил в себя. Если бы он еще немного откатился, то упал бы с обрыва. Сейчас Луи находился на маленьком кусочке земли, а далеко впереди виднелась другая часть суши, больше, просторнее, с пальмами и другими красивыми деревьями. Обрыв был очень большим и перебраться помогал только хлипкий подвесной мостик, состоящий из дощечек, некоторые из которых были сломаны, а также веревки с одной стороны моста, которая, видимо, служила перилами. Идти по такой конструкции страшно. Страшно даже не потому, что он столь хлипкий, а потому, что он высоко, а Луи боялся высоты. И чем выше он находился, тем больше был страх. Однако находиться на этом маленьком островке тоже не хотелось. Высота, стоило Луи подойти к краю, будто затягивала. Цель — выиграть Кубок огня. А для этого нужно пройти испытание. И чтобы пройти это испытание, нужно перейти через мост. Парень вздохнул. Страх никуда не делся, но вместе с тем у Луи появилась решимость. Он должен победить. Должен доказать, что он заслужил право называться чемпионом Шармбатона! Первый шаг. Парень держался за веревку и аккуратно шагал, стараясь не смотреть вниз. Хотя это было невозможно — он должен был смотреть на мост, чтобы невзначай не наступить на сломанную дощечку. Луи старался сдерживаться и не бояться, но он видел, как трясутся у него руки, а из-за этого и веревка. Становилось еще страшнее. Порыв ветра начал раскачивать мост. От неожиданности чемпион чуть не свалился. Устояв на ногах, Луи решил двигаться чуть быстрее. Небо стало темнеть, ветер усиливаться. Сломанных дощечек становилось больше. Луи хотелось бы двигаться быстрее, но тогда нужно было идти максимально осторожно. А идти одновременно быстро и осторожно, когда у тебя трясутся ноги, нереально. Снова ветер. Мост стал раскачиваться сильнее, а ведь Луи даже половины не прошел. Мост качался из стороны в сторону, парень вцепился в веревку. Француз смотрел только наверх, потому что если опустит взгляд, то он пропал, начнет трястись сильнее и упадет. Падать и умирать, конечно, не хотелось. Ветер не прекращался, и Луи стал пытаться идти при такой ужасной погоде. Он крепко держался за трос и очень медленно, маленькими шажками старался передвигаться. Ветер выл, мост качался, Луи держался и шел так быстро, как мог. Наконец-то ветер стих. Мост какое-то время по инерции раскачивался, но вскоре прекратил. Парень вздохнул и пошел дальше уже привычным шагом. Половина пройдена, и Луи расслабился. Зря. Появился новый порыв ветра, сильный, резкий, и мост перевернулся. Луи держался за веревку, которая оказалась на удивление прочной. Он чуть не упал, если бы не успел ногой зацепиться за доску. Так что сейчас он висел в позе ленивца и думал, что же делать теперь. Луи стал переворачиваться и в один из моментов понял, что смотрит прямо вниз. Он задрожал. Его буквально уносило туда, затягивало, будто черная дыра. Может, там, внизу и была та самая Черная дыра. Нельзя было так думать. И секунды нельзя. Луи — чемпион Шармбатона, Кубок выбрал его из всех! Он не мог упасть, когда прошел такой путь. Нога уже соскальзывала и почти свесилась, но парень умудрился поставить ее на перевернутую дощечку. Рядом он поставил другую ногу и переставлял руки по одной, чтобы удобней схватиться за трос. Мост сильно прогибался. Луи, удерживаясь, стал продолжать путь. Сильного ветра не было, но от этого не становилось легче. В любую минуту нога могла соскользнуть, и тут уже парню ничего не смогло бы помочь удержаться. До конца пути оставалось совсем немного, но ноги все время разъезжались, и Луи приходилось подтягивать самого себя. Последний порыв ветра даже не удивил парня, он из последних сил оттолкнулся и прыгнул на другой конец обрыва. Мост начал качаться и вскоре развалился. Чемпион смотрел, как он разваливается, но не мог заставить себя посмотреть вниз. Его все так же затягивало, и, если он хоть на чуть-чуть забудется, его утянет вниз вместе с мостом. Луи решил осмотреть место, в котором он оказался. Оно было не таким красивым, каким казалось издалека. Правду говорят, что на другом берегу трава зеленее. Парень решил пройти вглубь, в заросли, чтобы узнать, какое испытание следующее. Как только он выпутался из листьев, он снова оказался в лабиринте. Несмотря на свой прошлый опыт, Уизли снова побежал. Палочка показывала ему сворачивать направо, он повернул туда. Потом налево. Луи бежал, каждый коридор проверял на наличие кого-нибудь или чего-нибудь. Мама научила его этому заклинанию. Флер Делакур-Уизли хотела победы своей школы на Турнире, ведь в прошлый раз лично она не смога этого сделать и заняла последнее место. Но Луи огорчало то, что его мать хочет победы школы. Не своего родного сына, а школы. Мама почему-то всегда больше любила своих дочерей. Мари-Виктуар, красавица, умница, настоящая гордость родителей, Доминик, с которой они вместе ходили по магазинам, в салоны и куда еще ходят женщины. А вот с Луи Флер никуда не ходила. Только в детстве, наряжая его в детские наряды и заплетая из его длинных волос косички. Луи ненавидел это вспоминать, и, как только ему позволили хоть немного самостоятельности, он постриг волосы. Он не хотел, чтобы мать считала его девочкой. Он, может, был не самого мужественного вида: худой, даже немного костлявый, бледный, с по-девчачьи длинными ресницами, но он все равно был мужчиной, как бы мама не хотела обратного. Странно, что отец не замечал, как обращается с ребенком его жена. Хотя, может, он даже не знал, что Луи — мальчик. Уизли видел свои детские фотографии. Он действительно был очень похож на девочку, правда, к шестнадцати годам Луис, конечно, вытянулся, глаза уже не казались такими большими и яркими, а длинные волосы он срезал одним заклинанием, хотя потом пришлось идти в салон, чтобы ему сделали нормальную прическу. Так Луи и жил, пытаясь доказать матери, что он — парень. Флер это приняла, и он радовался. Какое-то время, пока не понял, что мама к нему охладела. Мама и Доминик брали Луи с собой как человека, который может потащить множество женских пакетов, но Луи хотелось доказать, что он годится не только на это. И Турнир был его шансом. Его счастью не было предела, когда Кубок выбросил его имя. У него получилось, он — чемпион Шармбатона, теперь мать будет гордиться им! Флер если и гордилась, то не показывала вида. Она похвалила сына, пожелала ему удачи, помогала так, как помогала бы любому участнику. Но не как своему сыну! Луи злился, ему хотелось, чтобы его наконец приняли. Однако он проиграл два испытания во время Турнира. Проиграл какой-то девчонке и ручной собачке Поттеров. Оба, конечно, были довольно искусными волшебниками, но от этого Луи не становилось легче. Его выбрал Кубок, значит он — достойнейший, и он сможет выиграть! Последним его шансом было Третье испытание. И вот сейчас Луи забегал в новый коридор, готовясь к новому препятствию. Да. Этого следовало ожидать. Как же так, Турнир трех волшебников без драконов! В коридоре мирно лежал дракон. Он был на удивление небольшим, с чешуей медного цвета и с черными отметинами вдоль хребта. Луи начал вспоминать недавно прочтенные книги о драконах и думать, какой сейчас перед ним. Дракон медленно приоткрыл глаз. Обычный глаз желтого цвета, как у большинства драконов. Парень стал вспоминать драконов по признаку роста и окраски. Он обратил внимание и на маленькие рожки. Возможно, дракон не так опасен. Животное открыло свой второй глаз и зевнуло. Чемпион увидел ряд ровных, длинных, а главное острых зубов, и его осенило. Перед ним стоял, а точнее лежал Перуанский Ядозуб. Уизли вспомнил его свойства — ядовитые зубы (что логично) и быстрый полет. Дракон начал подниматься. Он надеялся, что дракон разрешит ему пройти. Луи стал аккуратно приближаться. Дракон смотрел на него своими желтыми глазищами и не двигался с места. Но в любую секунду мог сделать это, причем так быстро, что Уизли и не заметил бы, пока не оказался укушен этими ядовитыми зубами. А после укуса он не то что не стал бы победителем Турнира, он бы просто не вышел из лабиринта. Так и лежал бы, медленно помирая от яда. А виновник его смерти улегся бы рядом с ним и ждал следующего гостя. Чемпион Шармбатона успел засечь тот момент, когда дракон начал подниматься. Чешуя не пропускает заклинания, поэтому в случае нападения следовало вести себя по-другому. Не магически. Как в каких-нибудь магловских фильмах. У Луи появилась идея. Дракон встал и лениво пошел к парню, видимо, даже не воспринимая его как серьезного противника. Даже какой-то дракон… Однако у Уизли не было времени на обиды. Дракон подошел к нему и стал медленно обнюхивать. Наверняка думал: прямо сейчас его съесть или попозже. Парень ждал удобного момента. Вот дракон повернулся достаточно, чтобы Луи мог молниеносно прыгнуть ему на хвост. Шипы на хвосте у ядозуба были не ядовитые, хотя пораниться было можно. Луи старался по возможности аккуратно пробираться выше, пока дракон прибывал в шоке. Когда он наконец понял, что на его драгоценную спину кто-то залез, он начал крутиться, выдыхать струйки пламени и подниматься в воздух. Но высоко он не поднялся. Возможно, там было наложено какое-то специальное заклинание. Дракон стал летать из стороны в сторону, в основном двигая хвостом, на котором так удобно примостился Луи. Он ждал. Держаться было сложно, но надо было подождать еще чуть-чуть. Когда дракон как следует замахнулся хвостом, Луи спрыгнул. Он пролетел достаточно далеко и, смягчив посадку заклинанием, со всех ног пустился бежать, пока дракон его не догнал. А дракон пытался. Но не успел — видимо, еще один защитный барьер. Луи сбавил шаг и теперь просто шел. Из-за скачек на драконе он порвал мантию, но до кожи шипы не добрались, поэтому Луи был спокоен. Следующим испытанием оказался змей. Большой трехголовый змей бледно-оранжевого окраса с черными полосами. Луи сразу узнал это существо — это рунослед. — Здравствуй, мальчик, — сказала левая голова и улыбнулась своими некрасивыми, но острыми зубами. — Испытание проходишь? — поинтересовалась средняя. — Конечно, дубина, раз он тут! — отрезала правая. Рунослед. Каждая из его голов выполняет особую функцию. Левая — стратег, ее задача — принимать решения, например, куда ползти и что делать дальше. Средняя голова — мечтатель. Рунослед может по несколько дней оставаться неподвижным, погруженный в чудесные видения и фантастические мечты. Правая голова — критик, любые начинания двух других голов встречает раздраженным шипением, имеет крайне ядовитые клыки. — Ну-ну, Стен, не горячись, я просто проявляю вежливость! — с полуулыбкой произнесла левая. — Потом поругаетесь, когда мальчик уйдет. Если он конечно уйдет… Вот эти слова средней головы Луи не понравились. — Не хочет ли мальчик рассказать нам, как он прошел испытание? — поинтересовалась все та же голова. — Я еще не прошел его, так что не могу сказать. — Ха-ха, умно, — засмеялась левая голова. — А хочешь пройти? — Конечно. — Тогда тебе следует пройти через нас. Подсказка, милый мальчик — скоро ты окажешься у того, что хочешь. — Хорошо. Можно мне пройти? Все три головы рассмеялись. — А он смешной. Может, пропустим его? — Нет, — отрезала правая голова (или в простонародье Стен), — он должен пройти испытание. — Но ведь он уже проходит его. — Но еще не прошел. Мальчик должен выполнить наше задание. — Но… — Какое задание? — решил вмешаться в бесконечный спор Луи. — Отгадаешь загадки — и пройдешь. Луи кивнул и приготовился слушать. — Чур я загадываю загадки! — крикнула вторая голова. — Мы договорились, Билл, что каждый загадывает по одной! — А теперь я хочу один загадывать загадки! — Так нельзя. — Можно! — Ты же даже не знаешь других загадок! — А я… свои придумаю! — Нет. Либо загадываешь одну, либо не загадываешь совсем. — Но так не честно! — Честно. Давай быстрей. — Ладно, я загадаю. Луи уже почти не слушал перепалку правой и средней голов, он ждал, когда ему наконец загадают загадку. — Смотри, мальчик: летели галки, сели на палки. Сядут по одной — галка лишняя, сядут по две — палка лишняя. Сколько было палок и сколько было галок? Луи хотел было уже ответить, но искал в задаче подвох. Уж слишком легкой она была. — Три палки и четыре галки? — Вот же ж, сообразил! Можно мне еще одну загадать? — Нет. Моя очередь. Загадка от правой головы. Наверняка что-то сложное. — Когда человек в своем доме может быть без головы? — Что? — даже удивился Луи. Голова повторила. Луи не ожидал такой простой загадки, однако, подумав, он понял, что она не так проста. Ответ явно не «когда у него нет головы». Парень стал мысленно ходить по своему дому, вспоминать, из-за чего же может казаться, что у него нет головы. Может, если голова спрятана за ширмой? — Голова не должна быть видна или ее совсем не должно быть? — Головы в доме быть не должно. Стоп, почему я вообще тебе подсказываю? Значит, вариант со шторами не подходит. Луи представил стандартный дом. Кровать, стол, окно, шкаф… окно? — Когда человек выглядывает из окна? Стен разозлился. — Нет, давай другую загадку, эта была уж слишком простая! Левая голова начала успокаивать правую и сказала, что он сам настоял на правиле по одному вопросу с каждого. Зато левая голова добавила, что уж его-то загадку человек вряд ли отгадает. Чемпион приготовился. — Если в два часа ночи идет снег, то можно ли ожидать, что через девяносто шесть часов будет солнечная погода? Сначала Луи не мог понять, как же возможно разгадать эту загадку. Как погода через столько дней может зависеть от того, выпал снег или нет? — А может ли быть ответ, что нельзя определить? — Если ты так думаешь, то отвечай. Нет. Слишком просто. Голова-стратег не стал бы загадывать такую простую загадку. Значит, надо решать по-другому. Луи решил воспользоваться нумерологией, которую вполне неплохо знал и получал хорошие оценки. 96 часов. В одних сутках 24 часа. Разделив 96 на 24, получается ровно 4. Значит, прошло ровно 4 дня. Луи думал, что же ему это дает, и начал вспоминать загадку. — 2 часа ночи… снег… солнечная погода… И тут Луи наконец осенило. Он хлопнул себя по лбу за недогадливость. — Ответ: нет. — А объяснение? — В задаче не требовалось. — То есть, ты просто на бум назвал ответ? — Нет, но у меня нет времени на объяснение, мне нужно продолжать испытание. Левая голова улыбнулась. — Ну что же, удачи. Возможно, увидимся еще! Луи кивнул и побежал дальше. Змей сказал, что конец близко. Парень сворачивал вслед за палочкой. Право, лево, еще поворот и еще один. И вот появился свет. Слабое голубоватое свечение, но его ни с чем нельзя было спутать. Луи побежал. Неужели, Кубок наконец-то у него? Он зашел за последний поворот и увидел его. Кубок, большой и величественный, стоял в окружении какого-то купола. — Неужели да! — в сердцах выкрикнул Луи и побежал. У Кубка он умудрился споткнуться, но это его не убавило его счастья. Он станет чемпионом Шармбатона и мать, наверняка, наконец будет гордиться им, именно им, своим сыном, а не просто учеником школы! И за всеми этими радостными мыслями Луи не заметил, как в его спину кинули заклинание.