Золотые Пески Сьенфуэгос
В столице, как всегда, было невыносимо жарко. Хидан давно мечтал убраться отсюда. Если говорить совсем откровенно, он вообще никогда не хотел ступать на территорию Золотых Песков. Слишком уж своеобразный здесь климат, да и не самое выгодное географическое расположение у этой страны. И «вишенка на торте» – пустыня Такарагуджи, непроходимая Аномальная зона. Словом, причин появляться в этой знойной стране не было никаких. Но Великий Джашин направил его в Золотые Пески, и грандиозные планы надолго осесть в Горных Цепях немедля были забыты. Вот уже пять лет он прозябает в этой аномально жаркой дыре. Конечно, Великий Джашин знал, куда его направить. Здесь была более чем благодатная почва для продвижения единственно верной веры. Именно здесь его учениями заинтересовались больше всего. Здесь Великого Джашина уважали и боялись. Ему хотели служить и поклоняться. И Великий Джашин направил к ним Хидана, дабы он научил и подготовил их к грядущему делу. Хидан хоть и был горд возложенной на него миссией, хоть и бесконечно радовался тому, что время от времени Великий Джашин желает с ним говорить, всё же не питал никаких иллюзий. Наставником он был никудышным. Не хватало терпения. Терпения не хватало и для того, чтобы год от года сидеть без дела в далёкой, замкнутой стране. Впрочем, без дела ему сидеть не полагалось. Любое предприятие, даже самое глубоко религиозное, требовало финансирования и поддержки какого-нибудь влиятельного лица. Таким лицом стал шах Фуюкума Мизоре. Он же обеспечивал и финансирование, и даже военную помощь. Правда, последнее было не таким уж и важным. Добиться доверия шаха Золотых Песков, при этом его не убив, было невероятно сложно. Чуть ли не каждый вечер Хидан вымаливал у Великого Джашина разрешения принести напыщенного шаха в жертву во имя процветания веры, но ни разу не получил ответа на свою мольбу. Молчание не есть разрешение, Хидан знал это очень хорошо, поэтому даже не пытался превратно толковать волю своего Бога. С Фуюкума Мизоре с горем пополам удалось поладить. Нет, он не проникся тонкостями единственно верной веры, не признал её значимости и уникальности. Шах был алчен и тщеславен. Будучи запертым в Золотых Песках, он мечтал о безраздельной власти и мировом господстве. И в движении джашинистов видел прекрасную возможность захватить если не весь мир, то хотя бы его самые лакомые части. Фуюкума Мизоре требовал, чтобы джашинисты начали своё движение с Багряных земель. Хидан охотно на это согласился. В трех процветающих провинциях много людей, более того, среди них есть те, кто достоин стать сокровенной жертвой для Великого Джашина. В обмен на это, заверенное кровью обещание, шах выпустил из самых глубоких подземелий почти всеми забытого заключенного. Великий Джашин хотел, чтобы Акасуну но Сасори освободили. Он хотел, чтобы этот тип служил ему наравне со всеми. Однако, этот Сасори оказался настоящим еретиком. Он с презрением отзывался о Великом Джашине, причем явно имел представление, о ком говорит. Более того, он не был в восторге от полученной свободы. – Я позволил себя арестовать. Я не просил меня освобождать, – лениво повторял он. – Хотел бы – давно ушел. И тем не менее, Акасуна но Сасори помогал, хоть каждый раз его бесконечно долго приходилось упрашивать что-либо сделать. Бывший узник оказался невероятно сильным магом. Именно благодаря ему удалось начать движение джашинистов по всему миру сразу. Над тем, что он же это движение и тормозил, Хидан не задумывался. То, что посланные жрецы постоянно сталкивались с активным сопротивлением, не вызывало удивления. А то, что сопротивляющиеся в большинстве своем могли дать жесткий отпор, вообще было делом десятым. Хидана вообще радовали сильные противники. Он жаждал встречи с ними, а не рассказов о том, что очередной отряд жрецов ликвидирован. Акасуна но Сасори при их последней встрече рассказал, что в Багряных землях сам маршал Хатаке Какаши возглавляет «освободительное» движение. Его помощника, Сарутоби Асуму, Сасори знал лично, и встречаться с ним вновь не желал. Он вообще не был компанейским. И чем больше знакомых ему доводилось увидеть, тем мрачнее он становился. Громадный, внушающий мирным горожанам праведный ужас, скорпион неизменно следовал за Акасуна но Сасори. Тварь, казалось, была разумной, и каждый раз, когда Хидан сталкивался с ней, она была разной. Ярый джашинист никогда не предавал этому значения. Так же как никогда не задумывался сколько этой твари лет, и как она могла умещаться вместе с Акасуна но Сасори в одной маленькой темнице. – Вас ждут, – неизменный слуга у массивных дверей кивнул с чувством собственного достоинства и нарочито медленно принялся открывать тяжелую дверь. Хидан по привычке от него отмахнулся. Особо не задумываясь, он с силой ударил ногой по едва приоткрывшейся двери, и лениво волоча за собой излюбленное оружие – подарок самого Великого Джашина – прошел в комнату. – Как всегда без манер, – недовольно хмыкнул шах. – Эти ковры бесценны. Поднимите вашу игрушку. Хидан не ответил, но косу с тремя лезвиями поднял. Лениво осмотрелся по сторонам, как будто желая найти хоть что-то новое в этой годами не изменяющейся комнате, и, наконец, задержал взгляд на том, кто неизменно делал замечание его манерам. – Я человек терпеливый, вам это известно, – спокойно продолжал Фуюкума Мизоре, – но даже у моего терпения есть предел. Я вложил немало средств в ваше, откровенно говоря, сомнительное предприятие. Я услышал уже довольно обещаний, предположений, заверений. И с тех пор, как вы начали воплощать в жизнь ваш план, прошло немало времени. Я желаю видеть результаты. Хидан едва заметно передернул плечами. Разговаривать с венценосными особами. Язык кулаков был ему как-то ближе, и в ряде случаев он оказывался куда более доходчивым, чем все дипломатические выверты разом взятые. Поэтому, имея дело с шахом, Хидан старался говорить как можно меньше. За пять лет тесного сотрудничества он более-менее научился скрывать раздражение, и сейчас оно едва угадывалось. Результаты. Да какие могут быть результаты при таком мизерном вкладе?! Конечно, с точки зрения Фуюкума Мизоре, он изрядно потратился. Но для процветания дела это слишком мало. Меньше, чем капля в море! – Вы говорили, – помолчав немного и так и не дождавшись ответа, вновь заговорил шах, – что для успеха компании необходимо ваше личное присутствие. Когда вы намерены отправиться в Багряные земли? Когда? Это Хидан и сам очень хотел бы узнать. Покинуть Золотые Пески было уже не просто мечтой, это стало навязчивой идеей. Однако, Великий Джашин требовал, чтобы он оставался в Сьенфуэгосе, беседовал с шахом и готовил жрецов и прочих помощников. Хидан уже давно уверовал в то, что чем-то прогневил своего Бога и теперь искупает свою вину. – На всё воля Великого Джашина, – уклончиво ответил он. Фуюкума Мизоре ответ не понравился. – При всём уважении, – на бледных губах шаха появилась и исчезла ничего незначащая улыбка, – ждать очередного откровения я не намерен. Возможно, ваш Великий Джашин и правит там, но здесь повелеваю я. И я приказываю, вам перейти, наконец, к действиям. Я требую, чтобы вы направились в Багряные земли и завершили то, что начали пять лет назад. На подготовку даю два дня. Если на третий день вы всё еще будете здесь – повешу. Хидан усмехнулся. В том, чтобы болтаться в петле приятного было мало. Да и на то, чтобы высвободиться уйдет непозволительно много времени. Проще было изобразить покорность. К тому же это приказ очень хотелось исполнить. – Я спрошу Великого Джашина, – дежурная фраза как всегда пришлась кстати. – Поставите перед фактом, – мягко поправил Фуюкума Мизоре. – Дабы вы не промедлили, и дабы у вас не возникло крамольной мысли меня обмануть или того хуже, предать, за вами будет наблюдать мой человек. В комнату бесшумно вошел Акасуна но Сасори. Хидан криво усмехнулся. Он нисколько не удивился, увидев перед собой мага. Точно так же четыре года назад Фуюкума Мизоре не выказал удивления, услышав просьбу освободить этого человека. «Человека ли?» – в очередной раз подумал Хидан, рассматривая мага. Складывалось впечатление, что Акасуна но Сасори ходил на четвереньках. Но даже если это и было правдой, то перемещался он поразительно быстро и бесшумно. – Я спрошу Великого Джашина, – повторил Хидан, задержав взгляд на едва различимом скорпионе, неподвижно застывшем на плече Сасори. Да, он непременно спросит, но даже без этого уже прекрасно знает, какой ответ получит. От предвкушения дрожали руки. Наконец-то! Наконец-то закончено это утомительное бездействие. Наконец-то он повеселится от души. Эх, поскорее бы…***
Вековые Льды Вильянди
По покоям своей госпожи горничная ходила осторожно, практически бесшумно, стараясь не дышать. Любопытство снедало изнутри, и, несмотря на все свои мысленные запреты, девушка нет-нет, да и заглядывала в зеркало, над которым пыталась ворожить её повелительница. Ничего не происходило. Разве что гладкая поверхность зеркала покрывалась рябью, но горничную этим уже было не удивить. Девушка прекрасно понимала, что что-то не так. Что эта рябь давно должна была смениться каким-то другим изображением. Или, возможно, в отражении должен был появиться какой-то человек. Но ничего этого не было. Лишь упрямо шла по зеркалу рябь, лишая возможности рассмотреть даже свое отражение. Из-за того, что ничего не происходит, что у неё ничего не получается, её величество вот уже как неделю была не в духе. Оттого и нужно было ступать бесшумно, не дышать и лишний раз не попадаться на глаза. От резкого удара по столу горничная чуть не подпрыгнула. Зазвенели склянки, что-то покатилось, упало, разбилось. Девушка стремглав метнулась в угол и замерла там, сжимая в кулаки разом вспотевшие руки и дожидаясь того страшного мига, когда госпожа велит ей явиться. Цунаде была в ярости. На разбитую пудреницу она смотрела пренебрежительно и раздраженно. Оставшиеся на столе осколки королева Вековых Льдов небрежно смахнула на пол. Тихий звон нарушил только-только восстановившуюся тишину. Цунаде тряхнула головой, пытаясь взять себя в руки и хоть немного обуздать свой гнев. Верные подданные не должны страдать от того, что она не в духе. Ответить должен тот, кто её разозлил, и никак иначе. Понимая, что едва ли сдержится, если начнёт говорить сейчас, Цунаде молча расставила сбитые в кучу склянки с благовониями, маслами, кремами, внимательно всмотрелась в свое отражение и тихо вздохнула. Времена настали трудные, это очевидно и без постоянных напоминаний деда. К одной беде они готовились сознательно, вторая же обрушилась на них совершенно неожиданно. Если бунт ремесленников еще как-то можно было понять и спрогнозировать, то внезапно потрясшее всю страну религиозное движение предсказать было никак нельзя. Это случилось внезапно, безо всяких к тому предпосылок. Более того, эта, с позволения сказать, религия была чужда всем Вековым Льдам. Вопрос Веры и Религии вообще был трудным и очень зыбким. Введенная несколько сотен лет назад свобода вероисповедания положила конец долгой кровопролитной гражданской войне, а введенные суровые законы защитили всех и каждого от слишком вольной трактовки тех или иных заповедей. Законы были приняты где легко, где с боем, однако, в конце концов, власть Престола восторжествовала, в стране укрепился прочный мир. Печальный опыт прошлого, строгое соблюдение установленных законов, казалось, навсегда искоренили возможность религиозных бунтов. Однако, не далее, как месяц назад из разных частей страны начали поступать тревожные известия о странных самоубийствах и ритуальных убийствах, о сильнейших пожарах и необузданном страхе лошадей, скота и прочих домашних тварей. Ведущие маги и мудрецы – знатоки религий, больше не спорили над тем, что происходит. Около недели назад они единогласно сошлись в своих выводах. В Вековых Льдах орудуют джашинисты. Сейчас их судя по всему больше, обучены они лучше и настроены более чем серьезно. Борьба с ними более чем затруднительна. Джашинисты, играючи, подчиняют себе целые деревни и затем используют их жителей, как живой щит. Людям сохраняют разум, но лишают их воли. Доподлинно неизвестно, что это за магия, доступная лишь избранным, жрецам, либо следствие правильно проведенного ритуального убийства. Как бы там ни было, столкнуть солдат регулярной армии с этими религиозными фанатиками не самое лучшее решение. Пришлось срочно формировать особые отряды и к каждому приставит боевого мага. Внутренние распри сделали Вековые Льды уязвимыми для внешнего агрессора. Теперь уже не могло быть и речи о том, чтобы нанести упреждающий удар Горным Цепям или слишком вольной Лале в Багряных землях. Отчет от шпиона из Горных Цепей должен прийти только завтра, а о том, что творится в Багряных землях неизвестно уже практически месяц. Шпионов в Лале и Хёно, по всей видимости, разоблачили и арестовали, но на них Цунаде и не делала особой ставки. Они служили лишь для отвода глаз. Её главный шпион скрывался в Таке. И, на самом деле, назвать шпионом его было бы неправильно. Он выполнял для неё важное поручение, и в последнее время был главной причиной гнева королевы. Суна но Гаара. На Верховного мага Таки Цунаде, по сути, не имела ровным счетом никакого воздействия. Маг был благодарен и признателен Тобираме, Вековым Льдам, и таким образом ей самой, он считал себя обязанным им, и лишь поэтому исполнял то, что она повелела. Нет, Суна но Гаара не был её шпионом. Отнюдь. Он тщательно скрывал от неё практически всё, что касалось политики и внутренних дел Таки и Багряных земель. Для неё он искал лишь Стража. Сильнейшего, обладающего властью над всеми – другими Стражами и их Хранителями. Того, кого называют Ключом. И этого человека Гаара нашел. И, кажется, с тех пор, всё пошло не так. Приставить для присмотра за Суна но Гаарой сильнейшего из её беллаторов, Рока Ли казалось разумным решением. Мальчишка был восхищен Верховным магом Таки, потому так охотно и покинул родную страну. А Гаару Цунаде знала достаточно хорошо. Знала, что тот замкнутый и нелюдимый, и не терпит излишнего внимания. Она была убеждена, что эти двое не поладят, но всё время будут вместе, исполняя её волю. Убивать Суна но Гаару не хотелось. Он был учеником Тобирамы, в него было вложено много сил и времени. Однако, Верховный маг Таки был влиятельным и могущественным. Он позволял Сан де Рэ принимать самостоятельные решения, указывал ему на ошибки, не давал совершать глупости. И к нему прислушивались. Даже легендарный Маршал Хатаке Какаши, не терпящий магов всуе, признавал и уважал его. Своими руками они взрастили и привели к власти опасного противника. И теперь, ради процветания Вековых Льдов, от него нужно будет избавиться. Пусть ради этого и придётся пожертвовать сильнейшим беллатором. Вот только не опоздала ли она с приказом? Не раскрыл ли Гаара её замыслов раньше времени? Уже неделю, как он не выходит на связь. Нет даже коротких, безукоризненно вежливых извинений за долгое молчание и заверений в том, что через пару дней они непременно смогут поговорить. Сейчас была тишина, а попытки самостоятельно связаться с Суна но Гаарой терпели крах. Более того, не получалось связать и с Рок Ли. Вассальная Клятва неожиданно оказалась бесполезной. Возможно, сказывалось расстояние, возможно барьеры дворца. Как бы там ни было, прошла уже неделя с того дня, как они должны были связаться, но Цунаде до сих пор не получала никакой весточки из Таки. Это её беспокоило и раздражало.***
Измерение демонов Замок Учиха
Замок стремительно поднимался вверх. Он мчался сквозь пространство, сметая встречающееся на его пути мелкие лачуги. Молодые лоремы уговаривали его помочь, и отказать им было просто невозможно. И всё бы ничего, да их просьба была противозаконной. Замок помнил своё наказание, за то, что позволил детям встретиться со смертным супругом лорема Саске. Тогда он едва не «задохнулся». Его лишили магической подпитки, вновь принудили охотиться и не позволяли до конца иссушить честно загнанную добычу. Не хотелось вновь испытать всё это. Но и бросить на произвол судьбы молодых лоремов он не смел. Даже если он останется безучастным к их просьбам, они всё равно попытаются покинуть его гостеприимные стены. Если же он попытается их задержать, то они почти наверняка прорвутся силой. Тогда уж лучше быть поближе к миру смертных, в который они так сильно рвутся, там всяко безопаснее, чем в любом другом месте, за его стенами. – А это измерение огромно, – потрясенно прошептал Нака, склонившись вместе с младшим братом над проекцией мира смертных. Они стащили этот свиток из библиотеки деда. Изуна сказал, что это будет для них первой проверкой. Смогут забрать свиток у деда из-под носа – смогут попытаться выбраться отсюда. – Ага, – восхищенно прошептал Обито, рассматривая горы, равнины, цветущие луга и устланные снегом поляны. Всё было таким необычным, непривычным, диковинным. Трудно поверить, что это не магия. Так же, как и невозможно представить того, кто всё это сотворил. Изуна внимательно смотрел на склонившихся над столом младших братьев. Он сознавал, что их затея опасна и трудна. И чем больше он узнавал о мире смертных, тем больше убеждался в том, что братьям лучше остаться дома. И он им это даже предлагал, правда, этот разговор вышел коротким. Нака и Обито в один голос заявили, что либо они идут втроем, либо не идет никто. Решение было принято единогласно. Братья охотно согласились с тем, что он будет главным в их небольшой группе, и радостно поддержали его решение испытать собственные силы. Нужно было убедиться, что у них есть право раньше времени покинуть стены родного Замка. Испытания у всех были одинаковыми. Сначала нужно было стащить из-под носа у родителей какую-нибудь важную мелочь, а затем так же незаметно вернуть её на место. Самым проворным в этом нехитром деле оказался Обито. Поэтому именно ему поручили первому проникнуть в библиотеку деда. Всё прошло практически гладко. Вот только в библиотеке Обито нос к носу столкнулся с Фугаку. Дед удивился, увидев его, но не рассердился. Решил, что внук заскучал, и направился вместе с ним на поиски нерадивого родителя. Следующим в библиотеку проник Нака и спустя пару мгновений вышел оттуда в сопровождении Микото. Следом за братьями повторил их попытку и сам Изуна. Но довольно скоро наткнулся на отца и, как и братья, был легко выпровожен из таинственной комнаты. Библиотека хоть и принадлежала деду, заходить туда и проводить там время могли все, кто достиг своего совершеннолетия. Книги там были на любой вкус, и практически каждая была запретна для детей. В их малой библиотеке нужных рукописей не нашлось. А книги об измерении смертных нужно было раздобыть во что бы то ни стало. Это и стало их вторым испытанием. Справиться с ним им немного помог Замок. Он подсказал час, когда библиотека была пустой. Вот только не предупредил, что долго так не будет. И, тем не менее, и с этим испытанием они успешно справились. Раздобытые книги Изуна заставил братьев прочитать и чуть ли не выучить наизусть. Нака, как и он сам, читал жадно, с любопытством, и всё досадовал на то, что они вынесли так мало рукописей, что им еще нельзя сидеть в библиотеке и читать в своё удовольствие. Как только Старшие не понимают, что они уже взрослые?! Обито над книгами засыпал. Читать ему не нравилось, он всё больше с любопытством и нетерпением слушал рассказы Наки и их разговоры. И всё же он прочел всё то, что читали они, и потом еще долго пересказывал Изуне всё то, что успел узнать. И вот теперь, когда с книгами было покончено, они развернули прихваченный с собой свиток – карту. Это был последний штрих. Узнав обычаи и привычки смертных, нужно было хоть немного изучить местность. Изучить, а заодно и выбрать место, куда они хотят прийти. – Где сейчас патрууз Саске? – Нака осторожно повернул свиток, всматриваясь в высокие, горы. Их острые вершины венчали белые шапки снега. Что такое снег, Изуна из объяснений, толком не понял. Лучше было один раз увидеть и почувствовать, чтобы во всем разобраться. – Не стоит попадаться ему на глаза, – осторожно заметил Обито. – Но и уходить слишком далеко от него тоже не надо, да, Изуна? – Нака обернулся к старшему брату, ожидая одобрения. – Этот мир велик, – медленно отозвался Изуна, – в нём легко спрятаться. Нашу пропажу, – он подошел к столу и встал между братьями, – обнаружат очень быстро. И сразу же отправятся на наши поиски. Для начала нас не должны найти. А потом… – он всмотрелся в проекцию мира, прикидывая, где может быть сейчас патрууз Саске. Отец говорил, что патрууза Саске призвали в мир смертных, но он никогда не упоминал, что этот мир такой огромный. – А где нам искать родителей? – тихо спросил Обито. – Везде, – убежденно отозвался Нака. – Мы пройдем всё это измерение от начала и до конца. – Всё-всё? – не поверил Обито. – Всё-всё, – серьёзно кивнул Нака. – И обязательно, на радость нашим отцам, найдем наших родителей, – поддержал их Изуна. – Но прежде нам нужно отсюда выбраться. Хотелось бы, – он покрутил проекцию и выбрал место, где было много снега, – чтобы мы попали сюда. Владыки будут в ярости, если узнают, что он, Замок, так ничего и не понял. Выпускать молодых лоремов никак нельзя. Но позвать Старших, значит предать доверие Младших. Значит, он поставит привычные барьеры. Если молодые лоремы преодолеют их, значит, они достаточно подготовлены для того, чтобы выйти за его стены. Если же нет, всё останется, как было, и никто не узнает об их маленькой шалости. Так что вот он, момент истины…