Обратный отсчет

Зябкий, словно дымка, сон разрушился, заставляя Илью открыть глаза. Мрак в комнате стоял почти кромешный. В этом подсобном подвальном помещении магазина было только одно окно в верхней части стены, которое он надежно заколотил длинными брусками. Снаружи на этом окне была решетка, но она была крайне ненадежной и широкой, поэтому стекла в этом магазине были выбиты ещё до того, как он сделал его своим убежищем. Совсем слабый свет проникал только оттуда - скорее всего, свет луны. Ещё до того, как все близлежащие станции перестали работать, все уличные фонари были побиты - зараженным не очень то нравился яркий свет. Они выходили под солнце, но днем становились менее активными, и с ними можно было справиться, при определенном везении и их небольшом количестве. Но ночью.. Ночью Илья не вышел бы на улицу даже за чем-то необходимым. Зараженные толпами сновали по погруженным во мрак улицам, причем держались они не по одиночке, а группами. В те нечастые ночи, когда Илье удавалось заснуть. его часто будили высокие визги, крики, длинные, нечеловеческие вои. Иногда они дрались, иногда словно пытались вспомнить слова и что-то выкрикнуть, иногда безуспешно пытались вломиться к нему, с силой ударяя чем-нибудь по стенам, скребясь по балкам на окнах или притаиваясь, карауля его. Когда он просыпался от такого шума, он больше не мог заснуть, и лежал, словно в оцепенении, прислушиваясь к ним. Пока они прислушивались к нему. Ему уже давно практически ничего не снилось. А если снилось - то только в легкой дремоте, смешанной с реальностью так хорошо, что ты не понимаешь и после пробуждения, спал ты или нет. В его сне всегда были зараженные, а он, почему то, никогда не защищался. Илья снова прикрыл глаза и прислушался. Откуда-то издалека послышался странный гул множества голосов - зараженные снова что-то кричали, громко и не переставая. Ему в голову пришла странная ассоциация с футбольным матчем. Так бы вели себя неадекватные болельщики, если бы их команда победила..В этом шуме тоже был яростный азарт, но было и что-то леденящее и жуткое, от чего спина покрывается мурашками. Неужели они нашли чем полакомиться? Илья лежал неподвижно, надеясь, что это скоро прекратится. Но шум только приближался, словно к его дому неслась половина зараженных всего Нью-Йорка. Потом по его закрытым глазам скользнул белый луч света, разрезавший темноту и проникший в тонкие проемы между досками в окне. Илья ощутил его почти физически - яркими сполохами под веками. Он открыл глаза, подумав, и почти понадеявшись, что находится во сне. В через секунду с криками зараженных за окном смешался визг тормозов и хриплый рокот мотора, который Илья не слышал почти вечность. Но не мог спутать ни с чем. Он очень смутно помнил, что делал потом - наверное, выскочил из кровати, сначала пытаясь разглядеть что-то сквозь щели в забитых окнах, а потом рискнул снять одну из балок, ту, которую снимал для стрельбы по зараженным. Со стороны импровизированной свалки по дороге ехал внедорожник, рассекая тьму ярким светом фар. Задний бампер был облеплен зараженными, пытающимися добраться до водителей. Животный голод и ярость заставляли их бросаться под колеса, цепляться за машину всем, чем можно, бросаться на лобовое стекло, которое, кажется, уже дало трещину. Их было слишком много, а у внедорожника, видимо, было что-то повреждено - двигался он с остановками, то резко набирая скорость, то тормозя. Фары отпугивали только поначалу - зараженные просто старались не попадать в лучи яркого света, но все равно бросались напролом. Илья смотрел на это, как завороженный, не сразу вспомнив о дробовике рядом. Кого-то внутри он не разглядел - слишком темно было, а белый свет слишком мелькал, но эта толпа не могла преследовать машину просто так; а водить никто из них способен не был. Визг тормозов почти у самого его дома вывел его из оцепенения. На автомате схватив дробовик, он постарался прицелиться, однако в этих условиях спокойно это сделать было почти невозможно - сердце гулко стучало в ушах, руки мелко дрожали при малейшем напряжении, а свет снаружи истерично мелькал, не давая ему возможности сделать точный выстрел. Он сделал первый выстрел почти наугад, просто целясь в заднюю часть машины. Попал он или нет было не разобрать, но теперь он хотя бы мог немного отвлечь внимание зараженных на себя и - заявить людям в машине о себе. Привычным движением перезарядив дробовик, он прицелилился в эту визжащую гущу снова - несколько из них оставили машину и с ревом бросились в его сторону. Ночью они двигались с ужасающей быстротой, поэтому ему пришлось стрелять без остановки, снова ощущая легкую ноющую боль в суставах плеча от отдачи, словно он и не расставался с оружием на ночь. Машина проехала далеко мимо, но через пару секунд он услышал скрип тормозов по асфальту, тонущий во всеобщем шуме. Кажется, там был ещё крик, но Илья не разобрал, что кричали - количество зараженных увеличивалось, и машину уже атаковали снова. -Дерьмо. - прошипел он, поспешно вставляя доску обратно в окно. Помочь человеку (людям?) снаружи можно было только выйдя отсюда - стреляющий вслепую только с одной стороны из подвального помещения, он едва ли мог помочь им так. Накинув куртку, он снова схватился за дробовик, отперев укрепленную подвальную дверь, тщательно её закрыв и поднявшись по лестнице. На этаже шум был гораздо сильнее. Иногда, в само магазинное помещение прорывались зараженные, поэтому здесь уже давно царил разгром. Но больше разрушений когда то ровным стеллажам принес он сам, когда в приступах неконтролируемой, затмевающей разум и окрашивающей все вокруг в цвет крови ярости вымещал чувства на окружающем мире. То и дело слышались удары - по окнам, по стенам, сдавленное дикое рычание и вой, похожие на плач. Илья постарался сконцентрироваться на том, что снаружи есть кто-то живой, чтобы заставить себя выйти в этот ад. Он и не заметил, как сжал зубы почти до скрипа, а потом отпер несколько замков, в ту же секунду вздергивая оружие на плечо. Людей в машине и правда было несколько. Видимо, подъехать ближе к его убежищу она уже не могла - мотор заглох окончательно. Теперь водителя отделяли от магазина метров сто, и сейчас это расстояние казалось почти непреодолимым. За минуту он, казалось, перезарядил оружие бесчисленное количество раз, а зараженные все бежали, заинтересованные теперь не только машиной, но и им. Этим воспользовались те, кто был в машине - Илья заметил мелькнувший силуэт, выскочивший из задней двери и кинувшийся к магазину. Это была девушка. Даже под странной курткой на несколько размеров больше было видно, какая она худая и маленькая. Чтобы покинуть машину, ей пришлось врезать одному из мертвяков прикладом - это затормозило его всего на несколько мгновений, но они были решающими. Илья перевел дробовик в её сторону, отстреливая тех, кто пытался её достать. Одному особенно прыткому удалось схватить её за подол куртки, но она увернулась, добравшись до двери магазина. Даже в такой суматохе он снова почувствовал накрывшее его с головой чувство нереальности происходящего. Рядом с ним был человек. Живой, не жаждущий плоти, способный мыслить, говорить, действовать. Он не верил ни глазам, ни разуму, боясь, что сошел с ума, пока на пару секунд не поймал её взгляд. С другой стороны машины тоже стреляли - наверняка пытались прикрыть девушку и отбиться. Почти тут же с водительского места спрыгнул ещё кто-то - Илья угадал в нем мужчину - и, тоже отстреливаясь, спиной отбежал к его убежищу. Но Илья уже отвлекся от него на выстрелы, которые все ещё слышались со стороны машины. Там был кто-то третий, почему то вызвавший у мертвяков особый ажиотаж. Весь внедорожник сотрясался от ударов и ходил ходуном, а выстрелы становились все реже, пока не стихли совсем...уступая место сдавленному человеческому крику. Краем глаза он заметил, как девушка дернулась, закричав, а парень, почти достигший магазина, вздрогнул и замешкался. Крики усилились - теперь в них слышался восторг и животная радость, от которой он почувствовал, как спину прошиб холод. Человека в машине было уже не спасти - задний кузов превратился в большое месиво из оборванной одежды, сгнившей плоти и визга. Попав в голову очередной, почему то не попавшей на пиршество даме, Илья успел преградить путь девушке рядом рукой, ринувшейся обратно с такой силой, что он покачнулся. Она плакала, как ему показалось, совершенно беззвучно - весь мир оглушал настолько, что он уже не слышал ничего, кроме ликования зараженных. Парень тоже добрался до них, сразу же вцепившись в подругу, которая все ещё порывалась кинуться обратно и тщетно била его по рукам, пытаясь освободиться. -Быстро внутрь. - отчеканил он, кивнув на дверь. Видеть настоящие, живые эмоции было необычно и непривычно - он не чувствовал ничего, наблюдая за тем, как зараженные бесновались над уже разорванным чьим-то телом. Абсолютно безэмоционально он снова положил приклад на плечо, ожидая, когда парень наконец справится с девушкой и затащит её внутрь. Называть это везением было бы верхом циничности, но Илья все равно думал об этом именно так. Отбиться сейчас не составило труда, и, пока мертвяки занимались трапезой, они успели попасть внутрь и закрыть дверь. Парень поддерживал плачущую девушку, а Илья, при взгляде на них, почему то почувствовал неловкость. Он одновременно ощущал полнейшее безразличие к их горю и неудобство от того, что он видит его. Говорить не хотелось. Он вообще смутно представлял, что сказать. -Вниз. - все, что произнес он, кивнув на подвальную дверь. Там, по-крайней мере, было гораздо безопаснее. Им с парнем стоило только пересечься взглядом - наверно, его совершенно спокойный взгляд заставил незнакомца взять себя в руки, и повести девушку в двери. Та, кажется, говорила ему что-то про дядю, и звук её голоса раздавался в этих стенах разрушенного магазина как странное и гротескное оплакивание их существования. За окнами занимался слабый рассвет, но ещё долго после его наступления они слышали приглушенные крики очередного празднования победы.