***
Начальник подземелий с ужасом смотрел на нового заключенного. Тот с самым невозмутимым видом протягивал к решетке свободные руки. Ограничительные колодки вновь были сломаны. И всё бы ничего, мало ли какие умельцы есть, так от сломанной пары не осталось и следа. Их как будто и вовсе не было. Похоже, они исчезли точно так же, как и первая пара. Это казалось странным. Ругаясь себе под нос, начальник подземелий отправился за новыми колодками. Настроение у мужчины с самого утра было хуже некуда. Он всё еще помнил поздний разговор с великим маршалом. Хатаке Какаши напомнил ему о том, что драгоценности, как бы соблазнительно они не блестели, даже с мёртвых магов не снимают. Что уж говорить о живых? Он говорил это как бы между прочим, но начальник подземелий сразу понял, о ком идёт речь. Признавать этого не хотелось, но вчера он повёл себя опрометчиво. А всё потому, что этот заключенный совсем не похож на мага. И тем не менее, он смог зажечь свечи. Это лучшее доказательство того, что он обладает Даром. Ко всему прочему, его лично привёл Верховный маг. А о его справедливости легенды слагают. Узумаки, как и в прошлый раз, позволил сковать свои руки. Он был в отличие от многих заключенных не разговорчивым, зато один его взгляд стоил тысячи слов. И это было ой как неудобно. Если за брошенную в сердцах фразу можно было наказать, то за выразительный, надменный взгляд особой кары не применишь. Только выставишь себя на посмешище перед подчинёнными. И тем не менее, начальник подземелий не прощал всякой черни пренебрежительных взглядов. Новый заключенный был особым, сложным случаем. Он был магом, а значит, большая часть наказаний с ним не сработает. Ведь магов запрещено привлекать к общественным работам – их принято держать взаперти до тех пор, пока над ними не произойдёт суд. До того времени заключенный маг обязан быть заточен в абсолютной темноте, в одиночестве. С ними даже не положено разговаривать. Магические же свечи на столе, которые невозможно зажечь и бесполезность подкопов, должны были окончательно сломать заключенного мага. Однако, Узумаки смог зажечь свечи у себя на столе. Он был не единственным, кому оказалось это под силу и вместе с тем таких счастливчиков на самом деле было не так уж и много. Не больше десятка человек за всю историю этих подземелий. Магов надлежит держать в особенных условиях. Одиночество и кромешная темнота компенсируется трехразовым питанием. Но здесь Устав ничего жестко не предписывает. Лояльно рекомендует. Пожалуй, для начальника подземелий это вообще единственный доступный способ влияния на магов. И именно с его помощью он проучит Узумаки за все насмешливые взгляды. Отныне ему будут подавать еду раз в день. Сегодня он получит завтрак, завтра насладится обедом, а послезавтра – ужином. И тогда, прежде чем надменно смотреть и неприкрыто усмехаться, он хорошенько подумает. … А когда он изголодается достаточно сильно, когда жажда измучает его, он переступит свою гордость и начнёт просить. О, это будет миг триумфа… Наруто умыл лицо ледяной водой. Это помогло сбросить с себя тревожное, вязкое чувство. Маг облизнул влажные губы и только сейчас понял, как хочет пить. Курама недовольно ворчал, и сейчас это очень сильно раздражало Узумаки. Новые колодки были очень тугими. Они впивались в кожу, и хоть боли от этого не было, чувство было неприятное. Прежде маг не обращал на это внимания. Возможно, прежде такого и не было. Быть может, если бы он выспался, то не обратил бы сейчас на это внимания, но Наруто не спал практически всю ночь. Поддерживать долго ментальный щит у него не получалось. Защиты хватало ровно настолько, чтобы заснуть. Затем щит падал и маг невольно переживал последние минуты самых разных заключенных. И только тогда, когда Курама безжалостно, порой даже болезненно, врывался в его «сон», Узумаки понимал, что это не он умирает. Но облегчение от этого было мало. Чужая память тесно переплелась с его собственной, и маг уже с трудом мог сказать, что происходило с ним, а что никак к нему не относится. Всё казалось таким подлинным, логичным, осязаемым. Он помнил запахи и вкусы, и даже чувства, которые они вызывали. А еще он помнил людей, вернее, их лица. И разделить их на знакомых и нет, уже не мог. – Проклятье, – прошептал Узумаки, потирая виски. Глубоко вдохнув, он медленно, крупица за крупицей, поднял ментальный щит. Сейчас даже ему самому он показался слишком слабым. Но может так он продержится дольше? – Это место опасно для тебя, – в который раз напомнил Курама, – Позови Учиху. Он оградит тебя от этого гомона. Скажи ему, и он заберёт тебя из дыры. – Отстань, – буркнул себе под нос Наруто. Он не собирался звать мужа, хоть соблазн был очень велик. Но признавать свою слабость, своё поражение, маг не собирался. Он сам выбрал это испытание, и он вне всяких сомнений его пройдёт. – Глупое дитя! – Курама не уставал его так называть. – Как ты не понимаешь, время не стоит на месте! Неужели ты не можешь придумать себе занятия получше, чем прозябать в темнице? Неужели нет ничего, чего бы ты хотел сделать в этой жизни? Вспомни детские мечты… «Я хотел быть боевым магом», – хмыкнул про себя Узумаки. Его настроение слегка улучшилось. Щит избавил его от шума, и голос Хранителя перестал так сильно раздражать. – Кроме этого, – пренебрежительно фыркнул Курама. «Хотел быть картографом, – тут же предложил Наруто, – но в деревне не было никого грамотного и никто не смог меня обучить… – он осекся, понимая, о чём говорит. – Нет, – маг прикрыл ладонью глаза, – это был не я. Я никогда не хотел быть картографом. Я хотел быть пекарем, открыть свою лавку, каждый день наслаждаться свежей выпечкой, но началась война. Пришлось стать солдатом… – Узумаки тихо вздохнул. – Это тоже память не моя… А что же я? Неужели у меня и желаний-то не было?..» Маг замолчал, сосредоточенно вспоминая любую деталь своего детства. Курама не посмел больше его отвлекать. Его Спутник впервые за несколько дней занялся тем, что для него было действительно важным. Отвлекать его от этого занятия было глупо.***
Дом был небольшим и абсолютно безвкусным. Впрочем, смертные видели его совершенно по-другому. Но иллюзия была слабой, обычно Хината придавала ей большее значение. Она вообще считала внешний вид самым главным, и, в принципе, говоря о смертных, была права. И, возможно, что даже так смертные поддавались на уловку, но сейчас её иллюзия оставляла желать лучшего. Неджи неопределённо хмыкнул. Особых чувств к сестре он не испытывал. В его планы не входило её навещать, но он сказал Хатаке Какаши, что уже виделся с ней. Да, лгать для демонов вполне естественно. Но даже для них в этом есть ограничения. Незначительные, почти незаметные, но они есть. Неджи символично постучал в дверь и бесшумно зашел в дом. Его встретила темнота и абсолютная пустота. Хьюга не придал этому значения. Произвести на него впечатление было не так-то просто. И свою сестру он знал достаточно хорошо. Неджи прислушался и переместился туда, где скрывалась хозяйка этого дома. – Сестра моя… – негромко позвал он, жадно рассматривая Хинату. Демонесса полулежала на мягких подушках. Она была полностью обнажена и только великолепные черные волосы слегка прикрывали часто вздымающуюся грудь. На её бледном лице алел румянец, глаза лихорадочно блестели. Одним своим видом она напомнила Неджи об их давних играх, и теперь он точно знал, зачем сюда пришел. – Брат мой… – ласково протянула демонесса. Она была удивлена и вместе с тем взволнована, и, наверное, поэтому, немного напугана. – Что привело тебя сюда? – Ты… – едва заметно усмехнулся Неджи. – Я решил навестить сестру. В Лимане прячешься только ты. Хината скривилась. Неджи всегда считал, что те, кто подолгу живут в одном и том же городе, прячутся. Как будто скитание с одного места на другое – не есть попытка убежать, скрыться от чужих глаз, а, значит, спрятаться. Демонесса шумно выдохнула. Ей было жарко. В последние несколько дней метка не давала ей ни минуты покоя. Сил противостоять ей практически не осталось. Хината уже ловила себя на том, что готова пасть на колени перед младшим Учихой и молить его о смерти. Но силы воли еще хватало для того, чтобы не сотворить такой глупости. А сейчас перед ней стоял переполненный похотью старший брат. Её спасение, её шанс выжить. Ведь чем ты сильнее, тем меньше ощущаешь влияние метки. Пусть даже её поставил Высший. – Я рада тебе, брат мой, – томно улыбнулась Хината. – Знаю, – Неджи оскалился. – Будь уверена, это я с тобой разделю. Хината тихо хмыкнула. Чуть прогнулась в спине, провокационно раздвинула ноги. Близость с братом должна была практически полностью исцелить её. Ради этого можно было о кое-чём забыть и кое-что перетерпеть…***
Прошедшая ночь была великолепной. Пожалуй, даже лучшей из всех, о каких Гаара мог вспомнить. Он чувствовал себя бесконечно удовлетворённым и невероятно сильным. Эти чувства кружили голову и вызывали довольную улыбку. И Гаара, сам того не замечая, улыбался. Он не спешил вставать, хоть день уже близился к полудню. Впервые за долгое время Верховный маг Таки позволил себе ничего не делать. Ли перевернулся на спину и потянул на себя руку мага, которую всё время крепко сжимал в тёплых ладонях. Гаара тихо хмыкнул, внимательнее присматриваясь к беллатору. Парень не был красив, но что-то в нём неуловимо притягивало даже, когда он спал. К нему хотелось прикоснуться, и маг уже было протянул руку к его лицу, но его отвлёк шум в коридоре. Кто-то ругался рядом с его покоями. Гаара нахмурился. Безмятежность и расслабленность разом улетучились. Маг с легкостью вырвал руку из теплого плена и легко встал с кровати. К двери он подошел уже полностью одетым. Прежде чем выйти из своих покоев, Гаара остановился. Оглянулся на всё еще спящего любовника и неопределённо хмыкнул. Ему вовсе не хотелось, чтобы Ли, проснувшись, чувствовал себя брошенным. Но каким бы соблазнительны это ни было, весь день провести в кровати маг не мог. А будить беллатора Гаара не собирался. Пусть отдыхает столько, сколько хочет. Сколько ему нужно. И всё же он мог проснуться в одиночестве, а это просто необходимо как-то скрасить. Верховный маг неопределённо хмыкнул. Он решит, что делать чуть позже, когда утихомирит раскричавшихся под дверью людей. – Ваша Светлость! Стоило только выйти в коридор, и к нему бросилось трое. Говорили они одновременно, каждый о своём, и понять их было невозможно. Впрочем, кроме троих, разряженных в придворные платья мужчин, здесь был еще четвёртый человек, явно ожидающий встречи с Верховным магом. Он молчал, и судя по выправке и одежде, был солдатом. – Спокойно, господа, – сухо прервал хор требований и просьб Гаара. – Я выслушаю каждого из вас, но позже, – он невозмутимо обошел на мгновение, растерявшихся вельмож, поравнялся с солдатом и бросил на него вопросительный взгляд. – Ты состоишь в дворцовой страже? – Никак нет! – вытянулся солдат. – Я служу маршалу Хатаке Какаши и прибыл сюда по его поручению. Его Светлость желает видеть Вас, и наказал мне не возвращаться без Вашего ответа. Гаара неопределённо хмыкнул. Этой новости он нисколько не был удивлён. Похоже, маршал уже принял решение. Он как всегда быстр. Впрочем, это не тот случай, когда можно позволить себе медлить. – Если маршалу будет угодно, я немедленно с ним встречусь. – Но как же!.. – возмутился полный вельможа с лысой головой. – Мальчишка пришел сюда позже всех, и мы требуем!.. – Дела государственной важности превыше личных интересов, – отрезал Гаара. – Вы найдёте меня в Магической Канцелярии, – сказал маг солдату. Тот по привычке отдал ему честь и убежал докладывать своему господину новости. Гаара тихо хмыкнул и переместился на кухню. Пара минут, прежде чем маршал вновь начнёт его искать, у него есть. Ли проснулся резко. Тревожное чувство, будто что-то не так, вырвало его из сладкой неги. Беллатор сел и принялся осматриваться по сторонам, пытаясь понять, что не так. Разобраться в этом было не так-то просто. С виду всё было спокойно и умиротворённо. Покои Верховного мага утопали в солнечном свете, на рабочем столе Гаары царил идеальный порядок, на единственном стуле аккуратно лежала одежда. Всё было в абсолютнейшем порядке, если не считать того, что самого мага в комнате не было. Беллатор криво усмехнулся. В груди неприятно кольнуло. Ли глубоко вдохнул и в этот миг на некогда пустой прикроватной тумбочке появился поднос ароматными булочками и тёплым молоком. Беллатор не сдержал глупой улыбки. «Ему не все равно», – пронеслось в голове у Ли. Воин взял с тарелки свежеиспеченную булочку и с удовольствием её понюхал. Кажется, вчера ночью он обмолвился о том, что это его любимое лакомство. Гаара, кажется, не придал этому значение, но, как оказалось, такую мелочь запомнил. Это было очень приятно.***
Бывать в покоях Верховного мага Какаши доводилось не один раз. И в каждый свой визит в этот кабинет, маршал невольно восхищался его убранством. Кажется, все вещи здесь безобразно дорогие, но лишнего тут было не найти. Ни картины для украшения, ни старинного гобелена для авторитета – ничего. Это маршалу всегда нравилось. Излишней праздности он не любил. – Я уже поговорил с Сан де Рэ, и теперь разговариваю с Вами. Невозмутимое лицо Верховного мага раздражало Какаши. Обычно он ценил в людях умение держать эмоции под контролем, но выправка Суна но Гаары могла дать фору любому. Это несколько выводило маршала из себя. – Я так понимаю, Вы решили действовать, – Гаара смерил маршала внимательным взглядом. Затем его внимание привлёк пустой развёрнутый свиток. Маг небрежно провёл по нему пальцем и на пергаменте проступил портрет прячущегося в Золотых Песках врага. – Верно, – Хатаке едва заметно кивнул. Его было не пронять такой нелепой показухой, и всё же лёгкость, с которой маг начертал портрет и характерное оружие, впечатляла. – Это дело сложное и помощь толкового мага мне пригодится, – признание этого стоило маршалу немалых душевных усилий. – Я представлю его Вам немедленно, – Гаара дёрнул неприметный шнур и спустя несколько секунд раздался вежливый стук. Он, как будто доносился сразу отовсюду. – Вы знали, что я к Вам приду, – хмыкнул Хатаке, – краем глаза следя за тем, как исчезает одна из стен. – Разумеется, – невозмутимо кивнул Гаара. – Это дело требует участия сильного мага и опытного воина. И много других значительных мелочей. Но не мне говорить Вам об этом. – Вы желали меня видеть, господа? – в кабинет зашел уже знакомый Какаши маг. В этот раз, он, правда, не курил. Беспечно держа руки в карманах, он невозмутимо смотрел то на маршала, то на Верховного мага. Гаара усмехнулся, жестом предложил гостю подойти ближе. Тот невозмутимо повиновался. – Знакомьтесь, маршал. Сарутоби Асума – один из лучших боевых магов Таки. Полагаю, – Гаара бросил короткий взгляд на мага, – лучший маршал Багряных земель в представлении не нуждается. – Верно, – медленно протянул Асума. Несколько секунд он внимательно рассматривал Какаши, затем неожиданно развернулся и прямо посмотрел на Гаару. – Зачем я здесь? – Я прошу тебя и требую, – Верховного мага не смутил пристальный взгляд и требовательный вопрос. – Требую, чтобы ты сопровождал и всеми силами помогал маршалу в его нелёгкой миссии, что он взвалил на свои плечи. Асума задумчиво хмыкнул. Сделав неопределённый пас рукой, он сел в тут же появившееся кресло и вновь посмотрел на Хатаке. – Я весь внимания, маршал. Расскажи мне о твоей миссии.***
Время стояло на месте. Хината лежала на чем-то жестком и очень неудобном, но не придавала этому ни малейшего значения. Она была зла. Зла на себя, Неджи, но главное, на Учиху, по вине которого всё это происходило снова и снова. Нет, брат был искусен и по-своему нежен. Да, ей нравилась такая близость, и, тем более, её мгновенные последствия. Но. Но! Интимная связь между родственниками строго порицается в кругу Высших. Это вновь затормозило её на пути к заветной цели. Снова Учиха утёр ей нос, так толком ничего не сделав. А старший брат хорош. Потерпел несколько неудач и теперь уж и не стремиться в круг Высших. Ему вполне хватает того, что есть сейчас. И чем попытаться попасть в эфемерное «Высшее общество», он лучше поиграет со смертными. Этот Хатаке Какаши уж слишком сильно ему приглянулся. Уж слишком долго он за ним наблюдает, уж слишком редко этот маршал ошибается. А всё потому, что магию он презирает. Встречаются среди смертных и такие ненормальные. Да, возможно, когда Неджи превратит его в своего раба, он получит определённые привилегии. Возможно, так и будет, а может, его стараний никто и не заметит. Ведь сейчас он всё делает «просто так». Хината облизнула пересохшие губы. Она чувствовала, как по телу струится Сила, как она наполняет каждую клеточку её тела, и как всё меньше и меньше на неё давит метка Учихи. Это было очень, очень приятно. Этот миг хотелось обратить в вечность. И, наверное, Хьюга смогла бы насладиться им сполна, если бы в ушах всё еще не звучал гневный голос старшего брата. Неджи ушел, на прощание отчитав её за беспечность. «Глупо и опрометчиво связываться с Высшим. В нашем нынешнем состоянии, они сильнее. Сильнее!» Он твердил свое: «сильнее» и, похоже, упивался им. Хинате казалось, будто брату это даже нравится. Нравится, что они кому-то уступают, что есть те, пред кем им, как бы ни хотелось, приходится склонять головы. Да, Высшие сильнее. Да, их могущество практически безгранично, и в схватке один на один, победа почти наверняка достанется Высшему. Но не всё так просто! Нет. Всё совсем не просто. И Высшего тоже можно загнать в угол. У всех есть свои слабости. Главное знать о них. И плевать, что Неджи фактически отрёкся от неё. Он велел ей самостоятельно разрешить спор с Учихой, ясно дал понять, что ни он, ни кто-то из Клана не придёт к ней на помощь. Он подтвердил её смертный приговор. Списал со счетов. Уже списал. … Старший брат как всегда поспешен… Хината тихо хмыкнула. На бледном лице появилась кривая ухмылка. Она знала о слабости Учиха Саске. Ещё с первой их встречи Хьюга тайком наблюдала за светловолосым Стражем. Сделать это было очень трудно. Будь, Учиха всегда с ним рядом – невозможно. Но Страж предпочитал гулять один. И время от времени его удавалось увидеть. А потом ею полностью завладела метка. Навестившие её смертные, сами того не ведая, вселили в неё крупицу надежды. Они нуждались в ней, и она могла дорого себя им продать. И продала. Без договора, без обязательств, даже с разрешением завладеть молодым магом. Оговорки тут ни к чему. Малыш Шикамару будет её. Её, и никакие тузы в рукаве ему не помогут. А завладев магом, она уже наверняка нейтрализует метку. Но самое главное – цель этих смертных. Сами того не подозревая, они хотят вплотную подойти к Высшему. Хотят отобрать у него его любимую игрушку, стремятся вызвать на себя его гнев. И в этом она охотно им поможет. Ничто не ранит Учиху так, как смерть светловолосого Стража. Он непременно познает всю горечь отчаяния. А после этого… после этого можно и умереть.***
Солнце медленно скрылось за горизонтом, раскрасив на прощание небо алыми цветами. Еще один день подошел к концу. Саске сидел на подоконнике, прислонившись головой к окну, и наблюдал за закатом. Время тянулось мучительно медленно. Навестить драгоценного мужа, по закону, он мог только через две недели в один из трёх дней для посещения. К заключенным дозволялось приходить раз в месяц. Всего один раз. Наруто хотел, чтобы он уважал законы. Хотел, чтобы хотя бы в этот раз он последовал правилам. Как будто обычно он их нарушает. Учиха тихо хмыкнул, вспоминая об уплаченных на годы вперед налогах. Впрочем, глупо было отрицать, что он совершал поступки, за которые смертные обычно осуждали… Стемнело. Правда, Саске практически не заметил этого. Небо перестало купаться в крови, да и только. Учиха легко спрыгнул с подоконника. Чаша его терпения окончательно переполнилась. Бесконечные минуты разлуки угнетали, томили, злили. Гнев требовал действий. Он – Высший демон. Он не обязан подчиняться законам жалких смертных. С капризами драгоценного мужа, конечно, всё обстоит гораздо сложнее, но нет таких правил, которые нельзя было бы нарушить. И сейчас Саске собирался в очередной раз это доказать. И всё же, возможный гнев супруга немного беспокоил Учиху. Поэтому начать он решил с небольшой разведки. С трудом выждал еще несколько часов: дождался полуночи, чтобы переместиться в подземелье именно тогда, когда Наруто будет спать. Учиха собирался только посмотреть на бесценного супруга и пока этим ограничиться, но оказавшись в темнице, понял, что этого для него слишком мало. Магическая защита подземелий была достойна одобрения. Впрочем, остановить демона она была неподвластна. И тем не менее, Учиха отчетливо чувствовал множество барьеров. Ощущение напоминало зуд, но, если очень постараться, на него можно было не обращать внимания. А Саске умел не замечать досадных мелочей. Тем более в мгновения, когда его что-то сильно занимало. Темница была небольшой, хоть здесь и было, где походить. Практически всё здесь утопало во мраке. Света от свечей, что ровным рядом стояли на грубо сбитом столе, едва хватало для того, чтобы осветить сам стол. Даже с ними в темнице оставались непроглядно-черные углы. В одном из них и появился Саске. Учиха критически осмотрелся по сторонам и неопределённо хмыкнул. Вряд ли Узумаки был в восторге от такой обстановки. Темнота никогда ему не нравилась… Наруто, вопреки всем ожиданиям, не спал. Он сидел на кровати и, судя по тому, что его мысли были недоступны, о чем-то говорил со своим Хранителем. Время от времени он тёр виски и заразительно зевал. Магу явно хотелось спать, но сейчас он отчего-то отказывал себе в этом. Узумаки вдруг оглянулся и Саске инстинктивно прижался к стене. Её холода он не почувствовал. Пристальный взгляд мужа интриговал его куда больше. Наруто смотрел прямо на него, но не видел. Темнота играла Саске на руку. «Не может быть…» – пронеслось в голове у мага. Узумаки слез с кровати, подошел к столу и вооружился свечой. Неспешно обошел каждый угол своей темницы и, так никого и не найдя, недовольно хмыкнул. Подумав немного, он подул на свечу. Огонь, вместо того, чтобы потухнуть, вдруг вспыхнул ярче. Саске, не задумываясь, вернулся в «Кицунэ».***
– Никого нет, – проворчал Наруто, ставя на стол огрызок свечи. – Он уже ушел, – хмыкнул Курама и вдруг развеселился. – Спугнул ты мужа своего. Эх, – тяжело вздохнув, продолжил он. – Если бы только твой супруг знал, как сильно ты в нём нуждаешься, то непременно бы здесь задержался… – Я ни в ком не нуждаюсь, – фыркнул маг, задумчиво рассматривая глубокие трещины на колодках. – Время визитов еще не пришло. И видеть я пока никого не хочу. – Ой ли,– ехидно хмыкнул Хранитель. – Кое-кто так обрадовался, когда я заметил, что он здесь. – Заткнись, – проворчал Узумаки, снова залезая на кровать. – Ты скучаешь по нему. Ну же, признайся! «Кур-р-рама», – мысленно прорычал Наруто. Не то, чтобы он скучал по мужу или ему его не хватало, нет. И вместе тем, новость о том, что Саске заглянул на огонёк, оказалась неожиданно приятной. Узумаки толком не решил, что сделает, когда встретится с мужем. Для начала он хотел просто его увидеть. Однако, Учиха предпочел на глаза не попадаться. Похоже, день ареста произвёл на него сильное впечатление… Наруто прикрыл глаза. Веки сразу же налились тяжестью. Безумно хотелось спать. Маг зевнул, вытер выступившие в уголках глаз слезинки и в очередной раз призвал щит. От этого, уже порядком надоевшего упражнения, болела голова. Даже Артефакт Жизни не подавлял эту боль. Но Узумаки упрямо возводил вокруг себя щит. С каждым разом получалось всё лучше и лучше. И всё же, это по-прежнему было недостаточно хорошо. Вновь возведённый щит скрыл от мага все звуки. Гомон чужой памяти стих, в темнице стало тихо-тихо. Наруто медленно выдохнул. Он знал, что щит продержится в лучшем случае два часа. Знал, что если уснёт, то станет абсолютно беззащитным, и когда защита разрушится, чужие воспоминания вновь смешаются с его собственными. От одной мысли об этом становилось жутко. И маг был бы рад не засыпать, но усталость брала своё. … Всё-таки, при всех своих достоинствах, ментальный щит слишком утомляет и выматывает…***
Саске зажег огонёк, несколько секунд посмотрел на него, и потушил. Хмыкнул и снова заставил пламя вспыхнуть. Вокруг царила тишина, ничто не могло отвлечь его, однако, сколь бы Учиха не прислушивался, драгоценного мужа не слышал. И нет, испытанная временем магия подземелий вовсе не была для Саске помехой. Похоже, Узумаки вновь разговаривал со своим Хранителем. Вновь он скрывался от него. Учиха недовольно хмыкнул и погасил пламя. То, что Наруто не спал, стало для него полной неожиданностью. Впрочем, так было даже лучше, ведь если бы Узумаки уже отдыхал, он бы так и не понял, что лицо мужа побледнело и осунулось, а сам он выглядит измождённым и невероятно уставшим. Как будто его каждый час подвергают пыткам. Саске нахмурился. Последнее оставлять без внимания было никак нельзя. Если эти жалкие смертные посмели поднять руку на его драгоценного мужа, он всех их уничтожит. … Может, начать прямо сейчас? Парой сотен человек больше, парой – меньше. Велика ли беда?.. Ах, да. Наруто. И его нерушимая сейчас воля. Великое Пламя! Кто только придумал все эти последствия Равного Брака?! – Покуда воля одного из супругов не будет исполнена, воля второго не будет услышана, процедил сквозь зубы Саске. Впервые все эти законы его так сильно раздражали. Сейчас казалось, что их слишком много. Слишком. … А ведь на самом деле правил насчитывалось чуть меньше десяти… Алый огонь вновь вспыхнул на раскрытой ладони. Учиха несколько секунд рассматривал пламя, а затем с силой сжал руку в кулак, заставляя огонь потухнуть. Нет, он не может оставить всё, как есть. Не может, Великое Пламя! … Но и нарушить эти правила, он тоже не в праве. Саске раздраженно зарычал. Его глаза стали алыми, а в библиотеке, испуганно визжа, появились черти. Медленно истребив одного за другим, Учиха немного успокоился. Переместился в спальню Наруто, сел на подоконник, посмотрел в окно. Впервые за последнее время, несколько часов вновь стали чем-то незначительным, незаметным. На улице светало. Саске некоторое время наблюдал за рождением нового дня, затем прикрыл глаза, прислушиваясь к своим желаниям. Ему хотелось снова увидеть мужа, в этот раз уже не таясь. Хотелось прикоснуться к нему, поговорить с ним, забрать его из темницы. Учиха хмыкнул. Кое-что он и сейчас мог себе позволить. Да, это немного рискованно, но так даже интереснее. Если повезет, он узнает, скучает ли по нему Наруто. Солнце незаметно поднялось над горизонтом. Новый день полностью вступил в свои права. Саске окинул спальню мага ленивым взглядом и в следующий миг вновь переместился в дворцовые подземелья. В темнице, где держали Наруто, ровным счетом ничего не изменилось. Здесь по-прежнему царила темнота. На столе ровным рядом стояли зажженные свечи, магическая решетка перекрывала «единственный» выход из темницы, ничего нового здесь не появилось. Учиха неопределённо хмыкнул и, медленно подойдя к кровати, присел на её край. Наруто все еще спал, несмотря на то, что начальник подземелий, шумел, требуя от заключенных дисциплины и безоговорочного подчинения. Пленникам выдавали завтрак. Ничего аппетитного в этих блюдах не было, и, Саске бы даже порадовался тому, что его ненаглядному супругу не предлагают есть это недоразумение, если бы Узумаки вообще принесли хоть какой-нибудь завтрак. «Они решили заморить голодом моего драгоценного мужа?!» – мысленно возмутился Учиха, внутренне подбираясь и готовясь испепелить любого, кто пройдёт мимо. Тот, кто так жесток с его ненаглядным супругом, заслуживает мучительной смерти. Наруто тихо застонал, отвлекая Саске от его кровожадных мыслей. Учиха бережно переложил голову мага к себе на колени, выждал немного, убеждаясь, что Узумаки не собирается ничего менять, и осторожно запустил пальцы в жесткие волосы супруга. О, Великое Пламя! Это просто непередаваемое чувство! – Время! – закричал начальник подземелий. Именно так величал себя разодетый в дорогие одежды смертный. Он бесцеремонно нарушил умиротворённый миг, и за это его мало было просто придать Великому Пламени. Впрочем, Саске не позволил себе что-то сделать горластому смертному. Он ограничился лишь тем, что укрыл темницу звуконепроницаемой завесой. Допустить, чтобы отдых драгоценного супруга был нарушен такой мелочью, как крик, Учиха не мог. В подземельях было неожиданно оживлённо. Заключенных собирали и куда-то вели. Начальник подземелий, этот, даже недостойный упоминания смертный, на мгновение появился перед темницей Наруто. Саске заставил пламя свечей светить ярче, дабы темница была видна лучше, и при этом благоразумно скрыл своё присутствие от горластого смертного. Несколько секунд начальник подземелий пристально всматривался в спящего мага. Он даже не обратил внимания на то, что свечи стали гореть ярче, и что теперь он может во всех деталях рассмотреть лицо заключенного. Мужчина всеми силами пытался рассмотреть руки мага, но тот, во сне, спрятал их. Так ничего и не увидев, начальник подземелий сплюнул в пол и ушел. Учиха усмехнулся. Он знал ответ, на терзавший смертного вопрос. Нет. На руках его драгоценного мужа уже не было никаких колодок. А вот подавляющие Силу Артефакты всё еще были на месте. Правда, этот начальник подземелий, даже не подозревает об их существовании. Как нелепо! Избранных заключенных увели. В подземельях воцарилась тишина. Впрочем, Саске своей завесы не убрал. Мало ли, вдруг вернётся горластый начальник подземелий и вновь попытается перевернуть всё с ног на голову. Учихе завеса нисколько не мешала. Помыслы смертных и так были ему доступны. И Саске нисколько не удивился, увидев в подземельях человека. Он слышал его мысленное ворчание еще тогда, когда тот только подходил к подземельям. Смертный вовсе не хотел подметать местные коридоры, тайком присматривая за пленными магами. Он считал себя выше этой недостойной упоминания маскировки. К тому же полагал, что заключенные в темницах, лишенные своей Силы маги, наблюдении не нуждаются. – Суетятся из-за этого новенького, – ворчал себе под нос тайный надзиратель. – Как будто он какой-то особенный… – Это он о тебе, муж мой, – усмехнулся Саске, внимательно выслушав ворчание смертного. – Давай объясним ему, что ты особенный. Наруто не ответил. Он всё еще крепко спал, не подозревая ни о том, что его уединение нарушено, ни о том, что его неуправляемый супруг решил немного поиграть. Учиха снова усмехнулся. Пламя свечей стало еще немного ярче. Саске удовлетворённо хмыкнул. Молчание – знак согласия. Значит, он может делать всё, что посчитает нужным. Подметать подземелья было утомительным и совершено бесполезным делом. Обычным этим занимался кто-то из заключенных. Но в этот раз велели ему. Стремясь к повышению, он даже не понял, как согласился стать на пару дней дворником. Если Верховному магу так интересны его заключенные, так и держал бы их при себе, в самом деле! Тайный надзиратель подметал небрежно. Поднятая пыль, летела в разные стороны, и время от времени до мужчины доносилось то недовольное ворчание, то очень частые чихи. В подземельях царил полумрак. Факелов было слишком мало, чтобы нормально осветить коридор. Их свет не позволял увидеть тех, кто был заключен в одиночных камерах, но было вполне достаточно, чтобы без проблем пройти из одного конца подземелий в другой. Путь этот обещал быть длинным и однообразным. Тайный надзиратель принялся насвистывать себе под нос незамысловатый мотив. Так ему было спокойнее, и время, казалось, шло быстрее. Однообразие закончилось неожиданно быстро. Один из магов сумел раздобыть огонь и зажег свои свечи. Их свет оказался неожиданно ярким. Благодаря ему в подземельях стало гораздо светлее. Тайный надзиратель искренне порадовался этому. – Ш-ш-ш, – молодой человек приложил указательный палец к губам, призывая к тишине. – Разбудишь, – едва слышно добавил он, кивком головы, указывая на спящего на его коленях парня. Тайный надзиратель смутился, кивнул, на цыпочках прошел дальше, даже пыль не поднял. И только, когда освещенная темница осталась на шаг позади, мужчина понял, что видел в одиночной темнице двоих. – Не может быть, – пробормотал он, резко возвращаясь назад. Несколько секунд тайный надзиратель пристально всматривался сквозь металлические решетки в темницу. На единственной койке лежал светловолосый маг. Он, кажется, крепко спал. Но, главное, он был здесь совершенно один. Всё было в абсолютном порядке. Тайный надзиратель облегчённо вздохнул. – Всё хорошо, – сам себе сказал он. – Просто показалось… … Да, тёмноволосый красавец ему просто почудился… Мужчина настолько разволновался, что сам не заметил, как принялся подметать каменный пол. Работа успокоила его. Даже надоедливый мотивчик и тот сам собой вернулся. Тайный надзиратель сам не понял, как снова начал насвистывать его себе под нос. Чужой пристальный взгляд заставил мужчину на мгновение отвлечься. Он оглянулся и столкнулся с укоризненным взглядом матово-черных глаз. Всё тот же тёмноволосый красавец недовольно качал головой, активно жестикулировал руками, показывал на спящего мага, и всеми силами призывал к тишине. Тайный надзиратель снова смутился. Отвернулся, крадучись сделал несколько шагов, а потом снова спохватился. В освещенной темнице было двое. Двое! Ему не привиделось! Мужчина резко вернулся назад, заглянул в темницу и его глаза расширились от ужаса. Не веря самому себе, тайный надзиратель вплотную подошел к стальным решеткам и даже попытался просунуть голову сквозь прутья, чтобы лучше рассмотреть темницу. Неожиданно удлинившиеся тени не позволяли ему увидеть всего, и мужчина поспешил снять с одной из стен факел. Но даже с огнём, то, что он видел, не менялось. Темница была пуста. – Пропал, – пробормотал себе под нос тайный надзиратель. – Пропал! – закричал он, и что есть мочи побежал прочь из подземелий. – Пропал! – как заведённый повторял он, ища начальника подземелий. – Пропал!..