Два мира. Том 2

      На улице бушевала метель, неожиданно сильная для конца февраля в их краях, однако внутри палатки было тепло: Итачи об этом позаботился, как всегда обработав чарами парусиновые стенки. В такую погоду ему хотелось сделать то же самое как минимум для госпиталя, однако секретность не позволяла. Впрочем, по просьбе Какаши, генерала восточного фронта, Тензо создал для госпиталя деревянный дом. Техники такой мощи давались ему не столь легко, как Первому Хокаге, однако для того, чтобы разместить всех раненных, сил у АНБУ хватило.       За стенами палатки ветер свистел и выл угрожающе. По прикидкам Итачи, до рассвета было не меньше двух часов, однако он уже пробудился, не способный спать долго, когда столькое требует обдумывания и принятия решений. И пусть, как постоянно напоминал ему Кисаме, Итачи официально не входил в число штабных стратегов («Верхушка дала понять, что сейчас нужна ваша катана, а не ваши мозги — чего напрягаетесь?»), не обдумывать, не пытаться просчитать ситуацию он просто не мог: слишком привык за годы не оставаться в стороне. Вот и сейчас он, лёжа на походном футоне, под завывания ветра и тихое дыхание напарника размышлял.       История с маской беспокоила. Итачи не мог понять, что задумал Обито, и это тревожило: раньше он всегда мог хотя бы примерно представить и предугадать, чего Обито планирует добиться тем или иным ходом. Теперь же терялся в догадках.       Была ли это случайность? Почти наверняка нет, Обито мог вырезать на маске зашифрованные координаты исключительно с какой-то целью.       Это ловушка? Велика вероятность, и хорошо, что отправились проверить всё именно Первый и Мадара — их появления (особенно Первого) враг вряд ли ожидает. Кроме того, мало какая засада может стать проблемой для шиноби их уровня, тем более действующих сообща.       Это попытка подставить под удар переставшего устраивать союзника? У Обито определённо есть опыт в подобном… Вот только зачем бы ему делать это сейчас? Ведь если он по неким причинам решил предать Зеро, Обито окажется один среди врагов. В то, что Какузу останется с ним, если в этом потеряется смысл и выгода, Итачи не верил: хорошо знал бывшего товарища.       Как бы то ни было, Итачи надеялся, что Мадара и Первый разберутся. С тех пор, как они отправились по указанным координатам, прошло несколько часов — скорее всего, разведка уже завершена. Итачи испытывал подспудное желание достать зеркало связи и вызвать Мадару, спросить, как всё прошло, однако удерживал себя. Во-первых, будь в этом деле нечто, с чем он может помочь, Мадара бы непременно его вызвал. Во-вторых, скоро начнётся новый день на фронте, и его сила нужна здесь.       Итачи уже и забыл, каково это: быть боевиком. Впрочем, а знал ли когда-то? Большая часть его заданий с тех пор, как он перешёл в АНБУ, была тайными операциями с устранением небольших количеств врагов — от крупных сражений его держали подальше, берегли для шпионажа и тихих убийств. А здесь он ежедневно бился на передовой и противников вокруг были десятки, сотни. Это непривычно, ужасно признавать — но пугающе. Заставляет думать о детстве, о той войне, которую видел ребёнком. И хотя он давно уже не дитя, ранние травмы и страхи — самые глубокие.       Войны Учиха Итачи боялся до сих пор.       Чтобы отрешиться, Итачи прикрыл сухие, зудящие глаза и погрузился в свой внутренний мир. Этот трюк, создание мира внутри себя, Учиха традиционно использовали, чтобы более эффективно управлять собой и держать под контролем эмоции. Особенно часто к нему прибегали менталисты и дознаватели, чтобы при долгой работе с гендзюцу и разрушаемыми разумами жертв не терять себя. Самого Итачи этой технике когда-то давно научила мать.       В его мире была каменистая пустошь, тянувшаяся до самого горизонта, скрытого ало-серым маревом. В центре неё выживал почти всегда цветущий сад, где журчал ручей, на берегу которого стоял небольшой деревянный дом; ветки сакур скреблись по его серой крыше, устилали её цветами. В этом месте пахло весной, покоем, и Итачи, слепнувший долгие годы, знал на ощупь каждое дерево, каждую деталь.       Хлопнули крылья, и с ветки слетела поразительной красоты птица и опустилась на подставленную Итачи руку. Феникс, его Патронус, страж внутреннего мира, встретил Итачи мелодичной песней, дарившей успокоение душе. Слушая её, мягко перебирая перья феникса, охотно подставлявшего голову под ласку, Итачи чувствовал, что отдыхает лучше, чем при самом долгом и глубоком сне.       Напоследок потёршись о его ладонь, феникс улетел, а Итачи вошёл в дом, оставив за порогом сандалии. Хотя снаружи дом казался маленьким, на самом деле он был огромен — каждая комната была полна предметов и информации, нужной Итачи, и он прекрасно знал, где что искать. Поэтому сейчас уверенно шёл мимо идентичных дверей, пока не добрался до цели.       Здесь было пыльно и пахло заброшенностью. Эта комната некогда существовала в реальности и принадлежала члену его клана, Учихе Обито. В отдалении, с первого этажа дома, доносились приглушённые рыдания бабушки мальчика, погибшего на войне.       — Итачи, — мягкий оклик вырвал его из мыслей тогда, отвлёк и сейчас, — не стоит задерживаться здесь.       Тогда он кивнул и стал помогать складывать вещи по коробкам и выносить из дома, а сейчас решительно задавил порыв сознания, начавшего визуализировать Шисуи. Воскрешая мёртвых в своём внутреннем мире, легко потеряться и остаться здесь навсегда — ошибка, которую, как Итачи знал, порой допускали его родичи, отчаявшиеся или поглощённые горем. Сам он ещё видел для себя смысл существовать в реальности: от него ещё может быть польза.       Итачи сделал шаг вперёд, затем ещё один, внимательно глядя по сторонам. Комната была полна деталей, мелких вещиц: свитков, разбросанной как попало одежды, письменных принадлежностей и оружия, хаотично лежавших на полках и столе. Особое место здесь занимала фотография команды Жёлтой Молнии.       — Я не особенно знал его, но порой мы тренировались вместе, — вновь произнёс совсем рядом Шисуи — Итачи ощущал его присутствие, но не смел повернуться. — Хороший был парень, хоть и не слишком талантливый. Думаю, он мог бы многого добиться в полиции, стать её лицом, и Фугаку-сама наверняка был бы избавлен от теперешних проблем с отношением к ней деревенских.       — Разве? — тихо спросил Итачи.       Невесомая и вместе с тем отчётливо ощутимая рука опустилась на его плечо.       — Не знаю, что произошло в вашем будущем, — сказал Шисуи, и голос его был не юношеским, а таким, каким он мог быть теперь, останься Шисуи жив. — Я знал хорошего парня по имени Обито. И Минато-сама знал, и Какаши, и Рин. Я не оправдываю его, Итачи. Просто не забывай, что никто не рождается с руками в крови — сбиваются с пути намного позже. И всё же…       — Я знаю, что ты бы сказал, — перебил Итачи, закрывая глаза. — Всегда есть возможность вернуться на правильный путь. Поставил бы в пример меня самого.       — И Саске, и Мадару-сама, — Шисуи подошёл со спины и обнял его за шею, потрепал по волосам, как в шутку делал иногда прежде. От этого действия, рождённого воспоминанием, самоиллюзией, в душе разлилось опасное тепло. — Быть может, этот ход с маской — попытка Обито искупить вину?       — Я не имею права верить в это. Обито — наш враг, и анализ его действий не должен строиться на вещах, подобных тем, о которых ты сейчас говорил. Никаких скидок на то, что было когда-то.       — Но ведь зачем-то же ты пришёл сюда…       Эти слова всё ещё звучали в его голове, когда Итачи открыл глаза в реальности.       — Хотел бы я знать… — прошептал он.       — Чего? — Кисаме поднял голову от тарелки. Значит, сейчас около шести утра, раз с общей кухни принесли еду.       — Не обращай внимания, — Итачи сел на футоне и с силой провёл ладонями по лицу, приходя в себя. Ощущение Шисуи, веявшее из внутреннего мира, постепенно угасло, и только когда оно исчезло совсем, Итачи встал, сложил футон и собрал волосы в привычный хвост.       За его действиями вернувшийся к завтраку Кисаме наблюдал со скрытым вниманием. Когда Итачи сел напротив него за стол и придвинул к себе вторую тарелку, напарник спросил как бы невзначай:       — Всё думаете об Обито?       — Не могу не думать, — честно ответил Итачи, без особого желания, из необходимости берясь за палочки для еды.       Кисаме передёрнул плечами.       — Много думать вредно, Итачи-сан. Наше с вами дело маленькое: рубить врагов, пока не кончатся или пока Кумо не запросит мира. Если Обито вылезет, схлестнёмся и с ним.       — Ты ведь сможешь отследить, если он появится в зоне доступности?       — Если вылезет из Камуи — да.       На том разговор затух, и напарники доедали в молчании под шелест падающего снега на улице. Судя по всему, метель улеглась — это хорошо для боя.       За парусиновой стенкой раздались нарочно не приглушаемые шаги, а после знакомый голос:       — Итачи-сан, Кисаме-сан, это Шикамару. Можно?       — Заходи, — отозвался Итачи и вместе с напарником повернулся ко входу. — Что случилось, Шикамару-кун?       — Был у Какаши-сенсея, решил зайти, — прежде чем подойти ближе, Шикамару тёплым воздухом из палочки растопил снег, налипший на волосы и одежду. — Не знаю, связывался ли с вами Мадара-сама…       — Нет, — покачал головой Итачи и жестом предложил парню сесть. — Он и Хаширама-сама уже вернулись?       — Несколько часов назад, — ответил Шикамару, заняв место возле него. Теперь, вблизи, Итачи заметил, что он похудел, а под глазами залегли усталые тени. — На том острове они обнаружили храм, где, судя по всему, и базируются Зеро с приспешниками. Там же хранились сосуды с бидзю, захваченными Обито — их доставили в Аме к остальным. Сейчас к храму перенесён большой отряд, прочёсывающий периметр и готовящий засаду.       — Зеро не было в храме, когда пришли Первый и Мадара-сан?       — Ни Зеро, ни Обито. Зато была Кагуя, — Шикамару посмотрел на него с бессильным беспокойством. — Итачи-сан, она действительно захватила тело Хинаты.       Итачи на мгновение прикрыл глаза и мысленно вздохнул: жалел добрую девушку и беспокоился за друга.       — Мадара-сама сражался с ней, — продолжил тем временем Шикамару, — и, как он сам говорит, по чистой случайности активировал портал и забросил Кагую обратно в мир магов.       — Хороша случайность, — заметил Кисаме на грани серьёзности и шутки.       — В теперешнем военном положении для нас так лучше, — негромко произнёс Итачи, — однако не могу сказать того же в отношении наших товарищей, находящихся сейчас в мире волшебников.       — Думаете, тот отряд с ней не справится? — напарник скептично вскинул бровь.       — Ты недооцениваешь её силу, Кисаме.       — Скорее я хорошего мнения о способностях ребят в том отряде. Серьёзно, там же двое бывших Хокаге, Дейдара с Сасори, мелкий джинчурики, ваш братишка…       — Это существо породило Рикудо Сеннина. Управляло Джуби. Обладало Бьякуганом и додзюцу, сочетающим силы Риннегана и Шарингана.       Не став ввязываться в спор, Кисаме пожал плечами. Взяв пустые тарелки, он поднялся из-за стола.       «Прогуляюсь», — коротко сообщил он по мысленной связи. Итачи кивнул, давая понять, что принял информацию к сведению, и напарник вышел.       Они остались одни, и Итачи перевёл взгляд на Шикамару. Он хмуро смотрел в одну точку, наверняка что-то обдумывая, и нельзя было не почувствовать его напряжение и усталость. «Быть связным при главном штабе непросто», — подумал Итачи, ловя себя на сочувствии и желании как-то помочь. Шикамару — подающий надежды шиноби, полезный Альянсу, хороший стратег, делающий также успехи в освоении магии… Его ученик? Можно ведь так сказать? Итачи быстро моргнул. Многие говорят, что между наставником и учеником образуется прочная связь, однако он сам не познал этого ни в своей первой команде, ни после; для него самым близким к определению «наставник» человеком был Какаши, но это другое. Потому у Итачи не было для подобной ситуации готового шаблона поведения.       Что важнее, имеет ли он вовсе право быть для Шикамару кем-то большим, чем временный семпай, давший определённые знания?       «А ты сам этого хочешь? — вновь зазвучал в подсознании голос Шисуи. — Потому что парню это, кажется, нужно: он ведь пришёл к тебе сам».       Лёгкость, с которой в последние дни друг стал воскресать в его внутреннем мире, пугала. Итачи кашлянул.       — Шикамару-кун, как продвигается реабилитация твоей подруги, Ино?       — Она пришла в себя, спасибо Пятой и Карин, — Шикамару посмотрел на него удивлённо. Впрочем, недовольным вопросом о чём-то не рабочем, а личном он не выглядел, и это обнадёживало. — Она уже достаточно окрепла и помогала Мадаре-сама проверить его способ найти Кагую.       — Его способ?       — Это связано с поиском изнутри сознания следов воздействия на него.       — Вот как, — нейтрально отозвался Итачи, задумавшись. Откуда Мадара взял этот способ? Он, как сам не раз говорил, не является менталистом — здесь же речь идёт о технике весьма тонкой, если Итачи правильно понял. По всей видимости, предок опять начал темнить. Плохо.       Размышлявший о чём-то своём Шикамару невесело усмехнулся.       — Я бы хотел сейчас сыграть в шоги, — признался он. — Или нормально поспать. Не знаю даже, что больше.       — Можем сыграть, если тебя не ждут срочно в штабе, — предложил Итачи дипломатично-осторожно. Он всё ещё сомневался, что стоит, и благодарность в глазах Шикамару его удивила.       — Нет, насколько я знаю. Буду рад сыграть с вами, Итачи-сан.       — Тогда одна партия, — сказал он и распечатал ларец, из которого приманил чарами набор для шоги, а Шикамару тем временем перебрался на место Кисаме напротив него. Расставив фигуры, они начали партию.       Итачи не мог сказать, что ему особенно нравились шоги или же его тянуло в них играть: слишком часто и много стратегий и ходов необходимо было продумывать в реальной жизни. Редкие партии были для него способом скоротать время, но садился играть он только с серьёзными противниками: когда-то давно — с отцом, и научившим игре, в Акацуки — с Нагато или Сасори, теперь — с Шикамару. Они попробовали как-то раз в Аме, и оказалось, что с Шикамару интересно сражаться. Итачи импонировал его стиль мышления, способность наперёд продумывать несколько вариантов развития ситуации, чётко просчитывать ходы с поправкой на предполагаемые действия противника.       Приятно, что в жизни им не нужно быть врагами.       — Я не верю, что вы когда-либо были врагом Конохи, Итачи-сан, — сказал Шикамару, глядя только на доску. — У меня нет доказательств, лишь обрывки сведений, сопоставления, ощущения. Я знаю, что некоторые, в том числе Пятая, Наруто, Какаши-сенсей, мой отец, знают о вас больше, чем рядовые шиноби, и это заставляет их вам доверять. Какая-то тайна, связанная, как я подозреваю, с недовольством клана Учиха политикой деревни.       — Это не то, в чём стоит копаться, Шикамару-кун, — произнёс Итачи с предупреждением.       — Знаю, — кивнул он, передвигая серебряного генерала. — Никакие из сведений я не искал нарочно — можно сказать, они нашли меня. И, — он поднял взгляд, так глупо или честно встречаясь взглядом с Учихой, — вам не стоит беспокоиться. Я в это не полезу, Итачи-сан, пока и если вы или Пятая не дадите мне доступ к этой информации. Просто хочу, чтобы вы знали, что врагом я вас не считаю.       Шах и мат.       Итачи мимолётно взглянул на поле, крепче запоминая положение фигур. Для шоги в его доме-хранилище тоже есть отдельная комната.       — Откровенность — плохое качество для шиноби, Шикамару-кун.       — Она может быть действенным ходом, — возразил он.       — Иногда, — отозвался Итачи и стал собирать фигуры. Странно, но он вовсе не чувствовал стыд за проигрыш этому парню, который однозначно теперь убеждён в верности своих выводов; ничуть не хотелось активировать Шаринган и подтереть Наре память. «Я могу себе это позволить?» — спросил себя Итачи, однако прежде, чем нашёл ответ на этот вопрос, снаружи палатки раздался короткий требовательный лай.       Слегка дёрнув бровями в непонимании, Итачи — и Шикамару за ним — вышел на улицу. Перед их с Кисаме палаткой под медленно падающим в рассветной серости снегом сидел большой пёс — нинкен, причём, если Итачи не ошибался, принадлежавший Хане.       Увидев его, нинкен приблизился и настойчиво мотнул головой, протягивая две связанные вместе бечёвкой плоские коробочки. Чуть поколебавшись, Итачи взял их, и пёс, напоследок внимательно посмотрев на него, убежал восвояси.       — Это ещё что? — спросил подошедший к ним Кисаме.       — Не знаю, — ответил Итачи и заметил записку, прикреплённую к верёвке.       Из штаба пришли новые хитаи для всех шиноби Альянса — передаю тебе и твоему напарнику. За тем, что просил, можешь зайти ко мне в госпиталь.       — Это новые хитаи, — сказал Итачи, спрятав записку в карман. Аккуратно разрезав бечёвку, он протянул одну из коробочек напарнику, а вторую открыл сам и взял в руку совершенно свежий, без единого скола протектор с надписью «Альянс». — Ношение, как я понимаю, обязательно.       — Хех, — прокомментировал Кисаме и скрылся в палатке.       А вот Шикамару по-прежнему стоял рядом и смотрел на него выжидающе — и Итачи принял для себя решение.       — Когда всё закончится, как насчёт ещё сыграть, Шикамару-кун? — предложил он. Пожалуй, ему это действительно нужно.       — С удовольствием, — искренне ответил Нара. — На самом деле, после войны я был бы не против продолжить обучение магии.       — Я обсужу это с руководством, — пообещал Итачи и повязал хитай на лоб.       Шикамару довольно кивнул и, казалось, хотел что-то ещё сказать, но Итачи пришлось жестом попросить его замолчать: зеркало связи активировалось, и Итачи зашёл в палатку, чтобы ответить. За эту минуту он успел перебрать в уме с десяток возможных проблем.       Вызывавшим его оказался предок, что немного сузило круг предположений.       — Мадара-сан. Я уже слышал о том, что вы видели в храме по оставленным Обито координатам.       — Шикамару с тобой? — догадался Мадара. — Хорошо, немедленно пришли его ко мне. Кабинет Хокаге.       Итачи нахмурился, но выглянул из палатки и окликнул парня.       — Шикамару-кун, тебя срочно вызывают к Хокаге.       — Есть, — коротко ответил он и отошёл за палатку, чтобы в укромном месте создать портал и переместиться.       Тем временем Итачи вернулся внутрь и спросил у предка:       — Что случилось?       — Объяснять детали нет времени, — отрезал Мадара, но сразу добавил: — Возможно, появился шанс избавиться от Кагуи. Потом всё расскажу.       — Я понял вас. Удачи, — сказал Итачи и сам разорвал связь.       Делая вид, что вовсе не слышал разговор, Кисаме застегнул форменный плащ Акацуки и закинул на плечо Самехаду. Его новый хитай тускло поблёскивал отблеском свечи.       — В штаб поступили данные, что к фронту движется большой отряд, — сообщил он, — по расчетам сенсоров, никак не меньше трёх сотен. Нас с вами ждут в ставке.       С пониманием кивнув, Итачи взял свой плащ и погасил свечи.

***

      Давно уже ночной Хогвартс не был столь ярок и оживлён, как в эту ночь. Во всех коридорах горели факелы, то и дело можно было наткнуться на призраков или старост — ночные патрули были призваны загнать студентов, взбудораженных недавней речью директора, по общежитиям. Сакура старательно избегала их, каждый раз при ощущении чьего-то приближения скрываясь в тайных ходах или, за неимением оных, за вазами или рыцарскими доспехами. Их с Саске присутствие в замке и участие в отвоевании Хогвартса Светлыми должно было остаться для большинства тайной.       «Надеюсь, ребята не проговорятся, — думала Сакура с тенью беспокойства, держа путь к Тайной комнате. — Стоит напомнить им, что официальная версия — из-за притеснений возродился ОД и начал партизанскую войну с режимом, а после попал под крыло Северуса, который всё это время оставался верен Светлым и именно поэтому принял пост директора Хогвартса, чтобы иметь возможность защищать детей. Под его руководством был разработан план по нейтрализации находящихся в замке Пожирателей Смерти и Амбридж, который и был приведён в исполнение, когда стало известно о победе Светлых при Министерстве».       Именно это она повторила товарищам-подпольщикам, которых обнаружила на базе. Их оказалось неожиданно много: все, кто непосредственно участвовал в событиях этого вечера, предпочли после речи директора в Большом зале вернуться на базу, а не в гостиные факультетов.       — Остальным мы подтёрли память, — сообщил Тони. — Те, кто не был в отрядах и не давал Обет о неразглашении, больше не помнят о том, что видели здесь вас с Саске.       — Хорошо, — Сакура рассчитывала на предусмотрительность когтевранцев, и они не подвели. — Но почему вы все здесь? Вам стоит пойти в общежития: уверена, всем очень хочется послушать о ваших неделях в сопротивлении.       — Да ну, — проворчал Симус, переглянувшись с Невиллом. — Может, для нас найдётся ещё какое-то дело? Чем-то мы можем помочь? Посторожить пленных Пожирателей, например, конвоировать их в Министерство…       — Ты же знаешь, что сотрудники Отдела правопорядка прибудут сюда через несколько часов, — ответила Сакура: этой информацией поделился с ними Северус, когда общался с шиноби и главами студенческого сопротивления у себя в кабинете. — Послушайте, вы прекрасно потрудились, но сейчас всем нам нужен отдых. Так что возвращайтесь в общежития, поговорите с друзьями или попросту лягте спать. Вы сделали свою часть работы.       Ребята нестройно зашумели. Довольными они вовсе не выглядели, и Сакура мысленно хмыкнула: втянулись, значит, понравилось им играть в подпольщиков.       — Считайте это частью задания, — придумала она. — Вам необходимо убедить соучеников в том, что версия событий, озвученная директором Снеггом — единственная правда. От этого будет зависеть, не начнёт ли кто-то пытаться отыскать подвох, что очень важно для нас.       — Сакура права, — поддержала её Падма. — В конце концов, среди нас есть старосты, и это также добавляет обязанностей.       — Не поспоришь, — вынужденно согласился Невилл.       Возражений не последовало, и Падма двинулась к выходу первой, а вслед за ней потянулись остальные. Не спеша уходить, Терри бросил взгляд на Сакуру, однако она предпочла быстро отвернуться и подойти к Драко, устроившемуся в кресле. За её спиной раздались тяжёлый вздох и шаги.       — Надо же, как ты поклонников отшиваешь, — протянул Малфой, когда за Терри закрылась дверь. — Саске может гордиться невестой.       Разом помрачнев, Сакура невольно стиснула кулаки. Саске что, не только ей нерв вскрывал, ещё и обсуждал свою гениальную идею с кем-то?!       — Я угадал? — Драко наклонился вперёд, глядя теперь без насмешливости. — Так вы с ним всё-таки?..       — Наши отношения тебя не касаются! — отрезала Сакура. — Иди в общежитие.       — Нет, благодарю, — отозвался Драко, вновь откинувшись на спинку кресла и закинув ногу на ногу, демонстрируя полное отсутствие намерения двигаться с места.       — Почему это? — вопросительно вскинув бровь, Сакура подошла ближе и присела на край стола. Если Малфой продолжит её бесить, она его и вытащить с базы за шкирку сможет — но сперва всё же стоит дать ему шанс уйти по-хорошему.       Драко взглянул на неё с разочарованием.       — Харуно, ну ты ведь не дура, сама должна понимать.       — Послушай, Драко, не беси… — Сакура осеклась, встретившись с ним взглядом. — Ты что, боишься идти туда?       — Не боюсь, — тут же возразил Драко, опустив руки на подлокотники, — просто не считаю целесообразным подвергать себя возможной опасности.       Сакура мрачно кивнула, наконец понимая, в чём дело. Всё-таки на Слизерине были те, кто искренне поддерживал Кэрроу и Амбридж — как и Волан-де-Морта.       — И всё-таки нам нужно не допустить превращения слизеринцев во врагов и новое подполье, — серьёзно сказала Сакура, убирая за ухо лезшую в глаза прядь. — К сожалению, ты — единственный слизеринец из наших, Драко, а оставлять всё на самотёк мы не можем.       — Позови своего жениха, он отлично умеет убеждать, — буркнул Драко, отворачиваясь.       Проигнорировав его реплику, Сакура задумалась.       — Теодор может нам помочь?       — У него влияния на факультете даже меньше, чем у меня сейчас: Тео никогда не лез вперёд, — Драко иронично хмыкнул. — Сейчас на Слизерине заправляют те, кто меня и слушать не станет.       — Тогда придётся действовать через Северуса, — сказала Сакура без охоты. — Думаю, он поймёт важность… В общем, иди к нему, обрисуй ситуацию, а после отведи в общежитие Слизерина.       — Ты в курсе, что я не обязан тебя слушаться? — проворчал Драко, но из кресла всё-таки поднялся.       — Можешь считать это своим собственным душевным порывом, — отмахнулась Сакура. — Главное, чтобы дело было сделано.       Оставшись одна, она ещё какое-то время просто сидела, наслаждаясь тишиной. Как же в последнее время этого не хватало: спокойствия, одиночества, возможности предаться собственным мыслям, а не рабочим.       Вот только, к сожалению, их все сейчас занимал Саске — и от этого в душе вновь поднялась буря.       «Ксо! — Сакура закусила губу и сжала края столешницы до жалобного хруста оной. — Почему Саске такой… такой Саске?!»       Эгоистичный, замкнутый, бесцеремонный. Долго молчащий, пытающий непонятными взглядами, а после в один присест вываливающий информацию, от которой мозг закипает. Супругой своей он её видит… А может, Сакура передумала его любить?!       Она горько вздохнула. Не передумала, конечно. В какой-то степени неприятно, разбирает злость на себя, но всё же Саске остался для неё тем единственным, кого Сакура видела рядом с собой. Даже после стольких новых знакомств, после признаний — причём ей, а не она! — Саске был тем, кого она хотела. Быть рядом. Разговаривать не будто бы через стену льда. Коснуться, обнять, узнать, наконец, что такое настоящий поцелуй.       Сакура быстро замотала головой, чувствуя, что краснеет. От мимолётных мечтаний как всегда разгорелась фантазия, и вот она уже невольно представила, как об руку с Саске стоит перед священником, а вокруг родители, и друзья, и Учиха…       Об этом страшно думать, страшно хотеть. Ещё страшнее то, что боязливая мечта вполне может обратиться в реальность: Саске озвучил своё желание, и Сакура знает, что в конце концов скажет ему «да». Даже зная, на что подписывается.       Им однозначно нужно будет поговорить, но не теперь, не здесь и не мимоходом — засесть где-нибудь в укромном месте, где и Наруто до них не доберётся, и вдумчиво обсудить выгоды, перспективы и трудности. Возможно, поговорить о чувствах, но скорее всего обойдутся без этого: всё-таки это Саске, да и они оба — шиноби. Что ж, Сакура знает, что ей самой вступление в клан Учиха принесёт пользу. Оно придаст дополнительный статус; к тому же, как у единственного ирьёнина в семье, у неё будет доступ к их глазам — лучшая возможность для изучения великого додзюцу. Сейчас клан Учиха, состоящий из трёх оправданных нукенинов, не в лучшем положении, однако эта война, как и ближайшие годы, однозначно его исправят — не может быть иначе, если за дело вместе возьмутся Итачи, Саске и Мадара.       «И, если всё сложится, я».       Непрошенная улыбка растянула губы.       — Сакура…       Она подскочила и обернулась, на автомате выхватив кунай. Кто подкрался? Как смог? Неужели она настолько ушла в свои мысли, что не заметила? Ведь голос — не товарищей по команде…       — Сакура, — вновь зашелестел голос, и перед изумлённой куноичи из жемчужного дыма соткался призрачный силуэт. — Успокойся. Это я.       — Третий?! — воскликнула Сакура, не веря глазам. Прервала на миг циркуляцию чакры, запустила вновь, чтобы развеять возможную иллюзию — однако же нет, вот он, жемчужно-белый Третий Хокаге, зависший над полом и глядящий на неё с сочувственным пониманием. — Вы как?.. То есть, вы же… Вы призрак?!       — С недавних пор, — отозвался Третий.       — Но… как? — проговорила Сакура. — Когда мы вернулись, Мадара-сан сказал, что вашу душу освободили из жертвенного тела, однако она…       — Не возвратилась в Джодо, — старый Хокаге таким знакомым движением сцепил руки за спиной и тяжело вздохнул… если можно сказать такое о привидении. — Всё именно так, Сакура. В результате эксперимента Мадары и Тобирамы-сенсея с тем фуиндзюцу я застрял между мирами.       — Кошмар, — искренне ужаснулась Сакура.       — В самом деле, мало хорошего, — согласился Третий, — полностью осознавать себя, но быть нигде, никогда.       Они замолчали, и тишину в древнем зале прерывал лишь едва уловимый стук капель о пол где-то в отдалении. То, что говорил Третий, действительно ужасало. Сакура довольно расплывчато представляла себе существование, которое он описывал, однако даже столь слабого понимания хватало, чтобы сердце сжималось в испуге. Вечность в отсутствии пространства и времени вокруг…       — Вы сказали, что совсем недавно стали призраком, — вспомнила Сакура.       — Я не выдержал, — Третий снова вздохнул. — Из того места, где я пребывал, мне был предложен единственный путь обратно в мир — не в Джодо, туда я по-прежнему не мог попасть: существование в качестве призрака. Однако я долгое время не мог решиться сделать этот шаг, — он поднял голову и посмотрел на статую Салазара. — Такое существование возвращает тебе пространство и время, однако ты более не являешься настоящей их частью. Это — вечность бездействия; всеведения и неспособности на что-либо повлиять. Я не хотел этого, но разуверился, что откроется другая дорога.       Ощущая неловкость, Сакура отвела взгляд. Вспомнилось, как после возвращения в этот мир и новости о нейтрализации подконтрольного врагу Третьего звучали предложения сконцентрировать внимание на его поиске — в частности, как Сакура слышала, за это выступал Итачи, — однако тогда старшие назвали другие задачи приоритетными. Наверное, они были правы, но то, что произошло с Третьим…       — Мы хотели… у нас не было возможности…       — Я понимаю, — спокойно откликнулся Третий, глядя на неё с мягким участием. — Не вини себя и товарищей, Сакура, вам нужно было воевать. Всё ещё нужно. Ну а я, похоже, своё отвоевал… теперь пришёл час расплаты.       — Мы попробуем что-нибудь придумать! — горячо пообещала Сакура. — Соберём Второго, Орочимару, Нагато — вместе они наверняка смогут разобраться, как открыть душе, существующей в качестве призрака, дорогу в Джодо…       — Тебе не нужно беспокоиться об этом, уж точно не сейчас, — строгим жестом остановил её Третий. — Важнее дела настоящего — и как раз ради одного из них я показался тебе, и только ради него.       — Вы… — Сакура запнулась, — не собирались сообщать нам, что находитесь здесь?       — В этом не было нужды, — откликнулся Третий, — потому что я никак не мог помочь и не хочу порождать в ваших душах сочувствие и вину. Вы должны быть сильными, Сакура, ради миров. Поэтому пообещай, что не скажешь товарищам, что видела меня — до окончания войн уж точно.       Подавив эмоции — те самые сочувствие и вину, отвратительным комком сбившиеся в груди, — Сакура встала ровно, расправила плечи.       — Я обещаю, Хокаге-сама, — серьёзно произнесла она.       — Тогда послушай, — с удовлетворённым кивком сказал Третий. — Великан, которого Рубеус Хагрид держит в Запретном лесу, сорвался с привязи. Кентавры смогли оттеснить его от своего поселения, и теперь существо бродит по лесу, потерянное и озлобленное. Оно не должно выйти к школе и стать угрозой для безопасности людей в пределах охраняемого объекта.       — Я поняла, — сказала Сакура. — Спасибо за информацию, Хокаге-сама. Мы не допустим, чтобы ученикам Хогвартса грозила опасность, тем более на территории замка.       — Рассчитываю на тебя, Сакура, — произнёс Третий и растворился в зеленоватой полутьме Тайной комнаты. Принесённые подпольщиками свечи, прежде её освещавшие, догорели совсем, остались лишь предусмотренное самим создателем бледное освещение.       Сакура затормозилась всего на полминуты, а после повела плечами, разминая, и зашагала к боковому выходу из Тайной комнаты, что открывался в сеть тоннелей. Часть из них выводила в замок, но были среди этих ходов и те, что тянулись под территорией школы к точкам на разных берегах озера, к Запретному лесу. Дело с великаном не стоило откладывать в долгий ящик, тем более что сейчас затишье, во время которого шиноби могут заняться бытовыми делами вроде укрепления безопасности замка, который им поручил охранять ещё директор Дамблдор. «Он действительно многое предсказал или предчувствовал, — подумала Сакура, невольно вспомнив древнего старца, имевшего обыкновение загадочно блестеть глазами из-за очков-половинок. — Может, и хорошо, что он не дожил до мирного времени. Умри Волан-де-Морт, против которого нас можно использовать, не стал ли бы Альбус-сан нас опасаться?»       Конечно, он стал бы. Он всегда опасался их, не до конца доверял.       «А может?.. — мелькнула мысль, но Сакура быстро отбросила её. — Нет, не может. Но если бы на Рождество здесь не присутствовал Второй, я бы действительно засомневалась, не Мадара ли прикончил Альбуса Дамблдора».       Впрочем, не могли ли сговориться эти двое — шиноби старой закалки, известные отсутствием жалости? Мадара по-учиховски нетерпим и предпочитает устранение врагов, а Второй вдобавок дальновиден и хитёр. Если они углядели потенциальную опасность в Альбусе в будущем… не могли ли решить уничтожить её в зародыше, воспользовавшись ситуацией? «Могли, — призналась Сакура самой себе. — Но тогда они либо не тронули хогвартских профессоров вовсе, либо не оставили бы никого в живых. Между тем МакГонагалл, Снегг, Синистра, Трелони и Хагрид живы и здоровы… Ладно, — остановила она себя. — Что было, то было. Сейчас нужно сосредоточиться на задании».       Люк, через который Сакура выбралась, был отлично замаскирован и расположен в стороне от проторенных троп, в ста шестидесяти метрах от края леса. Вновь закрыв проход, Сакура застыла, прислушиваясь: в ночи ухала сова, тихо потрескивали стволы на морозе — и больше ничего. В воздухе висел слабый аромат гари, принесённый с пепелища, в которое Саске превратил палаточный лагерь егерей.       Саске и Наруто… Наверное, стоило сказать им, куда она отправилась: так было бы правильней. «Мальчикам нужен отдых, — легко убедила себя Сакура, стараясь не думать о том, что одного из напарников сейчас видеть попросту не хочет. Ещё не готова. — А я только разведаю, что да как, и поставлю сигналки по краю леса, обращённому к школе». Это вполне могло сойти за одиночную миссию, с учётом того, что близко к твари она не полезет — ранга D, и Сакура с относительно спокойной душой запрыгнула на крепкую ветвь.       В лесу витало напряжение. Все звери молчали, и только спустя несколько сотен метров Сакура услышала в отдалении слабые крики кентавров — эти обитатели леса, кажется, всю ночь будут на ногах. Памятуя, что в своё время кентавры едва не прикончили Анко, Сакура предпочла не искушать судьбу и не стала приближаться и проверять, чем занят табун. Вместо этого она по ходу движения тщательно устанавливала растяжки чар, которые в случае активации предупредят, что кто-то движется к школе. Притом натягивала их Сакура на порядочной высоте от земли, чтобы исключить запуск сигнала крупными зверями или кентаврами, а также понизила чувствительность чар — иначе замучаешься бегать проверять, если любая белка или сова могут вызвать реакцию.       Она была занята делом, когда дерево, на котором Сакура стояла, содрогнулось. Толчок был такой силы, что она едва удержалась, и то лишь зацепившись за ветку выпущенной из подошв чакрой. «Какого?..» — успела подумать она — и тут толчок повторился, на сей раз сопровождаясь грохотом, с которым рушится огромное здание. Дрожало не только дерево, на котором балансировала Сакура, но и все в округе, весь Запретный лес! Вокруг испуганно заголосили птицы и звери, повыскакивали из убежищ и бросились кто куда в тревожном серебристом свете, разливавшимся с неба.       Сакура подняла голову. Сквозь голые ветви дерева она видела, что защитный купол Хогвартса яростно светится, предупреждая об опасности…       Мир снова вздрогнул, с низким гулом в купол врезалась энергетическая волна — и он разлетелся миллионом осколков, горевших ещё мгновенья, но вскоре погасших.       В лесу вновь стало темно, но спокойствие не вернулось под его полог.       Сердце часто забилось, и Сакура на всей скорости бросилась к опушке — нужно как можно скорее вернуться в школу, найти мальчиков, выстроить оборону и узнать, кто пришедший к ним враг!..       — Сакура-чан, уходи отсюда! — Наруто материализовался рядом совершенно неожиданно. Саске смахнул с плеча его руку и напряжённо развернулся к чаще.       — Возвращайся в Хогвартс, — приказал он. — Подними всех, кто может ставить щиты, вызови подкрепление, начинайте эвакуацию учеников.       — Кто враг? — требовательно спросила Сакура, не собираясь подчиняться, пока не поймёт. Да и как она может защитить школу от того, чего не знает?       — Кагуя, — проговорил Наруто, вставая к плечу с Саске. — Поторопись, Сакура-чан.       «Кагуя…»       — Я вернусь, — пообещала она и рванула к замку, на ходу доставая зеркало связи и вызывая Четвёртого. С тяжёлым сердцем оставляя друзей одних перед древним врагом, медленно приближавшимся через лес.

***

      Переместившись порталом в кабинет Шизуне, как делал всегда, чтобы не привлечь внимание случайных людей, Шикамару минуту спустя постучал в дверь кабинета главы деревни и после разрешения вошёл. Обвёл быстрым взглядом собравшихся и осознал: намечается что-то серьёзное.       — Я понял вас. Удачи, — услышал он голос Итачи из зачарованного зеркала, которое Мадара затем убрал в карман.       — Шикамару, проходи, — поторопила Пятая, волнение которой читалось в жестах, голосе, глазах. — Сейчас нам как никогда нужна твоя способность перемещаться. Дело очень серьёзное.       — Я готов, — кивнул Шикамару и уточнил: — Это связано с Кагуей?       — Да, — отец посмотрел на Первого, стоявшего у окна спиной к прочим, и Мадару, прислонившегося спиной к стене неподалёку. — Появилась информация, как уничтожить её.       Шикамару мимолётно задумался. «Судя по взгляду отца, способ знают и отправятся по душу Кагуи Первый и Мадара, да и по логике тоже должно быть так. Кагуя сейчас снова в мире магов, следовательно, нужен Риннеган для перемещения — у Мадары он есть, однако же прямо отсюда, из Конохи, он не торопится перемещаться. Значит, ему и Первому нужен ещё кто-то, как минимум поговорить. Кроме того, открытие портала отнимает много сил, а Мадаре их явно нужно поберечь для Кагуи. Поэтому для перемещения необходим Нагато». Шикамару достал палочку и сотворил портал в Аме.       — Амегакуре, холл штаба Акацуки, — сказал он, положив плоский камень на стол перед Хокаге. — Я должен доставить туда кого-то ещё?       — Быстро схватываешь, — хмыкнул Мадара. — Да, нам нужен Орочимару. Как нам напомнили, — колкий взгляд в сторону, — лучшего специалиста по работе с душами нет, в нашем мире точно.       — Это действительно так, — из полутени заметил Данзо. То, что главу Корня пригласили на собрание, усилило беспокойство: Пятая связалась бы с Данзо только в крайнем случае.       — Сейчас нам нужна любая помощь, — негромко произнёс Первый Хокаге, поворачиваясь ко всем. Его взгляд был полон решимости. — Шикамару, найди Орочимару и приведи к нам. Мы будем с Нагато.       — Есть, — Шикамару взглянул на Пятую, однако та лишь наклоном головы подтвердила распоряжение деда, не добавив ничего от себя. Быстро покинув кабинет, Шикамару переместился в штаб западного фронта, где, как он знал, находился Саннин. О нём и спросил первого попавшегося навстречу шиноби.       — Ещё рано, так что, полагаю, Орочимару-сан в своей комнате, — поудобнее перехватив стопку небольших коробочек с новыми хитаями, ответил дородный мужчина из Кусы, судя по одежде. Протектор он уже успел заменить на новый, альянсовый. — Поднимись на этаж выше, там повернёшь направо; пройди до конца, последние три комнаты в коридоре принадлежат Акацуки.       — Спасибо, — кивнул Шикамару и поспешил в указанном направлении. Вскоре он добрался до комнат и, не будучи сенсором и не способный определить, какая именно из трёх ему нужна, громко постучал в центральную.       — Да? — дверь слегка приоткрылась, и в просвете показалось бледное лицо Конан. — Что случилось?       — Простите, что так рано, Конан-сан. Мне срочно нужен Орочимару-сан.       Конан мимолётно нахмурилась, обернулась.       — Орочимару, к тебе.       — И кому же я мог понадобиться? — уточнил Саннин, присоединившись к напарнице на пороге. Увидев Шикамару, он пытливо сузил глаза.       — Орочимару-сан, прошу вас пойти со мной. Дело срочное, подробности вам объяснят на месте.       Змей посмотрел на него ещё несколько секунд — внимательно, не мигая, — а после повернулся к Конан.       — Кажется, заканчивать наш разговор придётся позже. Ты справишься здесь?       — Справлюсь, — твёрдо ответила Конан. — Кроме того, со мной Джуго.       — Чуть позже я переброшу сюда Суйгецу и Карин, — сказал Шикамару, которому накануне выдали соответствующее распоряжение. — С сегодняшнего дня они возвращаются в строй.       — Буду ждать, — нейтрально ответила Конан и закрыла за ними дверь.       Ничего не сказав, Орочимару протянул руку, и Шикамару подал ему новый портал — тот сработал несколько секунд спустя, и шиноби оказались в просторном холле самой высокой башни Аме. Орочимару тут же вскинул голову — наверное, почувствовал, кто здесь.       — Вот как… — прошипел он на пределе слышимости. — Стало быть, Первый и Мадара…       — Нам нужно поторопиться, — сказал Шикамару, с трудом скрывая волнение. Речь шла о сражении с Кагуей, и в этом деле промедление может стать фатальным.       На удивление не заспорив и даже не прокомментировав никак, Орочимару сам повёл Шикамару по базе, безошибочно ориентируясь на ощущение чакры.       Совет собрался в той же переговорной, где обычно заседали главы Альянса. Были они здесь и прошлым вечером, когда прибыл Итачи с вестью о маске — это произошло так недавно, считанные часы назад, но для Шикамару уже как будто в другом месяце. На сей раз за столом было меньше народа, чем вечером: к Первому, Мадаре, Пятой и Данзо (отец, как видно, остался в Конохе замещать Хокаге) присоединились Яхико и Нагато.       — …не считаю, что привлекать их — хорошая идея, — договорил Яхико, после чего повернулся и кивнул вошедшим. — Как раз вовремя, Орочимару, нужна консультация.       Шикамару вопросительно посмотрел на Пятую, ожидая распоряжений.       — Останься, скорее всего, ты ещё понадобишься, — Пятая кивнула на Яхико. — И послушай, может, что-нибудь придёт в голову.       — Техника, — рассказывал тем временем глава Акацуки, — о которой идёт речь, предназначена для уничтожения одной души, которую нельзя даже отправить в Джодо: она будет опасна и там. Конкретно мы говорим сейчас об Ооцуцуки Кагуе, стоящей за Зеро и его приспешниками.       — Интересно, — прошипел Орочимару, скользнул взглядом по основателям Конохи, по Данзо, с тренированной отрешённостью наблюдавшему за всеми. — В чём именно будет заключаться моя помощь? Мне предстоит выступить против Кагуи с этим дзюцу?       — Всё проще. Вот выкладка, как я понимаю то, что нам дали, — Мадара кивнул на свиток, лежавший на столе перед задумчиво его изучавшим Нагато. — Ты больше всех в Альянсе знаешь о техниках, связанных с работой с душами. Взгляни и скажи точно, как эта дрянь работает, — он упрямо посмотрел на собравшихся. — Я не пойду в бой такого уровня с техникой, о которой не знаю ничего.       — Я всё больше и больше люблю Альянс, — саркастично заметил Орочимару и сел рядом с Нагато, — постоянно попадаются любопытные дела.       — То ли ещё будет, — хмыкнул Яхико, но как-то нервно, и повернулся к основателям. — Ещё раз. По словам… вашего консультанта, тело Кагуи уничтожено окончательно и бесповоротно. Её душа, однако, вселилась в куноичи из клана Хьюга, полностью захватила над ней контроль и нарастила такую мощь, что организм девушки вскоре может начать отказывать, не приспособленный под такой объём чакры. При этом почти наверняка Хьюга Хината не осознаёт себя, Кагуя подавила её волю — так?       — Так, — подтвердил Первый. — Боюсь, мы ничего не сможем сделать для Хинаты.       — Если такова цена победы, — мрачно откликнулась Пятая.       Шикамару тревожно дёрнулся, однако одёрнул себя, заставил промолчать: никому здесь не нужна его глупая детская проповедь о необходимости спасти своего. Вот если у него будет конкретное предложение… Он обратился в слух, однако некоторое время слушать было нечего: повисла тишина, в которой все нет-нет да поглядывали на Орочимару, склонившегося над свитком. Достав из кармана в форменном плаще Акацуки короткий карандаш, Саннин периодически что-то чёркал и вносил правки в записи Мадары, то усмехаясь, то хмурясь, но пока никак не комментируя. Сидевший рядом с ним Нагато внимательно наблюдал за правками и пару раз тихо делал какие-то замечания — Шикамару из своего угла не расслышал. Пятая принялась перебирать пальцами, словно хотела начать постукивать по столу, но не решалась вносить в общее напряжение этот раздражающий звук. Данзо хладнокровно и сосредоточенно следил за Орочимару, и не понять было, о чём он думает — хотя, насколько понял Шикамару, именно он посоветовал обратиться к Змею. «Какая ему от этого выгода? Орочимару ведь теперь работает на Акацуки…» Кажется, тем же вопросом задавался Яхико, косившийся на главу Корня АНБУ откровенно недружелюбно, но при этом оценивающе. Мадара, устроившийся на стуле подальше от прочих, насколько позволял круглый стол, прикрыл глаза и не то думал, не то концентрировался на предстоящем. Первый вовсе вышел на примыкающую к залу террасу, по крыше которой стучал мелкий град.       Вдруг Мадара поднялся и вышел к другу, на ходу доставая из кармана зеркало связи. Его проводили заинтересованными взглядами, Первый подался к Учихе и вместе с ним отошёл к самому краю террасы. Зазвучали голоса, но такие тихие, перебиваемые градом, что было не разобрать слов — лишь общее беспокойное настроение говоривших. Пятая и Яхико переглянулись.       — Новости из другого мира, — сказал Мадара, вернувшись. Его лицо было непроницаемо, но глаза горели. — Тобирама передал сообщение Сакуры: Кагуя пришла в Хогвартс. Полагаем, за новым глазом Саске.       Орочимару поднял голову от свитка.       — Новым глазом?       — Не отвлекайся.       — Тобирама также сказал, что вместе с Минато собирает все доступные силы и направляется к замку как можно скорее, — добавил Первый. — Они смогут задержать Кагую на какое-то время, но и нам нужно поторопиться.       — Это возвращает нас к вопросу о переносе, — сказал Нагато. — Само собой разумеется, что будет задействован Риннеган, и я всё же предлагаю использовать мой, учитывая, что для исполнения техники, — он указал на свиток, — потребуется Риннеган Мадары. Более того, я сам собираюсь…       — Нагато, я не считаю…       — …отправиться в тот мир и присоединиться к сражающимся, — как ни в чём не бывало закончил Узумаки.       — То есть, своего лидера ты слушать не намерен? — буркнул глава Акацуки.       — Моя помощь может пригодиться, Яхико, — серьёзно сказал Нагато, подняв на друга взгляд единственного глаза. — У меня есть Риннеган, кроме того я знаю фуины — дополнительные козыри в битве с Кагуей, где каждый на счету.       — Нагато прав, — проронил со своего места в стороне от остальных Данзо, и Шикамару неожиданно поймал себя на мысли, что впервые, наверное, видит старого советника без сопровождения пары АНБУ Корня. — Однако для того, чтобы сохранить силы на бой, ему необходим мощный источник чакры, за счёт которого будет обеспечено перемещение. Захваченные Альянсом и хранящиеся здесь, в Амегакуре, бидзю более чем подойдут. Скорее даже, всего один…       — Ну нет! — рявкнул Яхико в порыве. — После потери контакта со статуей Гедо использовать бидзю слишком рискованно. Я не позволю подобных экспериментов в центре моей деревни.       — Тогда джинчурики, — предложил Первый и повернулся к Пятой. — Насколько я понял, Альянсу принадлежит, без учёта находящегося в другом мире Наруто, ещё двое.       — Гаара и Фуу, — кивнула Пятая, всё-таки не удержавшись и принявшись выстукивать по столешнице ритм. — Но Гаара — Казекаге, он должен оставаться здесь. С Фуу можно попробовать, но сперва нужно связаться с Шибуки, главой Таки…       — К чёрту согласования, — перебил Мадара, нетерпеливо тряхнув головой, — на них нет времени. Шикамару, приведи девчонку. Если будет упрямиться, вызови меня.       От обращения основателя Конохи Шикамару вытянулся по струнке, ощущая, как сжимается всё внутри под огненным взглядом Учихи. Спорить с ним страшно и бесполезно — однако не его приказы Шикамару исполняет.       Собрав в кулак волю, он максимально ровно обратился к Пятой:       — Хокаге-сама?       Прежде чем дать ответ, она посмотрела на всех присутствующих поочерёдно. Первый послал ей подбадривающую полуулыбку. Яхико кивнул, хотя выглядел недовольным. Данзо мелко наклонил голову. Нагато поступил так же.       — Исполняй.       Шикамару сложил печать, и мгновенья спустя его клон вышел из комнаты. Сам он предпочёл остаться и послушать — никто не воспротивился такому решению.       — В итоге, — произнесла Пятая, когда за клоном закрылась дверь, — выходит, что отправятся дед, Мадара и Нагато.       — И Фуу с нами, — добавил Нагато. — Мне понадобится её резерв чакры не только при запуске, но и во время перемещения.       — На вас четверых её запаса хватит? — уточнил Яхико.       — Должно.       — Хорошо, тогда с этим разобрались, — Яхико повернулся к Саннину. — Орочимару? Что по технике?       — Удивительная вещь, скажу я вам, — прошипел Орочимару с вдохновением. — Для неё необходимо соединение сил наследников Рикудо Сеннина из обеих ветвей — и Ашуры, и Индры. Совместно они захватывают душу в своеобразные энергетические тиски и разрывают в клочья. Механизм очень забавный…       — Для нас сейчас важнее другие параметры, — сказал Мадара. — Расход чакры, скорость исполнения, особенности, которые нужно учитывать, возможная побочка.       — Что ж, пользоваться этим дзюцу кому-то с запасом чакры меньшим, чем огромный, настоятельно не рекомендуется, — бодро откликнулся Орочимару, — по причине неминуемой смерти от истощения. Стоит также учитывать, что сильная душа может сопротивляться и пытаться вывернуться из тисков и ускользнуть. Чем сильнее душа, тем больше сил необходимо на само по себе удержание. Так что даже у вас могут возникнуть сложности, Первый, Мадара-сан.       — Мы будем творить её не вдвоём, — сказал Первый. — Наруто и Саске тоже участвуют.       — Вот как, — Орочимару чуть склонил голову набок, только что не облизнулся.       — Что ещё?       — Есть одна, как Мадара-сан выражается, особенность. Эта техника не заточена строго под Кагую — по сути, с её помощью можно уничтожить любую душу. Не скажу, что это плохо, однако в нашем случае вызывает затруднения.       — Затруднения? — переспросил Яхико.       — Девчонка, — понимающе протянул Мадара.       Орочимару кивнул.       — Верно. В том теле сейчас обитают две души: Ооцуцуки Кагуи и Хьюги Хинаты. Загвоздка в том, что техника не в состоянии различить их.       На некоторое время повисло молчание.       — Наруто способен чувствовать души, — наконец произнёс Первый. — Вероятно, он смог бы навести нас на Кагую.       — Не забывай, что она подчинила девчонку и подавила её волю, — Мадара бросил быстрый взгляд в сторону террасы, словно переглядывался с кем-то невидимым… или у Шикамару паранойя. — В таком состоянии различить хозяина и порабощённого очень сложно. Старуха хитра и как только смекнёт, что мы собираемся сделать, может спрятаться за девочкой и скормить её нам. Причём, если расход чакры такой, как говорит Орочимару, второй удар вскоре после первого нам попросту не потянуть.       — И что ты предлагаешь? — спросил Первый, тоже покосившись на выход на террасу.       Мадара пожал плечами.       — Очевидно, что их нужно как-то разделить. Или же найти запасы чакры на второй удар, как для Нагато на перемещение.       — Техника разделения душ… — протянула Пятая с вопросом, адресованным Орочимару.       — Я не знаю таких, — вынужден был признать Саннин. — Никогда не сталкивался с подобной необходимостью.       — Когда тело погибает, душа отправляется в Джодо, — произнёс Данзо. — Если уже решено, что девушкой можно пожертвовать, почему не убить её самим и избавить себя от необходимости разделять Кагую и Хинату?       — Потому что старуха может сбежать, — ответил Мадара. — Перейти в другое тело — их отвратительно много на территории, где будет бой.       — Отвратительно много?.. — прошептал Первый с удивлением.       — Есть ли способ запереть её в уже занятой оболочке? — спросил Данзо. — Орочимару?       — Один из элементов Эдо Тенсей — привязывающий — в теории на это способен, — проговорил тот с сомнением. — Однако обычно он используется в комплексе с прочими, для него нет оптимизированого сольного варианта. А экспериментировать с такой вещью на ходу…       — Мягко говоря глупо, — закончила за него Пятая.       — Разрешите? — подал голос Шикамару.       Все повернулись к нему.       — Говори, — кивнула Пятая.       — Если вернуться к тому, что Наруто способен улавливать души и мог бы стать наводчиком, — заговорил Шикамару, старательно подбирая слова. — Пробудив Хинату, мы дадим ему шанс различить её и Кагую.       — Пробудив — как? — уточнил Яхико.       Шикамару просто сказал:       — Дейдара.       Старшие шиноби задумчиво переглянулись.       — Это может сработать, — признал Мадара, — но только в том случае, если девчонка испытывает к нему действительно сильные чувства.       — Испытывает, — мягко заверил Первый. — Я думаю, Шикамару прав. Это хороший шанс достучаться до Хинаты, и тогда мы сможем различить её и Кагую и захватить старуху.       — Не забывайте, что её душа по-прежнему сильнее, чем у девушки, Хаширама-сама, — заметил Данзо. — И Кагуя по-прежнему сможет подставить под технику Хьюгу, даже если та будет осознавать себя.       — Я смогу это предотвратить, — вдруг произнёс Нагато.       Яхико удивлённо вскинул брови.       — Как?       — Есть одна техника, — обтекаемо ответил Нагато. — Доверься мне, я знаю, что делаю.       Он что-то недоговаривал — это было очевидно всем. Мрачно глядя на друга, Яхико открыл было рот, но тут в дверь коротко постучали, а затем в зал вошли клон Шикамару, тут же развеявшийся с хлопком, и Фуу.       — Для меня появилось задание? — с нетерпением спросила она.       — И очень важное, Фуу, — ответила Пятая.       — Объясните ей, кто-нибудь, что потребуется, — проронил Мадара. — Нагато, готовься: мы начинаем.

***

      Из своего уголка Джодо Хагоромо следил за советом, который держали в Деревне Дождя его старшие потомки с союзниками. Он видел пламенную готовность наследников вступить в сражение, тревогу души, призванной Мадарой из Чистого мира, отчаянную решимость Нагато: он принял трудное решение и не отступится от него, хотя и знает, чего это будет ему стоить.       Видел Хагоромо также и другой мир, волнение в замке и то, как к ещё двоим детям, приготовившимся к бою, через лес приближается мать.       — Им нужна одна атака, — пробормотал Хагоромо себе под нос. — Единственная и стремительная, иначе они проиграют…