Translator

Утро расплывалось в глазах Мэтта нежно-сиреневыми тонами. Взгляд никак не мог сфокусироваться, все никак не могло встать на свои места ни в его глазах ни в голове. Попутно попыткам сфокусировать взгляд, Мэтт пытался восстановить в памяти события вчерашнего дня, а в особенности его интересовал вечер. Он вспоминал какие-то детали вроде лимузина, черной шинели швейцара, запах ризотто, переговоры, которые, как он только вспомнил, прошли, все-таки, неудачно. Он вспоминал какие-то слова толстого итальянца, которые болевым эхом раздаются в его голове, так как он мало того, что по-английски соображать пока что не может, а тут еще вспоминая какие-то реплики на итальянском. Это было крайне сложно для его еще не окрепшего утреннего сознания. Мэтт слепо вытянул руку, пытаясь что-то нащупать, но вместо этого он что-то опрокинул. Послышался звук бьющегося стекла и он понял, что опрокинул свою, возможно, последнюю надежду на спасение, так как внезапно его горло пронзила ужасная засуха. Мэтт вернул руку в исходное положение, на грудь, вновь закрыл глаза и тяжело выдохнул, мысленно отложив поиск воды на немного позднее время. Он занялся делом поважней - возобновил попытки восстановить в своей памяти вчерашний день и понять, наконец, где он находится, ведь рядом, как он понимал, не было никого. И все-таки он нашел в себе силы, чтобы подняться и присесть на ту же софу, на которой он лежал. Голову пришлось придерживать, так как она явно так и норовила скатиться обратно на мягкую поверхность. Но глаза открываться предательски не хотели. Да Мэтт и сам не хотел их открывать. Он думал, что не поймет, где находится, пока не вспомнит все, что происходило с ним вчера. Но эти паззлы, обрывками разбросанные по его памяти, не хотели складываться в единую картину. Он и сам не мог их упорядочить так как его мозг занимала еще одна очень важная проблема - обезвоживание. И все-таки Мэтт открыл глаза. Он мгновенно понял, что находится в номере Доминика. Сразу же он вспомнил, что вчера вечером они принялись с Домом за вино, украденное у итальянца, потом налегли на нечто более крепкое и еще более крепкое... в общем, на что именно, Мэтт не помнил, но что это все было безустанно напоминали ему сушняк, головная боль и горка бутылок, сложенная у столика. И вокруг не было ни капли как-нибудь жидкости. Мэтт уничтожил бокал с минералкой, предназначавшийся ему. Именно поэтому он решил продолжить поиски влаги. Он потер глаза и встал на ноги. Немного пошатнулся. Почесал затылок. Открыл глаза. Прямо перед собой Мэтт увидел пепельницу, полную бычков от сигарет. Но он твердо знал, что там нет ни одного его окурка, так как он никогда в жизни не курил, не курит, да и не собирается. Затем он посмотрел по сторонам, но ничего нового не увидел - та же мебель, все на месте, разве что бутылки и остатки еды еще напоминали ему о вчерашнем вечере. Но, собравшись с силами и придерживая рукой иссохшее горло, Мэттью отправился в сторону ванной, ведь он отлично знал устройство не только этого номера, но и всех номеров в этом отеле. И вот дойдя до заветной цели и убедившись, что там нет никого, Мэтт зашел не закрывая за собой двери, и, буквально припал к раковине, попутно открывая кран. Но, к его великому сожалению, оттуда не выпало ни капли. Мэтт встал и решил подумать, что делать дальше, если этот план провалился. Но неожиданно для себя он вспомнил, что где-то здесь должен быть щиток для регулировки подачи воды и прочего. Он сразу обратил внимание на белый узкий шкафчик в стене, больше напоминавший дверь. Он подошел и открыл его. Но увидел далеко не то, что ожидал. За ним была еще одна, большая дверь, от которой веяло ужасным холодом. Он подошел. Обычно, как он наблюдал, дверь была заперта, но сейчас она, судя по всему, была открыта. Наверное, недавно там кто-то был. Рука Мэттью непроизвольно потянулась к внушающей ручке двери. Ему было крайне интересно узнать, что же таилось внутри. Может, шкафчик с какими-нибудь медикаментами? Или какая-то гардеробная? Сейф, хранилище? Проверить можно было только заглянув внутрь. Но Мэттью до последнего одолевали сомнения на этот счет. Он понимал, что таким образом он может нехотя вторгнуться в частную жизнь Доминика. Но с другой стороны ему не терпелось узнать о новом приятеле больше. И он толкнул эту тяжелую холодную дверь. Его теплая рука почувствовала внезапный холод и легкий удар током. Мэттью обернулся. В ванной он был все так же один, и только скрип этой двери разрушил тишину. Мэтт вошел, прислушиваясь к аккуратному звуку своих шагов, доносившихся снизу, от холодного кафеля. Вокруг было темно и ужасно холодно. Он поежился и попытался осмотреться. Его взгляд был не в состоянии пронзить темноту и поэтому он попытался нащупать выключатель. У него это получилось. Яркий люминесцентный свет залил его глаза и они закрылись автоматически. Мэттью вновь, который раз, потер глаза руками. Пока его еще закрытые глаза привыкали к яркому свету, он успел подумать о том, что любопытство перед этой комнатой напрочь стерло его жажду. И вот Мэтт попытался открыть один глаз, затем другой, но вот фокус стал на место и Мэттью охватило резко непонятное чувство. Шок, ступор, паника, атака. Его сердце замерло, а к горлу подкатил ком, который не позволял ему дышать. Единственное, что он сейчас хотел - унести ноги, но сами ноги как-будто приросли к этому чертовски холодному кафелю. Мэттью хотел бы просто-напросто потерять сознание или закрыть глаза, уйти и забыть это все как страшный сон, но он не мог. Эта картина навсегда останется в его памяти. И хоть акварелью нарисуйте, хоть маслом, но от эстетики цвета кошмарность этого кадра не изменится - два десятков изуродованных мертвых мужчин, висящих под потолком. Мэттью хотел, но не мог оторвать от них взгляд. Он узнавал их побагровевшие лица: это был тот самый Дэвид, который пропал первый, это Сэм, Николз, Питер. А вот и тот самый Пейн, в похищении и убийстве которого так хладнокровно обвинили Мэтта, а вот и тот самый Генри, который зажег внутри Мэтта огонь той самой настоящей и бескорыстной любви, которая не знает никаких ограничений. А теперь он висит здесь, абсолютно холодный и безжизненный. Вернее, висит то, что от него осталось, так как уже трудно узнать его искалеченное тело бордового цвета и без ноги. Мэттью был глубоко ошарашен увиденным, он уже хотел выйти, выключить свет, закрыть двери и никогда не вспоминать об этом кошмаре. Он начал пятиться назад, не в силах оторвать взгляда от тела Генри. Он как будто ждал, что его друг поднимет голову, улыбнется, и скажет, как минимум, что скучал. Но нет, этого, разумеется, не происходило. Мэтт забылся в своих мыслях, но сразу же пришел в сознание, когда почувствовал, что спиной во что-то уперся. Это, однозначно, была не стена, так как это "что-то" было рельефным. Не труп, потому что оно было теплым и дышало почти в шею. Это горячее дыхание испугало Мэтта не на шутку и он медленно обернулся. Перед ним стоял Доминик. В глазах его читалась ярость. Мэтт уже хотел было закричать ему, что здесь творится что-то ужасное, но вдруг внезапно понял, что он все-таки нехотя вторгся в его личное пространство.