Translator

Он решил, что утренний душ взбодрит его. Ванная, душевая кабинка, и вот он уже стоит под потоком воды, пытаясь освежить свои мысли. Струйки плавно стекали по его голове, плечам, телу. Вода создавала непримиримый поток, подобный потоку его мыслей сейчас. Все было как в тумане, но и ясно, как погожим днем, одновременно. Уже одетый он вышел из душа, но все еще продолжал вытирать волосы полотенцем. Дойдя до середины комнаты, он бросил полотенце на кровать и сел за письменный стол. Выдвинув нижний ящик, он достал свой толстый, но уже изрядно потрепанный, дневник. Вспомнил, что сегодня у него выходной, и решил сделать очередную запись. "Со мной произошло нечто странное. Вернее даже сказать, я не знаю, а произошло ли это все наяву? Мои воспоминания настолько размыты, что я не помню практически ничего. Только хлев на заднем дворе, который я, вроде бы, и не замечал раньше, кучу обнаженных трупов, и леопарды. Дюжина огромных живых леопардов! И он. Сумасшедший, разъяренный и весь в крови, с ужасным ревом и оскалом хлещет очередную жертву на распятии шипованной плетью. Я проснулся ночью лишь с этими воспоминаниями в голове. И (стыдно это конспектировать, но, думаю, это необходимость) вся эта картина вызвала у меня эрекцию. Признаться честно, это более, чем пугающе, хотя я уже привык ничему не удивляться. И, все-таки, кто будет пороть своих жертв в загоне с леопардами на заднем дворе собственного дома? Теперь-то я понимаю, как абсурдно это выглядит. Да, скорее всего, это был всего лишь сон. Страшный сон, не более того."

***

От скуки он решил прогуляться. К счастью, день выдался ясным, даже немного теплым. Для декабря этих широт это нормально. На улице было предельно тепло, но все равно все не переставали надеяться на то, что вскоре выпадет снег. Ведь приближалось Рождество. Мэттью, накинув пальто и прихватив книгу, вышел во двор. Он не отправился на лавочку около розовых клумб, где обычно проводит время на свежем воздухе, а решил изучить пространство за домом. Пройдя аллеи ровно высаженных деревьев, он действительно увидел какое-то неприметное здание. Так как пространство за домом было достаточно большим и рельефным, Мэттью потребовалось немного больше времени, чтобы добраться до здания, чем он предполагал. Серое, невысокое (примерно, этажа в полтора), неказистое, оно было как будто спрятано от глаз гостей дома. Наверное, действительно было, что скрывать. Но Мэтт не признавал эту постройку как хлев из сна. Хотя совпадений было уже слишком много. Не кажется? Он обошел сарай вокруг. Там практически не было окон. Лишь по одному под крышей с двух сторон дома. И была одна дверь: огромная, деревянная, двустворчатая, запертая на замок. Мэттью приблизился к двери и попытался вглядеться в расщелину между деревянными досками. Он услышал рев, и увидел... леопардов.

***

- Крис, Доминик сейчас у себя? - Да, он в кабинете. Три осторожных стука в тяжелую дверь кабинета, сделанную из красного дерева. Но дверь не была заперта, поэтому она с легкостью открылась. Мэттью вошел, было тихо и темно. В кабинете, где высокие окна были завешаны плотными шторами, не было никого. Сама комната выглядела довольно просторной и темной, тяжелой, одновременно: высокие потолки, темные стены, плотные шторы,нестандартная планировка: она была подобна коридору, продолговатая. Окно было только с одной стороны. Так же, на стене, противоположной той, около которой сейчас находился Мэттью (где, кстати говоря, и были сосредоточены все шкафы с книгами и софы), было две двери, между которыми стоял рабочий стол Доминика. Одна из этих дверей была заперта, а другая - немного приоткрыта. Неуверенным шагом Мэттью пошел к этой двери. Он старался ступать как можно тише, чтобы, в случае чего, не спугнуть кого-то или чтобы остаться незамеченным. В это время сердце его дико колотилось от страха и волнения. Но когда он приоткрыл дверь, он увидел то, чего никак не мог ожидать. Посреди тускло освещенной комнаты стоял Доминик за мольбертом. И он рисовал какой-то натюрморт, или пейзаж - при таком освещении сложно было разобрать. Но то, что он делал, было прекрасно. Мэттью наблюдал за увлеченным рисованием Домиником с полминуты, пока не допустил оплошность, облокотившись на дверь - она начала открываться с ужасным скрипом.