Translator

Он был напрочь раздавлен таким заявлением. Его мысли не заполняло ничего, кроме давящей пустоты. Ничего, кроме этих глупых, но ужасно громко звенящих слов. Именно за эту ночь он уже тысячу раз успел пожалеть о своем существовании и о том, что пошел работать именно сюда. его мысли прервал предательски урчащий желудок. Мэттью почти никак на это не отреагировал. Только на долю секунды опустил глаз на живот и положил руку, полагая, что от этого все успокоится. Но предположения его оказались глупыми и наивными, ведь желудок заурчал снова, еще сильнее. Оно-то и понятно, ведь Мэттью ничего не ел со вчерашнего утра. И то, если эту больничную пищу едой вообще назвать можно. Он встал со своей кровати и по старой доброй домашней привычке подошел к окну. Его лицо озарил мягкий тусклый свет улиц и от этого оно стало казаться серым и усталым, а голубые глаза и вовсе стали прозрачно-серыми, как дождь, как хрусталь, как это стекло, по которому подобно слезе стекала капля неоправданных надежд. Но его любования урбанистическими пейзажами прервал зычный звонок. А это значит, что услуги Мэттью потребовались. Он, резко отведя взгляд от окна, попятился в пол и спешно вышел из комнаты, поправляя бабочку. - Прошу, присядь. - раздался голос из того самого высокого кресла. - Мне вновь стало тоскливо и я решил пообщаться с тобой. Мэттью присел на софу около камина и посмотрел на Доминика, сидящего в высоком кресле напротив огня, положив ногу на ногу. В этот раз его внешность заиграла совершенно по-другому. Если тогда Мэтту черты Доминика показались холодными, то сейчас его лик согревал теплый свет от огня камина и это было красиво. Его волосы отливали золотом, а лицо сияло добром. Шелковый полу-халат обнажал часть его груди и красиво блистал на его руках. Ноги были опять же в темных узких штанах и абсолютно босые. "Ну и лыжи" - сначала подумал Мэттью, а затем восхитился всей эстетикой наблюдаемого. Ему было тепло и уютно здесь, хотя как-то неловко. - Как у тебя дела? - вдруг разрушил тишину приторный голос Доминика, - я слышал, что-то не ладится. - Все нормально, правда. Так, личные проблемы. - На, поешь. - Доминик протянул Мэтту тарелку с аппетитными горячими сэндвичами, - Ведь я знаю, что ты еще не завтракал, а уже обед прошел. - Нет, спасибо, я не... - Ешь. - твердо сказал Доминик. Мэттью ничего не оставалось, как взять один из этих бутербродов в руку и откусить. Как он был глуп, что отказывался, ведь это, наверное, вкуснейшее, что есть на земле. - А теперь рассказывай, в чем дело. Что произошло вчера в столовой. Можешь дальше кушать, я не брезгую, когда голодные разговаривают со мной с набитым ртом. Но Мэттью, перед тем как ответить, наспех проглотил огромный ком еды, который, видимо, встал ему поперек горла. - Держи, запей. - подал ему бокал Доминик, - не хочу, чтобы кто-то умер от моих сэндвичей в моем номере моей гостиницы. Мэттью запил и еще раз прокашлялся. - Спасибо большое. Это вино? - рассматривая содержимое бокала спросил он, - Хорошее. - Да, оно не может быть плохим. В погребе с шестьдесят пятого года. - он кротко улыбнулся. - Ну, так, рассказывай. - Доминик откинулся на спинку кресла. - Да ничего особенного не случилось. - нехотя ответил Мэттью, - Так, небольшая потасовка. - Обвинение в убийстве, да причем не одном - это серьезное дело, Мэттью. Я бы на твоем месте был осторожнее. - сказал Доминик и отхлебнул из другого бокала. - Но я ведь... я действительно этого не делал! - снова, заикаясь, выкрикнул Мэтт. - Я тебе верю. Но для них слишком много совпадений, не так ли? Поэтому, держись от них от всех подальше, ибо ты полезный для меня работник. Ненадолго повисла мертвая тишина. Слышны были лишь потрескивания, доносящиеся из камина. - Я распорядился выделить тебе отдельную комнату как только тебя забрали в больницу. - снова заговорил Дом, не отводя глаз от полыхающего в камине пламени. - А теперь я распоряжусь, чтобы три раза в день мой стол накрывали на две персоны. Запомни, Мэттью, завтрак в 9:00, обед в 15:30, а ужин в 19:20. И да, отныне ты можешь носить свою одежду, а не униформу. - Спасибо Вам большое, но не стоит, я лучше и дальше буду... - Нет. - отрезал Доминик. - И пойми,что моим решениям нельзя перечить. А теперь пойди, прими душ и отдохни. - Да, сэр. - Спокойной ночи, Мэттью. - И вам добрых снов, сэр. Еще пол ночи Мэтту не давали покоя мысли об этом разговоре. "Он мне действительно верит, что я не убивал. Он один из всех верит мне. Как же он милосерден и благосклонен. Хотя одновременно он холоден, жесток и неприступен. Но я безмерно рад, что благодаря ему я теперь смогу избавиться от этих голубых кретинов. Мне от этого намного легче. Но подозрительно то, что он многое знает. Но, думаю, что это легко объясняется - это его заведение и у него тут везде есть глаза и уши".