***
Какаши осадил гнедого и с галопа тот перешел на рысь. Впереди виднелась деревенька и, судя по внушительным сугробам по обе стороны от тщательно вытоптанной дороги, объехать её было невозможно. Гнедой покорно перешел на шаг, и маршал въехал в деревню, уже не боясь кого-то ненароком затоптать. Время близилось к полудню, день был в самом разгаре, а в деревне царила подавленная тишина. Хатаке спешился, взял коня под уздцы и направился на поиски хоть одной живой души. Неджи с самым невозмутимым видом шел рядом с ним. За всю дорогу он не проронил ни звука, да и сейчас продолжал молчать. Конечно, для смертных мир раскрашен совсем другими красками, и тем не менее, Хьюга не видел смысла делиться своими, такими очевидными наблюдениями. Лишь изредка он незаметно косился на гнедого маршала, выжидая тот миг, когда конь вновь взбрыкнет и откажется идти вперед. Это должно было произойти очень скоро. Впрочем, Какаши остановился прежде, чем что-то успело произойти. Со двора соседнего дома вышла закутанная в черную шаль старуха и Хатаке поспешил её окликнуть. – Сударыня. Старуха вздрогнула, на несколько секунд застыла на месте, затем всё же обернулась. С минуту она настороженно рассматривала путников, затем пожевала сухие губы, коротко кивнула незнакомцам, отвернулась и быстро засеменила вглубь деревни. Какаши нахмурился, но к удивлению Неджи, не рассердился. Он ничего не сказал и просто попытался догнать женщину. Улица изгибалась, поворачивая направо, и старуха на несколько секунд скрылась из виду. Хатаке чуть ускорив шаг последовал за ней. Однако, догнать её так и не смог. Стоило им только свернуть направо, как гнедой остановился. Конь недовольно затряс головой, желая освободиться. Когда у него это не получилось, он пронзительно заржал и встал на дыбы, да так резко, что Какаши невольно выпустил из рук поводья. Хьюга остановил коня, за мгновение до того, как тот ударил бы копытами маршала. Гнедой испуганно захрапел и отпрянул в сторону. Стремительно развернувшись, он поскакал прочь. – Держи коня! Шум вполне ожидаемо привлёк внимание местных. На улице появились люди. Из ближайших домов выбежали мальчишки, радуясь дозволению выйти на улицу. Хоть приказ едва ли адресовался им. Впрочем, кто его знает. Какаши оглянулся на того, кто отдал приказ. Шагах в пяти от него стоял мужчина среднего роста с седеющими каштановыми волосами. Несмотря на холод, он не надел шапки, да и темно-коричневый кафтан был небрежно расстегнут: мужчина явно в спешке выбежал на улицу. Бледный и напряженный, как тетива лука, он казался усталым и немного раздраженным. Рядом с ним стоял молодой парень, не старше двадцати лет. Такой же бледный, явно растерянный и чем-то очень встревоженный, он нервно осматривался по сторонам и мыслями явно находился не здесь. Появились на улице и две молодые женщины, чье любопытство пересилило горе. Значит, беда пришла не в их дом, хоть они и искренне оплакивают печальное событие. Стояла здесь и та старуха, за которой последовал Хатаке. Она жевала сухие губы и неодобрительно смотрела на резвящуюся ребятню. – Что здесь происходит, господа? – строго спросил Какаши, всматриваясь во встревоженные лица мужчин и отмечая про себя заплаканные глаза двух молодых женщин. И без этого вопроса он догадывался о том, что случилось что-то страшное. Его гнедой сходил с ума точно так же, как псы в Миалене. – Ох беда, сударь, беда! – запричитала одна из женщин. – Горе! – подхватила вторая женщина и громко всхлипнула. – Горе-то какое! Мужчина, приказавший остановить гнедого, мягко положил руки им на плечи. Женщины отрицательно покачала головой, всхлипнули в разнобой, но умолкли. – Монсеньор, – поклонился мужчин. Стоящие рядом с ним люди переглянулись и тоже поклонились. – Боги смиловались над нами, послав Вас к нам. Какаши нахмурился. На мгновение прислушался к шуму, убедился в том, что его гнедого успели остановить и усмирить, и потерял к этому всякий интерес. Маршал внимательно посмотрел на заговорившего с ним мужчину. – Твое имя? – коротко спросил он. – Хисэн, Монсеньор, – мужчина снова неглубоко поклонился. – Я глава этой деревни. – Что произошло? Хисэн тяжело вздохнул и покачал головой. – Не понимаю, – он развёл руками. – Ничего не предвещало беды. Мы как всегда отметили Проводы и приступили к работе. Всё как всегда… и тут такое… – он снова покачал головой и тихо признался: – Это проще показать… – Показывай, – приказал Какаши, перебивая мужчину на полуслове. Хисэн кивнул и жестом указал на небольшой дом. Только сейчас Хатаке обратил внимания, что в нем не топят печь. Маршал нахмурился, предчувствуя худшее, и спокойно зашел в распахнутые настежь двери. В помещение было холодно, даже холоднее, чем на улице. Здесь было тихо, так тихо, что становилось жутко. Маршал прошел в комнату и замер на пороге. По спине пробежал холодок. Под самым потолком висел парень. Его голова безвольно повисла, длинные тёмные волосы растрепались. Окровавленные руки свисали вдоль тела, и кровь всё еще капала на стол. Какаши помедлил немного и всё же зашел в комнату. Сделал несколько шагов и напряженно остановился. На полу, охватывая чуть ли не всю комнату, чем-то тёмным был нарисован странный, но уже знакомый символ. Идеальный круг, а в него вершиной вниз вписан правильный треугольник. Точно такой же символ был вырезан на поверхности стола. Еще мгновение маршал смотрел на мёртвое тело, затем резко развернулся и вышел из дома. На улице уже стало больше людей. Все бледные, встревоженные, они внимательно смотрели на Какаши и ждали, что он сделает. Несколько минут Хатаке молчал. Он смотрел вдаль и напряженно думал о том, что увидел и что видел прежде в Миалене. – Дом запереть, – наконец, коротко приказал он. – Ничего в нём не трогать, никого туда не пускать. Среди людей пронесся встревоженный ропот. Кто-то попытался возразить, но Какаши никого не стал слушать. Он был взбешен и одновременно подавлен. В его любимой стране происходят жуткие вещи, он не понимает их. Люди умирают, животные пугаются и всюду, всюду этот проклятый знак! Магия. Да. Здесь не обошлось без магии. Будь она неладна! – Монсеньор? – осторожно позвал Хисэн. Хатаке медленно перевел взгляд на него. – Какие еще будут приказания? Краем глаза Какаши заметил, как двое мужчин ставят массивный засов на двери одинокого домика и тихо вздохнул, собираясь с мыслями. – Расскажи мне об этом юноше. Безо всяких уточнений было ясно о ком речь. Хисэн всего лишь парой слов разогнал собравшихся людей и пригласил маршала погреться в своем доме. Он оказался неподалёку, и в нём пряно пахло травами. Это успокаивало, но не давало расслабиться. – Сумару… – негромко заговорил Хисэн, поставив перед маршалом травяной отвар. Сам он сел напротив и сжал в руках свою жестяную кружку с отваром. – Парня звали Сумару, – на всякий случай уточнил он. – Он вырос у меня на глазах. Собирался стать столяром и уже делал большие успехи. Недавно в Лиман приезжал Ямаги Сукезо – известный столяр с Равнины. У него был здесь какой-то большой заказ, и Сумару стал одним из его подмастерьев. О, как он радовался, когда его пригласили. Как старался на экзамене, да и потом трудился не покладая рук. Он даже переехал в Лиман на некоторое время. Почти что все Проводы Сумару провёл в работе. Мастер Сукезо говорил, что у него лёгкая рука и поэтому дозволял делать резьбу на столах и стульях. И Сумару очень этим гордился. В последний день Проводов, вчера, он вернулся домой. Светился от радости, был полон впечатлений, взахлёб рассказывал нам о столице и строил по-юношески смелые планы. А сегодня утром… – Хисэн осёкся, тяжело вздохнул и обречённо махнул рукой. – Он жил один? – спрашивать об этом не хотелось, но выяснить всё было необходимо. В конце концов, парень только-только вернулся с заработков, и в его кошельке водилась звонкая монета. Мало ли… – Да, – кинул глава деревни и осторожно попробовал отвар. – Он сирота. Я присматривал за ним. Как подрос, выделил ему дом. Домишка-то не большой, вы и сами видели, но самое то для молодого парня. Это мы с вами говорим «юноша», «мальчишка». Ему-то через пару недель двадцать… было бы. – У него была подруга? – Вроде бы в Лимане нашел себе кого-то. Обещал мне сегодня рассказать… – В эту ночь он был в доме один? – педантично уточнил Какаши, понимая, что вот-вот упрётся в очередной тупик. – Да. – И ночью было тихо? Никакого шума? – Ничего, – Хисэн развёл руками. – Тишина и покой. Сумару вообще редко когда шумел. Ничего странного или неправильного не было. А утром, когда уже все встали, а Сумару так и не появился, я велел сыну заглянуть к нему. Узнать, всё ли в порядке. Вот и узнали. Какаши промолчал. Задумчиво отпил ароматный отвар и тихо вздохнул. Он лишний раз уверился в правильности своего решения. Как не печально это признавать, ему нужна помощь магов. И чем скорее, тем лучше. Пока он слишком сильно опаздывает. Сколько еще таких же Сумару было найдено во всех Багряных землях? Если он немедленно что-то не предпримет, случится катастрофа. – Монсеньор, – осторожно позвал Хисэн, и когда маршал на него посмотрел, нерешительно продолжил: – как нам быть с покойным? Людей это тревожит. Да и я хочу похоронить Сумару. Всё же он мне как сын. – Это место должен увидеть маг, – сухо сказал Какаши. – После этого вы сможете делать с покойным всё, что угодно. – Вы говорите… – Хисэн не на шутку встревожился. – Я ничего не говорю, – пресёк его Хатаке. – Но и ты не веришь, что это самоубийство.***
Кицучи честно пытался найти резчика, что сделал эту странную, страшную резьбу. Он даже не пожалел золотого для того, чтобы связаться через зеркало с мастером Сукезо. Разговор, казалось, не стоил того, и тем не менее, отставной беллатор был рад тому, что хотя бы смог узнать имена тех, кто помогал столяру. Резьбу мастер доверил Сумару – молодому, очень даже перспективному столяру. «Через пару лет его смело можно будет назвать мастером, – Сукезо похвалил своего подмастерье, – И поверьте, я не удивлюсь, если он превзойдёт меня». Он признался, что только благодаря Сумару им удалось так быстро закончить работу, а потом еще долго расспрашивал, не случилось ли что. И отчего-то Кицучи не захотелось говорить ему правды. Наспех придумав причину своего звонка, отставной беллатор еще немного поговорил с мастером и крепко задумался. Найти хотя бы одного подмастерья из небольшого списка не составило особого труда. Поговорив с ним, Кицучи узнал, что Сумару из всех них был единственным, кому мастер доверил делать резьбу. Они вдвоём делали последние штрихи в этой работе. Сумару жил в деревне недалеко от Лимана – это всё, что они знали об этом парне. Он был в основном молчаливым и довольно замкнутым, но резьба удавалась ему на славу. Кицучи раз за разом вспоминал, как его таинственный постоялец обходил иной стол или не замечал другой стул. Значит, не вся мебель была отмечена дурным знаком. Кто-то: или подмастерье, или мастер «халтурил» на работе. Но это кажется невозможным! Ведь подмастерье сверяется с мастером, а мастер, после, проверяет работу! Если только потом кто-то не дорисовал этот символ. Кицучи раз за разом пересматривал резьбу, видел как аккуратно, но всё же довольно-таки заметно изменил её постоялец и лишний раз убеждался в том, что потом сделать её было нельзя. Значит, кто-то из них всё-таки высек этот символ. Кицучи снова расспрашивал подмастерье, тот клялся, что работали все они лажено и дружно, и что мастер Сукезо ругал их лишь однажды, да и то когда они только начинали работать. Сумару ему явно нравился, и он ободрял его каждый раз, когда у того что-то получалось. Это вызывало зависть и лёгкую ревность. – А еще, – обмолвился подмастерье, – мастер хвалил Сумару за то, что тот придумал, как разнообразить резьбу. Как по мне ничего выдающегося, но вписалось действительно элегантно. Кицучи насторожился. Он уже давно не обращал внимание на то, как смешно говорит его собеседник и жадно ловил каждое его слово. Оказывается, именно Сумару пришло в голову рисовать треугольники в кругах. Нелепая, но отчего-то так многим приглянувшаяся идея. Кицучи невольно кивнул. Его жене тоже понравилось такое украшение. – Как только наша работа закончилась, Сумару вернулся домой. Мы точно не знаем, где он живёт. Мало ли деревень вокруг Лимана? Кицучи мысленно с ним согласился, помедлил немного и всё же поднялся на третий этаж. Он обещал своему постояльцу найти того, кто делал эту резьбу. Придётся признать, что кроме имени ему ничего не удастся выяснить. К своему удивлению Кицучи столкнулся с своим постояльцем на лестнице Тот как будто знал, что он к нему поднимается. Вдвоём они спустились в трактир и сели за стол, не испорченный никакими лишними знаками. – Того, кто придумал и наносил знаки, зовут Сумару, – без вступления начал хозяин постоялого двора. – Он уже вернулся домой – в одну из деревень близ Лимана. Увы, мне больше неизвестно. Постоялец степенно кивнул и едва заметно нахмурился. Понять, что у него на уме Кицучи никак не мог, и это сильно беспокоило его. Он одновременно был и благодарен незнакомцу за помощь, и опасался его непонятной силы и знаний. – Что ж, в таком случае покажи мне мастерскую. – Конечно, – немного растерялся Кицучи. Он привёл Нагато в просторное помещение, где еще пахло распиленным деревом. Пол был тщательно выметен, остатки древесины аккуратно сложили под окном. Страж вошел в мастерскую, дошел до середины комнаты и остановился. На мгновение прикрыл глаза, тихо вздохнул, мысленно подготовил несколько щитов и только после этого открыл глаза. Теперь он видел комнату совсем по-другому. Кицучи напрягся. Что-то неуловимо изменилось, не будь он а’нативиате, не почувствовал бы этого. А так точно знал, что постоялец использовал магию. Какую-то странную, совершенно необычную. Сейчас он был каким-то совершенно чужим и опасным. Если прежде этот поразительно молодой мужчина не вызывал особого доверия, то сейчас все инстинкты подсказывали бывшему беллатору держаться от этого человека подальше. Уж очень он силен. Но Кицучи заставил себя пересилить этот панический, первобытный страх. Нагато заставил себя увидеть то, что прежде происходило в этой комнате. Всё, что касалось прошлого, было для него открытой книгой, то, что происходило в настоящем, практически не могло укрыться от него, многие варианты будущего были ведомы ему. Чтобы знать, достаточно было открыть глаза. Риненган – гордость и отчаяние, сила и слабость, награда и наказание. Даже научившись пользоваться своим даром, Нагато предпочитал лишний раз не использовать его. Глаза, способные убивать и Демонов, и Ангелов внушали даже их обладателю лёгкий страх. Но сейчас ему было важно узнать, что действительно происходило в этой мастерской. Это было даже важнее, чем знать, чем сейчас занят Ключ. Впрочем, всё, что касалось Узумаки Наруто, практически всегда оставалось для риненганов тайной за семью печатями. И это, как ни странно, позволяло Нагато вздохнуть с облегчением. Он чувствовал, что не всесилен, и это успокаивало его. Перед глазами оживали события недавних дней. Нагато не слышал чужих голосов – их поглощали щиты, он не знал стремлений этих людей – щиты отражали их. Страж просто смотрел немой спектакль, и для него это было немного жутко. Видеть то, что никогда не увидят другие, чувствовать то, что почувствовать другим не дано. … Воистину, счастье в неведенье… Нагато увидел Сумару, он прочитал это имя у него по губам. У этого парня были красивые, заплетённые в косу тёмные волосы. Он, похоже, был счастлив находиться здесь и помогать знаменитому мастеру. Он действительно мало говорил, больше слушал и, похоже, усерднее всех работал. Для него это явно было больше, чем простой заработок денег. И пожилой мастер невольно обратил на него внимание. Он откликнулся на юношеское стремление постигать новое и охотно утолял его жажду знания. Нагато едва заметно покачал головой. Нет, не то. Увы, его совершенно не волнует, как делались эти столы. Куда важнее люди. Их прошлое и трудный путь в Двойной постоялый двор. Да, это сложнее. Для других практически невозможно. Но для риненгана не такая уж и проблема. Разве что потом может быть откат. Но с этим он разберётся позже. Ямаги Сукезо – известнейший столяр с Равнины. Ему шестьдесят два и биография его хоть и полна самыми разными событиями, всё же в ней практически нет места магии. И он не так интересен, как молодой и совершенно неопытный Сумару. Этот замкнутый, целеустремленный молодой человек на самом деле обладает довольно сильной волей и устойчивой психикой. Прямо «лакомый кусочек» для всех этих сектантов. Сумару попал в Лиман не без приключений. Только идя на пробы в подмастерья, он столкнулся на пустынной дороге со странным человеком. Одет весь в чёрное, широкополая шляпа скрывает лицо, шляпу украшает проклятый знак. Правильный треугольник, вписанный в идеальный круг вершиной вниз. Нагато сжал руки в кулаки и, позабыв о том, что всё это уже было, одними губами предостерёг Сумару: «Не подходи к нему. Не замечай его. Не говори с ним». И парень не собирался этого делать, но путник окликнул его, попросил о помощи, и Сумару не решился отказать. – Жрец проклятого бога, – пробормотал Нагато и вновь прикрыл глаза. Он уже знал всё, что хотел. Мальчишку жаль. Попал под чужое влияние, не ведал, что творил и как здесь любят говорить, согрешил. Стал «распространителем». Жертва на заклание. И, как не прискорбно, спасть его уже поздно. … Еще один… Нагато открыл глаза и прошлое больше не терзало его взор. Страж тихо вздохнул и вышел из мастерской. Поравнявшись с хозяином постоялого двора, он тихо сказал: – Я узнал всё, что хотел. – Я должен оплатить ваш труд, – Кицучи прекрасно понимал, что не выполнил условия их немного странной сделки, а сделанная работа, тем более работа мага, непременно должна быть вознаграждена. – Не стоит, – Нагато покачал головой, чем вызвал полное недоумение и лёгкую панику у хозяина постоялого двора. – Что значит "не стоит"? – хотел было возмутиться Кицучи, однако Страж не стал его слушать. Коротко извинился и направился к себе. Нагато не собирался брать с него какую-либо плату. Благодаря Кицучи он довольно быстро нашел, что искал, к тому же, потратил на это минимум усилий. А это тоже немаловажно. В конце концов, бытует мнение, что Стражи поддерживают равновесие в этом мире. Вот он и выполнил свою работу. Убрал «перекос», а заодно выяснил, что где-то здесь есть один из тех, кого он поклялся искоренять самым жестоким образом. Дафф наверняка взбодрится…***
Наруто, скрепя сердце признавал, что его единственным сегодняшним достижением была чудом вырванная пара минут одиночества. Еще утром, сразу после завтрака, ему удалось ненадолго остаться в ванной наедине с собой. Узумаки тогда не стал в очередной раз проверять выдержку своего демона и задерживаться в ванной не стал и теперь понимал, что это стоило сделать. Нужно было где-нибудь хорошенько забаррикадироваться от Учихи, провалиться сквозь землю или раствориться в воздухе, тогда бы… Да что уж мечтать. И в этом случае Саске бы его нашел. Маг сидел на высоком стуле, рядом с витриной и лениво рассматривал деревянную статуэтку слона. Бивни вышли на славу, а вот задние лапы сейчас казались ему несколько неотёсанными. Да и сбрую можно было получше сделать. В общем, средненькая работа. Неудивительно, что эту статуэтку никто не покупает. Впрочем, устав искать изъяны своей поделки, Наруто спросил мужа о её цене и перестал винить свою небрежность. Товаров в их лавке было не так уж и много. В общей сложности насчитывалось всего-то пара сотен или и того меньше. Их перебор должен был занять от силы пару часов, но обещал затянуться на весь день, если не дольше. – Сколько, говоришь, стоит этот слон? – всё же переспросил Узумаки, небрежно вертя статуэтку в руке. – Один золотой и семнадцать серебряных, – невозмутимо повторил Саске. – Семнадцать серебряных?! – потрясённо переспросил маг. Один золотой он благополучно пропустил мимо ушей. – Почему не двадцать пять? – Потому что просил называть минимальную цену, – развёл руками Учиха. Он стоял за прилавком, рядом с кассой и один за одним показывал супругу их товары. Это был только пятый. Впрочем, Саске никуда не спешил. – А сколько ты говоришь нашим посетителям? – вкрадчиво поинтересовался Узумаки. – Всё зависит от посетителя, – охотно отозвался Учиха. – Бывает семнадцать, бывает двадцать пять. – И два золотых? – скептически хмыкнул Наруто. – Ты очень проницателен, муж мой, – восхитился Саске. Он откровенно наслаждался всё нарастающим и нарастающим недовольством мага. – Да ему красная цена пять медяков! – всё же вспылил Узумаки. Он хотел было выкинуть статуэтку, но Учиха перехватил его руку за мгновение до того, как маг разжал пальцы. – Этот слон бесценен, муж мой, – подозрительно мягко возразил Саске, чуть крепче сжал руку мага и притянул её к себе. – Ты сделал его сам, – Учиха легко коснулся губами напряженных пальцев супруга, – наделил неведомой силой, – он осторожно забрал у Наруто слона, – а хочешь отдать за бесценок. Узумаки невольно смутился. Уж слишком укоризненно звучал голос мужа. И самое удивительное, ему не хотелось возражать. Саске ни в чём его не обвинял, просто как-то печально журил, и это сбивало с толку. А Учиха как будто только этого и добивался. Стоило на мгновение ослабить бдительность, как он оказался рядом. Удобный стул в мгновение ока стал диваном, и вдвоем сидеть на нём оказалось очень даже удобно. Объятия Саске были какими-то слишком тёплыми, а медленный поцелуй показался приторно-сладким. – И что ты делаешь? – проворчал маг, первым разорвав поцелуй. – Говорю, что ты мой самый любимый муж. – У тебя кроме меня еще есть мужья? – в голосе Узумаки явно послышались ревнивые нотки, и это очень позабавило Саске. – Нет, что ты! – возразил он. – Клянусь Великим Пламенем! – видя недоверие в глазах супруга, поклялся Учиха. – Великое Пламя, – задумчиво повторил Наруто. – Что это такое вообще? – Сила и Слабость этого мира, – усмехнулся Саске, и, не давая мужу ничего больше спросить, вовлёк его в новый долгий поцелуй. – Еще немного и он будет вить из тебя веревки, – голос Курамы был каким-то приглушенным. – Ничего страшного, конечно, но ты ведь будешь недоволен… Наруто встрепенулся, положил руку на плечо мужа и немного отодвинул его от себя. Это получилось неожиданно мягко и вместе с тем настойчиво. Учиха с лёгкой досадой вздохнул, но подчинился. Немного отодвинулся и показал магу их следующий товар. Несколько секунд Наруто недоуменно рассматривал миниатюрное дерево с изящными листочками из до сих пор едва уловимо пахнущей смолы, затем недоверчиво спросил: – Это сделал я? – Да, муж мой, – усмехнулся Саске. Он радовался тому, что Узумаки сильно отвлёкся и в этот раз не придумал новую, через чур заниженную цену своему творению. – Несколько месяцев назад ты решил провести эксперимент, – припомнил Учиха. – Какое-то другое дерево, другой нож и смола… Наруто нахмурился и медленно кивнул. Да, что-то такое было. Нож оказался довольно удобным, хоть и выглядел не слишком уж привлекательно. Он завалялся среди старых вещей бывших хозяев, о которых Саске отчего-то вовремя не упомянул, а он совершенно случайно нашел. И деревянный брусок тоже остался в наследство от старых хозяев, а вот где он раздобыл смолу, маг, как ни старался, вспомнить не мог. Да и какая, собственно, разница? – И сколько он стоит? – как-то обреченно спросил Узумаки. – Пять золотых, двадцать семь серебряных и четыре медяка, – покорно отрапортовал Саске. – А медяки-то зачем? – искренне удивился Наруто. – Для солидности. – Ерунда! – возмутился маг. – Ты всех путаешь! Что это за цены? Зачем всё смешивать в одну кучу? – Между прочим, – улучив мгновение, хмыкнул Саске, – таких деревьев было пять штук. Осталось только одно. Так что цена у нас конкурентоспособная. – Какая?! – нервно переспросил Узумаки. – Конкурентоспособная, – с удовольствие повторил Учиха, наслаждаясь реакцией мужа на незнакомое слово. – Между прочим, – с усмешкой продолжил он, – это любимое словечко Стражей. – Только лекции о Стражах мне сейчас не хватало, – пробормотал маг, взъерошивая волосы. – Что у нас дальше? Саске с готовностью показал их следующий товар. Его вполне устраивало то, что Наруто не менял только что придуманные им цены. И то, что он не запрещал их менять от случая к случаю, тоже очень его радовало. Ко всему прочему, Узумаки позволял быть к нему очень близко, хоть и недовольно фыркал каждый раз, когда они «случайно» прикасались друг к другу. Словом, не досмотр товаров, а одно удовольствие. Наруто рассматривал свое следующее изделие и честно пытался понять, что это такое. Саске назвал это амулетом плодородия, но как-то слабо в это верилось. Узумаки крутил в руках тщательно отполированный продолговатый камушек с непонятным символом, буквально втравленным в его середину. От «украшения» шла сетка мелких трещин и маг никак не мог вспомнить: задумывалось ли это так или же просто вышел брак. И вообще, как ему могло прийти в голову продавать такую полную бессмыслицу? Нет, он никогда бы так не поступил. Это значит, что Саске собрал забракованные им вещи и без зазрений совести продаёт их направо и налево. Хорошо хоть торговля у него не шибко-то идёт. – Муж мой, у тебя не бывает брака, – хмыкнул Учиха, поймав возмущенный взгляд мага. – И это никакая не бессмыслица вовсе, – продолжил он отвечать на мысли супруга. – Для некоторых просто бесценная вещь и по очень доступной цене. Всего-то десять серебряных! Это один из самых популярных наших товаров, между прочим. Одна дама даже приходила ко мне с благодарностью… – Не говори ерунды, Саске, – как-то устало вздохнул Наруто. – Я знаю всех наших посетителей… – А вот и нет, – Учиха вновь заключил мужа в объятия, на что тот недовольно фыркнул. – Между прочим, – пытаясь хоть немного отстраниться от Саске, проворчал Наруто, – твоё место за прилавком. Мы ведь договаривались, помнишь? Он действительно смог убедить Учиху быть напротив него, пока они рассматривают товары. Правда, Саске вполне ожидаемо это быстро надоело. Но он честно продержался пару часов. «Пару часов! – потрясённо подумал Узумаки. – А мы и половину не разобрали…» – Помню, муж мой, – хмыкнул Учиха. Коротко поцеловал мага в губы и смиренно перемесился за прилавок. – Перекусишь? – угадывая такое очевидное желание супруга, предложил он, ставя перед Узумаки блюдо с небольшими бутербродами с красной рыбой. Наруто хмыкнул, смерил Саске настороженным взглядом, но от угощения не отказался. С удовольствием съел первый бутерброд, по привычке поделился с Учихой вторым, а после третьего решил, что не помешало бы вообще пообедать. Трель дверного колокольчика оповестила о посетителе прежде, чем успела открыться дверь. Наруто встрепенулся, отставил в сторону пустую тарелку и недоумённо посмотрел на Саске. «Кицунэ» сегодня была закрыта, и Учиха клятвенно заверял его, что повесил на двери соответствующую табличку. Уж в чём, в чём, а в этом маг ни на мгновение не сомневался. Закрывать их лавку Саске нравилось в сотни раз больше, чем держать её открытой. Поймав вопросительный взгляд мужа, Учиха неопределённо повёл плечами. Он прекрасно знал о том, кто к ним наведался, но говорить об этом магу не стал. Зачем? Всего пара секунд и он сам обо всём узнает. И всё-таки Саске на мгновение пожалел, что не запер дверь на ключ. С другой стороны, этот посетитель не преминул бы постучать и Наруто сам бы велел открыть дверь. А может, даже сделал бы это сам. – Ты наелся, муж мой? – невозмутимо поинтересовался Саске, убирая с витрины ненужную тарелку. – Да, спасибо, – машинально поблагодарил маг и пропустил тот миг, когда в холл вошел их посетитель. – Мне очень жаль, господа, – Учиха говорил предельно вежливо, хоть и его голос звучал пугающе холодно, – «Кицунэ» сегодня не работает. Узумаки невольно напрягся. Господа. Значит, посетитель не один. Что это могло бы значить? Однако, удовлетворять свое любопытство и оборачиваться к посетителям он не спешил. Сам толком не понимая, своих чувств, маг решил оставить разговор с гостями Саске. У него это всяко лучше выйдет. – Это не имеет значения. Наруто на мгновение замер. Он запомнил этот голос. Негромкий, властный, с лёгкой хрипотцой. И их какие-то неправильные разговоры тоже отчего-то врезались в память. Да и вообще, спасибо Кураме, он знал этого человека, пожалуй, лучше, чем самого себя. И это немного тревожило. Узумаки тихо вздохнул, понимая, что этот разговор вести придётся ему. Едва заметно передёрнув плечами, он обернулся к входной двери. Суна но Гаара явно пришел сюда не просто так. Начать хотя бы с того, что в этот раз он был в алом, символизирующем власть, плаще и закончить тем, что пришел он не один. За спиной Верховного мага стояло два человека. Один солдат. В лёгкой броне с выгравированным на груди гербом беллаторов Таки. На шее у него висит несколько самых разных амулетов, из неброских ножен виднеется лишенная всяких излишеств рукоять короткого меча. Мужчина напряжен и максимально собран. Он практически незаметно сжал в левой ладони рукоять меча. Будь обстановка не такой напряженной, показалось бы, что он просто упёр руку в бок. «Левша», – машинально отметил про себя Наруто, рефлекторно прикидывая тактику возможного боя. – Ничего, что я курю? Второй спутник Верховного мага оказался полной противоположностью первому. Расслабленный и с виду абсолютно беззаботный. Он был одет в неброский, но практичный кафтан, на котором не было никаких знаков отличия. Выглядел он молодо, никак не старше тридцати. Темные волосы растрепаны, лицо обрамляет борода, во рту самокрутка, на конце которой тлеет огонёк. Глаза карие и неожиданно добрые. У него вообще добродушное лицо и, кажется, добрый нрав. Мужчина совершенно расслаблен, как будто сейчас на прогулке, а не на каком-то ответственном деле. А еще он силён. Достаточно силен, чтобы Наруто смог оценить это по достоинству. Даже первая встреча с Суна но Гаарой не произвела на него такого неизгладимого впечатления, как один вид этого абсолютно расслабленного человека. А ведь Верховный маг, по ощущениям, был сильнее… – Никаких проблем, – заверил мужчину Саске, криво усмехнулся, выбирая между сотней вариантов превратить этот огонёк в пожар. Узумаки оглянулся на мужа. Он не сказал ни слова, но его взгляд был куда красноречивей мыслей. Саске невольно удивился. Он сталкивался с этим и прежде, и раньше, и его это удивляло. Несмотря на внешнее напряжение, в глубине души Наруто оставался спокойным. Абсолютно спокойным, как будто это не ему грозят неприятности, не он в опасности. «Он боится лишь одного и стремится лишь к одному… – невольно припомнил Учиха. – А всё остальное действительно не имеет значения. Невероятно…» Гаара подавил вздох облегчения и мысленно хмыкнул. Напряжение немного спало и это, как не печально признавать, вовсе не их заслуга. Невинный вопрос никого не отвлёк, напротив, кажется, лишь раздразнил. Узумаки Наруто не так-то прост. Под столь осязаемое давление он не попал, да и демона приструнил одним лишь взглядом. И до сих пор ни слова не сказал. Что ж, возможно, так даже лучше. – Нам оказана великая честь, – в голосе Учихи столько яда, что кажется, будто они осквернили «Кицунэ», а не «оказали честь». – Позвольте спросить по какому поводу? И Гаара снова порадовался тому, что решил до конца следовать букве закона. Прежде он никогда не задумывался о том, что ему придётся столкнуться с Учихой в бою. Высший демон невероятно силён, и вне всяких сомнений стоит трёх элитных подразделений боевых магов. С собой он, конечно, их не привёл, но выбрал лучших из лучших. Семь сильнейших боевых магов, несколько целителей и корпус беллаторов. Но может быть для схватки этого будет мало. – Магическая Канцелярия провела ряд расследований, – сухо произнёс Гаара. Он смотрел исключительно на Узумаки, стараясь не замечать Высшего демона. – И у нас есть все основания взять вас под стражу. – Нас? – оживился Саске. Попытки Верховного мага не смотреть на него его скорее забавляли, чем оскорбляли. – Обвинения относятся лишь к Узумаки Наруто. Конечно, Гаара понимал, что это едва ли было так. По крайней мере, Узумаки вряд ли был в силах сотворить то, что ему удалось выяснить. Скорее всего именно Учиха исполнитель всех этих обвинений. Высшие демоны славятся тем, что не оставляют за собой следов. Становясь Слугой смертного в качестве одного из залогов своей «верности» и доказательства того, что он един с Господином, демоны всегда примеряют на себя ауру Господина. Вступая в брак со смертными, они искусно скрывают себя за аурой своей «второй половинки». А Высшим ничего из этого и делать не надо. Они с лёгкостью скроют себя аурой любого оказавшегося поблизости смертного. Верховный маг бегло осмотрел «подозреваемого» и действительного виновного. С момента их последней встречи кое-что изменилось. Если прежде, об их взаимоотношениях можно было только догадываться, то теперь всё было предельно ясно: брак. Возможно, даже равный, ведь Узумаки всё еще здесь, всё еще жив и может одним лишь взглядом приструнить Учиху. Впрочем, возможно так только кажется. О том как устроен мир демонов остаётся только догадываться. То, что написано в книгах, может быть просто вымыслом или же дерзкой шуткой всё тех же демонов. Но как бы там ни было на самом деле, какие бы узы не связывали Стража и Высшего демона, Гаара хотел арестовать Узумаки. Хотел, чтобы он был как можно ближе к нему. Так легче будет держать его в поле зрения. И так безопаснее будет для всех жителей Лимана. Еще раз бегло взглянув на Учиху, Верховному магу пришло в голову, что арестуй он Стража, Высший демон останется без присмотра. Это могло стать той еще бедой. Однако, у кого-то беда уже случилась, даже несмотря на то, что Узумаки всё это время был здесь, рядом с Высшим. Не исключено, что Узумаки Наруто – главный пострадавший во всей этой истории. Ведь по каким-то причинам он так сильно приглянулся Учиха Саске, а раз так, шансов избавиться от его влияния у Стража практически нет. Гаара решительно отмёл все свои сомнения. В конце концов, Узумаки еще надо арестовать... – И в чём меня обвиняют? – впервые за всё время спросил Наруто. В его голосе не было ни вызова, ни возмущения, лишь лёгкое любопытство. Гаара тихо хмыкнул, машинально отмечая про себя спокойствие Узумаки, и извлёк из воздуха перевязанный золотой тесьмой свиток. Потратив несколько секунд на то, чтобы его развязать, он принялся читать его с самого начала. Первое обвинение в исчезновении мэтра Рьюиса не произвело на Наруто особого впечатления. Он лишь нахмурился, пытаясь понять, кто это. Имя-то было знакомым, и вроде бы именно этот человек был поводом для их первого с Гаарой разговора. Дальше всё было куда неожиданней и запутанней. Верховный маг обвинял его использовании чёрной магии и нарушении покоя на северной окраине Лимана. Он даже назвал точно день и час, но новость настолько потрясала Узумаки, что такую мелочь он просто пропустил мимо ушей. «Ты что-нибудь об этом знаешь?» – мысленно спросил он у мужа. Учиха в ответ неопределённо хмыкнул и так же безмолвно ответил. Ничего конкретного не сказал, ни в чём не признался, но ничего не стал отрицать. Гаара выждал еще несколько секунд. По потрясённо вытянувшемуся лицу Узумаки и округлившимся от удивления глазам было видно, что он впервые об этом слышит. Однако, Страж не бросил ни одного взгляда на стоящего у него за спиной демона. И он, как и в первый раз, ничего не сказал. А ведь мог бы возразить, оспорить, но промолчал. Верховный маг зачитал следующее обвинение. Наруто внимательно слушал дальше. Конечно, ничто не могло сравниться с обвинением в использовании чёрной магии, однако косвенно доказанная вина к причастности к пропаже чернокнижника тоже оказалась для него полной неожиданностью. Если о мэтре Рьюисе он хоть что-то знал, догадывался кто это и что с ним могло случиться, то имя Габоро слышал впервые. «Ты знаком с ним?» – вновь беззвучно спросил он у Саске. «Мельком», – признался Учиха. Узумаки вновь промолчал, не признаваясь в том, что понятия не имеет о ком идёт речь. Он бы и мэтра Рьюиса при всём своём желании не смог бы описать, так с ним маг хотя бы виделся. А этот Габоро вообще непонятно кто. Остальные обвинения были не такими уж и значительными. Сущие мелочи, на которые обычно закрывают глаза. И Верховный маг Таки не обращал на них внимания, пока этих мелочей не стало слишком уж много. Наруто слушал, уточнял каждое обвинение у Саске и ничего не говорил в своё оправдание. – У вас есть, что возразить? – всё же уточнил Гаара, дочитав список до конца. Всё же обычно обвиняемые всеми силами отрицали свою вину, а Узумаки молчал. Просто принимал всё к сведению. Сейчас, наверное, всё сразу и опровергнет. Наруто неопределённо хмыкнул. Конечно, у него было, что возразить. Он впервые слышал обо всём, кроме этого злополучного Рьюиса. Он понятия не имел о том, как Саске развеивал свою скуку и уж тем более не просил его что-то делать. Но говорить об этом Узумаки не собирался. Учиха так или иначе подтвердил каждое обвинение, закрывать на это глаза было невозможно. – Похоже, что нет, – после довольно продолжительного молчания признался Наруто. Этот его ответ поразил всех. Молчаливый беллатор не справился с эмоциями и потрясённо вздохнул. Маг, с удовольствием раскуривавший сигарету, недоумённо присвистнул. Он тоже впервые сталкивался с тем, что обвинение так легко принимают. Это скорее всего, означало лишь одно: парень ни в чём не виновен. Да и не мог он этого совершить. Слишком уж слабый маг. Но Верховному магу виднее, что делать и говорить. Суна но Гаара никогда никого без причины не обвинял. Гаара тоже был немало удивлён такому простому ответу, однако прекрасно совладал со своими эмоциями. «Муж мой, – мысленно обратился к Узумаки Саске, – о чём ты говоришь? Ты не имеешь ко всему этому списку никакого отношения». «Зато ты имеешь», – хмыкнул Наруто, лениво рассматривая солдата и незнакомого мага. Из-за замешательства они никак не могли решить, что делать сейчас. «Но ведь это совсем другой разговор!» – В таком случае, – Гаара невольно вмешался в мысленный диалог супругов, – мы заключаем вас под стражу. «Ошибаешься, муж мой, – Узумаки скопировал насмешливо-снисходительные интонации супруга, полностью игнорируя собственный приговор. – Ты гость в этом мире. Так уж вышло, что мой гость. А значит, мне отвечать за все твои поступки». Саске на мгновение опешил. Он никогда не думал, что ситуация может сложиться так. Нет, конечно, он знал, что к ним могут прийти с обвинениями, такое случалось и не раз. Но прежде никто не брал его вину на себя. А ведь в любом Договоре, чем бы он ни был скреплён, единственной обязанностью Господина была забота о его Слуге. Господин должен был защищать Слугу от нравственных обычаев общества. Смертные об этом обычно не знают. Они не спрашивают о своих обязанностях, наивно полагая, что ничего никому не должны. И это весьма удобно. Но сейчас всё по-другому. Совсем не так. Мало того, что Наруто заступается за него, он еще и его муж. Его драгоценный муж. И кучка этих жалких смертных хочет забрать его у него. Их надо уничтожить. Испепелить. – Саске. Голос Узумаки прозвучал неожиданно мягко, хоть и укоризненно. Разгоревшиеся было свечи снова стали светиться тусклыми огоньками, но маги не убрали машинально вскинутых щитов. Учиха подчинился безмолвному зову, и переместился из-за прилавка к своему супругу. «Ты, конечно, можешь делать, что хочешь, – Наруто вновь перестал разговаривать вслух. – Но всё-таки, хоть иногда думай, как это отразиться на мне. Если, конечно, я действительно чего-то стою в твоих глазах». Саске на мгновение растерялся. Кажется, это второй раз в его жизни, когда он чувствовал себя таким беспомощным. И снова Наруто главный виновник этого мерзкого чувства. – Ты ведь не собираешься противиться аресту? – практично уточнил по-прежнему беспечный маг. Огненная демонстрация практически не произвела на него впечатления. Уж слишком слабой она выглядела. Он лишь возвёл вокруг себя щит, да и только. Даже сигарету и ту не затушил. – Не собираюсь, – хмыкнул маг. В конце концов, это был отличный шанс немного встряхнуть Саске, отдохнуть от него, а заодно и укрепить свой ментальный щит. – В таком случае, мы лишим тебя магии, – предупредил словоохотливый маг. Наруто наградил его испытывающим взглядом и неожиданно улыбнулся. Открыто, белозубо, искренне. Маг невольно насторожился. Складывалось впечатление, что этот мальчишка наслаждается ситуацией. Или слишком глуп, чтобы понять то, что в действительности происходит. Как бы там ни было, он позволил надеть на себя колодки, и глупо не воспользоваться таким щедрым разрешением. Гаара коротко кивнул, давая разрешение магу приблизиться и надеть на Узумаки сковывающие колодки. Наруто не обратил на это никакого внимания. Он спокойно смотрел на Саске и мысленно рассказывал ему, когда тот может его навещать. «Ты уверен?» – краем глаза следя за приближением мага и беллатора, уточнил Учиха. «Абсолютно», – по губам Узумаки змейкой пробежала улыбка. Саске тяжело вздохнул и заставил себя отступить на несколько шагов. Окруженный неслабыми щитами маг подошел к Наруто и тот невозмутимо протянул ему руки. «Как твой муж, – безмолвно произнёс Учиха, наблюдая за тем, как грубо сбитые колодки защелкиваются на запястьях Узумаки, – я категорически против твоего решения. Как твой покорный Слуга, я смиренно принимаю его». «Ты говоришь так, будто мы никогда больше не увидимся, – мысленно хохотнул Наруто. – Не делай глупостей и меня точно не повесят».