***
Начальник подземелий не поверил своим ушам. У него в голове не укладывалось взволнованное донесение тайного надзирателя. Коротко велев стражникам следить за порядком, он поспешил в подземелья. Ему хотелось верить, что случилось недоразумение. Но Монга был тайным надзирателем, и это было не только красивое словосочетание. Внимательный и наблюдательный, он хорошо разбирался в людях и отлично чувствовал, когда что-то было не так. И вот сейчас у него на глазах произошло непонятно что. Исчезновение Узумаки у него из-под носа произвело на Монгу такое впечатление, что он поднял на уши весь дворец. И к большой досаде начальника подземелий, эти щекотливые новости дошли до Верховного мага и маршала Какаши. Они встретились у входа в подземелье и Суна но Гаара жестом велел отвести их к темнице Узумаки. Начальник подземелий потел и волновался. К нужной темнице шли молча, и тишина угнетала и волновала его. Он был бы куда больше рад, начни Верховный маг задавать вопросы. Однако Суна но Гаара хранил молчание, и никто не смел нарушить его. Даже маршал Какаши не ничего не спросил о том, что произошло. Надзиратель подземелий сам не заметил, как замедлил шаг. Ему не хотелось выводить своих спутников к пустой темнице, но нужный поворот неизбежно приближался. Удивительно, но им всё никак не удавалось к нему подойти. Казалось, осталось всего два шага до места назначения, а они всё никак не могли их сделать. Сначала начальника подземелий это радовало, затем насторожило. Что-то явно было не так. – Остановись, – приказал Суна но Гаара. – Мы уже давно топчемся на месте, – невозмутимо пояснил он. Похоже, его нисколько это не удивляло. Верховный маг сделал несколько пассов рукой, что-то пробормотал себе под нос и принялся медленно продвигаться вперёд. Прошло, по меньшей мере, пять минут, прежде чем начальник подземелий понял, что они наконец-то сдвинулись с места. Гаара не особо любил подземелья. Это место было одинаково неприятным для любого мага, заключенного или нет. Всё здесь было пропитано враждебной магией, и это сильно давило подсознание. Гаара понимал, что здесь произошло. Очевидно же, сюда пришел Учиха. Похоже, Высшему демону и эти магические печати не преграда. Он создал «мёртвую» петлю, что не позволяет им приблизиться к нужному месту, а сам наверняка забрал Узумаки отсюда. Всё это Гаара умом понимал, но подтвердить своих домыслов никак не мог. Разделить магию подземелий и колдовство демона было просто невозможно. Но он мог пробираться сквозь чужое заклинание. Это обнадёживало. «Если Узумаки здесь нет, – напряженно думал Гаара, медленно подходя к нужной темнице, – как мне быть дальше? А если я найду его в темнице, как мне понять, что это действительно он, а не плод моего воображения?» Решать этот вопрос пришлось очень даже скоро. Новый осторожный шаг позволил магу разорвать петлю. Он остановился перед нужной темницей. Огонёк свечей едва-едва освещал помещение. Понять, есть там кто-то или нет, было совершенно невозможно. Начальник подземелий выхватил из стены факел и поднёс его к решетке. Так в темнице стало на порядок светлее и стало возможным худо-бедно рассмотреть её. Несмотря ни на что, тени всё еще были длинными и густыми. Они тянулись вдоль стен, а там заключенному решительно нечего было делать. Однако если Узумаки не спрятался в тени, то где он был? Аккуратно застеленная, вернее, ни разу не расстеленная кровать пустовала. Возле стола тоже никого не было. Узник скрылся из виду, чтобы справить нужду? Но так бы был виден хотя бы его силуэт. Или тень. И в темнице не царила такая мертвая тишина. Покуда место обитаемо, тихим оно не будет. Нужно только уметь слушать. Гаара умел. Темница молчала. – Нету никого! – нервно взвизгнул Монга. – Видите? Нету! Я не ошибся! Не солгал! Он подчеркнул это специально для начальника подземелий. Тот стоял ни живой, ни мёртвый. На его лбу выступил крупный пот, мужчина сжимал дрожащие руки в кулаки, беззвучно открывал и закрывал рот, во все глаза таращился в темницу. Как он ни старался, увидеть там узника не мог. Поверить в то, что его там нет, было страшно. Начальника подземелий сковал ужас. Он плохо относился к этому заключенному. Вёл себя совершенно неподобающим образом, наивно полагая, что колодки и древние печати надёжно сдерживают его. Но закрытых дверей не бывает. Узумаки в очередной раз подтвердил это «правило». И что если теперь он захочет отомстить за нанесённые оскорбления? Сам бы начальник подземелий непременно захотел бы это сделать. И оттого его знобило от страха. - Откройте темницу, - сухо велел Гаара. Он был невозмутим и, казалось, ничуть не удивлён происходящим. Отчего-то это совсем не успокаивало начальника подземелий. Самое ужасное, что даже маршал Какаши оставался в этой ситуации беспристрастным. Хотя, это, пожалуй, даже было к лучшему. Приказ Верховного мага был выполнен незамедлительно. Вместе с ним и маршалом начальник подземелий зашёл в темницу. Монга и еще двое охранников передали им факелы, и впервые за много лет темницу осветили от угла до угла. Узника там не было. – Как же так? – нервно бормотал начальник подземелий. – Как так? Невозможно. Это же невозможно! В ответ на его причитания Монга нервно хихикал. Гаара бросил убийственный взгляд сначала на тайного надзирателя, затем на начальника подземелий. Ему хотелось убить обоих. Похоже, что желание это было настолько осязаемым, что мужчины затихли. Верховный маг вышел из темницы, и наблюдая за тем, как её снова закрывают, напряженно думал о том, как ему поступить теперь. Что предписывает закон, и что из этого ему действительно нужно использовать? На Какаши пустая камера практически не произвела впечатления. Разве что появилось в душе столь неуместное чувство холодного удовлетворения и немного злорадства. У идеального Верховного мага что-то пошло не так. Хатаке понимал неуместность собственных чувств, и тем не менее, было приятно видеть, как на глазах рушится «идеал, не совершающий ошибок». Маршал бросил еще один взгляд на пустую темницу и тряхнул головой. У него и без этого было очень много дел. Узумаки Наруто хоть и заинтересовал его, опасным совсем не показался. На свободе ли, в темнице ли - опасности Таке и Багряным землям он не несёт. Зато где-то здесь есть другие, кто посмел осквернить кровью землю. Его землю. Кто-то безнаказанно убивал людей и пугал скот и прочую живность. Если бы дело не коснулось военных, он бы, возможно, и ничего об этом не узнал. Но раз уж кто-то посмел поднять руку на его товарища, он ответит за этой той же монетой. Хватит расслабляться. Со своим узником Суна но Гаара как-нибудь справится сам. Маршал был уже на полпути к выходу из подземелий, как его настиг истошный вопль Монга. Какаши остановился. Возвращаться назад ему совершенно не хотелось. Он ограничился тем, что прислушался. – Ваша Светлость! Богами клянусь! Глаз не сводил! Не было его там! Вы сами же видели! Видели! А теперь есть! Всеми богами клянусь, есть! Откуда только взялся? Куда только пропадал? Какаши усмехнулся и принялся выбираться из подземелий. Чтобы там не натворил Узумаки Наруто, как бы он там не исчезал и затем не появлялся, нервы Верховному магу он потрепал. И это бесконечно радовало маршала, хоть так, конечно, быть было не должно. Гаара вернулся к темнице, жестом велел Монге замолчать. Узумаки был на месте. Он лежал на койке и безразлично смотрел в скрытый темнотой потолок. Складывалось впечатление, что маг лежал так очень долго. Всё это время пока они тщетно пытались его найти. Они как будто играли в прятки, и Узумаки всё это время был у них прямо под носом. Лежал на кровати, лениво наблюдая за бесполезными попытками его найти. Но ведь кровать они проверили в первую очередь! На кровати и под ней никого не было. Никого! «А сейчас есть? – засомневался Гаара. – Он настоящий? Или всем нам чудится? Как мне это понять?!..» Начальник подземелий бормотал себе под нос что-то невнятное, и это мешало сосредоточиться. Верховный маг решительно отодвинул его в сторону, на шаг ближе подошел в металлической решетке. – Узумаки, – негромко позвал он. Узник его услышал. Медленно сел, лениво посмотрел в его сторону. – Будь так любезен, подойди, – заключенный тихо хмыкнул, но подчинился. – Где ты был? – Дышал свежим воздухом, – пожал плечами Узумаки. – Вот как, – медленно протянул Гаара. – Покажи руки, – приказал он. Маг подчинился. Колодок на них не было. – Они слишком слабые, – пожаловался Наруто. – Постоянно ломаются. Может у вас есть что-то посильнее? – в его голосе явно слышалась надежда. Как будто он просил шубу потеплее, а не ограничители покрепче. Гаара внимательно смотрел на Узумаки и всё пытался понять: настоящий ли он. Не создал ли демон свои иллюзии, не заставляют ли его поверить в то, что он так хочет видеть? … Нужно быть осторожным со своими желаниями. Они должны быть спрятаны глубоко в сердце так, чтобы не только сам он о них знал, но и никто другой, даже Высший демон, не смог о них узнать… – Принесите новые колодки, – сухо велел Гаара. Взгляд Верховного мага задержался на кольцах-артефактах узника. Да, конечно, колодки – это чистая формальность. Так спокойнее будет простым людям. Узумаки невероятно сильный. И несмотря ни на что, его Сила продолжает расти. Им нужно об этом поговорить. Об этом, и том, ради чего он собственно его здесь держит. Но позже. Когда не будет никаких сомнений в том, что узник настоящий, а не искусная иллюзия Высшего демона. Ограничительные колодки должны пролить немного света на этот вопрос. Узумаки был настоящим. Во всяком случае, он не исчез, стоило только надеть на его руки колодки. Он выглядел отдохнувшим и посвежевшим. Как будто проводил время не в темнице, а на отдыхе. Впрочем, это даже было хорошо. – Следуй за мной, – приказал Гаара и зачем-то пояснил: – Нам надо поговорить. Наруто недоумённо на него посмотрел, пожал плечами, но подчинился. Вышел из темницы и под пристальными взглядами Монги и начальника подземелий неспешно направился к выходу их подземелий. Его спокойствию Гаара невольно позавидовал.***
Шикамару никогда не любил зеркала. Он редко смотрел на своё отражение, итак прекрасно зная, что он там увидит. И вместе с тем, маг прежде никогда их не избегал. В конце концов, это очень даже удобное средство общения. Да, именно в этом качестве Нара обычно зеркала и использовал. В принципе, для общения опытному магу могла подойти любая более-менее отражающая поверхность. Виртуозы своего дела могли общаться с помощью гладко отполированных дощечек или камней. Демонам же был под силу практически любой вид общения. Чем сильнее демон, тем меньше у него ограничений. Шикамару искренне радовался тому, что полюбившая его демонесса не принадлежит к числу сильнейших. Но легче от этого практически не было. После того, как он отделался от летучей мыши, жизнь, кажется, наладилась. Дома никто и не думал его тревожить, кроме уважаемой матушки и ворчливого деда. Но это было даже приятно, если сравнивать. И вот, не прошло и трёх дней, как он вернулся в Лиман, всё началось сначала. Демонесса преследовала его повсюду. Она заняла зеркала, отражалась в воде, покорила себе лёд и даже снег. Она не прятала своего лица, но похоже недостаточно прославилась для того, чтобы быть увековеченной в каком-нибудь фолианте. Жизнь начала казаться Нара сплошным невезением. Он опрометчиво связался не с той компанией, на него положила глаз демонесса, и именно тогда, когда её преследования стали наиболее активны, Миледи решила обучать его и наставлять. В конце концов, он ведь проходит у неё постдипломную практику, а это кое-что да значит. Занятия для Шикамару тоже имели определённое значение. Так он понимал, что вокруг происходит. Если Миледи сидит подле него и читает лекцию о защитных артефактах, значит до сих пор царит затишье. Об Узумаки при нём больше не говорили. Видимо потому, что он до сих пор не вернулся. Это было проблемой. И, очевидно, не только для него. Порой, наблюдая за своей наставницей и её спутниками, Шикамару думал, что было бы лучше, если бы Узумаки и вовсе не вернулся. Так, казалось, будет спокойнее. Но стоило в деревянной стене появиться образу настырной демонессы, Нара тут же пересматривал своё мнение. Не то чтобы Узумаки мог чем-то ему помочь. Вообще, с такой проблемой правильнее было бы обратиться к Верховному магу. Но с громкой, для дворца, фамилией Нара не хотел этого делать. К тому же, узнай кто-то из семьи, что он обратился за помощью к Верховному магу, ему покоя век не дадут. Скажут еще, что семью опорочил и, возможно, даже изгонят. Слишком всё это проблематично. Уж лучше дождаться возвращения Узумаки и поговорить с ним. Он наверняка что-нибудь да посоветует. Главное продержаться до его возращения, а дальше будет легче. Верить в это было удобно, и Шикамару позволял себе беспочвенно надеяться. Пока его иллюзии дают ему силы, он будет в них верить.***
Наруто задумчиво крутил в руках ограждающий артефакт. Саске очень настоял на том, чтобы он взял его с собой. Эта «безделушка» должна была оберегать его сон ночью. Во всяком случае, так обещал Учиха. Золотой браслет легко спрятался под рукавом камзола, как будто был там всё время. Узумаки лениво прощупывал вытравленные в металле символы и всё думал о странном разговоре с Верховным магом. Наруто и сам не раз удивился своим ответам. Но стоило Гааре только заговорить о Саске, намекнуть на то, что это Учиха на самом деле виновник всех тех бед, за которые он отдувается в темнице, как колкости сами лезли на язык. Говорить о Саске, вообще обсуждать кого-то за его спиной Узумаки никогда не нравилось. Возможно, именно поэтому он так плохо сходился с ребятами в магических Академиях. Но всё становилось совсем невыносимо, когда речь заходила об Учихе. Наруто волновали тьма и холод, что сковывали его всякий раз, когда Саске пытались в чем-то обвинить или уличить. И нет, то было совсем не из-за страха. Узумаки такой разговор раздражал и немного злил. Ведь Саске его муж, а значит, только он может голословно в чем-то его обвинять, уличать, что-то от него требовать и так далее по незримому списку, подготовленному Суна но Гаарой. Впрочем, Верховный маг не позволил ему утонуть в собственной тьме. Он как-то резко сменил тему, как будто почувствовал беду, спросил: «Ты любишь путешествовать?», окончательно сбив с толку. – Он хочет, чтобы ты отправился в путешествие, –вклинился в бессвязные мысли мага Курама. – И я его всецело поддерживаю. Только направление не одобряю. В Вековых Льдах тебе делать нечего. «Почему он вообще об этом заговорил?» – лениво подумал Узумаки. Лёг на кровать, обновил практически сломавшийся щит и тихо вздохнул. – Его что-то гложет, –Хранитель наверняка пожал плечами. – Кто-то знает о том, кто ты такой, и хочет, чтобы ты… – он на мгновение задумался, а затем старательно принялся перечислять: – Либо поступил на службу кому-то очень важному, либо сделал что-то, что угодно, то, что повелят. А может, кто-то хочет сделать тебя своим любовником… Наруто резко сел и затряс головой, пытаясь избавиться от голоса Хранителя. – Ну а что? – Кураме всё было ни по чем. – Учихе ты нравишься. Поверь, это значит очень многое. Вдруг кто-то об этом прознал – знает же Суна но Гаара о том, что вы вместе – и теперь хочет, чтобы ты стал его любовником. У тебя ведь… – Заткнись, – прорычал Наруто. – Конечно, ты прав, – проигнорировал его Хранитель, – Учиха этого не потерпит. И правильно. Ведь вы семья, причем такая молодая. Верность очень важна. Я рад, что ты это понимаешь. Но супружеский долг… ты по нему не скучаешь? Узумаки зашипел, крепко жал в кулаках артефакт, однако Курама этого как будто не заметил. – Я понимаю, прошло всего несколько дней, и всё-таки!.. «Я обязательно, – думал Наруто, – обязательно тебя найду!» – Когда вы вместе, вам так хорошо! Вы оба теряете голову, отдаётесь страсти, а я… О! Я… М-м-м!.. – Курама очень выразительно и бесконечно счастливо заурчал. «Найду, и прибью!» – Узумаки заткнул уши, надеясь, что хоть так перестанет слышать своего Хранителя. Тише Курама не стал, зато браслет упал на пол. Пришлось нагибаться и поднимать его. «И всё-таки, – Наруто вновь подумал о недавнем разговоре с Верховным магом. – Почему он хочет, чтобы я поехал в Вековые Льды?»***
Гаара был чем-то недоволен. Как запертый в клетке зверь, он не находил себе места. Всё ходил по своей комнате из одного угла в другой и о чем-то напряженно думал. Как будто заново переживал события дня. Ли злился на себя за то, что сегодня не сопровождал мага, и теперь только и может, что с недоумением рассматривать его. Но это действительно было странно. Обычно Гаару ничем нельзя было пронять. Что же случилось? – Гаара? – осторожно позвал беллатор. Маг остановился. Пристально на него посмотрел, явно ожидая продолжения. Ли растерялся. Он понятия не имел, что сказать. Но он слышал о том, что маршал Какаши вновь отбыл из дворца, и решил ухватиться за эту новость. – Слышал, Хатаке Какаши снова уехал. Он всегда такой непоседливый или что-то случилось? Гаара рассматривал его так, будто видел в первый раз. Или как будто он сказал какую-то глупость. А может, просто полез своим вопросом не в своё дело. Ли разнервничался. Да ему нет никакого дела до того, почему этот маршал куда-то уехал! В конце концов, это ведь нормально объезжать свои владения, проверять готовность войск и состояние оружия. – Непоседливый, – повторил маг. – Да, пожалуй, – он медленно подошел к окну, посмотрел на поразительно ясное небо. – Но лучше бы он взял с собой лёгкий конный корпус. В конце концов, Хатаке Какаши – наш бесценный маршал. Ли подавил тяжелый вздох. Тема явно была исчерпанной. Было глупо спрашивать, куда направился маршал. Не хватало еще, чтобы его заподозрили в шпионаже. Так о чем поговорить? Точно! Об узнике. Сегодня ведь кто-то пытался сбежать. – А еще… – начал беллатор и тут же осекся, понимая, что может кого-то подставить. Но Гаара вновь обернулся к нему и Ли заставил себя продолжать. – Еще я слышал, будто кто-то пытался сбежать из темницы. – Вот как, – сухо хмыкнул Верховный маг. Ли сглотнул, чувствуя, что выбрал не ту тему для разговора. Но решил её не менять. Уверенно посмотрел Гааре в глаза и кивнул. – Да, – подтвердил он, – утром это была очень громкая новость. Каких только историй не сложили об этом узнике. И все небылицы. Одна страшнее другой. – Вот как, – повторил маг, но уже не так напряженно. – И начальник подземелий отзывается о нём, как о совершенно несносном мальчишке. И я подумал… в темнице заточен ребенок? – Нет. Я бы так не сказал. Начальник подземелий считает несносными всех, кто не пляшет под его дудку. – Но этот узник же попытался сбежать? – чуть оживился Ли. Всё-таки новость эта была громкой. Из дворцовых темниц так просто не выбраться, тем более магу. Это касается любых дворцов. Весть о побеге потеряла свою остроту, когда её опровергли, и все желающие смогли увидеть узника в его темнице. Но вспоминать об этом было интересно. – Нет, – Гаара покачал головой, и его взгляд стал каким-то отрешенным. – Он не пытался сбежать. – Совсем-совсем? – искренне расстроился беллатор. – Говорят, его темница пустовала! – В самом деле? – притворился, что ничего не понимает маг. – Почему ты вернулся? – он машинально припомнил разговор с Узумаки. Тот, похоже, искренне удивился вопросу. – Я никуда не уходил, – легкое пожатие плечами в ответ, непоколебимая уверенность в своей правоте в сине-голубых глазах. – Неужели? – Да брось, ты! Час-два не считается! «А может и считается, – вновь невольно подумал Гаара. – Ведь сам ты не хочешь ничего делать, значит мне нужна причина, чтобы тебя заставить…» – Я собираюсь прогуляться, – вслух сказал он, лениво рассматривая сосредоточенное лицо Ли. – Составишь мне компанию? Беллатор просиял, обезоруживающе улыбнулся, легко спрыгнул с кровати. Ответ был ясен без всяких слов. Гаара тихо хмыкнул. Пока всё было хорошо. И этим стоило наслаждаться…***
Сарутоби Асума производил впечатление. Он был отличным наездником, отличался завидной выносливостью и был совсем неприхотлив. Его нельзя было смутить ночёвкой под открытым небом или небогатым дорожным пайком. Асума ни на что не жаловался, наслаждался зимними пейзажами и на редких привалах выкуривал сразу по несколько сигарет. Ко всему прочему, Асума был не таким уж и разговорчивым, как это казалось. Стоило только решить, что в их небольшой экспедиции главным будет он, Какаши, как маг образцово перестал вмешиваться практически во всё, что происходило вокруг. Он ничего не предлагал и пока что ничего не оспаривал. Хоть Хатаке и разрешал с собой спорить и даже одобрял дельные замечания. Они согласовали дорогу, наметили примерный план действий и теперь следовали ему. Всё было слишком просто. Какаши это настораживало. – Как нам найти того, чьего имени мы не знаем? – Хатаке прервал тягостное молчание только на второй день совместного пути. Асума задумчиво на него посмотрел и почему-то усмехнулся. – Уже просчитываешь свой следующий шаг, маршал? Похвально, – маг потрепал коня по гриве. – Но Багряные земли велики. И я уверен, когда мы доберёмся до их края, ответ будет уже ясен. – Ты что-то знаешь, – Какаши сощурил единственный глаз, с подозрением присматриваясь к спутнику. Он не любил, когда с ним говорили таким тоном, завуалировано наставляя на «правильный» путь. Тот, кто позволял себе так говорить, определённо что-то знал. – Увы, нет, – Асума развёл руками. – Но непременно узнаю, когда увижу. – Потому что ты маг, – не удержался от колкости маршал. – Потому что я человек, у которого открыты глаза и уши. Поэтому я вижу и слышу. И делаю выводы. Ты по-другому добываешь информацию? Какаши не ответил. Ему было немного стыдно за свой тон и неуместные вопросы. Маги никогда ему не нравились, но за последние годы они, похоже, сильно изменились. Как, впрочем, и солдаты. Асума покосился на него, чему-то усмехнулся. Хатаке вспомнил о том, насколько обманчив внешний вид мага. Этот Сарутоби наверняка гораздо старше, чем кажется. Но он тоже не такой уж и юнец. – Мы остановимся на ночлег в ближайшей деревне, – поделился планами Какаши. За прошедший день они не нашли никаких следов джашинистов. Деревни выглядели мирно и спокойно. Некоторые старейшины, хоть и рассказывали о подозрительном поведении односельчан, всё же в один голос твердили, что «мор» прошел сам собой. Одна девочка оказалась очень наблюдательной и заметила, как несколько дней назад по деревне на спине у громадного белого волка проехал мужчина. Никто кроме неё этого не видел, и взрослые решили, что она всё это придумала. Но Асума прошел по той же дороге и почувствовал тройной магический след. Что это значило, Какаши толком не понял. В деревне побывало три мага. Один был их врагом. Двое других – похоже, союзниками. Вполне возможно, мор джашинистов отсюда прогнали именно они. Но неожиданная помощь не давала Какаши покоя. Кто эти маги? Почему они решили помочь? Откуда и куда они шли? Где они побывали, а где нет? Асума резко натянул поводья. Его конь недовольно заржал и остановился. Какаши, задумавшись, проехал чуть дальше. Заметив, что его спутник отстал, маршал недовольно цокнул, развернул коня назад. – Что случилось? – спросил он, останавливая коня. – Пожар, – ответил маг, напряженно всматриваясь куда-то вдаль. – Пожар? – не поверил своим ушам Хатаке. Для чего-то подобного было слишком холодно. Маршал всмотрелся в густеющий впереди лес. Опускались сумерки, и рассмотреть желто-красное пламя огня не составило бы большого труда. Но как Какаши не старался, не видел ничего. Лес выглядел мирным, спокойным. И кони тоже совсем не волновались. Не было никакой беды. Просто не было. – С чего ты взял, что где-то пожар? – нахмурился маршал. – Пахнет дымом и пеплом, – Асума крепко сжал в кулаках поводья. Какаши пристально на него посмотрел. Сомневаться в словах мага причин не было. Впрочем, как и поводов верить ему. Тем не менее, Хатаке уточнил: – Ты сможешь его потушить? – Я не водный маг, – негромко отозвался Сарутоби. Он явно был сосредоточен не на разговоре. – Но я попробую. Вновь заржали кони, срываясь с места. Ночь стремительно сменяла день, и Асума, кажется, решил достигнуть пожара до того, как совсем стемнеет. Отставать у Какаши и в мыслях не было. Маршал всё еще сомневался в том, что где-то за лесом бушует пожар, но собирался лично в этом убедиться. Он давал коню шенкелей каждый раз, когда ему казалось, что Сарутоби начинает его обгонять. Чем глубже они пробирались в лес, тем отчетливее становился запах дыма и гари. Лес расступался на глазах. За редкими деревьями уже виднелся алый свет огня, и Какаши еще успел подумать о том, что Сарутоби не солгал, как вдруг сбесился его конь. Истошно заржав, он встал на дыбы, затряс головой и всем телом в надежде сбросить наездника. Крепко обняв коня за шею, Какаши припал к нему всем телом, пытаясь удержаться. Краем глаза он заметил, как испуганный мерин мага сбросил с себя Сарутоби. Асума инстинктивно выставил вперёд руку и привычно призвал ветер. Поток воздуха подбросил его вверх, и маг тут же позаботился о том, чтобы больше не падать. Молитвенно соединив руки, он создал вокруг себя воздушную сферу и, паря в воздухе, перевёл дух. Место было недобрым. Воздух здесь был пропитан злобой и отчаяньем. Но в своей воздушной сфере Асума чувствовал себя в безопасности. Маг тихо хмыкнул и создал еще две сферы. Одна из них окружила его в смерть перепуганного коня, другая заключила в объятия маршала и его скакуна. Лошади успокоились. С трудом переведя дух, Какаши спешился. Несколько секунд он рассматривал парящего в воздухе мага, затем уставился на огонь. Пожар, о котором загодя предупреждал Асума, оказался куда сильнее, чем предполагал маршал. Он бушевал в деревне, той самой, где они планировали остановиться. Издали нельзя было сказать, что именно горит. Но едва ли это имело хоть какое-то значение. Пожар растянулся чуть ли не на версту. Повсюду бушевало пламя. Горело не что-то. Здесь всё горело. – Ты сможешь его потушить? – недоверчиво переспросил Какаши. – Не узнаю, пока не попробую, – пожал плечами Асума. Прикрыв глаза, он что-то беззвучно прошептал и резко махнул рукой. В следующий миг устилающий землю и верхушки ближайших деревьев снег лавиной обрушился на бушующее пламя. «Этого мало!» – с досадой подумал Какаши, присматриваясь к злым вспышкам огня. – Повтори это! – приказал маршал, но магу приказы были ни к чему. Он уже собрал новую лавину и небрежным взмахом руки вновь обрушил её на огонь. Асума собирался делать так до тех пор, пока сможет дотянуться до снега, и, если повезёт, им удастся справиться с огнём до того, как снег закончится…***
Саске старательно разбивал блюдца. Об этом странном способе гадания ему рассказал Итачи. Суть была в том, чтобы после блюдца осталось множество осколков. Чем больше осколков – тем больше шансов, больше удача, больше везение, вернее решение, «ну и так далее, на что ты там гадать будешь, глупый маленький брат». Если блюдце, упав, не разбилось – знак это плохой. Очень плохой. Лучше вообще отложить гадание на пару дней. Или попробовать выбрать другой сервиз. Но это вряд ли чем-то поможет. Саске, впрочем, везло. Блюдца разбивались вдребезги. Еще бы, он знал, как их правильно бить. – Забрать, – блюдце со звоном разлетелось на пять частей. – Оставить, – в этот раз осколков было восемь. Учиха недовольно зарычал и повторил снова: – Забрать! – шесть частей. Или, с большой натяжкой, семь. Саске просиял. – Оставить, – он осторожно выпустил из пальцев блюдце и в голос застонал. Десять осколков! Десять! Будь Итачи трижды свят со своими гаданиями! – Забрать! – блюдце раскололось на две части. Учиха раздраженно фыркнул и переместился в комнату мужа. Сел на кровать, прижал к себе подушку, задумался. Он уважал знаки и, обычно, старался им следовать. Но знаки всегда играли ему на руку. А сейчас гадание встало на сторону Наруто. Неужели его воля до сих пор нерушима?! Уже пятый день идёт с тех пор, как они виделись в последний раз! Да сколько можно терпеть такую жизнь?! Почему? Почему он не может забрать своего драгоценного мужа и, как полагается, окружить его своей заботой, доказывая ему свою любовь? Ах, ну да, конечно. «Навести меня дней так через пять». Но, Великое Пламя! Это же смешная формулировка. Её обойти – раз плюнуть! Так почему же сейчас он не может этого сделать?! «Может, надо начинать с "Оставить"?» – осенило Саске. Он вновь переместился в столовую, небрежным взмахом руки убрал осколки и схватил блюдце с золотистым узором. – Оставить! – блюдце разлетелось на восемь частей. – Забрать! – Учиха раздраженно смотрел на жалкие пять осколков. – Забрать! – повторил он. Блюдце распалось на четыре части. – Забрать! – в этот раз вышло вообще два осколка. Саске раздраженно стукнул кулаком по столу. Продолжать дальше было опасно. Того и гляди блюдце и вовсе не разобьётся. Лучше не рисковать. «Ладно, – думал Учиха, вновь прижимая к себе подушку, – я понял. Сегодня тоже ничего делать не буду. Но завтра. Завтра уже шестой день. Без всяких гаданий его заберу!»***
Наруто лениво рассматривал ограждающий артефакт. Он отлично работал, и теперь спать по ночам стало куда спокойнее. Во всяком случае, Узумаки больше не боялся попасть под влияние чужой памяти. Зато маг обнаружил, что у него есть свои собственные кошмары. Обычно они его не мучили, но сейчас отчего-то начали тревожить. Наруто казалось, будто он что-то не успевает. Хочет дойти, но не доходит, пытается схватить чужую руку, но не может, прыгает с камня на камень, но не допрыгивает и проваливается в пропасть. А там, на дне черной бесконечности, его ждет нечто с голодными злыми глазами, острыми, смоченными ядовитой слюной клыками. И умереть самому было совсем не страшно. Пугало Узумаки то, что тот, кто идёт за ним, погибнет точно так же. Тот второй был очень важен. Важнее него, важнее кого бы то ни было. Для него нужно было сохранить мир таким, какой он есть. Ради него стоило уничтожить этого монстра на дне ямы, но справиться с ним у Узумаки не было ни шанса. Он падал в пропасть, ядовитый клык вспарывал ему живот, и каждый раз, умирая, он видел, как гибнет тот, кто идёт за ним. Наруто просыпался. Сон казался нелепым. Смешным. Даже не страшным, но пустота в душе - отчетливое чувство, будто он потерял нечто очень важное, незаменимое, бесценное, что он не справился и проиграл, терзало мага так сильно, как будто всё это случилось на самом деле. Узумаки просто не находил себе места. Нелепый сон становился кошмаром. И он преследовал его почти каждый раз, стоило только прикрыть глаза и задремать. «Это всё артефакт!» – решил было Наруто. – Нет, дитя, это всё Зверь. Он набирает Силу. Пробуждается, – печально возражал Курама. – Не снимай артефакт. Только хуже будет. Без артефакта действительно было только хуже. Гораздо, гораздо хуже. Теперь монстр не был заточен на дне ущелья. Кроме глаз и клыков он вдруг обрёл и тело, и мощные лапы. И он больше никого не ждал. Нападал сам. Он появлялся неожиданно, совершенно беззвучно. И люди гибли, только взглянув на него. Когда начинался «этот кошмар» Узумаки вновь сознавал себя. Он переставал быть тем, чью жизнь невольно примерял на себя, вновь становился собой. И стоило только этому произойти, как появлялся тот, кто идёт за ним. Наруто никак не мог запомнить его лица. Не знал, как его зовут или сколько ему лет. Маг даже не всегда его видел, но знал, что он есть, чувствовал это так же отчетливо, как ощущал и осознавал самого себя. Он смотрит на него, верит в каждый его шаг, стремится повторить его в точности и искренне радуется, когда это у него получается. Даже если шаг этот ведёт к пропасти. К гибели. Сколько раз Наруто не пытался его поймать, всё было тщетно. Каждый раз он хватал воздух, и эта пустота пугала его куда сильнее, чем очередное незаметное появление разъярённого зверя. Курама с трудом докрикивался до него, будил, и Наруто потом еще долго лежал, всматриваясь в темноту и приходя в себя. Маг перестал замечать подозрительно частых посетителей. Мужчины и женщины, иногда даже дети тайком пробирались к его темнице, заглядывали внутрь, отчего-то разочаровывались и уходили. И через час или и того меньше, к нему мог прийти кто-нибудь еще. Но после ночи кошмаров всё вокруг перестало волновать Узумаки. И даже новому визиту Верховного мага он не придал никакого значения. Просто проигнорировал его. И то, что ему не всегда приносят положенные завтраки тоже осталось незамеченным. Есть совсем не хотелось. Вечная ночь, царящая в темнице, угнетала. Не давала сбросить с себя незримые оковы неприятного сна. – Не снимай артефакт! – требовал Курама. – Позови Учиху. Он оградит тебя от кошмаров, защитит. Наруто слушал его лишь отчасти. Он надевал артефакт лишь тогда, когда решался вздремнуть. Всё остальное время он продолжал упрямо возводить вокруг себя щит и отвлекался тем, что считал до тех пор, пока щит не давал первой трещины. Но чаще маг сбивался со счета и тогда мысли сами собой лезли в голову. Кто ему снится? Кто идёт за ним и при этом для него важнее всего? Разве есть такое существо?.. От безделья клонило в сон. А сон напоминал пытку. Узумаки злился на свою беспомощность, а Курама еще больше распалял его гнев, напоминаная о Саске. «Нет, – в какой-то миг подумал Наруто. – Для того, чтобы справиться с хандрой, мне не нужен демон». Победи себя, и тогда ты никому не проиграешь, – кажется, извращенный отшельник говорил именно так. Узумаки взял себя в руки. Его не удивить кошмаром, и он постоянно слышит чужие голоса. Нет, такой мелочью его не сломить. Маг вспомнил о своих тренировках. Здесь темнота стала его союзником. Для простых упражнений не нужно было много свободного места. Занимаясь у самых тёмных стен, скрываясь от любопытных глаз, Наруто оттачивал свои любимые движения. Тренировки поднимали ему настроение, оживляли. И вместе с тем выматывали. Когда Узумаки двигался, его ментальный щит практически не держался. Приходилось придумывать способ укрепить его. Надеть ограничивающий артефакт было большим соблазном, но это было слишком просто. Слишком. Наруто это решение не устраивало. И он, не задумываясь, выматывал себя еще сильнее. Когда охранник про него вспоминал и приносил положенную, немного кислую похлёбку, Узумаки жадно её выпивал, а затем забывался на своей койке. И очередной «кошмар» заставлял вспомнить его о том, кто идёт за ним, и что сам он слишком слаб и абсолютно беспомощен. Сны, кажется, совсем не восстанавливали силы. Просыпаясь, Наруто ловил себя на том, что безумно хочет спать. Но вместо этого он заставлял себя тренироваться. Маг искренне верил, что если сможет стать сильнее, то непременно победит. Во сне или наяву. Однако тренировки как будто лишь выматывали его. И несмотря на то, что теперь ему всё же удавалось перепрыгнуть с камня на камень, он срывался с обрыва именно в тот миг, когда казалось, что всё самое страшное позади. И здесь, кажется, уже ничего не зависело от него. Земля под ногами просто крошилась. Он падал. И тот, кто шел за ним, разбивался вслед за ним. – Муж мой, – тихий голос и лёгкое прикосновение ко лбу вывело Узумаки из забытья. Маг медленно открыл глаза и не сразу узнал того, кто сидел рядом с ним. – Ты весь горишь, муж мой. Наруто прикрыл глаза. Саске был рядом, и маг вдруг поймал себя на том, что чувствует себя в безопасности. Теперь можно поспать. Ничто его не потревожит… – Муж мой. … Ну, разве что Саске. «Что он там сказал?» – лениво подумал Узумаки. – Ты горишь, – охотно подсказал Учиха и в этот раз, чтобы убедиться в этом, погладил мага по щеке. – Горишь, – озадаченно подтвердил он. Наруто медленно выдохнул. В темнице было прохладно. Он заметил это довольно давно, а сейчас наконец-то понял, что замёрз. Замёрз так сильно, что даже есть ему не хотелось. – Укрой меня, – тихо попросил маг, и мысленно добавил: «Чем-нибудь тёплым». Его просьба тут же была исполнена. Плед практически сразу же согрел Узумаки, но с ним было совсем неуютно. – Колючий, – проворчал Наруто. Мгновение спустя неприятные ощущения исчезли. – Спасибо. – Муж мой… Саске просто над ним издевался! Стоило только прикрыть глаза, как он тут же начинал с ним говорить. А ведь так хотелось спать! – … я хочу забрать тебя домой. – Я хочу спать, – пробормотал Узумаки, не обращая внимания на то, что ему говорит Учиха. – Отстань. – Но сюда кто-то идёт, – мягко возразил Саске. – Давай уйдём отсюда. – Нет, – маг чуть повернул голову в сторону. – Сюда постоянно кто-то приходит. – Это Верховный маг и тот парень, которому ты сделал Артефакт, подавляющий Вассальную клятву. – Угу. – Муж мой, – настойчиво позвал Саске. – Мне не нравится, что ты горишь. Можно я заберу тебя домой? Наруто что-то невнятно промычал. Учиху такой ответ не устраивал. Тем более, что его драгоценный муж совершенно ни о чем не подумал. Не за что даже было зацепиться. Это просто немыслимо! – Что ты тут делаешь? – сухо спросил Суна но Гаара. Его спутник во все глаза уставился на заключенного. Для него оказалось полной неожиданностью то, кого он видел в темнице. – Навещаю моего драгоценного мужа. – Мужа? – не сдержал удивления Рок Ли и теперь с еще большим интересом рассматривал узников. – Для визитов время еще не пришло. – Меня это не волнует, – Саске погладил мужа по щеке. Узумаки недовольно заворчал и открыл глаза. «Что?» – устало подумал он. – Нарушая наши законы, – невозмутимо заметил Верховный маг, – ты ставишь под угрозу положение твоего драгоценного мужа. Учиха едва заметно напрягся. Тот, кто смеет угрожать Наруто, должен быть немедленно уничтожен. Хотя, пожалуй, матушка скажет, что он был излишне жесток. В конце концов, это всего лишь угроза. Для смертных слова пусты. Но ведь дело касается его мужа. А значит даже тот, кто просто подумал о том, как бы причинить ему вред, обязан за это поплатиться. … Но вряд ли это понравится самому Наруто… Саске подавил в себе желание действовать немедленно. Это было глупо, по меньшей мере. В конце концов, это не то место, где стоит активно использовать магию. Учиха вспомнил о безмолвном вопросе мужа, посмотрел на него и тихо хмыкнул. Узумаки вновь прикрыл глаза и почти что задремал. – Муж мой, – настойчиво позвал его Саске и в ответ на тихое ворчание продолжал, – можно я заберу тебя домой? Учиха чувствовал, как напрягся стоящий по другую сторону решетки Верховный маг. И любопытство солдата было весьма ощутимым. Он сильно волновался и вообще был щедр на разные эмоции. Впрочем, сейчас Саске волновал только ответ Узумаки. – Муж мой, – терпеливо повторил он. – Саске… – через силу ответил маг, не открывая глаз. – Делай, что хочешь. Только дай мне поспать. Учиха оскалился. Убедившись, что его драгоценный муж хорошо укрыт, он взглянул в помертвевшее лицо Суна но Гаары. Его спутник, похоже, еще не понял, что случилось, но тем лучше. Рок Ли только собрался что-то сказать, как его и Верховного мага обдало волной холодного воздуха. Саске поднёс указательный палец к губам и отрицательно покачал головой. А затем его голос вдруг отчетливо и властно прозвучал в головах у смертных: – Не шумите! Когда эхо стихло, в подземельях вдруг стало очень тихо и темно…