Дракон из Сумрака

      2-е Руки дождя, 4Э 201       - Тебе письмо.       Отрываю взгляд от пергамента, на котором последние два часа старательно выводил жуткого вида пентаграмму и всматриваюсь в протянутый свиток. Печать целая, значит, никто не вскрывал, хотя это ни о чем не говорит. Вокруг меня практически одни маги, воссоздать оттиск много ума не надо. Главное – содержимое свитка. Будет не очень хорошо, если кто-то расшифрует содержание. При условии, что кто-то в Нирне помимо меня владеет навыками агента ФСБ.       - Спасибо, - свиток отправляется в небольшую стопку на краю стола, - что-нибудь еще было? – интересуюсь у Лимы.       - Нет, - отвечает бретонка, проводив взглядом свиток, - тебе даже на словах ничего не передали, не то, что в прошлый раз.       - Только не говори, что тебе понравилось это подобие шпионских игр. – хмыкая, возвращаюсь к черчению пентаграммы.       - Не то, чтобы понравилось, - протягивает Лима, - просто заняться нечем, вот и пытаюсь убить время.       - Займись своим проектом. – не отреагировав на собеседницу, без спроса усевшуюся рядом на соседний стул, продолжил выводить следующую связку рун на пергаменте. – Раз уж ты не хочешь заниматься магией, иди к своим зельям. В конце концов, базис у тебя есть, а вот времени до выпуска все меньше.       - Тебе легко говорить, вон как поднялся по иерархической лестнице меньше чем за полтора года. – пробурчала девушка, но без особого энтузиазма, этот спор был избит до безобразия и уже приелся нам обоим. Но поскольку Лима не ушла сразу, да еще и включилась в этот спор, значит, что-то хочет. – Ты уже в течение года выпустишься, а мне еще корпеть тут. Я на своих сокурсников смотреть уже не могу, но при этом выше ранга подмастерье не взберусь никак…       - Потому что зачем-то пошла учиться на зачарователя, – заметил я, - при том, что целитель из тебя выходил более толковый.       - Не хочу быть целительницей, - скривилась Лима, - отправят в храм какой, или вообще в Легион и пошлют с ним в Скайрим, с ранеными возиться.       - Не самое плохое занятие для мага, а хорошие целители всегда нарасхват.       Лима фыркнула, и, против обыкновения, замолчала. Видимо, в ближайшие несколько минут услышу или новый вопрос или новую просьбу. А я пока продолжу художеством заниматься.       Так, закон равновесия в Нирне гласит, что для прохождения сквозь Обливион и Этериус нужно обладать твердой (Прочной? Грубой? Ненавижу айлейдские древние тексты: на одно слово два-три значения сверху) телесной оболочкой. Что под этим подразумевается – хрен его знает.       Как ни странно, в поисках ответов на вопрос, как бы мне вернуться в свой мир, я окунулся с головой в немногочисленные трактаты айлейдов и двемеров. Тем не менее, найденных текстов хватило, чтобы осознать – у этих народов был ключ к двери, ведущий за Этериус, и, хоть и изредка, но они им пользовались. Иначе как объяснить столь высокий уровень развития по сравнению с другими расами за относительно короткий срок. Ибо в космических масштабах пара сотен лет – не срок. Вообще.*       Но, как это обычно водится, информацию лучше искать непосредственно на месте проживания древних и тут меня ждал не очень приятный сюрприз. Из ближайших ко мне подобных мест были только айлейдские руины.       Двемерские руины встречались на территории Морровинда, и, как выяснилось недавно, в Скайриме, куда, согласно слухам, зачастила экспедиционная группа Синода. Лига Шепотов, куда я вошел пару лет назад, стоит на ушах, но мне эти тонкости взаимоотношений Лиги и Синода до лампочки. В месяц Огня Очага истекает срок моего обучения согласно договору, после чего махну всем ручкой. Ибо достали, интриганы доморощенные. Вот что между Дозорами порой творилось, это да, это интриги! А здесь какая-то возня в песочнице, сплошь и рядом меряются лопатками.       Но я отвлекся. Для чего мне нужно было попасть за пределы Этериуса? Или, если быть точнее, протянуть туда целый пространственный тоннель? Я еще не избавился от мысли вернуться домой, хотя за два года, проведенных в Нирне, желание и подугасло.       - Ты никогда их не читаешь.       - Кого? – посмотрел я на бретонку. Наконец-то дозрела.       - Письма, которые тебе приносят. – указала Лима на стопку свитков. – Тебе не интересно, что там? – она сощурилась. – Или ты уже знаешь, что там?       Я пожал плечами.       - И как это трактовать?       - Как хочешь.       Девушка хмыкает и искоса рассматривает пергамент с моим рисунком пентаграммы.       - Все еще рассчитываешь попасть в Этериус? Над тобой пол-Лиги посмеивается, ты в курсе?       - Мне все равно на эти пол-Лиги. – Значит, моя легенда талантливого, но немного сумасшедшего работает, это хорошо. – У меня есть цель, и я к ней иду, не отвлекаясь на мелкие закулисные интрижки с Синодом.       - О да, твоя позиция всем хорошо известна. – захихикала Лима. – Но если ты попадешь в Этериус, задумывался ли о том, что делать дальше? Не говоря уже о том, как ты будешь находиться в плане богов, твой организм не сможет переработать то количество энергии, что там есть. Ты просто распадешься до состояния сгустка энергии…       - Это возможный риск. – отложив перо, смотрю на бретонку и замечаю странность. – А ты чего такая бледная?       - Просто устала, ничего особенного. – отмахнулась она. – Чуть поспать и все пройдет.       Скептически ее осматриваю и незаметно складываю руки в пасе. Мой арсенал заклинаний, которыми я пользовался в Дозоре, претерпел существенные изменения. От части заклинаний пришлось отказаться, часть смог немного адаптировать к новым условиям. Например, просто взглянуть на ауру без Сумрака я не мог, но, применив Ясный Взгляд, мог оценить проекцию эмоцию и личности окружающих.       Не оставаться же мне без козыря посреди других магов, а аналогов на земные заклинания (на большую часть) здесь нет. Хотя мне повезло, едва начав практиковать местные заклятья, они фактически заменили собой мой прежний арсенал. Пришлось изощряться и искать подобие компромисса. Хотя сложнее всего было научиться колдовать без Сумрака. Не представляю, что буду делать, когда вернусь…       Хм, ну и как это понимать? Аура Лимы была какой-то… рваной. От прежних кремовых полутонов остались ошметки, безвольно повисшие по бокам, вокруг головы – бесформенная серость, поглощающая остатки ее ауры. Ее что, прокляли? Непонятно. Надо будет проследить, такого за два года жизни в Нирне в моей практике еще не было.       - Ты в курсе, что твою почту могут вскрыть? И Лига может не обрадоваться содержанию? – не обратив внимания на хмурый взгляд, проговорила бретонка.       - На то и расчет.       - Какой расчет? – встрепенулась девушка.       - Что можно найти в этой писанине? – спросил я, беря один из свитков из кучи. Потом займусь ее аурой. – Видишь оттиск? – кивок. – Это знак мало значимого торгового подряда из Чейдинхолла, с которым у меня контракт на последующую службу после учебки. Я-то знаю, что там, но специально для тебя вскрою. Итак… - едва слышно хрустнула печать, свиток с легким шелестом развернулся. – Уважаемый Алекс Сулов, хотим напомнить Вам о скором окончании Вашей учебы, и нашем искреннем желании вскоре увидеть Вас в рядах наших сотрудников. Как видишь, ничего секретного. – хмыкнул я, кидая свиток обратно в кучу.       - Твоя фамилия Сулов? – несколько отрешенно спросила девушка.       - Ну да, а что?       - Не знала. И, по-моему, никто не знает…       - Вы не спрашивали – я не говорил.       Бретонка хмыкнула.       - Можно? – указала она на пентаграмму.       - Смотри. Если разберешься. – хихикнул я.       - Между прочим, в рунной магии мои знания превосходят твои. – придирчиво рассматривая пергамент, заметила Лима. – Это айлейдский? Странный выбор при создании пентаграммы…       - Причина?       - Айлейды, несомненно, были развитой расой, но не думаю, что их уровень развития был достаточен, чтобы перемещаться в Этериус. – она вернула пергамент и сложила и руки на коленях. – К тому же в твоей теории много белых пятен.       - Не буду спорить. – Отмахнулся я.       - Это почему же? – Сощурилась девушка.       - Потому что предпочитаю держать детали проекта в тайне.       Бретонка только фыркнула в ответ. Потом повернула в пол-оборота голову к выходу, к чему-то прислушиваясь.       Дверь резко открылась, и в комнату ввалился, тяжело дыша, молодой редгардец. Резко развернувшись, он тут же с грохотом хлопнул дверью, да так, что от удара срезонировали стены.       - От кого бежишь? – Буднично поинтересовался я, пока Лима приводила себя в порядок после внезапного вторжения.       - О, ты здесь! – Повернулся на голос редгард. – Это хорошо, я тебя искал… А ты что здесь делаешь? – Заметил он бретонку.       - Заблудилась! – рыкнула девушка.       - Помочь тебе найти выход? – Мгновенно сориентировался тот, хватаясь за ручку.       - Да иди ты, остряк, знаешь куда?..       - Народ! – надо вмешаться, а то не заткнуться. – Выясняйте отношения в другом месте…       - Это все он!       - Это все она!       - Мне все равно. – отмахнулся я. – Калим, зачем ты меня искал?       Редгардец, сверливший взглядом Лиму, повернул голову в мою сторону и моргнул. Потом взмахнул руками, принявшись охлопывать себя по бокам. Лима тем временем села обратно на стул, вместе со мной наблюдая, как Калим извлекает откуда-то из под складок мантии мятый лист бумаги. Положив его передо мной, он старательно размял его, придавая бумаге изначальный вид. Закончив, наконец, свои действия, он отошел в сторону, давая нам рассмотреть объект местной корреспонденции – Вороной курьер. Судя по всему, это свежий выпуск. Возможно, даже сегодняшний.       - Я решил, тебе стоит узнать первым. – Улыбнувшись, показал он мне на газету.       Коротко переглянувшись с Лимой, я подвинул газету так, чтобы ей тоже было видно, вглядываясь в строчки.

Служители Света или хладнокровные убийцы? Для многих жителей Сиродила не секрет, что за пределами городов обитают личности, далекие от понятия “приятные”: вампиры, оборотни, темные маги, старательно скрывающиеся даже спустя столько лет после Кризиса Обливиона, гоблины, практикующие свою богопротивную и непонятную простым обывателям магию. Они прячутся по лесам и пещерам нашей провинции, нападая на путешественников и караваны, похищая людей из деревень, и нередко проникают даже в города, пользуясь малой численностью стражи и отсутствием значительной части армии, вынужденной подавлять восстание в далеком Скайриме. Но ссылаясь на анонимный источник, мы можем утверждать, что на территории Сиродила последние два года действует тайная организация, именующая себя Ночным Дозором, занимающаяся уничтожением подобных субъектов. Вы можете спросить: почему же это стало известно только сейчас? И будете удивлены. Кем или чем бы ни являлся Ночной Дозор, наверняка можно говорить о нескольких моментах. Во-первых, данная организация настолько скрытна, что власти серьезно сомневаются в ее существовании. Ничего неизвестно ни об их численности, ни об их цели. Довольно долгое время правителям удавалось скрывать даже тот факт, что на территории провинции действует подобная группа, но подробнее вы прочитаете ниже. Во-вторых, до сих пор никому из жителей Сиродила, ни представителям Гильдии Воинов, ни Лиге Шепотов и Синоду, которые, судя по всему, заинтересованы в этом, не удалось установить какой либо контакт с кем-либо из Дозора, ни тем более выйти хоть на какой-нибудь след этой странной организации. По некоторым сведениям, удалось установить только, что в проблемной местности появлялся один человек, лицо которого разглядеть никто не смог, расспрашивал о проблеме, после чего бесследно исчезал. А потом также неожиданно прекращались нападения и похищения. Возможно, мы бы так никогда и не узнали об их существовании, если бы один из наших информаторов не сообщил нам о том, что в тайных архивах Пенитус Окулатус уже лежит множество свидетельств об их участии в подобных действиях. Наше доверенное лицо сообщил нам о двух немаловажных моментах. Первое: на месте своих деяний Дозор оставляет крупную надпись, в котором дает понять, что берет ответственность за произошедшее на себя и при этом ссылается на некий Свет, делу которого они служат. Второе: Дозор не оставляет никаких следов, что ставит в тупик дознавателей имперской службы, ведь ничто не может взяться из ниоткуда, верно? Однако при этом представители Пенитус Окулатос весьма заинтересованы в серьезном разговоре с членами этой организации, после того, как от их рук погибло несколько невинных жителей. Насколько стало известно, в ряде городов произошла череда необычных убийств, однако подробности были скрыты от общественности, но можно утверждать, что к ним приложил свою руку Дозор, что бросает тень на них, как на борцов с нежитью и нелюдью. По просочившейся информации стало известно, что в этих инцидентах организация по-прежнему ссылается на “дело Света”, также стало известно о том, что в подавляющем большинстве случаев тел попросту не было обнаружено, что вызывает вопросы к Дозору. Мы будем следить за развитием событий и постараемся выяснить, причастны ли к появлению организации и покрывательству ее кто-либо из графов, и что из себя может представлять таинственное “дело Света”.

      Хм, неоднозначно. Я довольно долго скрывался от властей, да и сейчас продолжаю, что уж греха таить, и, вдобавок, довольно успешно. Это хорошо. Однако внимание я привлек порядочное, и хотя в Курьере об этом не знают, Дозор заодно пытается выследить и Доминион. Простили ли они ту лошадь или нет, я не знаю, да и как-то не интересно, но это, несомненно, плохо. Дальше, выйти на мой след они не могут физически, и это хорошо, но давать им повод я не собираюсь, поэтому придется лечь на дно. И внимательнее присматривать по сторонам, раз уж Пенитус Окулатус так нагло слили подобную информацию этим газетчикам. Вот в жизни я не поверю, что в такой структуре как в защитниках императора и его суверенитета, есть “анонимный источник” Курьера. Слишком крупная рыба для их журналистских сетей. Хотя эти газетчики такие порой прощелыги, еще в земном Дозоре доставляли проблем.       А то, что невинные жители погибли… Посмотрел бы я, как после такого знакомства они продолжали бы звать их невинными. На их фоне Дневной Дозор кажется мне таким родным и приятным.       - Мне не совсем понятна причина твоей щенячьей радости. – Ткнув пальцем в газету, сказала Лима редгарду, с удобством расположившегося на кровати.       - Что тут непонятного? – откликнулся тот. – Они уничтожают вампиров, оборотней и еще даэдра знают кого, и не требуют ничего взамен!       - Что вызывает вопросы об их источниках снабжения, - откинулась на спинку стула девушка, начав последовательно загибать пальцы, - ведь для того, чтобы эффективно бороться с теми же вампирами, нужно качественное снаряжение, нужно много лечебных зелий, нужно иметь возможность все это незаметно перевозить, место, куда это можно привезти, где можно скрыть такое количество народа, да много чего еще! – Взмахнула она руками. – Всего не перечислить, а ведь то, чем они занимаются, по масштабам сопоставимо с действиями минимум роты разумных, а их нелегко спрятать. Вдобавок, не совсем понятны их мотивы, да и как-то не вяжутся их действия защитников с убийствами невинных жителей.       - Если Дозор их убил, значит, не такие уж они и невинные были. – Фыркнул Калим. – Ты же знаешь внутреннюю информацию Лиги: некоторые из убитых подозревались в вампиризме, яром даэдропоклонничестве и много в чем еще. Дозор оказал нам услугу!       - О которой их никто не просил. – Парировала бретонка.       - Что-то я не заметил, чтобы их вообще о чем-то кто-то просил. – Повторно фыркнул редгард.       - Ты невыносим. – Выдохнула девушка. – Как можно вот так, без оглядки, восхищаться теми, о ком ничего неизвестно?       - Потому что, - начал Калим, сев на кровати, - я верю, что им удаться добиться того, что ни удалось Клинкам и сменившим их, Пенитусам, разобраться с теми ковенами и тайными кланами, которым до сих пор снятся лавры Мифического рассвета, жаждая при этом повторить Кризис Обливиона. Что удаться разобраться с последователями Хирсина и детьми Молага Бала, способных скрыться среди нас, ведь кем бы ни были дозорные, по сравнению с Дозорными Стендарра, они добились, несомненно, куда больших успехов.       - Калим, - вздохнув, начала Лима, - Служителям Стендарра благоволит он сам, а кто благоволит или покровительствует Ночному Дозору? На мой взгляд, они больше сами по себе. Вдобавок стендарровцы уже открестились от них, так что никакого отношения они друг к другу не имеют. Да и не сказала бы, что Дозорные так уж и беспомощные, ведь их главное отличие от твоих любимцев – тщательная проверка информации о предполагаемом объекте и согласование со стражами для уничтожения нежити и нелюдей. Дозор же действует совершенно по какой-то собственной инициативе. И вдобавок, неизвестно кем контролируется. Если вообще контролируется…       - Ты так говоришь, будто они мясники и режут людей в подворотнях!       - А вдруг?       - Ничего не вдруг! – Вопль редгарда, наверное, слышен был и на улице. – Алекс, поддержи меня! – Повернулся он неожиданно ко мне.       - С чего это он тебя должен поддерживать? – А вот вопль Лимы оказался неожиданно близок к ультразвуку. Кажется, в окне задрожало стекло. – Хотя мне интересно, что ты об этом думаешь, - так же, как и Калим, повернулась ко мне девушка, - а то ты как-то подозрительно тихо сидишь.       Я молча вздернул бровь.       - Я не сижу тихо. Я внимательно наблюдаю за вами двумя, и так же внимательно слушаю обоих. И раз уж вы наконец-таки вспомнили обо мне, то вот мое мнение. - Я оглядел сокурсников. – Ночной Дозор – невероятно скрытная организация, для нас не секрет, что власть имущие даже склонны до конца не верить в сам факт ее существования. Однако меня, в отличие от вас, занимает больше другой вопрос. – Я еще раз пристально оглядел парочку. Калим вздрогнул, Лима выгнула бровь. – Почем нынче лунный сахар?       Пауза длилась буквально несколько секунд.       - Ты сейчас серьезно? – спросила девушка. – Это и есть твое мнение? Мы услышали то, что знали итак, а потом ты резко меняешь тему? Ты это серьезно?! – Еще чуть-чуть и ультразвук будет достигнут.       - Я думал, тебе будет интересна эта новость. – Калим, кажется, оскорблен до глубины души. – Я что же, зря бежал?       - Калим, я тебе в самом начале, когда какое-то трепло сверху проговорилось о Дозоре полтора года назад сказал, вот, - потряс я пергаментом с так и не дорисованной пентаграммой. Когда ж я ее уже закончу. – что действительно вызывает у меня интерес. Потому как организации, соединения, отряды, группы, банды, кланы, да и просто вольные мстители всегда будут появляться, когда нежить начнет перегибать палку. Лишь вопрос времени, когда преисполнится эта людская чаша терпения. Логично я рассуждаю? – Вялый кивок. – Логично. Ты можешь ими восхищаться, хорошо, претензий не имею, в конце концов, права выбора на подобный случай у тебя никто не отобрал. Но мне непонятно, почему ты ждешь от меня такой же реакции. Я вижу обычную реакцию, рожденную в результате бездействия властей или их слабым вмешательством. Ничего сверх ожидаемого в данном случае я не наблюдаю, и мне непонятен весь этот ваш ажиотаж вокруг Дозора. Лима.       - А что я-то? – Не знал, что на стуле можно подпрыгнуть.       - Скажи, какое тебе лично дело до того, кто там и чем занимается? Разборки между Дозором и Лигой с Синодом, если их так можно назвать, это сугубо политическое дело, к нам с тобой, - я поочередно показал на себя и ее, - не имеющее никакого отношения. И мне не понятно, с чего вдруг ты возомнила себя отличным военным аналитиком. Какая тебе разница, как Дозор скрывается от властей и кто отвечает за его снабжение? Скажи, тебе нечем заняться? Так я найду тебе дело. Мне как раз надо приготовить несколько экспериментальных зелий, думаю, тебя это заинтересует.       - Но ведь, - вот ведь неймется ей, - Дозор, это же… это проблема!       Я выгнул бровь.       - На основании чего был сделан подобный вывод?       Девушка открыла было рот, но зависла. Потом закрыла рот. Наморщила лоб.       - Лима, то, что ты называешь проблемой в своем понимании, таковой не является. То, что старшие маги говорят о Дозоре – не более, чем попытки прикрыть собственные огрехи, ведь как сказал Калим, некоторые из убитых подозревались в даэдрапоклонничестве. Все об этом знали, но никто ничего не делал, чтобы хотя бы проверить эти слухи. И когда появился Дозор, внезапно выяснилось, что слухи – всего лишь слухи, а люди невинны как младенцы. Это что касается возможной причастности Дозора к убийствам. Кстати, не доказанной, так что рассуждения на эту тему, на мой взгляд, выглядят по меньшей мере странно из-за нехватки информации. Теперь касательно моих слов незаинтересованности этим делом вообще. Напоминаю, что вся эта катавасия, - потряс я Курьером, - чисто политическое дело, а мы маги. То, что ты алхимик, несущественное уточнение, ты все равно маг и обучаешься в заведении, готовящим исключительно магов. Нас, людей работающих с материями, в большинстве случаев не доступных понимаю в принципе, не должны заботить мирские дела. Это не наша сфера деятельности.       - Но почему? – Упорная, ничего не скажешь. – Разве мы не должны взаимодействовать с остальным миром? С политиками? Ты словно предлагаешь нам уйти в отшельничество!       - Серьезно, Алекс, - неожиданно подал голос Калим, - это не дело. Мы не можем перестать контактировать с населением, ведь мы зависимы друг от друга. Да и не получится банально, нас могут в чем-нибудь заподозрить.       Я едва слышно хмыкнул. Мне-то понятно, что они попросту незнакомы с земными Дозорами, что с одним, что с другим. Про Инквизицию я вообще молчу. Но говорить это вслух – нет уж, я еще с ума не сошел.       В таком ключе мы проспорили еще около часа, пока мне не надоело, и я не выгнал их, мотивировав это тем, что схему надо закончить, а они мне мешают. Калим попытался было напроситься было в помощники, но я был непреклонен. Не хватало еще объяснять, почему я оперирую языком расы, предположительно имевший выход в Этериус и пользовавшихся покровительством Меридии. А заодно и объяснить, почему я верю, что айлейды вообще имели выход в Этериус, потому как простым объяснением, что не может раса, достигшая таких высот в Нирне, не попытаться вырваться за его пределы, я не отделаюсь.       Когда в комнате я остался один, и установилась тишина, я задумался.**       Довольно долго телились эти господа из Лиги и Синода вместе с Пенитусами. Да и заслуги они мои сильно преувеличивают. Такую уж прям резню по городам я не устраивал, а на контакт с населением выходил всего раза четыре. Хоть лицо догадался закрыть, а то кто знает, чем бы оно мне обернулось.       Вообще идея с Дозором возникла у меня спонтанно. Почти сразу после кражи лошади. А что, если подумать – Договор технически здесь не действует, Изначальные Силы за его исполнением не следят, Дневного Дозора нет в принципе, контроль за моими светлыми делами ведется моим здравым смыслом. Рай для любого дозорного: наноси добро и причиняй справедливость! Вот только служба в земном Дозоре зря не прошла, выработав занятную позицию: если я все делать для них и за них, то зачем они вообще нужны? Пожинать плоды моего труда? Обойдутся. Поэтому и стал своеобразным охотником на нелюдь и нежить, коих здесь тьма.       И хотя я сначала хотел сохранить инкогнито, меня пробило оставлять записи после каждого своего похода. Можно сказать, что мне хотелось внимания, и я жаждал, чтобы все говорили обо мне, но это не так. Эти надписи я делал в первую очередь для себя, как напоминание о, возможно, прошлой жизни, к которой не суждено вернуться. Напоминание о том, что я все еще воин Света, где бы не находилось мое поле битвы. И хотя порой хотелось сорваться, от перспективы стать “шухартом” меня удерживал, опять же, здравый смысл и трезвая оценка ситуации. Конечно, если я как следует накачаюсь силой и обвешаюсь артефактами, как елка игрушками, то еще могу как-то повлиять на происходящее, но… смысл? В глобальной перспективе мои действия – минутный всплеск активности в отдельно взятом мирке на просторах Мироздания, не говоря уже о попросту глупой трате энергии. Люди здесь привыкшие к потрясениям, как ни странно, так что мое вмешательство – не более чем прихоть оставшегося без командования солдата.       Тогда становится непонятно, зачем я вообще хочу домой. Все-таки два года для меня тянулись довольно неспешно, чтобы зародить сомнения в целесообразности возвращения. Привык я к Нирну. Хоть и не принимаю его до конца. Но я все равно попытаюсь.       Потягиваюсь в кресле, чувствуя, как затекла спина. Подтягиваюсь к столу и внимательно окидываю взглядом пентаграмму. Все-таки айлейдский язык сложен для построения подобных структур. Можно, конечно, попробовать даэдрический, но я пока повременю, со столь очевидным решением своей задачи. А то выкинет еще на один из тридцати пяти тысяч планов Обливиона, и не факт, что это будет план кого-то из принцев, что тоже нехорошо. Но все же это будет лучше, чем безымянный план, там с местным владыкой договориться можно будет. Наверное.       И надо будет провести какие-нибудь лабораторные испытания в пределах комнаты. Не хочется тратить ресурсы сразу на полноценное открытие тоннеля. Кинув взгляд в окно, сделал заметку о выходном, а то уже мозги плавятся. Заодно ответ на письмо накарябаю.       Я хмыкнул. Вот ведь придумали же – торговый подряд! Кстати, надо проверить, что они мне там написали, а то при Лиме читать не хотелось, хотя маркировку письма заметил сразу, а за разговорами забыл про свиток вообще. Хруст печати, из вынутого из ящика стола флакона с легким чпоканьем вынимается пробка, несколькими взмахами кисточки содержимое размазывается по довольно большому пустому пространству под текстом, полностью идентичный тому, что я зачитывал бретонке. Все это действо выглядит немного странно, если подумать, но я давно заметил, как здешние маги не привыкли иметь дело с подобным методом сокрытия информации, больше полагаясь на магию. Здесь и шифры, и способы сокрытия информации, и методы ее обнаружения в значительной мере зависимы от магии. А вот о способе написания простым молоком, впитывающимся в бумагу и который можно обнаружить после применения уксуса и последующего нагрева здесь как-то не знают. Чем я и пользуюсь, рассказав своему связному об этом способе.***       Через минуту я вчитывался в строчки немного коряво написанного текста.       Еще через минуту свиток отправился в камин, встретив бесславную гибель в огне. Секунду подумав, я отправил туда же и другие свитки, а то место на столе занимают.       Вскоре я уже шел по улицам Сиродила. Солнце только преодолело зенит и начало свой путь к закату. Не обращая внимания на людей, косящихся на меня и мою ученическую форму, я уверенно шагал в направлении тюрьмы.       Пока шел, в очередной раз смог по достоинству оценить всю ту любовь и гостеприимство, которой одаривают жители магов, проживающих с ними в одном городе. Нет, в лицо мне ничего не говорили, но взгляды были на редкость красноречивы. Как ни крути, а жители еще не забыли Кризис Обливиона, и при любом удачном моменте напоминают о нем магам. Особенно тем, кто считают, что они должны помогать обычным людям. Те в ответ быстро напоминают, чем закончилась последняя такая помощь: прорывом даэдра в Нирн и смертью императора. Последнего из своей династии.       Странные они здесь все. Высшие Иные и то куда гибче себя вели в подобных ситуациях, еще и выгоду какую-то ухитрялись получать. А тут одни упрямцы какие-то.       Самое забавное, что нынешний император в урегулировании нынешнего статуса магов не заинтересован. По крайней мере, явно. На этом фоне грызня Лиги и Синода выглядит до умиления забавно. Им бы показать, какую выгоду они способны принести Его Величеству, если он их поддержит, а они ищут способы давления на него. Что у них вряд ли получится, потому как на мой взгляд Тит Мид Второй далеко не дурак, и так просто собой манипулировать не даст.       А маги не могут понять, что сейчас им главное удержаться как можно ближе к императору, чем пытаться пробиться в высшие эшелоны власти. Там политиков и без них хватает, и, не смотря на ситуацию на севере, с этим Скайримом, своей стране они еще не дали распасться.       За этими очаровательными мыслями о буднях в уже становящемся для меня привычном мире, я вышел за пределы города на мост, ведущий в тюрьму. Отойдя от ворот, и, убедившись, что никто не видит, поворачиваю влево и одним движением скрываюсь в кустарнике, начиная спуск вниз по наклонной тропе. До тех пор, пока не дохожу до небольшой пристани. Напротив нее зарешеченный проход – вход в систему городских коммуникаций. Один из трех известных мне таких проходов вне города. Где-то внутри есть выходы на поверхность прямо в город, но я ими предпочитаю не пользоваться, во избежание, так сказать. А про систему проходов почти не вспоминают, что позволяет беспрепятственно ими пользоваться.       Внутри темно, прохладно и сыро. Тут я пожалел, что пошел налегке, надеюсь, до связного я доберусь быстрее, чем простужусь.       Дорога мне известна, поэтому, не прибегая к факелу или заклинанию Свет Свечи, спокойно иду по плохо освещенному тоннелю, прислушиваясь к звукам, не радующих однообразием. Несмотря на создаваемое эхо, слышно, как льется где-то в глубине переходов вода. И как доносится оттуда же противный писк злокрысов. Приготовив на всякий случай файерболл, пытаюсь определить наличие других существ.       Дойдя до канала, оглядываюсь, и, не заметив никого, перехожу по мостику на другую сторону. Вдоль стенки добираюсь до нужного мне прохода и заглядываю внутрь. Внутри все также темно, сыро и никого нет. Похоже, столкновения с грызунами удалось избежать. Зачем связной с ними возится, непонятно. Все равно их бесполезно дрессировать. Но у каждого свои тараканы, а у связного они явно мадагаскарские.       Перепрыгивая через ступеньку, на верху лестницы, не тратя время на возню с замком, плечом высаживаю насквозь проржавевшую решетчатую дверь, прислоняю обратно. Давно ее надо заменить. Мне-то все равно, а вот племени местных жителей может не поздоровится, когда злокрысы проберутся в пещеры. Два поворота и я почти на месте. Лестница наверх должна вести, кажется, к подземным катакомбам, но для меня ничего интересного там нет, поэтому – влево. Правда, явного прохода там нет, но это для тех, кто об этом не знает.       Отсчитав от лестницы третий держатель для факела, упираюсь плечом в стену и сдвигаю плиту почти на полметра, достаточно, чтобы проскочить. Не дожидаясь, пока плита самостоятельно встанет на место, устремляюсь по извилистому проходу, внешне напоминающий кишку, вглубь, к пещерам. Частично образованные естественно, движением воды, частично обработанные местными, пещеры стали пристанищем племени весьма необычных существ, с точки зрения разумности. При условии, что их обычно сразу уничтожают, едва они появляются в поле зрения. Племени повезло, что их шаман сумел поместить свой табор под самым густонаселенным городом провинции, да еще и незаметно.       Да когда уже кончится этот тоннель! Вроде не в первый раз здесь, а все равно такое чувство, что после каждого визита проход сознательно удлиняют.       Пятнадцать минут – и я на месте. Тоннель, резко оборвавшись, вывел меня в небольшую пещерку. Судя по всему, меня ждут. Наверное.       У дальней стены, в свете костра, видно две сидящих ко мне спиной фигуры, негромко переговаривающихся. Огибая свисающие с потолка веревки с нанизанными на них черепами, направляюсь в их сторону, надеясь, что меня не атакуют внезапно.       Метров за десять сознательно начинаю топать погромче. Оба существа синхронно вскакивают, бросаясь в разные стороны. Левый, перекатившись, хватает какое-то подобие копья с каменным наконечником и с низкого старта рвется в мою сторону. Правый, схватив лук, одним движением кладет на тетиву стрелу, направляя оружие на меня. Быстро действуют. Для неподготовленного человека, даже слишком быстро. И тихо, что самое главное.       - Баархкшу! – Мой голос, раздавшийся в тишине пещеры и отразившийся эхом от стен, останавливает копейщика в четырех метрах. Лучник, вскинувший оружие до верхней точки, к моему облегчению, не спускает стрелу. – Баархкшу миидгле!       - Раааргна багниир. – Раздалось от лучника, опустившего лук, в сторону копейщика.       - Буушнар идгерд? – Спросил последний. Судя по всему, меня.       - Идгерд, идгерд.**** – Покивал я, и перешел на имперский. – Давай, веди к шаману, я тороплюсь.       Фырканье ярко свидетельствует, что гоблин***** думает о моей спешке. Невысокий, примерно метр пятьдесят, ушастый, с немного выпирающей нижней челюстью, придающей сходство с австралопитеком. Но об этом знаю только я. Не хватало еще растрепаться, что я иномирец, гоблины – товарищи суеверные до ужаса, они быстро меня распнут, и допрашивать не станут.       Поэтому он просто махнул мне следовать за ним, пока второй гоблин занимал прежнее место, поглядывая на меня. Ну да, это в этот раз мы без крови обошлись, в прошлые разы кто-нибудь из них обязательно получал от меня или файерболл, или молнию. Сами виноваты, что бросаются на меня, не услышав пароль.       Кусок ткани, максимально точно похожий на кусок пещеры, который он закрывал, сдвигается в сторону, пропуская гоблина и меня, и с легким шорохом возвращается на место. Проход здесь создан уже самими гоблинами под свой рост, так что мне приходится идти полусогнувшись, хотя во мне всего метр восемьдесят. И ведь обиду им не выскажешь – со стратегической точки зрения, зеленокожие поступили очень грамотно. Приходиться молчать и терпеть.       Еще минут двадцать ходьбы вывели меня и проводника в пещеру, значительно превосходящую по размерам ту, где сидел встретивший меня дозор. На расположенных по бокам от выхода башенках мгновенно засуетились, стоило нам показаться у них на виду. Повторилась сцена, где я общался с двумя гоблинами, только на этот раз мне не пришлось говорить – все устроил проводник, уверенно тащивший меня куда-то в центр пещеры уже через десять секунд. На всем пути нам встречались другие гоблины, беззастенчиво меня рассматривавшие. Перетерплю, не в первый раз.       Что за оживление? Они тут что, собираются куда-то? Интересно…       Вскоре мы были возле большого шатра, перед входом которого разведен костер. По другую сторону от него, лицом ко мне сидел гоблин. От проводника он отличался большим количеством шкур, надетых на него, какими-то костяными побрякушками, более темной кожей с большим количеством морщин. Глубоко сидящие карие глаза смотрели на меня с каким-то спокойствием буддистского монаха и такой же мудростью. Эдакий магистр Йода, если бы его реинкарнация произошла в Нирне.       Окинув меня беглым взглядом, взмахом руки он отпустил проводника, припустившего обратно. Также молча указал место напротив него. Разделял нас только костер.       - Вижу тебя и рад я, – проскрипел шаман, - что так быстро пришел.       - Мне надо было отвлечься. – Хмыкнул я. – А то у меня скоро мозги закипят. Что происходит? – Указал я себя за спину, где без конца раздавалось шуршание. – Все как на иголках.       - Терпение. – Поднял он руку ладонью ко мне. – Привет, - рука скользнула влево от меня, - Тарин, вольный.       Слева сидел незамеченный мной человек, судя по внешности имперец, меланхолически жевавший яблоко. Кожаная броня, меч в ножнах, видимо, довольно распространенный стальной. Ничем не примечательная внешность, ни шрамов, ни татуировок, разве что явно старше меня, таково в толпе увидишь, и внимания не обратишь.       А вольный… в понимании гоблинов, вольный – нечто среднее между изгоем и странником. То есть, ты вроде бы и отправился в вольное плавание, причем зачастую, по собственной инициативе, но не все так радужно, ибо дома тебя видеть не желают и вообще… того… под деревом каким-нибудь закопать хотят. Желательно безлунной ночью.       Оставив в покое тонкости восприятия мира гоблинами и их некоторой вольной интерпретации некоторых слов, кивком приветствую человека. Шаман, подцепив на конец своего посоха стакан, протянул его мне прямо сквозь пламя костра.       - Пей.       Скуксившись, принимаю стакан и бросаю украдкой взгляд на имперца. Тот отсалютовал точно такой же емкостью.       Фу, ощущение, будто тех еще помоев хлебнул. И ведь не откажешься, гоблины – на редкость суеверные товарищи. Что они сим действием добиваются и кого ублажают, я не знаю, а они не хотят распространяться. Непосвященный я, видите ли. Поэтому с вождем (который заодно и шаман. А может, поэтому и шаман) у меня чисто деловые отношения. Надеюсь, он нашел, что мне нужно.       Через пару минут, после того, как я прочистил глотку и усиленно запивал гоблинскую отраву, у меня уточнили ощущения, мелкий гоблин что-то накарябал на дощечке и исчез из виду, а я, наконец-то, смог нормально дышать, хотя убить кого-нибудь хотелось неимоверно.       - Вот, - перекинул мне шаман небольшой свиток, когда я уже смог его слушать, - найти мы свиток тяжесть быть. Бесплотные мешать нам. Эти, - поднял он мешок, лежавший рядом с ним и кивнув на уже находящийся у меня, - последний. Остальные, - гоблин взмахнул рукой, очертя в воздухе полукруг, - сгореть от огонь полуплотного. Больше мы не искать. Ничего.       Я оглядел свиток. Сантиметров двадцать в длину, где-то пять сантиметров в диаметре. Плохо, что тубуса нет, придется упаковать понадежнее, чтобы не растрепался. Но хотя бы видно айлейдские руны, значит, то, что хотел, гоблины добыли. Придется немного покорпеть над расшифровкой, но это мелочи жизни.       Я пристально посмотрел на шамана, ожидавшего ответ. Значит, добыть их было тяжело из-за призраков, хотя я предлагал помощь, но нет, жадность фра… пардон, гоблина сгубила. Потом, судя по всему, они наткнулись на лича. Или он на них, но не суть важно. Лич поджег свитки, гоблины похватали, что смогли и смылись. Ладно, понятно, допустим. Я, безусловно, понимаю, что гоблинам тяжело общаться на тамриэлике, но, господи, как же мне надоела их косноязычность!       - Что значит “ничего”? – Решил уточнить я, передавая свой мешок толкавшемуся рядом гоблину. Схватив его, тот устремился к шаману, шаман краем глаза оценил содержимое, кивнул, и мешок скрылся в шатре.       - Ничего. – Повторил вождь. – Мы больше не искать. Мы уходить.