***
— Вот так, сюда… Осторожно! Итачи оказался рядом в мгновение ока и помог Хане удержать на ногах массивного шиноби из Кусы — тот был выше девушки почти на две головы и значительно тяжелее. Только уже помогая усаживать раненого на матрас, Итачи подумал, что Хана и сама наверняка могла справиться с ситуацией: для шиноби нормально выдерживать вес куда больше собственного, даже для куноичи. И всё равно она поблагодарила его: — Спасибо, — и при этом вовсе не создавалось впечатления, что Хана неискренна, а её гордость задета. — Пожалуйста, — ответил Итачи и предпочёл перейти сразу к делу: — Я искал тебя. Сейчас, наверное, тебе неудобно? — Нет, всё в порядке. Что ты хотел? — уточнила Хана и, убедившись, что пострадавший устроен удобно и уже провалился в сон, навеянный медикаментами, которые дали ему вместе с обезболивающим, повернулась к Итачи. — Это касается твоего напарника? Итачи мимолётно взглянул в другой конец просторной медицинской палатки, где на матрасе сидел Кисаме, вверенный заботам Маки и Юкино. Две подруги, скорее медсёстры, чем ирьёнины, занимались перевязкой раны Кисаме — зачем для этого две пары рук, Итачи не мог понять. Он покачал головой. — У меня к тебе просьба. Хану его слова удивили, это заметно, однако она быстро вновь придала лицу нейтральное выражение и, поднявшись с колен, вместе с Итачи отошла подальше от раненых. Он в дополнение незаметно поставил вокруг них заглушающий барьер. — Я слушаю. Итачи почти не колебался, когда извлекал из кармашка в рукаве плаща сложенный в два раза листок — копию рецепта, расписанного твёрдым, но немного небрежным почерком Первого Хокаге. Итачи размышлял над этим действием слишком долго, чтобы колебаться теперь; перебрал множество вариантов, к кому обратиться, однако все прочие вынужден был отмести. Никто (за исключением напарника и товарищей, что были с ним в мире волшебников в прошлом году и видели всё своими глазами) из посторонних не знал, что не так давно он, Итачи, был болен, в полушаге от могилы, как и то, что вытащить его из гроба смог Первый Хокаге своими невероятными лечебными техниками, а поддерживали иммунитет организма определённые медикаменты, составленные специально под него опять-таки Первым. Однако теперь лекарства подошли к концу, и их запас необходимо было восполнить. Доверять кому-то свой секрет (а по списку действующих веществ травник должен был понять, о какого рода воздействии идёт речь) непросто — но нужно, учитывая то, что обратиться к Первому Итачи по вполне понятным причинам не мог, а к Сасори, даже имейся такая возможность, — не стал бы, как не подумал бы привлекать Орочимару или Карин, его бывшую протеже. Ему нужен был кто-то надёжный. Прежде чем взять протянутую бумажку, Хана заглянула Итачи в глаза, будто бы спрашивая: «Ты точно уверен?» Он не убрал руку, и Хана приняла лист, развернула; по мере того, как её взгляд скользил по символам, брови хмурились. Когда она вновь посмотрела на него, Итачи приготовился услышать вопрос, однако Хана после нескольких секунд молчания проговорила: — Хорошо, Итачи, я сделаю. — Буду тебе очень признателен, — произнёс он осторожно, всё ещё ожидая, что она спросит, зачем ему иммуностимулятор, да ещё и столь необычного состава и силы. Однако нет, она промолчала. Хана умела держать рот на замке — ещё одно свидетельство, что Итачи не ошибся с выбором. — Как скоро оно тебе нужно? — Когда у тебя будет время, — ответил Итачи, но, заметив почти укоризненный взгляд в свою сторону, уточнил: — Желательно к концу недели. — Оно будет готово, — пообещала Хана и убрала листок в карман жилета. Итачи проводил её движение взглядом, словно желал убедиться, что ключ к его секрету хранится в надёжном месте. — И никто ни о чём не узнает, — добавила Хана со смешливыми нотками в голосе. Понимая, что она догадалась о его беспокойстве, Итачи отвёл глаза и ограничился кивком, одновременно скованным (из-за того, что его недоверие было замечено и воспринято в шутку) и удовлетворённым (потому что знал, что она сдержит слово, уж точно сделает для этого всё от неё зависящее). Итачи вновь посмотрел на Кисаме и медсестёр. С перевязкой они закончили и теперь просто сидели рядом с ним, с интересом слушая, что Кисаме говорил с фирменным кровожадно-насмешливым оскалом. В дневном бою мощная техника врага оторвала значительный кусок его бока, прихватив с собой часть кишечника и верхушку левой почки. Для обычного человека — смертельно; для шиноби — серьёзная рана, особенно если поблизости не окажется ирьёнина, хорошо знающего своё дело. Для Кисаме, подлечившего себя ещё на поле боя, — повод для знакомства с девушками. Наблюдая за напарником, Итачи позволил себе слегка нахмуриться. — Некоторым девушкам нравятся плохие парни, — заметила смотревшая в ту же сторону, что и он, Хана с таким выражением, словно упоминала довольно занимательный, но общеизвестный факт. Итачи её тон показался знакомым; миг подумав, он воскресил в памяти свою недолгую учёбу в Академии и вспомнил, что нередко именно так Хана объясняла непонятный материал одноклассникам. Из того периода своей жизни Итачи помнил солнце, спокойную расслабленность, почти умиротворённость, которой ему ни разу не удавалось достичь после; он помнил простые, базовые уроки, смех одноклассников, бодрые речи сенсея… — И, судя по тому, как ловко твой напарник развешивает что-то им на уши, у него неплохой опыт, — продолжила Хана, вырвав Итачи из воспоминаний. — Лагерная жизнь, — произнёс Итачи, одновременно имея в виду и то, что в военном лагере жизнь течёт иначе, чем в деревне, что здесь легче возникают связи между людьми, подстёгнутыми неизменно кружащей поблизости смертью, и то, что Кисаме уже доводилось участвовать в войне, поэтому он лучше них осведомлён о законах существования в лагере. Матерчатый вход в палатку отогнулся, и раздался зычный голос: — Помогите! — в госпиталь вошли двое с носилками, на которых лежал, тихо постанывая, молодой шиноби с торсом, превращённым в один сплошной ожог. — Лагерная жизнь, — повторила Хана со вздохом и поспешила к раненому, а Итачи отошёл к напарнику. При его приближении слушательницы Кисаме, на протяжении рассказа восторженно распахивавшие глаза и ахавшие временами, моментально напряглись и присмирели. — Нас ждут, Кисаме, — констатировал Итачи, глядя лишь на напарника. Тот хмыкнул, но поднялся, потянулся, играя мускулами; зрительницы это, судя по лицам, оценили. — Как же, не могут начать совет без нас, — проговорил Кисаме с усмешкой. Кажется, он имел в запасе ещё пару реплик, более детально затрагивающих вопрос важности Акацуки для войска Альянса, но Итачи выразительно на него посмотрел, и напарник сдался. — Зайдите к нам позже, Кисаме-сан, — сказала Маки, отбрасывая за спину длинные волосы; её голос вибрировал на низких, совершенно непрофессиональных для медика тонах. — Нужно посмотреть, как рана будет заживать. — Ну, раз говорите, что нужно, — отозвался Кисаме словно бы без охоты. — Обязательно! — оживлённо поддакнула Юкино, глаза которой горели. «Идём, — поторопил Итачи напарника. — Не понимаю, почему ты не мог залечить рану сам, как поступаешь обычно», — добавил Учиха, когда они, наконец, вышли из палатки на улицу. Ранние зимние сумерки уже накрыли лагерь, но звёзд не было видно из-за пелены облаков; зато мороз крепчал, и дозорные, которых Итачи приметил по пути, казались все как один замёрзшими. «Иногда и нам с вами, зверям-нукенинам-монстрам, хочется заботы и тепла, — весело отозвался Кисаме. — Вы вон тоже нашли себе…» «Кисаме». «…старую подругу, — закончил он со смешком. — А эти две не прочь и втроём». «Поступай, как знаешь. Только чтобы не было проблем». «Принято, Итачи-сан». Судя по окрасу мыслей, напарник остался доволен. Что ж, у каждого свои способы смириться с томящим ощущением, что идёт война, и каждый час может стать последним в жизни. С момента прибытия основных сил под руководством Какаши полтора дня назад на восточном фронте дела пошли значительно лучше: у врагов больше не было колоссального превосходства в силе и численности, и войско Альянса стало постепенно теснить шиноби Кумо с территории Страны Звука. Если так пойдёт и дальше, через несколько дней будет достигнута граница со Страной Горячих Источников — и вот тогда руководству Альянса предстоит принять очень важное решение. «Стоит ли ступать на чужую землю? — размышлял Итачи, пока они с напарником шагали через лагерь к штабу. — Уверен, Яхико выступит против, аргументируя тем, что Альянс — оборонительный союз. В то же время понятно, что Кеничи, страна которого пострадала от действия шиноби Кумо, будет голосовать за прохождение через Страну Источников и Страну Мороза и вторжение в Страну Молнии. Согласится ли кто-то его поддержать? В теории, Хокаге в боевом запале и желании донести определённые мысли до Райкаге может поддаться искушению атаковать. С другой стороны, только что был достигнут прогресс в отношениях с Кири, во многом — из-за неагрессивной, оборонительной политики Альянса, и рисковать этим Хокаге вряд ли захочет. Казекаге, скорее всего, встанет на сторону Яхико: он трепетно относится к идее, заложенной в Альянс. Однако война на два фронта, заключающаяся в удержании позиций…» «…будет непростой, особенно если затянется, — прозвучал в его голове голос Лидера. — А она вполне может». «Яхико-сама», — Итачи удивился, не заметив, чтобы к каналу связи Лидер подключил Кисаме. «Прости, что вот так влажу в твои рассуждения, — зачем-то извинился он. — Мельком услышал их, заинтересовался». Итачи промолчал: знал от Нагато, что у лидерского кольца расширенные возможности, — ожидая, что глава Акацуки скажет дальше. Тот, как оказалось, ждал того же самого от него. «Ну, так что думаешь о переходе границы ты сам?» «Разве мне…» «Итачи, не начинай. Мне интересно твоё мнение». «Что ж, — мысленно произнёс он, глубоко вздохнув — морозный воздух обжёг лёгкие, но после стольких лет непрестанной боли это было не страшнее щекотки. — Я считаю, что нам ни в коем случае нельзя переходить эту границу». «Объясни», — попросил Яхико, и было понятно, что он не хочет, чтобы Итачи доказывал свою точку зрения: лишь услышать, как он будет строить аргументацию. «В первую очередь, это противоречит самой сути Альянса, — начал Итачи. Кисаме, почувствовав, что кольцо напарника активно и он общается с кем-то, бросил вопросительный взгляд, но Итачи коротко покачал головой, давая понять, что объяснит позже. — С самого момента его образования мы боремся за то, чтобы все прочие страны региона видели в Альянсе защитное объединение, не угрозу. И теперь, когда наши усилия были вознаграждены верой Мизукаге, известной своей осторожностью, не только хитростью: а Мадара-сан считает, что на сей раз Мизукаге не хитрит, и я склонен верить ему, — не хотелось бы разрушить созданное амплуа. Однако помимо Кири нам необходимо демонстрировать, что Альянс — не агрессор, и меньшим деревням, приценивающимся к нашему союзу. При идеальном раскладе в результате подтверждения своих намерений лишь защищаться мы можем получить новых союзников и даже членов Альянса. Чем их больше, тем чаще станут Райкаге и Цучикаге задаваться вопросом, так ли нужна им эта война. Вдобавок ко всему, непересечение границы станет знаком и для Цучикаге с Райкаге: мы держим своё слово. Особенных надежд не стоит питать, однако, возможно, это подтолкнёт их хотя бы немного в направлении перемирия и переговоров. Вот мои мысли касательно политической составляющей вопроса. Мне следует высказаться относительно других?» «Нет пока, — проговорил Яхико; чувствовалось, что он задумался. — Хорошо, Итачи, спасибо. Я собираю совет Альянса завтра, результат расскажу — передашь наше решение Какаши». «Есть». Яхико прервал связь, и Итачи быстро моргнул, полностью возвращаясь в реальность. В штабе собрались уже почти все, кто должен был присутствовать на совете, так что разговор завершился вовремя. «Новости от Лидера?» — уточнил Кисаме с большой долей уверенности. «Он хотел знать моё мнение по поводу перехода границы со Страной Источников». Удивления Кисаме не выказал: словно не сомневался, что если кого-то Лидеру и следует спрашивать о подобных вещах, так его напарника. Подняв голову от расстеленной на столе карты, Какаши обвёл взглядом собравшихся, чтобы убедиться, что все на месте. — Начнём, — произнёс он, и прочие шиноби обратились в слух. — Как докладывают другие отряды, после подхода основных сил на всём протяжении фронта ситуация стабилизировалась, более того, мы начали теснить противника. Однако успех необходимо развить. Завтра все отряды переходят в наступление на своих участках, подробности плана каждый капитан получит лично. — Нужно вот о чём подумать, — вступила в разговор Цуме, сложив руки на груди. — У врага хорошая тыловая база, непрестанно обеспечивающая провизией, оружием и людьми. Пока их тыл работает без перебоев, нам будет сложно переломить ситуацию окончательно. «Жаль, Дейдары нет, — притворно посокрушался Кисаме. — Вот бы кто обрадовался перспективе диверсии в Кумо». — Сейчас, при такой концентрации шиноби в окрестностях и при том, что между нами и целью лежит ещё две страны, мы не сможем проникнуть в Страну Молнии, — заметил Тензо, стоявший у стены в своей маске АНБУ. — Было бы больше времени, можно было бы послать команду морем. — Вероятно, мы так и сделаем, если командование даст «добро». Однако отрезать или хотя бы повредить пути снабжения можно попробовать уже сейчас, — заметил Какаши и вопросительно посмотрел на Фудо, шиноби Звука, заведовавшего разведкой. Тот понял значение его взгляда и доложил: — Эти пути примерно намечены на наших картах. — Информация надёжная? — спросил Сабуро, возглавлявший отряд из Кусы. — Подтверждённая из нескольких источников. — Какаши-сан, — подал голос Итачи, и все повернулись к нему и Кисаме, стоявшим позади прочих. — На чьей территории будет произведён диверсионный удар? Он слышал, как Кисаме тихо усмехнулся, но решил не обращать на это внимания. — Хороший вопрос, Итачи, — заметил Какаши. — Руководство ещё не приняло решение относительно перехода границы? — Собрание назначено на завтра. — А вот нам бы принять решение поскорей, — серьёзно сказала Цуме. Итачи переглянулся с напарником и вновь посмотрел на Какаши. — Нам нужно ждать решения глав Альянса, если мы собираемся совершать диверсию на территории соседних стран, — поняв его мысль, произнёс Какаши. — Однако если всё произойдёт на землях Страны Звука, действовать мы можем хоть сейчас. Лицо Фудо вытянулось: ему не понравилась идея, включавшая умышленное нанесение вреда инфраструктуре его родной страны, — однако он промолчал. — От линии фронта до восточной границы страны тридцать два километра, — произнёс Сабуро. — В принципе, есть где… «Думаете, у Орочимару имеется там база?» «Полагаю, что так, — ответил Итачи напарнику и позвал: — Орочимару». «Никак сам Учиха Итачи захотел поговорить? — шипение, раздавшееся в его голове, было язвительным и настороженным одновременно. — Чем обязан?» «Восточная граница Страны Звука. У тебя есть там убежище?» «Хм… — Орочимару как будто задумался, и Итачи терпеливо ждал. — Да, есть одна старая база, — наконец ответил он, — небольшая и надёжная». «Где именно и как она выглядит внутри?» В реальности Орочимару наверняка пытливо сузил глаза. «Что ты задумал, Итачи?» «Нам необходимо зайти в тыл врагу», — пояснил он, напомнив себе, что Орочимару — союзник, товарищ по Акацуки. «Тогда она вам подойдёт, — откликнулся Орочимару будто бы даже с удовольствием. — Пять километров от границы со Страной Источников, семнадцать от побережья. Очень живописное место, кстати говоря», — и он мысленно послал Итачи несколько образов — изображений базы снаружи и внутри. «Благодарю». — Если приказ будет отдан, мы можем взять эту операцию на себя, — дождавшись паузы в обсуждении, сказал Итачи вслух. Какаши устремил на него пристальный взгляд; правая рука его касалась карты. — Уверен? — Да. — Хорошо, — после паузы кивнул он. — Итачи, Кисаме, займитесь этим. «Ксо, ну вот во что вы нас опять втянули, Итачи-сан? — мысленно проворчал Кисаме, когда собрание закончилось и все начали расходиться. — Чем вас нормальные бои не устраивают?» «Своим наличием», — серьёзно ответил Итачи. Он знал, что напарник не любитель тайных операций, но в нынешней ситуации у них двоих было куда больше шансов, чем у любой другой команды, успешно справиться с заданием. «Чувствую я, добром это не кончится», — пессимистично поделился Кисаме. В руке он сжимал карту с помеченными Фудо путями снабжения противников, на которую время от времени поглядывал. Итачи ничего не ответил, но решил усилить бдительность: предчувствия напарника редко не оправдывались. Лагерь вокруг них жил своей чётко расписанной, напряжённой жизнью. Снабженцы сновали между палатками, разнося отдыхающим после сражений воинам еду. Возле оружейника собралась небольшая толпа, разговаривавшая на повышенных тонах — кажется, шёл спор об очерёдности обращения к мастеру за новым оружием. Дальше, на площадке, вокруг которой сконцентрировались палатки шиноби Кусы, Сабуро что-то разъяснял подчинённым: предположительно, озвучивал планы на завтрашний день. По соседству с шиноби из Страны Травы обустроились Инузуки, и в их поселении было куда более живо и шумно. Под флагом с эмблемой клана, двумя клыками, сошлись в тренировочном бою двое нинкен, а их хозяева, молодые мальчишки, стояли в стороне и наблюдали, болея каждый за своего боевого товарища, но не разводя крик и не сбивая псов командами. Вот один из них, лохматый белый нинкен с обвислыми ушами, завалил противника и улёгся на него сверху, крепко, но не вредя, вцепившись в горло. Его хозяин — кажется, это и есть Киба, младший брат Ханы — издал победный клич и позвал к себе пса, и тот белым вихрем метнулся к парню. Далее размещались Сарутоби, Нара, Акимичи и прочие коноховские кланы, каждый из которых, хотя и интегрированный в общий массив, предпочитал селиться особняком. Акацуки проходили мимо палаток, следуя к выбранному ими для обитания месту ближе к тому краю лагеря, что был обращён в сторону линии фронта, а вслед им тянулся шлейф взглядов. Итачи замечал, что так же прочие нинкен Инузука смотрят на пса Цуме — огромную, матёрую, опасную тварь, к которой не рискнёт сунуться никто. Однако провожать острыми, скрытыми, но крайне внимательными взглядами… Кисаме, кажется, был занят теми же наблюдениями; вот только его их результаты смешили. «На нас так смотрят, Итачи-сан, будто только и ждут, когда я выхвачу меч, а вы активируете Шаринган, и пойдём мы бодро косить ряды союзников», — протянул он, попутно оскалившись в сторону группы чунинов с символами Конохи на хитаях, но без опознавательных клановых нашивок на одежде. Разговор тут же прервался; один из чунинов рефлекторно потянулся к кунаю, закреплённому на бедре. «Они имеют полное право на недоверие, — резонно заметил Итачи. — Очень долго мы были для них врагами». «Хех», — Кисаме отвернулся от чунинов и, похоже, сосредоточился на потоках чакры, улавливаемых Самехадой. Их палатка стояла на отшибе вместе с палатками шести команд АНБУ Конохи, присланных Хокаге на фронт для выполнения особых поручений под командованием Тензо. Это был обособленный мини-лагерь внутри основного, огороженный чакровыми барьерами и запретом на приближение: спецотряд не любил праздных гостей, да и не было положено посторонним знать личности АНБУ, что-то об их жизни. Однако Акацуки позволили: они и сами были спецотрядом, только всего Альянса, а не отдельной деревни. Более того, и Итачи, и Кисаме прошли через АНБУ родных деревень, поэтому как никто знали заведённый порядок. Тихо занимайся своими делами и не лезь в дела других. Внутри палатки на столе их ждала еда: по плошке риса, овощи и мясо — простая и совсем остывшая. Аккуратно сложив возле футона форменный плащ и достав из держателя волшебную палочку, Итачи согрел чарами воздух в палатке и применил дополнительную магию к её стенкам, чтобы те не пропускали мороз, — приятная мелочь, помогавшая лучше восстанавливаться за те считанные часы передышки, которые Акацуки ежедневно имели. Покончив с этим, он заклинанием же разогрел еду, попутно распечатав ларец для самого ценного, из увеличенных чарами незримого расширения недр которого извлёк чайник, две кружки и коробку с заваркой. Пока Итачи был занят их нехитрым ужином, Кисаме уселся на свой футон и, разложив на коленях карту, принялся её изучать. Вскоре чай был готов, и Итачи, составив тарелки и чашки на извлечённый всё из того же ларца поднос, сел рядом с напарником, поставив еду между ними. — Где убежище Орочимару? — Вот здесь, — Итачи, прикинув масштаб карты, указал точку. — В стороне от дорог и деревень, что нам на руку. — Ага, — откликнулся Кисаме, задумчиво почесал щёку и взял в руку палочки для еды. — И оно почти ровно по центру между двумя путями снабжения, — он кивнул на карту, — морским, который обеспечивает прибрежные отряды, да и вообще север фронта, и вот этим вот, идущим в центр, — он постучал пальцем по намеченной Фудо чёрной линии, вившейся по дороге, что соединяла Отогакуре с Югакуре. — Это основной путь, так что охрана будет максимальна, — произнёс Итачи, взяв с тарелки морковь. — Не хотелось бы ввязываться в серьёзный бой. Отступление с трансгрессией не станет проблемой, однако я предпочёл бы поберечь чакру, если возможно. — Тогда попытаемся сделать всё тихо-быстро, — резюмировал Кисаме и сунул в рот кусок мяса; дожевав, спросил: — Вы думаете о мосте, да? Итачи кивнул, прослеживая взглядом по карте мощную реку, несущую воды с холмов на востоке Страны Огня почти строго на север, где впадала в море. Мосты стояли на ней в нескольких местах, но внимание Итачи приковал к себе тот, через который проходила дорога между Югакуре и Ото. — Проблема в том, что по этой реке пролегает граница между Странами Звука и Источников. — Ну, стало быть, это нейтральная зона, и мост, по факту, ничейный, — пожал плечами Кисаме. — Или его половины принадлежат разным странам — мы не знаем точно, — возразил Итачи. — Ваша предусмотрительность — в большинстве случаев благо, но иногда вы перебарщиваете, — Кисаме покачал головой и внимательно посмотрел на него. — Сами же понимаете, это наш лучший вариант. Не признать правоту напарника Итачи не мог — действительно понимал, что засадой на дороге они многого не добьются: да, уничтожат караван, если дождутся его и не будут замечены, но это небольшая победа. А вот разрушение моста через полноводную, широкую реку, через которую повозку не перетащить вброд и не перевести вьючное животное, доставит противнику проблемы. — Мы могли бы перестраховаться, — медленно произнёс он, — уничтожить только ту часть моста, которая примыкает к берегу Страны Звука. — С каких пор вы стали сторонником полумер? — Кисаме ещё подшучивал, но Итачи чувствовал, что напарника скоро разберёт раздражение из-за его внутренней борьбы. — Давайте я вас мотивирую одной фразой: если мы пустим кровь тылу врага, бои станут слабее, погибнет меньше народа. Итачи прикрыл глаза. Кисаме действительно очень хорошо его знал. — Поступим так. В случае осложнений мы сами примем последствия. — В приёме последствий мы мастера, — хмыкнул Кисаме и указал палочками на его порцию мяса. — Итачи-сан, если вы не будете… — Не стесняйся, — откликнулся Итачи. Его куда больше еды занимали мрачные перспективы дипломатического кризиса, которым могло закончиться их задание. Напарник шумно выдохнул с отголоском раздражения, но ничего говорить не стал. Вскоре с ужином было покончено, и Акацуки устроились на отдых. Они поспали целых четыре часа, однако всё равно выступили до рассвета — хотя продолжительность светового дня с приближением весны росла, зима и её долгие ночи не хотели уступать, что было на руку напарникам. Прямо из своей палатки они трансгрессировали в убежище Орочимару — стоит отдать должное: Саннин дал прекрасную наводку, накладок в ходе перемещения не случилось, — из которого, тщательно скрыв свою чакру, вышли в ночь. Им необходимо было покончить с заданием как можно скорее, поэтому Акацуки сразу же запрыгнули на мощные ветви деревьев и побежали по ним, избегая густого подлеска. Мороз был крепок в ту ночь, и деревья тревожно трещали. То тут, то там Итачи примечал обломанные сучья: этим путём проходили, и часто, судя по количеству сломанных веток. Это не удивляло, ведь вблизи путей снабжения патрулей обычно много. Не стоило забывать и то, что до линии лагерей шиноби Кумо было сравнительно недалеко — считанные два десятка километров отделяли напарников от них. В этой местности нельзя было ни на секунду терять бдительность, потому Акацуки среагировали мгновенно на звук вдалеке и предупреждающее ворчание Самехады. Прекратив движение, они затаились среди ветвей. Итачи коротко взмахнул палочкой, обеспечивая дополнительную защиту. В тридцати метрах левее них промелькнули четыре тени: патруль. Акацуки остались незамеченными: они надёжно скрыли своё присутствие и традиционными для шиноби методами, и небольшой магической хитростью: заклинанием для отвода глаз. Использованные Итачи чары превосходили гендзюцу, предназначенные для того же, тем, что действовали принципиально иначе — нужно быть первоклассным сенсором, чтобы, не зная о волшебстве и принципах его работы, засечь такую аномалию. Судя по всему, сенсоров высокого уровня в команде не имелось, и шиноби Кумо пробежали дальше, а Акацуки, выждав, продолжили путь. Патрули им встретились ещё трижды; предупреждение чующего чакру меча, остановка, укрытие, секунда, другая, десять — всё чисто, можно идти дальше. Ввязываться в бой до цели Акацуки было не с руки, ведь так они рисковали привлечь внимание. Удача сопутствовала профессионалам, и моста напарники достигли незамеченными; они затаились в кустарнике на берегу, осматриваясь. В этом месте река была широкой, не настолько, как в устье, где впадала в море, но берега разделяли по меньшей мере семьдесят метров потока. Течение было довольно сильно в середине, а глубина, по прикидке Итачи, позволила бы легко затопить большое судно. С берега Страны Звука почти к самой воде подступал лиственный лес с плотным, в некоторых местах непролазным подлеском, а на противоположной стороне реки начиналась за тонкой полоской рощи равнина, тянувшаяся, судя по картам, на многие километры вглубь Страны Источников. «Если уничтожить лес на нашей стороне, им будет сложнее добыть материал для строительства барж». «Ага, — откликнулся Кисаме, явно успевший подумать о том же. — На том берегу лесок совсем хиленький, из него и плот-то жидкий получится… Так что — пожар или волна?» «Волной ты снесёшь деревья, не уничтожишь». «Итачи-сан, вы же знаете, если надо будет — могу и стереть в порошок». «На это необходимо слишком много чакры. Побереги её». «Значит, пожар», — подвёл итог Кисаме. Мост, соединявший берега, был длинный, каменный; его держали шесть мощных опор, о которые разбивалась вода. «Необходимо уничтожить не только пролёты, но и опоры, иначе на них можно будет положить временные деревянные настилы». «Выглядят надёжными, — Кисаме прищурился, присмотрелся. — У нас взрывчатки-то хватит?» «Должно, — немного подумав, ответил Итачи. — Я займусь минированием. Отвлечёшь внимание?» «Без проблем. Хотя, если охранники не идиоты, увидев меня сообразят, что и вы где-то поблизости, Итачи-сан». «Это мелочи, Кисаме, они не станут помехой». «Согласен». Итачи сосредоточился, высматривая шиноби возле моста. «Две команды?» «Три, — поправил напарник; благодаря Самехаде он знал больше. — И ещё две в радиусе пяти километров». «А на более дальних дистанциях?» «Не считая тех, кто прямо здесь, на мосту, шесть в радиусе десяти километров и девятнадцать — в двадцати. Так что нужно будет пошевелиться, если не хотим влезать в большую заваруху». «Само собой». Кисаме вопросительно взглянул на него, Итачи коротко кивнул — они разделились. Тихо и незаметно подобравшись на несколько метров ближе, Итачи притаился, ожидая, когда напарник сделает ход. Тот не заставил ждать себя — секунду спустя вода в реке вспенилась, вздыбилась и обрушилась на мост, сметая дежурившую прямо на нём команду. Кисаме не пожалел чакры, вкладываемой в технику, и поток получился такой силы, что должен был переломать кости попавшим под него. Когда волна с рокочущим шумом спала, Кисаме возник возле края моста — напротив него тут же встали четверо ниндзя в стандартных жилетах Кумо, двое из них выхватили мечи. Кисаме тоже обнажил свой клинок и без промедления бросился в бой — в тот же момент Итачи, держа в памяти предупреждение о третьей, ждущей в засаде команде, максимально незаметно побежал по воде к ближайшей опоре моста. Он активировал Шаринган, и мир стал другим: в редеющей черноте стремящейся к завершению ночи забрезжили огоньки — чакра не скрывающихся врагов. Засадная команда всё ещё ждала — они не были глупы и, как и пророчил Кисаме, догадались, что раз здесь он, значит, и Итачи рядом. На мосту Кисаме убил одного и ранил другого противника, когда Итачи остановился, считанные метры не добежав до первой опоры моста — поперёк его курса просвистели сюрикены. Не слишком умно: нельзя рассчитывать банальным сюрикендзюцу зацепить нукенина S-ранга… хотя нет, умно: решив, что противники глупы, раз бросают в него обычным железом, нукенин может не успеть вовремя заметить тень под водой. Однако Итачи заметил и отскочил в сторону прежде, чем прочная сетка из чакропроводящего (об этом говорили голубоватые разряды молний, слабо бегавшие по ней) металла, выброшенная из-под воды, захватила его. Выхватив кунаи, Итачи метнул их во врагов, выигрывая время, чтобы сложить печати — из воды, на которой и он, и двое врагов стояли, поднялись жгуты, напоминавшие тени, которые использовал Шикамару; собственно, Кисаме выдумал эту технику именно после совместных тренировок с учеником напарника и после успешной апробации в бою против Хидана продемонстрировал Учихе. Теперь Итачи с её помощью связал врагов и вновь метнул кунаи — на этот раз наверняка. «На меня напали двое засадников». «Остальные развлекают меня», — отозвался Кисаме. «Уже заканчиваешь?» — уточнил Итачи, подбегая к опоре моста и закрепляя на ней взрывные печати. Эти были значительно сильнее обычных, дополнительно оснащены соответствующей рунограммой, и по расчёту Итачи должны были без труда справиться со здешней толщиной камня. «Да, но сюда спешит подмога». «Сколько?» «Пока две команды, но будет больше». Мысленно кивнув, Итачи ускорился. Пару минут спустя все опоры были заминированы, и он запрыгнул на мост, где среди крови и трупов стоял, опираясь на меч, напарник. — Заканчиваем? Итачи слегка наклонил голову, концентрируя чакру, придавая ей оттенок стихии. Затем, повернувшись к лесу, стелившемуся по берегу, принадлежавшему Стране Звука, сложил печати. — Катон: Гока Месшицу. Одна из мощнейших техник Катона. Она буквально выжгла лес, озарив светлеющий небосвод таким заревом, что с расстояния наверняка можно было представить, что солнце в это утро взошло досрочно. Но Итачи не остановился на достигнутом; достав из держателя волшебную палочку, он сосредоточился, изменяя свою внутреннюю энергию, концентрируясь на Инь-составляющей, после чего сделал широкий взмах — огонь, пожирающий деревья, взвился, распространился дальше, пополз в обе стороны по берегу. Вскоре там, насколько хватало глаз, была выжженная дочерна земля. «Как говорил мой дядя, Учиха — не Учиха, пока не может оставить после себя пепелище, — вспомнились слова Мадары, сказанные когда-то давно на совместной тренировке предка с Итачи и Саске. — У старика был слабоват Шаринган, но вот Катон выходил знатный». — Страшный вы человек, Итачи-сан, — полушутливо-полусерьёзно проговорил Кисаме. — Минус семь противников, кстати. — Минус одна большая проблема для Альянса, — ответил Итачи устало. Он сделал то, что был должен, но не испытывал ни радости, ни гордости; ему оставалось лишь верить, что эта мера хотя бы на шаг приблизит окончание войны. — Отступаем. Кисаме шагнул к нему, и Итачи взял напарника за плечо. За миг до перемещения он активировал печати — от грохота взрыва заложило уши, но ему на смену спустя долгий миг трансгрессии пришла тишина окраины центрального лагеря восточного фронта Альянса.Глава 1. Нападение
25 января 2017 г. в 09:34
В рабочем кабинете Цунаде было прохладно: система отопления резиденции из-за внезапно вернувшихся морозов сбоила, её чинили с самого утра, обещали закончить к обеду. Впрочем, своего дискомфорта Хокаге не выдавала, не позволяя себе даже зябко повести плечами в присутствии собеседницы.
— До сих пор сложно поверить, — проговорила Мей задумчиво, глядя то на Цунаде, то на деревню, видную в окне за её спиной.— Вы не попытались извлечь из ситуации выгоду, не ставили ультиматумов. Просто помогли, и всё.
Цунаде не ответила, употребляя большую часть сил на то, чтобы не дрожать от холода и не закрывать глаза. «Как только она уйдёт, нужно будет выпить что-то бодрящее». Благо, ещё летом Сакура показала наставнице зелья, готовить которые научилась в мире волшебства; в том числе среди них было и такое, после которого желание спать отбивалось напрочь.
— Я до конца не верила, что подобное возможно, — продолжила Мей. Она отправлялась в Кири (Генма, Райдо и Иваши должны были задействовать свою коллективную технику, чтобы доставить Мизукаге домой как можно скорее) и зашла проститься, но неожиданно разговорилась, причём её слова — Цунаде чувствовала — были вопреки обыкновению искренни. — Однако Альянс, кажется, в самом деле является тем, чем заявлен. Киригакуре обязана вам.
— Вы сделали запрос о помощи. Альянс принял его и выполнил обязательство, — ответила Цунаде так, словно дело было будничным.
— Верно, в неисполнении договоров вас не упрекнуть, — с тенью улыбки заметила Мей и поднялась из кресла, а Цунаде вслед за ней. — Имея это в виду, мы рассмотрим вариант более тесного сотрудничества между Киригакуре и вашим объединением.
— С радостью выслушаем ваши предложения, Мизукаге-сама.
Мей вежливо кивнула на прощание и шагнула к двери, но на пороге остановилась, обернулась.
— Цунаде.
Пятая, успевшая уже сесть и для вида взять какое-то донесение со стола, подняла голову.
— Да?
— Спасибо, — коротко произнесла Мей и покинула кабинет.
Проводив её взглядом, Цунаде бросила бумагу обратно на кипу других и откинулась на спинку кресла. «В конечном итоге Альянс многое выиграл от помощи Кири, — подумала Цунаде с удовольствием. — Обломись, Данзо, на этот раз я в выигрыше!»
Вот только она не просто так получила прозвище Легендарная Неудачница: все её выигрыши обычно сопровождаются бедами.
«Не в этот раз. Это победа Альянса, а не лично моя».
Успокоить себя не получилось: нехорошее предчувствие осталось.
— Хокаге-сама, — в дверь постучались, и в кабинет засунула голову Фуу. — У вас есть минутка?
— Разве что одна, — устало ответила Цунаде, жестом приглашая джинчурики союзников подойти ближе. — Что случилось?
Фуу на мгновение прикусила губу и сжала кулаки, взволнованно передёрнула плечами.
— Я так больше не могу! — сдавшись, выпалила она. — Знаю, Шибуки-сама хочет, чтобы я оставалась здесь. Но война идёт полным ходом, и я не могу стоять в стороне, пока мои товарищи погибают. Поэтому я хочу попросить вас позволить…
— Достаточно! — остановила её Цунаде. Найдя собственный тон слишком жёстким, она чуть смягчилась: — Довольно, Фуу. Ты знаешь, что я не могу выполнить твою просьбу: твоё пребывание в Конохе является способом обезопасить не только тебя саму, но и опосредованно — всех шиноби Альянса. Если твоего бидзю захватят враги, они обратят силу Нанаби против нас, и тогда погибнет ещё больше людей. Так рисковать мы не можем, — она бросила взгляд на донесения, которые всё-таки нужно было прочитать, и вновь вспомнила о бодрящем зелье Сакуры. — А сейчас у меня много работы.
От горечи, мелькнувшей в глазах обычно жизнерадостной девушки, Цунаде стало противно от себя. Однако она — лидер деревни, чувства ей не советчики и не помощники.
— Можно мне хотя бы узнать о том, что происходит на фронте? — проговорила Фуу, начиная давить как раз на эмоции. — Пожалуйста, Хокаге-сама, от меня всё держат в секрете…
«Что было, собственно, моим приказом, и она понимает это», — подумала Цунаде, однако, вновь встретившись взглядом с умоляющими глазами Фуу, так похожими на те, какие порой делал Наруто, когда на что-то уламывал, шумно вздохнула.
— Я свяжусь с Шибуки-доно и узнаю его мнение на этот счёт. Если он сочтёт разумным, я введу тебя в курс дел.
Было видно, что этот вариант Фуу не очень устраивал. Впрочем, Цунаде демонстрировала всем своим видом, что лучшего предложения джинчурики не получит.
— Благодарю вас, Хокаге-сама, — проговорила та с поклоном и ушла, пряча глаза, чтобы скрыть досаду. Цунаде не винила её: чёткое знание куда лучше предчувствия опасности.
Приняв зелье, она смогла покончить с бумагами, вместе с Шизуне и Шикаку составила новые списки групп, отправляющихся на фронт, послала сообщение Шикамару, чтобы он через час был готов доставить её в Амегакуре: у Цунаде имелась пара вопросов, которые она хотела обсудить с Яхико и Нагато. После, наскоро пообедав, отправилась в госпиталь.
— Какие-нибудь изменения в состоянии Ино? — спросила Цунаде, едва войдя в отделение интенсивной терапии.
— Никаких, Цунаде-сама, — ответила ей Сарутоби Нозоми, опытная ирьёнин, лечившая Саннинов после миссий ещё в те годы, когда они были всего лишь командой Хирузена; на неё Цунаде всегда могла положиться. — Она так и не приходила в сознание.
— Хм… — Цунаде протянула руку, и Маю, молоденькая ирьёнин, только недавно пришедшая в госпиталь, незамедлительно подала ей медицинскую карту Ино. Просмотрев записи, Цунаде заметила: — Судя по результатам последних анализов, функции головного мозга восстанавливаются медленнее, чем при любых других повреждениях, с которыми мы сталкивались прежде, — «Даже у Какаши после Цукиёми Итачи динамика была лучше… Чем же её обработали?» — Ещё не пробовали стимуляции чакрой?
— Я хотела это предложить, — кивнула Нозоми. — Но ждала вас: в этом деле нужен не просто первоклассный ирьёнин, ещё и особенная чакра.
— Регенерирующая чакра Узумаки, — проговорила Цунаде, наморщив лоб, — вот что было бы идеально, — «Так, вроде бы, Карин с напарником ещё в деревне, восстанавливаются после боя. Необходимо приобщить её». — В одно время с Ино здесь осматривали двоих из Акацуки. Они ещё в госпитале?
Нозоми пожала плечами и посмотрела на Маю — та мгновенно вскочила со стула.
— Я узнаю! — пообещала она и убежала в сторону приёмного покоя, где были списки тех, кто находился в госпитале: как пациентов, так и ирьёнинов, и посетителей.
— Я пока сама осмотрю Ино, — сказала Цунаде. — Может быть, придумаю что-то ещё.
— Девятая палата, — подсказала ей Нозоми, когда Цунаде вновь потянулась к отложенной медицинской карте.
Заглянув в комнату для персонала и тщательно вымыв руки, Цунаде прошла дальше по коридору, где почти в самом его конце возле двери с цифрой «9» дежурил Сай в своей амуниции АНБУ. По другую сторону прохода стоял Яманака Фу, ещё один член Корня. Проходя мимо них, Цунаде мимолётно прощупала шиноби, вежливо склонивших перед ней головы, сенсорикой. Фу был едва уловимо обеспокоен: хотя и являясь членом Корня, он оставался Яманака, а речь шла о дочери их лидера. Напряжение Сая было более ощутимо, однако и он сохранял внешнюю невозмутимость. «Они — хороший вариант стражей». На сей раз участие Корня даже не смущало Цунаде: она знала, что воровать дочь Иноичи, только что отбитую у врага, к которой, к тому же, проявляет интерес Мадара, Данзо не посмеет. Зато этой охраной Корень хоть немного, но облегчил жизнь АНБУ Хокаге, и так зашивающемуся. «Вот тот баланс, который выстроен между Корнем и официальной Конохой. И он подходит нам».
Палата была залита мягким жёлтым светом, заменявшим дневной: окно было закрыто щитом из металла, дополнительно укреплённым фуинами для надёжности. Внутри, помимо кровати и приборов, контролировавших основные жизненные показатели пациентки, находились лишь небольшая тумбочка, на которой («Кто, интересно, и когда успел их принести?») стояла ваза с белыми ирисами, и кресло для посетителя. В нём, свернувшись клубком, спал, тихо урча, чёрный кот — а его кто принёс, любопытно знать? Цунаде нахмурилась, сделала было шаг к креслу с намерением выгнать животное — но, осознав, замерла.
— Мадара, — произнесла она почти с полной уверенностью.
Кот поднял голову, открыл кроваво-алые глаза, в которых плескалась насмешка. Миг — и Мадара принял свой нормальный облик, откинул с лица растрёпанную чёлку.
— Что ты здесь делаешь? — прохладно спросила Цунаде.
Учиха посмотрел на неё так, будто она задала крайне глупый вопрос. Это вызвало злость, и Цунаде едко добавила:
— Не знала, что бывают сторожевые коты.
— Для охраны здесь цепные псы блеклого подобия Тобирамы, — парировал Мадара, с удобством устраиваясь в кресле, не сводя с неё взгляда. — Я — на случай, если Кагуя попытается восстановить контроль над девочкой.
На сей раз Цунаде опешила.
— Кагуя? — осторожно проговорила она. — Ты сейчас… о матери Рикудо Сеннина?
— Да, — подтвердил Мадара серьёзно, даже почти без обычного надменного превосходства в голосе. — С большой долей вероятности за происходящим стоит она.
Новость буквально выбила Цунаде из колеи. Она отвернулась к Ино, проверила показатели на мониторах, просканировала техникой мерно дышавшую через аппарат искусственной вентиляции лёгких девушку. К её лечению действительно нужно привлечь Карин, пока есть такая возможность. Утвердившись в решении, Цунаде окончательно взяла себя в руки и, вновь повернувшись к Мадаре, выразительно покосившись на дверь, коснулась мочки уха.
— Наш разговор не слышат.
Цунаде коротко, собранно кивнула. Скрестила руки на груди.
— Кагуя. Почему ты считаешь, что это она?
— На то много причин, — ответил Мадара. — Началось всё ещё с пророчества, которое нам передал старик из Узушио — полагаю, Наруто и Саске говорили тебе. В нём предрекался приход некой матери, которая попытается подвергнуть угрозе наш мир. По словам Мей, Зеро при нападении на Кири упоминал некую богиню, называя её также матерью. Обращает на себя внимание и то, кто попал в последнее время под воздействие: Яманака Ино, Хьюга Хината, Узумаки Карин — те, о ком мы знаем, самые яркие проявления. Две из них принадлежат к кланам — прямым потомкам Кагуи, ещё одна благодаря семейным способностям является мощнейшим медиумом, — он мимолётно взглянул на бессознательную Ино. — Сила её разума, подпитанного дополнительной энергией, огромна, что нам продемонстрировали в Киригакуре. Полагаю, со временем её смогли бы вывести на уровень контроля не просто деревни — стран.
Цунаде тоже посмотрела на пациентку, подругу своей ученицы. Хорошую девушку, немного самовлюблённую, но в душе добрую и сострадающую. «Если Мадара прав, она — страшное оружие, — подумала Хокаге с хладнокровием; и мысленно добавила про себя: — Враги больше не получат её ни при каком раскладе. Даже если это будет означать необходимость пойти на крайние меры».
Мадара не отрывал от её лица взгляд разномастных глаз — неуютно, когда два додзюцу вгрызаются в тебя, стремясь проникнуть в мысли. Цунаде ответила твёрдым взглядом и спросила:
— С Ино понятно: она была нужна для контроля людей. Что насчёт остальных?
— Ситуация с Хинатой ещё очевиднее. Если я верно помню историю, Кагуя во время сражения с Хагоромо и Хамурой переродилась в Десятихвостого, а после победы детей была запечатана на Луне. Ты когда-нибудь видела статую Гедо? — Цунаде кивнула. — Это и есть преображённое тело Кагуи.
— То есть, если бы Акацуки в своё время собрали всех бидзю…
— Нет, так она не смогла бы возродиться в своём теле, — не дав ей закончить, сказал Мадара. — А вот если бы бидзю объединили внутри статуи Гедо в Джуби и после запечатали в ком-то — тогда да, Кагуя без больших проблем захватила бы его тело вплоть до восстановления своего истинного облика. Так считаем мы с Нагато.
Цунаде помрачнела ещё сильней.
— Вы с ним давно об этом знали?
— Лишь просчитывали возможности, — Мадару её недовольный тон ничуть не трогал. — Так что, если наши предположения верны, пробудившийся дух Кагуи не имеет собственного тела — поэтому ей понадобилась Хината.
— Клан Хьюга — потомки Хамуры, единственные, кто унаследовал додзюцу самой Кагуи, — проговорила Цунаде, вспомнив собственные уроки истории в детстве, которые обычно проводила бабушка Мито. — Бедная девочка.
— Она податливее других, поэтому Кагуя подчинила её себе, — сказал Мадара без тени жалости. — Ино достаточно долго сопротивлялась, сломили её силой. Карин же и вовсе сумела выдворить Кагую из своего сознания, — он усмехнулся. — Узумаки удивительно боевые. Впрочем, скорее всего, Карин понадобилась лишь для небольшой конкретной цели: не позволить забрать Ино.
Не в силах больше стоять на месте, Цунаде прошлась по палате от двери к окну.
— Почему именно они? — спросила она, остановившись. — Именно девушки, именно эти?..
— Я похож на Кагую? Откуда мне знать, чем она руководствовалась при выборе жертв?
Раздражённо дёрнув головой, Цунаде вновь прошлась по комнате. Всё сильнее накатывало понимание, что нынешняя война, которую после наверняка назовут в хрониках Четвёртой мировой, — вовсе не самое страшное испытание, которое преподнесёт им жизнь в ближайшее время.
Постаравшись абстрагироваться от тревоги, стиснувшей сердце, Цунаде приказала себе рассуждать здраво. «Если Кагуя сумела подчинить себе двух — почти трёх — сильных куноичи, она наверняка способна действовать и масштабнее. Необходимо составить список тех, кто потенциально может попасть под удар, в первую очередь кланы Яманака и Хьюга…»
— Сомневаюсь, что она станет повторять подобные эксперименты, — возразил Мадара. — Умнее сосредоточиться на том, чтобы Хината не сбросила контроль, а также собрать вместе всех бидзю, чтобы запечатать в неё: так Кагуя сможет вернуть все свои силы.
— Не смей лезть ко мне в голову, — процедила Цунаде. Мадара на это ничего не ответил. — Нужно разыскать Хинату и выдворить Кагую из её тела.
— Сказать проще, чем сделать, — отозвался Учиха. — Её не смогли засечь ни Тобирама, ни Наруто, а сенсоров сильнее них в том мире нет, да и вообще превосходит их лишь Хаширама.
— Нужно попытаться, — упрямо сказала Цунаде. — Мы должны вернуть Хинату, пока не случилось ничего похуже представления, устроенного в Кири.
— Ты Хокаге, тебе и решать, — саркастично протянул Мадара и поднялся из кресла. Цунаде думала, что он хочет подойти к Ино, может быть, проверить её своим Шаринганом, но вместо этого он остановился перед ней самой — пришлось запрокидывать голову. — Это даже забавно, — вдруг заявил Мадара.
— Что именно? — сухо уточнила Цунаде. Отступить хотелось нестерпимо, но она не могла себе позволить проявить слабость.
Мадара взял её за подбородок и, наклонившись, впился в губы жёстким, почти грубым поцелуем. Отстранился, усмехнулся её негодованию.
— Если ещё раз так сделаешь — ударю, — проговорила Цунаде, демонстрируя сжатый кулак. Она старалась держать лицо, но внутри её била дрожь.
— Ты в самом деле думаешь, что меня это остановит, если я захочу повторить? — откликнулся Мадара с насмешкой в тоне. — Побереги пыл для чего-нибудь другого. К примеру, для решения вопросов войны.
Цунаде моргнула. В мир вернулись звуки: шаги в коридоре, тихий разговор за дверью, слабое, но слышное через стенку тревожное пиканье приборов в соседней палате — судя по шуму, туда уже спешили ирьёнины. Мангекью Шаринган в левом глазу кота, лежавшего в кресле, погас.
Их разговор был долог, но в реальности, кажется, не прошло и минуты с тех пор, как она вошла в палату Ино.
Опалив Учиху раздражённым взглядом, Цунаде отвернулась к пациентке и вновь принялась её осматривать: данным о её состоянии, полученным внутри гендзюцу, нельзя доверять. Впрочем, Ино оставалась стабильна, и Цунаде как раз отступила от её кровати, когда в дверь постучали.
— Да? — Цунаде развернулась, уже зная по чакре, кого увидит. — Проходи, Карин. Нужна твоя помощь.
Узумаки переступила порог, обводя комнату настороженным взглядом из-под очков. Всё ещё бледная, но уже не так мёртвенно, как когда только прибыла вместе с Мадарой, Ино и напарником из Кири, она не показалась Цунаде готовой к работе. Плохо.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, постаравшись вложить в голос участие.
— Нормально, — отрезала Карин и сразу перешла к делу: — Что от меня требуется?
— Я хочу попробовать стимулировать мозг Ино к восстановлению функций при помощи чакры. Моя теоретически могла бы подойти, но твоя будет идеальна.
Карин поджала губы, посмотрела на девушку на кровати. Потом решительно кивнула.
— Я примерно представляю, о какой технике речь. Если вы мне всё объясните подробнее…
— Прежде ты отдохнёшь и восстановишься полностью, — подняв руку, оборвала её Цунаде. — Уверена, Яхико согласится на пару дней оставить вас с напарником в Конохе.
— Суйгецу точно стоит, — проговорила Карин, всё ещё глядя на Ино. — Я умудрилась хорошо его задеть, пока была не в себе.
— Мы позаботимся о вас обоих, — пообещала Цунаде. — Нам же нужна помощь с Ино.
— Я помогу, — согласилась Карин без долгих раздумий. Цунаде показалось, что дело больше в Ино, чем в её просьбе.
— Я пришлю тебе свиток с описанием техники, — сказала Пятая и опустила руку девушке на плечо. — Спасибо, Карин.
Они вышли из палаты вместе, а Мадара так и остался на своём импровизированном посту. «Нужно найти ему занятие, — подумала Цунаде раздражённо. — А то совсем без дела с ума сходит».
Вернувшись в резиденцию, Хокаге застала в своём кабинете отца и сына Нара, ожидавших распоряжений. Впрочем, по глазам Шикамару Цунаде видела, что парень хочет что-то спросить, и кивнула, позволяя ему задать вопрос. Подозревая, каким он будет.
— Как Ино?
— Тяжело, но стабильно, — ответила Цунаде. Подойдя к рабочему столу, она наскоро набросала письмо Шибуки: собиралась сдержать данное Фуу слово и спросить главу Таки, считает ли он целесообразным ввести хотя бы минимально в курс происходящего свою джинчурики. — Но я уверена, что мы её вытащим.
Шикамару позволил себе с облегчением прикрыть глаза.
— Доставишь это в Таки, — продолжила Цунаде, запечатав свиток с письмом. — Лично Шибуки в руки. В Аме я пробуду два часа — если Шибуки за это время не даст ответ, тебе придётся позже к нему вернуться.
— Возможно, в Аме лучше отправиться мне, — произнёс Шикаку, поглаживая бородку. — Цунаде-сама, вы нужны в Конохе. Кроме того, только здесь мы можем надлежащим образом обеспечивать вашу безопасность.
Цунаде выдержала взгляд советника.
— Как показывает опыт, никто и нигде не защищён наверняка, — проговорила она медленно, делая акцент на своих словах. — Кроме того, я отправляюсь не на фронт, а в штаб союзника, о чём знают единицы, и через пару часов вернусь в Коноху. Всё в порядке, Шикаку.
Однако она видела, что не развеяла его беспокойство.
— Почему для вас так важно сделать это самой?
— Почему?.. — Цунаде непросто было дать ответ на этот вопрос. Слишком многое смешалось воедино: осознание своего долга как главы деревни, копящееся изо дня в день знание того, что на фронтах люди умирают, а она не может быть там, разделить их страдания и боль, вынужденное сидение фактически взаперти в Конохе, желание хотя бы на время оказаться как можно дальше от Мадары, удовольствие, которое она испытывала каждый раз при общении с учениками Джирайи, ставшими прекрасными людьми и шиноби. Объяснить всё это было так сложно, да Цунаде и не хотела пытаться; вместо этого сказала: — Потому что я Хокаге, и это мой долг. Пока меня не будет, Шикаку, займись вместе с Шизуне сортировкой миссий, поступивших в последнее время деревне, и примерными составами команд, которые могут за них взяться. Когда вернусь, нам нужно будет обсудить кое-что с тобой, Иноичи и Ханаби.
— Есть, — кратко ответил Шикаку; судя по взгляду, уже предполагал проблемы. Совершенно не зря.
— Шикамару, отправляемся.
— Вас понял, — ответил парень и протянул ей камень, из которого был создан портал.
На базе Акацуки Цунаде встретила тишина.
— Нас здесь сейчас обитает всего двое, я и Нагато, — с оттенком неловкости, прикрываемой шутливостью тона, заметил Яхико, лично встречавший гостью. — Все на фронтах.
«И я должен быть там, а не отсиживаться в Аме с бумажками», — говорил его взгляд.
— Время от времени и мне кажется, что лучше сражаться в поле, чем планировать бои и решать дела тыла, — сказала Цунаде, наблюдая за тем, как Шикамару готовит портал для перемещения в Таки. — К сожалению, позволить себе это мы, кто необходим в тылу, не можем.
И Шикамару, и Яхико посмотрели на неё с одинаковым болезненным пониманием. Что ж, хорошо, посыл они уловили.
— Как продвигается дело с моим дедом? — спросила Цунаде, когда они с Яхико стали подниматься по лестнице.
— Орочимару перед отбытием на фронт меня обнадёжил, — произнёс лидер Акацуки осторожно. — Недавно заглядывал Итачи и принимал участие в работе. Сейчас Первого удерживает Нагато, но он говорит, что чувствует динамику.
— Это хорошо, — протянула Цунаде, обратившись мыслями к разговору с Мадарой. «Если кто-то и сможет найти Хинату, то только дед…» В памяти резко всплыла картина поцелуя в гендзюцу — Цунаде с яростью её отмела.
Шедший рядом Яхико вопросительно вскинул бровь.
— Может, это не моё дело, но вы нормально себя чувствуете, Цунаде-сан? Нам только не хватало, чтобы Хокаге вышла из строя.
— Доживёшь до моих лет, не будешь задавать такие вопросы, — попробовала отшутиться Цунаде, но не удержалась и, фыркнув, добавила: — Да и общение с Мадарой не добавляет спокойствия.
— Понимаю! — горячо согласился Яхико. С учётом того, что после единственного посещения Мадарой Аме один из Риннеганов Нагато перекочевал к Учихе…
Цунаде устало вздохнула. Теперь пришлось отгонять мысли о Джирайе, от которого все без исключения ученики, какими бы разными они ни были, на самом деле взяли многое.
— О чём ты хотел поговорить? Ты писал, что у вас с Конан зреет идея, касающаяся всего Альянса.
— А, это, — Яхико чуть поколебался, потом покачал головой. — Это не срочно. Тем более, мы всё равно пришли: Нагато наверняка уже учуял, что мы стоим под дверью.
«Наверняка», — подумала Цунаде и кивнула, и Яхико взялся за ручку.
— Нагато, здесь Цунаде-сан.
— Здравствуйте, — Узумаки поднялся со стула со значительно меньшим усилием, чем прикладывал прежде: лечение давало результаты. — Чем мы можем помочь вам, Цунаде-сан?
— Я хотела обсудить возможность возвращения обратно в наш мир отряда разведчиков Альянса, — начала Пятая сразу с главного. — Срок их миссии истёк. Анко встречалась с ними и передала, что они готовы вернуться.
Нагато и Яхико обменялись взглядами.
— По правде сказать, я бы не хотел сейчас перемещать такой большой отряд, — медленно произнёс Нагато, покачав головой; его чёлка на миг откинулась, и стала видна пустующая правая глазница. — Если Мадара-сан прав в своих подозрениях, в скором времени моя сила понадобится для борьбы с Кагуей.
«Интересно, как давно он знает об этих мыслях Мадары?» — с неудовольствием подумала Цунаде, но затем вспомнила, что Мадара и Нагато теперь связаны глазами — наверное, нет ничего удивительного в том, что они стали многое обсуждать друг с другом.
— Открытие портала отнимает много сил, — добавил Яхико. — Когда среди перемещаемых есть шиноби с огромными резервами чакры, как Узумаки Наруто или Сенджу Хаширама и Учиха Мадара, Нагато может использовать в том числе и их собственную энергию для переноса…
— Преимущественно их энергию, — поправил его Нагато. — Без этого истощение с большой долей вероятности загнало бы меня в кому на неопределённо долгий срок.
— А как же подпитка от статуи Гедо? — вспомнила Цунаде и невольно в мыслях поёжилась, поправив себя: «Это трансформированное тело Кагуи».
— Раньше такая возможность была, — согласился Нагато и свёл на переносице брови. — Но в последние сутки я не могу дотянуться до неё.
Цунаде подавила досаду на чёртова приятеля деда.
— Мадара не сказал мне об этом.
— Он хотел вначале убедиться, — отозвался Нагато тоном, явно указывавшим, как мало его интересуют мотивы поступков Мадары. — Статуя стала словно бы недоступна: я не могу её призвать. Хотел бы я знать, что послужило причиной.
— Да уж, это странно, — проговорила Цунаде. «Как-то неожиданно… своевременно. Неужели у нас есть тайный союзник, что-то сделавший с телом Кагуи, чтобы та не могла до него добраться?..» Надеяться Хокаге не посмела. Она вспомнила: — А что с пойманными Акацуки бидзю, которые были запечатаны в статуе?
— Скажем спасибо шестому чувству Узумаки, — Яхико подмигнул другу. — После того, как Ичиби был возвращён Гааре, Нагато перезапечатал Гоби и Рокуби в специальные сосуды. Это, конечно, только временная мера, но сейчас мы радуемся и ей.
— Превосходно, — улыбнулась Цунаде слегка мстительно: подозревала, что отчасти такое решение шиноби Акацуки было связано с тем, что после возвращения своего глаза Мадара так же, как и Нагато, мог призвать статую Гедо. — Когда война закончится, подыщем для них новых джинчурики.
— Да, наверное, придётся, — кивнул Яхико без особой охоты и пояснил: — Насколько я знаю, джинчурики приходится нелегко.
— Если они сильные, справляются, — возразила Цунаде, вспомнив бабушку Мито, и Кушину, и Наруто, и джинчурики из других стран: Гаару, Фуу, Би с Югито и Ягуру, Четвёртого Мизукаге. Все они притом, что имели внутри демона, добились немалого.
— У нас всех сейчас нет выбора, — серьёзно заметил Яхико. — Справляться мы обязаны.
— С этим не поспоришь, — вновь улыбнувшись, на сей раз куда теплее, ученику лучшего друга, Цунаде заключила: — Тогда с возвращением отряда разведчиков повременим и передадим их в распоряжение основного отряда в мире волшебников — думаю, им найдут применение. Также стоит сообщить союзникам о подозрениях Мадары и мерах, принятых Нагато.
— Как раз думал позаимствовать у вас Шикамару и назначить собрание, — кивнул Яхико.
— Тогда так и поступим, — Цунаде прикинула время и подняла вопрос, который оставалось обсудить: — Яхико, так что у вас с Конан за идея?
И опять Яхико и Нагато обменялись взглядами, на сей раз — почти весёлыми.
— Пойдёмте, — жестом пригласил Хокаге глава Акацуки, — я покажу вам наброски…