***
Прошло немало времени с тех пор, как Редфокс и Дана вышли из палаты Фрэнки и сейчас уже сидели в кафетерии реанимационного отделения. Столовая была пустая. Множество пустующих столиков было расставлено по периметру, но всего лишь за тремя сидели уставшие люди. Кто-то ждал новостей, кто-то только что узнал о внезапном пробуждении своего родственника после комы, а кому-то приходится мириться с кончиной близкого человека… И вот, сидя друг напротив друга, двое молодых людей, вперяли пустыми взглядами свой столик, крутя в руках бумажные стаканчики от горячего кофе. — Ты так и не рассказала мне, когда ты вернулась? Давно в городе? — прохрипел парень, всматриваясь в поникшую девушку напротив, Когда вернулась, и почему? Судя по всему, вопросы эти были совсем не интересны девушке. Она лишь молча сидела и пару раз сделала глубокие вдохи. — Полгода… — То есть, — начал было мужчина, сощурившись, — если бы я не нашел тебя случайно, то… — Да, мы бы не встретились… Холод в женском голосе напряг брюнета, и тот нахмурился, сдерживая порыв раздражения. — Почему ты не сказала мне? Почему скрывала свое возвращение? — Если бы я сказала тебе, это бы что-то изменило? — Нет, но… — Вот именно, ничего бы это не изменило… — Как это произошло? — нарушил тишину брюнет первый, не поднимая алых очей с поверхности стола, — Кто приехал тогда? — Я отчетливо помню те машины, — нахмурилась девушка, перебирая пальцами край стаканчика, — Гажил, я готова поклясться, что это были Саблезубые… — в зеленых глазах мелькнул гнев, вызвавший новую волну слез, — Стинг, Роуг и Юкино… — только прошептала она, — я видела их троих… — Блять… — руки мужчина сжал до побеления костяшек. Девушка быстро смахнула сорвавшуюся с ее глаз слезу, всхлипнув. — И все же, — неуверенно начал мужчина, прочистив горло, — почему ты вернулась после того, что произошло? — красные очи не отрывались от заплаканного лика блондинки, словно так и норовили прожечь в барышне дыру. — Марк сказал, что Фрэнки вернулся в город. — Ты общалась с Марком, — в голове тут же всплыл образ рыжеволосого парня, — но, — иронично ухмыльнулся мужчина, — ты не написала мне ни разу за эти три года. Ни одного сообщения… — Что ты хочешь услышать от меня? — она говорила спокойно, изредка всхлипывая, — Что мне жаль? Что я хотела написать тебе, но никак не решалась? Я могу сказать тебе это, — пепельноволосая подняла зеленые глаза на своего собеседника, — но зачем мне лгать? В этот момент Гажил был обезоружен. Сложилось такое впечатление, что они двое сейчас стояли друг напротив друга, как в каком-то вестерне, с пушками в руках, и тут девушка кинула камнем в руку Редфокса, выбив из нее оружие у парня. Она всегда была такой: прямолинейная, немного грубая и черствая. Ей было глубоко плевать, на чьи-то чувства, но, если дело касалось дорогих Дане людей, барышня просто менялась на глазах. Как в случае с Фрэнком сейчас. Ведь ранее Гажил не видел светловолосую плачущей, такой слабой. — Прости, — словно осознав остроту своего языка, девушка снова опустила голову, пряча лицо в ладонях, — я просто… — Не надо, все нормально. Тяжелый вздох вырвался из ее легких, прокатившись мурашками по спине брюнета. Он скучал по ней. Три года ждал. Но вестей не было. Каждый день, словно заезженная до дыр пластинка, проходил мимо него все эти три года. И вот она здесь. Она перед ним. — Все потому, что меня депортировали, — усмехнулась барышня, — сама не верю, что признаюсь в этом, но это так. Срок моей визы прошел, а тест на гражданство я не прошла. Какой-то гад известил посольство о моем прошлом и связи с наркотиками, — блондинка снова сдавленно засмеялась, осознавая свою глупость. — Я рад, что ты вернулась. Одно предложение, и девушка уже непонимающе вперяла взором Редфокса, сидящего перед ней и смотрящего ей прямо в глаза. Он был серьезен, как никогда ранее. — Я скучал, Дана, — девушку, словно сковородой по затылку огрели, — все эти три года я ждал какого-то сигнала от тебя, сообщения о том, что с тобой все нормально, и ты жива, — парень продолжал говорить, не прерывая зрительного контакта, — три года ждал, но ты так и не написала. Я подумал, что у тебя все нормально и нет нужды ворошить прошлое, и вот, — он снова ухмыльнулся, — встречаю неделю назад тебя. И где! — улыбнулся брюнет, — В мастерской Фрэнки! Где же еще тебе быть… — красные глаза накрыли веки, и Гажил потер уставшие очи рукой. — Я не могла. Что бы я сказала? — облокотившись о спинку пластикового стула, девушка саркастично раскинула руки в стороны, — Эй, Гаж, привет, это Дана! Я тут в Магнолию вернулась после смерти Френки, не хочешь выпить чашечку кофе?! — в глазах цвета сочной зелени стали слезы, и губы девушки искривились, она снова вот-вот заплачет. Мужчина сидел и смотрел на нее непринужденно, словно все было по плану. — Это я должна была сказать?! — слезы хлынули к щекам и Дана снова спрятала лицо, которое накрыли белоснежные пряди, — Черт возьми… Кажется, брюнет видел слишком много слез за последнюю неделю. Сначала Леви, потом Локсар, а теперь перед ним сидит и плачет та, от которой он этого ожидал в последнюю очередь… — Твой кофе уже остыл, — выдохнул Редфокс, отпив немного из своего стакана, — пей давай, ночь будет долгой. — Угу, — вытирая слезы, кивнула та.***
— Вот скажи мне, у тебя что, пациентов других нет, что ты со мной носишься? — сидя на кушетке, в приемном кабинете, съязвила та. — Есть конечно же, — доставая из стола набор для взятия крови, мужчина ухмыльнулся, — некоторые вне очереди проходят, — с этими словами блондин поднялся с кресла и поспешил к Локсар, заглянув попутно в ее синие очи, которые так и светились недоумением. — Ложись, — стоя в белоснежных перчатках, парень ухмыльнулся. — Зачем? Короткая пауза зависла меж двумя людьми. — Странный вопрос, — вскинул брови тот, — учитывая то, что ты видишь набор для взятия крови, и то, что ты в прошлом проработала здесь много лет, — усмехнулся блондин, взглянув в округлившиеся глаза Локсар. — Ты сказал, что лекарство дашь мне, — выпалила недоверчиво та, — ты ничего не говорил мне о анализах, — прищур синих глаз. — Да брось, у тебя может быть инфекция или еще что-нибудь похожее, — разрывая пакет с шприцом, мужчина нахмурился, — не будь ребенком, ложись… Закатив глаза, девушка вздохнула и коснулась головой кушетки, всматриваясь в белоснежный потолок над собой. Завидев такую реакцию, парень едва сдержался от победной ухмылки на своих губах. Ведь радость была такой очевидной. Освободив иглу от упаковки, светловолосый подвинул ногой стул к кушетке и склонился над рукой девушки, протирая сгиб локтя спиртом. Кожу обжег прохладой прозрачный раствор, а в нос ударил резкий запах алкоголя. Сердце в женской груди вновь затрепетало, а ноги стали ватными от волнения. Пытаясь сдержать это противное чувство внутри, девушка сделал глубокий вдох и прикрыв веки, протяжно выдохнула. Мгновение и острая игла вот-вот проткнет ей кожу, впиваясь в вену. Снова будет больно. От осознания этого девушка поморщилась, ожидая своей участи… — Ты же не боишься крови, зачем жмуришься? — поднося шприц к нежной коже, мужчина мимолетно взглянул на свою пациентку, — М? — Крови не боюсь, — сердце в ушах застучало еще громче, — просто помню это чувство… Неприят… — начала было рассуждать барышня, как вдруг зажмурилась, почувствовав инородный предмет в своей конечности. — Знаю, — набирая шприц темно-красной жидкостью, Бастия хмыкнул, — я быстро, потерпи еще немного… — Ты ничего не сказал о моем платье… — не открывая глаз, девушка прошептала, стараясь отвлечься от ноющего чувства в руке. — А что мне говорить? — усмехнулся мужчина, — Уверен, ты и так знаешь, что тебе оно идет, не так ли? Страх мгновенно ушел, освобождая место интересу. Почему-то, Джувии стало ужасно интересно как выглядит лицо Леона в этот самый момент. «Наверное, он, как всегда, невозмутим… " — пронеслось в синеволосой голове и девушка подняла ресницы. Блондин всегда умел держать свои эмоции поодаль от работы. «Холодный разум — залог успеха в медицине, без него врач не может работать» — так он всегда говорил… Но, каково было удивление Локсар, когда она перевела взгляд в сторону и завидела напряженное лицо Бастии. Каждый мускул на его сосредоточенной физиономии был напряжен, словно сейчас был самый ответственный момент за всю его карьеру врача. — Что? — почувствовав на себе пристальный взгляд, Леон неожиданно поднял глаза на синевласку, отчего та опешила. Он был красив, она помнила это. Такие родные, изящные черты его лица, нежная, идеальная кожа, белоснежные волосы. Он почти не изменился с их последней встречи. Лишь вместо торчащей во все стороны прически в стиле «БэдБой», парень причесывал волосы на правую сторону, демонстративно показывая таким образом свою серьезность. Что тут сказать, она помнила его все тем же молодым человеком, которого знала все это время: беззаботным, холодным и рассудительным. Черные, бездонные глаза теперь светились немного иначе. Словно теперь, они прятали на своем далеком дне, под толщей замков, несметную мудрость. Flashback За большим и широким окном стояла зима. Белыми хлопьями, кружась в холодном потоке ветра, танцуя, снежинки падали вниз с серого неба, и ложились покрывалом на промерзлую землю. Тишина стояла в просторной спальне, оформленной в кофейных тонах. Лишь звонкий женский смех, словно песнь рождественских колокольчиков, нарушал тишь. — Я люблю тебя, — глаза в глаза, — я люблю тебя, — мужских губ коснулась ухмылка, — я люблю тебя, — он смотрел на девушку, лежавшую к нему лицом. — Может хватит? — усмехнулась Локсар, всматриваясь в лицо блондина, что выглядел немного не в себе, — Ты говорил мне это раз двадцать… На такое заявление мужчина улыбнулся, оголяя белоснежные зубы. — Я не перестану тебе это говорить, пока ты не скажешь мне эти слова, — лишь на мгновение с его губ сошла та радостная улыбка, а в глазах мелькнул едва уловимый укор. — Снова за свое? — словно ощутив этот холодок, которые подул со стороны Бастии, девушка отвела взгляд в потолок, — Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, зачем все усложнять? За окном все также шел снегопад, словно ему было абсолютно все равно на назревающую ссору внутри теплого дома. — Джувия, посмотри сюда, — внезапно обратился к Локсар тот, указывая на широкое окно у себя за спиной. — Что? Синеглазая послушно направила взор на стекло, за которым виднелся сосновый лес. — Видишь, снег за окном? — Да, — скептически ответила дама. — Мои чувства к тебе похожи на этот снег, — бархатный голос лился песней до ушей, — а твое сердце — холодная земля, которой он касается. Он падает на эту землю и не тает. Его становится только больше и больше. В следствие образуются целые сугробы. Так вот, я буду ждать, вернее не перестану ждать, пока земля не согреется достаточно для того, чтобы эти снега растаяли. Превратились в талую воду, которая напоит первые подснежники, проснувшиеся от затяжных холодов… «Леон, — в синих очах стали слезы от разгоревшейся в груди обиды, что обжигала своими тисками стучащее сердце, — ты так добр ко мне, но почему же мне кажется, что снег никогда не растает? Неужели, моя любовь способна жить только на низких температурах? — перед глазами стал образ Фулбастера, — Пожалуйста, помоги мне влюбиться в тебя поскорее… «. The end of flashback -… ты и дождалась, — ноющие ощущение прокатилось от сгиба локтя до кончиков пальцев, — эй, Джувия? — мужской баритон вывел из раздумий синеволосую и та вернулся на Землю. Синие глаза вперяли пустым взглядом парня перед собою. — Я закончил, — улыбнулся блондин, заглянув в покрасневшие очи, — можешь подниматься. Я сообщу тебе, как только придет результат. Все же, я надеюсь, это обыкновенный вирус, — продолжал говорить парень, не оборачиваясь, — сейчас еще дам тебе жаропонижающие, и можешь быть свободна. — Угу… «Почему я вспомнила именно тот день? Почему вспомнила его сейчас? Спустя столько лет… «. — Вот, держи, — с этими словами мужчина вложил в холодную женскую ладонь, красную таблетку. — Спасибо, — машинально кивнула та, принимая лекарство и сидячие положение. — На здоровье… В кабинете повисло неловкое молчание. Пытаясь хоть как-то отвлечься от затяжной паузы, Джувия принялась рассматривать и так знакомый ей кабинет: светлые стены, белоснежный потолок, новая лампа на столе хозяина помещения, лаковый стол, кожаное кресло, книжные шкафы из дуба, до верху заполненные литературой. — Слушай, по поводу вчерашнего звонка… — прочистив горло, парень нарушил тишину, — я не… — Все нормально, — неловко улыбнулась Локсар, понимая в каком положении находится ее лечащий врач, — Давай просто забудем об этом, хорошо? — Как скажешь, — в черных глаз мелькнула украдкой тоска, — могу я спросить тебя? — Смотря о чем, — пожала плечами больная. — Вы с Греем… — только начал блондин, как лицо его пациентки исказилось в недовольной гримасе, — у вас все нормально? — Леон, — выдохнула та, опустив голову и принимаясь перебирать холодными пальцами края своего платья, — к чему это все? — в следующую секунду пронзительный взгляд синих, как океан, глаз упал на Бастию, — Зачем? — она отчетливо слышала, как ее сердце тяжело заходилось в груди. Отодвинув бумаги в сторону и положив ручку на стол, мужчина вздохнул и вздох этот был переполнен смятением и тяжестью сложившейся ситуации. Упершись локтями в стол, блондин подпер руками тяжелую голову… — Я вернулся в город не только потому что моя мать умерла, — на последнем слове голос парня едва заметно дрогнул, и затем он поднял голову, взъерошив свои белокурые волосы. — Что ж, в чем тогда причина твоего возвращения в Магнолию? — зная, что лучше не спрашивать этого, зная ответ заранее, чутье Локсар кричало о том, что ей лучше сейчас молчать. — Ты действительно не понимаешь? — кривая ухмылка коснулась губ мужчины, и сердце барышни пропустило удар. — Нет, — коротко отвела та, прекрасно все понимая, но делая вид, что нет. Все внутри нее сейчас вопило с невероятной силой: «Что ты делаешь?! Ты ведь знаешь, что он скажет! Ты ведь знаешь ответ! Вставай и уходи!». Но было что-то еще… Вязкое, противное и навязчивое чувство, которое так и твердило: «Пусть он скажет это, я хочу услышать!». Природу его Локсар не могла понять. Неужели что-то еще осталось от ее былых чувств к этому мужчине? Неужели, не все погасло? От осознания этого, ей становилось противно и плохо. Ведь стоило ей только подумать о своих возможных чувствах к Леону, как ее тут же захлестывала вина с головой, не давая продохнуть. А перед глазами появлялся Грей с осуждением и обидой в глазах… И все же, сейчас даже это не помешало девушке оставаться на месте и выжидающе смотреть своему бывшему возлюбленному прямо в глаза. — Я вернулся из-за тебя, Джувия, — проговорил блондин без колебаний, вперяя опешившую девушку пронзительным взглядом. Случилось. Она услышала заветные слова, и ее сердце ухнуло куда-то вниз, оглушая затем своими быстрым стуков девушку. Внутри нее, где-то глубоко, что-то заерзало противно, сжалось и съежилось до невозможности. — Мне нужно идти, — с этими словами Локсар, словно на автопилоте, встала с места и быстро вышла из кабинета, оставляя Леона в полном одиночестве со своими чувствами. «Господи, зачем?!» — быстро шагая по белоснежному коридору больницы, синеволосая наклонила голову вниз, дабы скрыть непрошеные слезы от любопытных глаз, ее сердце изнывало в груди и так и норовило выпрыгнуть оттуда. Через мгновение, вытирая очередную соленую дорожку со щеки, девушка дошла до нужной палаты и остановилась, приводя себя в порядок. Перед дверью в реанимацию стоял Редфокс, почему он не входил, было неизвестно. Выглядел парень все так же ужасно плохо, судя по его мраморному лицу… — Гажил, — завидев мужчину, Локсар быстро натянула маску а-ля «все нормально» на лицо, и проследовала к уже обернувшемуся брюнету, — почему ты здесь? Где Дана? — обернувшись по сторонам, девушка так и не завидела пропажу. Вперяя подругу недоверчивым взглядом, парень тут же подметил красноту и припухлость синих глаз, что так и бросалась в очи. — Что случилось? — отмахнувшись от собственных мыслей, темноволосый говорил спокойно, словно ничего необычного не происходило совсем. Именно эта черта характера в Гажиле и нравилась больше всего Джувии. Он не разводил панику, даже если все вокруг горело, а он стоял в центре пламени, и сам был объят пламенем. — Не важно, — вытирая покрасневшие уголки глаз, барышня поморщилась, — все потом. Почему ты не заходишь, и где Дана? — заглянув за спину парня, синеволосая, ничего не обнаружив, вновь посмотрела на своего собеседника, который выглядел весьма рассеянным, — Гаж? — Она отошла за водой, — выдохнул тот, заводя руку за затылок, — минуты две назад… — Ясно… Неловкое молчание стало между двумя людьми. Оба человека чувствовали себя сейчас крайне неудобно. — Ты как вообще? — подняв глаза на брюнета, девушка выдохнула протяжно, завидев выражение лица парня. — Да нормально, — словно заученную фразу, он сейчас проговорил монотонно. «Идиотка, — всматриваясь в глаза полные боли, синеволосая мысленно стукнула себя, — отличный вопрос просто! Замечательный! Не видишь что ли, как ему плохо?! Вот же…». — Почему не заходишь? — стараясь наладить контакт, барышня подала голос. Этот вопрос, кажется, Гажил и сам себе задавал последние три минуты, стоя вне палаты. Темноволосый, не изменившись в лице, лишь хмыкнул. Он и сам не знал, почему от торчит здесь вместо того, чтобы быть рядом с тем, кто в этом нуждается, как никто иной… — Идем, — с этими словами девушка схватила Редфокса за руку и открыла дверь в палату старого друга, оставляя свои собственные переживания в коридоре. — Ст… — начал было возмущаться тот, как дверь приоткрылась, и алым глазам предстала больничная кровать и невообразимое количество аппаратов, стоящих рядом с ней. Шагнув по инерции вперед, пара людей оказались посреди просторной палаты. Ни одного слова не было проронено сейчас, ни звука. Тишину нарушали лишь размеренные вдохи лежащего без сознания мужчины и писк нескольких аппаратов, поддерживающих в нем жизнь. Тишина обрушилась, как снег на голову. Вот только весом этот снег был в тонну или две. Что сейчас говорить, ни Гажил, ни Джувия не знали. Они просто стояли и молча смотрели на своего израненного товарища. Сейчас, как никогда, слова были просто излишними. По крайней мере, им так казалось. Повернув голову влево, Локсар увидела лицо Гажила и ее тут же захлестнула печаль и сочувствие, ведь она знала, какую роль играл этот человек для Редфокса. Красные глаза, обрамленные густыми ресницами сейчас казались стеклянными, безжизненными. Словно все живое, всю радость, все эмоции просто взяли и выкачали из брюнета. Опечалено отвернувшись в сторону, девушка едва сдерживала стоявшие в ее синих очах слезы. Она уже давно не видела своего лучшего друга таким. Таким беспомощным, таким уязвимым. Не уследив за слезой, обжегшей щеку, дама тут же смахнула ее тыльной стороной ладони и взяла Гажила за руку, сжимая его запястье так сильно, чтобы он почувствовал, что она рядом, что она здесь. Словно очнувшись от жеста подруги, парень сжал руку девушки в ответ и прикрыл на мгновение глаза, словно готовясь к затяжному прыжку, и затем выдохнул спокойно. Подняв веки, мужчина выпустил запястье бывшего врача из ладони и приобняв ту за плечи, направился прямиком к кровати, на которой лежал сейчас его друг. Самое время быть сильным. — Есть шанс, что он не… — прохрипел едва слышно брюнет, не в силах вымолвить то самое слово. — Гажил, — смотря на мужчину в постели, Локсар не знала какие слова подобрать сейчас, давление оказанное на нее было слишком большим, — он уже мертв, — на последнем слове ее голос дрогнул, а к глазам вновь подступили противные слезы. — Ч-что? — в красных глазах читался шок, вперемешку с непониманием и злостью, — Что ты сказала?! — лицо брюнета вытянулось, а голос вовсе осип. Сейчас его словно водой ледяной окатили. Он стоял и лишь вперял отсутствующим взглядом лицо своего товарища, которое источало смертельное спокойствие. — Эти аппараты, — говоря сквозь слезы, Джувия старалась не расклеиться совсем перед нуждавшимся в поддержке Гажиле, — только благодаря им он и жив. У него отказали почки час назад, затем и все остальные органы, — слезы вновь хлынули к горячим щекам девушки и та всхлипнула, пряча лицо в своих ладонях, — Кэтти позвонила тогда потому, — она напряглась и вздрогнула, — потому что с ним нужно… — Попрощаться… — закончил за нее предложение брюнет, чувствуя как глаза застилает туманная пелена, а земля начинает плыть под ватными ногами. — Его постараются разбудить, — всхлипывая и стараясь сдержать мелкую дрожь в теле, девушка продолжала говорить, — чтобы мы могли проститься. Но далее поддерживать жизнь будет невозможно из-за отказа внутренних органов. С каждым новом словом Редфокс, словно медленно уходил под воду. Сначала погрузились ноги, затем холодная, противная вода коснулась колен, бедер. И вот, он уже стоит по пояс и ничего не может сделать, вода все поднимается и поднимается. Доходит до груди, и тело сковывает от пронизывающего холода. — Сердце не выдержит, — подводя Гажила к сути дела, синеволосая вытерла слезы с щек и взглянула на Фрэнки взглядом полным сожаления, — Это будет последние его пробуждение, затем приборы отключат. Все внутри Гажила сейчас просто не понимало как себя вести от всего происходящего. Как день, который не предвещало ничего плохого, смог за пару часов стать полнейшей катастрофой, что сейчас медленно выводила мозг брюнета из строя?! — Черт, — чувствуя, что слезы вот вот и упадут с его глаз, парень занес руку к лицу и коснулся переносицы пальцами. Переведя взор на товарища, Джувия дотронулась до сильного плеча мужчины рукой, показывая, что она здесь, и никуда не денется. — Я не могу, — помотал головой темноволосый, не открывая заплаканных глаз, — как же так… — вновь повторил он, чувствуя как всего его колотит от паники, а сзади обнимает липкий страх. — Все нормально, — не убирая руки, девушка говорила уже более спокойно, сдерживая эмоциональные порывы с трудом, — это нормально чувствовать себя так, когда теряешь дорогого человека, — процедила через слезы Локсар, в ее горле стал противный ком, — я, наверное, оставлю тебя на некоторое время… — отпрянув от парня, синеволосая коснулась свой гудящей от жара головы, — думаю, тебе есть о чем с ним поговорить, не так ли? — грустное подобие улыбки отразилось на припухших губах барышни, — я пойду за врачом… — Хорошо, — кивнул мужчина, все еще стоя на одном месте, — спасибо. В следующую секунду Редфокс остался наедине со своим другом и собственными страхами, выедающими в нем дыру изнутри. На его руках умирали дорогие ему люди, но никогда, никогда ему еще не приходилось смотреть другу в глаза и прощаться с ним, зная, что он совсем скоро умрет. Это было тяжело. Сама мысль о подобном просто убивала брюнета. Как он может посмотреть ему в глаза и сказать «прощай»? Как? Сердце билось тяжело, словно комок свинца, разносящий боль и печаль по всему телу.***
Локсар шла по просторному коридору, чувствуя себя в какой-то фрустрации. Она не понимала, как она вышла из палаты, как оказалась около поста медсестры и она уж точно не могла осознать, как именно она подошла к дежурному врачу и сказала следующие предложение: «Разбудите поступившего в тринадцатую палату, родственники готовы попрощаться». После сказанного, время словно замерло. — Вы уверенны? — слова казались такими далекими, как будто все было, как во сне. — Да, — пустота разлилась в груди, — уверены… — Хорошо, через пару минут я зайду в палату, будьте готовы… — Да… Из состояния прострации Джувию вывел вибрирующий в её кармане телефон. Пару секунд девушка вообще никак не реагировала на вызов. Но затем, словно проснувшись, она достала из кармана мобильный. — Да? — в синих очах плескался холод. — Джувия, ты где? Все нормально? — по ту сторону послышался мужской беспокойной голос, — Я сейчас приеду. Леви поехала со мной, она волнуется за Гажила. Ты в порядке? «В порядке… — повторила про себя она, — В порядке ли я? Какое странное слово, — секунды сменялись одна за одной, — в порядке. Что это вообще должно значить?». — Джувия? — разрушил тишину мужчина, — Ты здесь? — Да, — выдохнула она, — я в порядке… — Не могу говорить, я за рулем. Скоро буду, никуда не уходи, ладно? — Хорошо…***
Если бы вам сказали, что человек, который вам дорог, умрет через пару минут… Что бы вы сделали? Что бы сказали ему? Как бы вели себя рядом с ним? Вы бы улыбались, словно ничего страшного не происходит? Или же, вы бы не смогли найти в себе силы сдержать слезы в этот момент? Как бы вы говорили с ним? Что было бы вашими последними словами ему? Слова прощания? Смогли бы вы сказать тому, кого вы любите «прощай»? Или, может лучше вообще просто уйти, не простившись? Попросили бы вы прощение у него со слезами на глазах? Или бы молча стерпели муки совести, которая разрывала бы вас изнутри? Вы бы отшутились, чтобы как-то разрядить обстановку, или же склонились над головой этого человека, целуя его на прощание? … Наверное, никто не сможет ответить на этот вопрос. Совершенно никто. Ведь все мы падки на громкие слова, вроде «нужно смириться», «смерть — это естественно, все умирают». Да, все мы так говорим, когда все это проходит мимо нас, не касаясь наших друзей, близких и любимых. Но вот, когда наступит тот самый момент прощания, когда реальность окажется кошмаром, в котором дорогой вам человек будет стоять на пороге смерти… Каковыми будут ваши мысли, ваши слова, и ваши действия? Останетесь ли вы таким же «огнеупорным» и мудрым? Останетесь ли… ? — Что здесь происходит? — на пороге палаты стояла зеленоглазая девушка с чашкой кофе в руках, она была встревожена появлением врача. — Дана, иди сюда, — подозвал к себе блондинку Гажил, ощущая дрожь в теле. Врач говорил предельно ясно и понятно. С каждым словом, которое срывалось с его уст, падала к щекам Даны новая слеза. Сердце обливалось кровью с каждым новым звуком и жестом, в сторону больного, лежащего без сознания парня. На последнем слове доктор неутешительно помотал головой, выражая сочувствие несчастной девушке, которая сейчас стояла и беззвучно кричала, закрывая руками свои губы. Все внутри сломалось за одну секунду. Весь мир рухнул безвозвратно. Пустота и чернота подошли максимально близко. А жалость, плескавшиеся в глазах носителя белого халата, казалась сейчас больнее любого удара, любого грубого слова. Джувия плакала тоже, ведь от картины, раскинувшейся перед ней, сердце щемило до боли. Гажил крепко держал Дану за плечи, прижимая к себе максимально сильно и близко. Дабы не дать ей сойти с ума. Все горело внутри, включая разум. Холодный огонь сжирал своим пламенем всю радость и счастье из душ этих троих, оставляя после себя лишь горстку пепла, в качестве воспоминаний. Врач разбудил Фрэнки. Через пару минут он откроет глаза. Это будет его последнее пробуждение. После сказанного, доктор покинул палату. Оставались считанные мгновения. Ресницы мужчины дрогнули, и в следующую секунду он поднял тяжелые веки, завидев перед глазами три человека, которые стояли и улыбались со слезами на глазах. — Привет, — выдохнула рвано Дана, подойдя к мужчине и крепко сжав его ладонь в своих дрожащих руках. — Привет, — теплота разлилась в карих очах, отчего у присутствующих сжало сердце. — Я в реанимации… — оглянувшись по сторонам, брюнет ухмыльнулся, — И вы все трое собрались здесь, не орете друг на друга, и не спорите… — слезы навернулись на его стеклянные очи, — Значит, — к горлу подступил противный ком, — все реально хреново, — сдавленно засмеялся тот. — Я не могу, — горячие слезы хлынули к щекам Локсар, и та опустила голову вниз, прошептав Гажилу эти слова, чтобы лишь он услышал их. На это, брюнет лишь сделал вид, что ничего не произошло. Он лишь взял Джувия крепко за руку, не давая ей уйти в такой ответственный момент. Другого шанса у нее уже не будет. — Мы оставим вас… — выводя Дану из палаты, Локсар едва держалась, — Идем… — Я скоро вернусь, — улыбнулась блондинка и удалилась из комнаты, оставляя друзей наедине. — Рассказывай, что происходит? Ты никогда не улыбался так, как сейчас, я уже не дурак… — усмехнулся больной, всматриваясь в лицо старого товарища, который едва сдерживал слезы на глазах. Лицо Редфокса сейчас походило на мраморное. Он все еще делал вид, что все нормально. Лишь фальшивая улыбка выдавала его с грустными глазами. Он никак не мог свыкнуться с реальностью. — Ясно, — улыбнулся парень, поднимая глаза к потолку, — я умираю, — он говорил спокойно и непринужденно, — никогда не думал, что это произойдет так скоро, — с глаз упали несколько слез, он все еще улыбался, — хреново, наверное, быть мной, — снова сдавленный смешок. — Фрэнки, — начал мужчина, подходя ближе к другу и присаживаясь рядом с его кроватью, — сейчас самое время сказать ей… — в алых глазах сверкнули слезы. — Наверное, ты прав, — вытирая соленые дорожки с лица, прохрипел мужчина. — Пообещай мне, что расскажешь ей обо всем. — Клянусь. — Хорошо, — на пересохших губах появилось некое подобие улыбки, — я хотел сказать… — Нет, — не дал договорить мужчина, — не надо этого, — в карие глазах снова стали слезы. — Фрэнки, я… — словно не слыша просьбы, брюнет продолжал. — Нет, Гаж… — Да дай же мне попрощаться с тобой! — крик пронесся эхом по стенам белоснежной палаты, Гажил тяжело дышал, а по его щекам скатились слезы. Больно. Больно до невозможности. Меньше всего он хотел этого, но выбора не было, и времени тоже не было. Он бы отдал все на свете, лишь бы спасти товарища, но все, что он мог, как насмешка судьбы, было лишь как следует проститься с другом, чтобы вина не грызла его всю оставшуюся жизнь. — Я не хочу умирать… — эти слова, как скальпель по головой коже, — Гаж, я боюсь… — лицо парня исказилось страхом и паникой, он снова плакал, его губы дрожали. — Я буду рядом до конца, слышишь? — крепко взяв за дрожащую руку мужчину, Редфокс посмотрел тому прямо в глаза, говоря спокойной, — Я не уйду никуда, обещаю, Фрэнки. — Слово офицера? — Слово офицера. — Тогда, — едва сдерживая дрожь в басе, темнокожий продолжил, — пообещай мне, что позаботишься о Дане, Гаж. — Фрэнк… — Дай мне сказать, это моя последняя просьба тебе, — не дал договорить снова он, — Поклянись, что будешь с ней рядом, когда будет нужно. Что не дашь попасть в очередную передрягу… Пообещай мне, прошу. — Клянусь, я позабочусь о ней, — кивнул парень, не отводя глаз от старого друга. — Спасибо, — как камень с души, — теперь, я спокоен… — выдохнул он, и его уста растянулись в блаженной улыбке, — позови ее, пожалуйста… — Конечно, — с этими словами брюнет встал со стула и направился к выходу из палаты, его руки дрожали, а по лицу бежали неконтролируемые слезы. Прощание — худшая вещь в мире. Теперь он это точно знал. Как только Редфокс покинул палату, в комнату вошла пепельноволосая Дана, присаживаясь аккуратно на тот же самый стул, на котором она просидела четыре часа… Стоило только парню завидеть вошедшую блондинку, он тут же засиял, как самая яркая звезда на небосводе. Ее присутствие — бальзам на его прокуренную душу. — Привет, — тепло улыбнулся мужчина. — Фрэнк, — всхлипнула девушка, — ты… — в следующую минуту ее плечи содрогнулись и она расплакалась, — прости… Прости меня… — Дурочка, за что ты извиняешься? — он снова плакал. — Я не знаю… Просто, прости меня, ладно? Скажи, что прощаешь… — грудь ужасно болела, словно сердце девушки вот-вот и откажет. — Не извиняйся. Это я должен просить прощение, ведь это я сейчас умираю, а не ты, — сдавленно рассмеялся мужчина, не переставая плакать. — Фрэнк… — Я всегда удивлялся твоей красоте, — эти слова быстро отрезвили девушку и теперь зеленые очи внимательно всматриваясь в темнокожее лицо напротив, — даже когда ты плачешь, ты все такая же красивая… — подняв слабую руку, мужчина невесомо коснулся холодными пальцами щеки девушки, на которой виднелся старый шрам. От этого прикосновения все внутри блондинки перевернулось. Ее кожа была такая же мягкая и гладкая, несмотря на множественные порезы и ссадины. Он всегда боялся коснуться ее, и делал это всегда как-бы случайно. Но теперь бояться было некогда. Слишком мало времени оставалось им побыть вдвоем. И он это понимал. Перед глазами сейчас стал тот самый момент на пляже. Когда Гажил и Фрэнк стояли и говорили о Дане. «Никогда не будет подходящего момента, дружище. Всегда будет что-то не так», — пронеслось эхом в его сознании. — Дана, — обратился парень, вытирая с глаз слезы, — могу я кое-что тебе рассказать? — Конечно, — сжимая ладонь брюнета, девушка поджала дрожащие губы, — я слушаю тебя… — теплая улыбка коснулся губ блондинки. Следующие полчаса они говорили о прошлом, о настоящем. Долгая история оказалась рассказанной за ничтожные тридцать минут. Целых тридцать минут он был с ней, смотрел ей в глаза, говорил с ней и слушал ее голос, всматриваясь в любимые глаза цвета сочной зелени, держал ее за руку. Ни о чем большем он и мечтать не мог. — Я люблю тебя и хочу чтобы ты это знала, — улыбнулся мужчина, любуясь ликом своей возлюбленной в свете теплых ламп, — я всегда любил тебя, все эти десять лет… — Фрэнки… — слезы, вперемешку с горечью обиды, — спасибо… — всхлипнула она, обнимая брюнета крепко, — спасибо тебе за все! Последний раз он вдыхал аромат ее волос. Последний раз он наслаждался теплотой ее тела. Легкость от высказанного поселилась в душе, освобождая ее от оков, держащих ранее ту в заключении столько лет.***
Последней в палату зашла Локсар. Дав обещание того, что она позаботиться о Гажиле, девушка попрощалась со старым приятелем. Через пару часов аппараты жизнедеятельности отключат, и Фрэнк уснет. Собравшись в одной комнате, четыре человека еще долго говорили друг с другом, вспоминая былые времена. Они плакали и смеялись. Все это время они говорили так, как давно уже не разговаривали. Так, словно сегодня был очередной хороший день, когда они все собрались вместе, как в старые-добрые времена. Стрелки на часах уже показывали три часа ночи. — Что-то я устал… — тяжело улыбнулся мужчина, лежа в постели. Его глаза начали постепенно закрываться. — Давай поправлю, — встав со стула, блондинка отпустила на мгновение руку друга и поправила ему подушку, — так лучше? — Да… — усмехнулся брюнет, — спасибо… — в карих очах плескалось тепло и тоска, — кажется, мне пора спать… Эта фраза породила новую волну слез у присутствующих, которые панически старались держать себя в руках. — Ты устал? — Да, — улыбнулся мужчина, — я уже устал… — Ты уверен? — стоя около кровати товарища, Гажил, словно надеялся, что тот будет отрицать свое решение. — Я буду скучать, ребят… Постарайтесь не поубивать друг друга, ладно? — изнеможенная улыбка коснулась шершавых уст темноволосого и он улыбнулся, — можете побыть здесь, пока я не усну? — он вот-вот и закроет глаза. — Мы никуда не уйдем, засыпай, — крепко сжимая руку, Дана улыбнулась и по ее щекам скатились горячие слезы. — Спасибо… — приятная нега разлилась по телу, заставляя его расслабиться и опустить веки. Последний взгляд в сторону друзей — они рядом, можно ни о чем не беспокоиться. — Спокойной ночи… — Спокойной ночи, Фрэнки… — последнее, что он услышал, провалившись в глубокий, сладкий сон. Через пару минут врач зашел в палату и отключил аппараты. До последнего девушка держала его за руку. До последнего была рядом, не отходя от его постели. Как и обещала. Затем, она встала, едва удержавшись на ногах и поцеловала мужчину в лоб, проронив несколько слез на его умиротворенное лицо. Больше он не проснется. — Прощай, Фрэнки, — шепнула она едва слышно мужчине. «Я переживу тебя, учитывая даже то, что я старше тебя на два года, офицерская ты задница! Обещаю!» — выходя из палаты, Редфокс на мгновение улыбнулся ставшему перед глазами образу старого друга. Последний день его жизни был свидетельством того, что обещание, данное Гажилу, было теперь разорвано. Выйдя из комнаты, три человека оказались теперь в коридоре. Каждый наедине со своими мыслями. Пускай прощание это далось каждому из них тяжело, но почему-то невиданная легкость сейчас осела в их сердцах, вместо горестных сожалений. Завтра будет новый день. Новый день, но уже без Фрэнки. Жизнь будет идти, солнце светить, а планета вращаться, словно ничего сегодня не произошло. — Джувия! — послышался мужской голос из глубины коридора, и три человека обернулись на звук. — Грей? — вытирая слезы с лица, девушка выглядела немного удивленной. — Джувия! — внезапно за спиной раздался голос Бастии, стоявшего в противоположном конце. — Леон?! — сердце ухнуло куда-то вниз. — Ты! — прохрипели мужчины в один голос, вперяя друг друга решительными взглядами. — Мелкая?! — прищурился Гажил, завидев МакГарден, стоявшую рядом с Фулбастером. — Грей, — начал блондин, не мимолетно взглянув на опешившую Локсар, — я разрываю обещание, данное тебе четыре года назад. — Что?! — черные глаза сузились от ярости и шока, — Что ты сказал? — более громко повторил темноволосый. — Я вернулся чтобы быть с ней рядом, и я не проиграю в этот раз! — Джувия вертела головой, как сова: то на одного рыцаря, то на второго. — Ты мне сейчас зачем это говоришь, придурок?! — рявкнул Грей, часто дыша. — Я не собираюсь нападать из-за спины, мне это ни к чему, — ухмыльнулся Бастия, — считай это официальным предупреждением. — Да что здесь происходит? — вскинул руки Рефдокс, наблюдая за растерянной Локсар, что сейчас не знала, куда ей деться. — То, что должно было случиться еще четыре года назад, — наблюдая за разъяренным Фуллбастером, Леон перевел взгляд на синеволосую девушку с приоткрытыми губами, — я возвращаю то, что принадлежит мне. — Вперед! — оскалился брюнет, — Попробуй только! Я тебе кишки выпущу прямо здесь! Кусок ты г… — Хватит! — закричала девушка, и по стенам пронеслось эхо, — Довольно! Идиоты! Вы оба! — нахмурилась та, — Мне тошнит от вас! Оставьте меня в покое хотя бы сегодня! Леви, — обратившись к кареглазой, барышня выглядела озлобленной, — идем отсюда. Гажил, — повернувшись в парню, Локсар кивнула, я жду тебя на улице вместе с Даной. Ушам своим не верю… В такой день… И вы… Видеть вас не могу! — рявкнула девушка, покидая скоропостижно больничное крыло вместе с тремя людьми: Гажилом, Даной и Леви. Да, завтра уже не будет таким, как вчера. Завтра — будет другим. Проблемы не уйдут, и боль все еще будет напоминать о потерях. Но завтра снова будет, несмотря на все. Завтра. будет новый день.