This ship is taking me far away

       Джону не было страшно, когда звонила каждая телефонная будка, мимо которой он проходил, когда приехала машина с тонированными стеклами и по немому принуждению, отвезла его в неизвестном направлении, не было страшно встретить незнакомого человека, который знал о нем все. – Вы не особо боитесь. — А вы не особо пугаете. Страшно стало, когда Майкрофт Холмс лично позвонил ему и попросил о встрече. Страшно, когда голос человека, который казался всемогущим и недостижимым, звучит так же обыденно, как голос старого знакомого. — Здравствуйте, Джон. Мы могли бы встретиться? — Джон всегда мечтал, чтобы у Майкрофта поубавилось спеси, но воплотившаяся мечта стала походить на кошмар. Начало конца. — Разумеется, — сдержанно ответил Джон. — Когда вам будет удобно? — непривычно вежливо поинтересовался человек, который попросту может не дожить до момента, когда настанет это подходящее Джону время. Благо, Джон понимает. — Что насчет сейчас? Диоген? — Диоген. В последний раз Джон был в клубе молчания ровно накануне страшных событий падения. И сейчас его пригласили по той же причине. — Джон, вы присмотрите за моим братом? На этот раз Джон знал как себя вести. Его больше не поволокут к Майкрофту под хлороформом из-за того, что он нарушил тишину. Теперь Джон знает, как хранить молчание. И это то, что ему придется делать, когда покинет стены «Диогена». — О, Джон, так скоро. Прошу, садитесь. — Джон на секунду застывает на пороге и борется с рефлексом скорчить мину удивления, потому, что, неужели даже Майкрофт Холмс делает это? Пытается вести себя как обычно, быть проще на пороге смерти? — Вы знаете, зачем вы здесь? — Это всегда о Шерлоке, — отвечает Джон, предварительно оглянувшись по сторонам, чтобы вот так сразу не встретиться с Майкрофтом взглядом. — Верно, — Майкрофт склоняет голову и улыбается, свойственной ему, заученной улыбкой. — Вы многого не знаете о моем брате. — Пугаете? — Джон сам удивляется, что находит повод для шутки с этим человеком, но Майкрофт, похоже, шутки не понимает, и его выражение лица говорит «вы можете хоть иногда вести себя как взрослый человек?». Раньше они с Шерлоком не могли ему этого обещать. А потом Шерлок умер, и это заставило Джона повзрослеть. Джон откашливается, и Майкрофт понимающе улыбается, когда видит, как тот напрягся. — О списке вы уже знаете, но не следует трактовать его, как страховку, — он наливает виски себе и Джону, — Шерлок сам предложил этот прием, чтобы доказать, что он не наркоман, подвластный саморазрушению, что передоз — только побочный эффект, а список употребленных веществ — выражение желания жить, позволение на оказание помощи. — Он использует наркотики, как катализатор для размышлений, — попытался проявить осведомленность Джон, и удостоился только снисходительного взгляда. То, что ему известно, не тянет даже на верхушку айсберга. — Однажды, я нашел у него вместо списка это… — Майкрофт открыл записную книжку и подал Джону скомканный клочок бумаги. На нем Джон прочел надпись «игра окончена». От этого ему сделалось не по себе. Джон тут же вспомнил, с каким воодушевлением Шерлок произносил «игра началась», «в игру». Прочитав два слова, Джон продолжил бездумно вертеть лист в руках, не зная, нужно ли отдавать его обратно. Майкрофт вовсе не собирался просить его об этом. Напротив, ему нужно передать Джону всё. — Урок первый — не доверять ему? — Нет, Джон. С вами это работает по другому. Не сомневайтесь в нем и Шерлок попытается оправдать ваше доверие. — Почему он написал это? — Джон несмело приподнял клочок бумаги, которому не судилось стать списком. — Понятия не имею, — честно признался Майкрофт, и Джон воспринял это скептически. Собрание близких людей Шерлока Холмса само по себе походило на клуб анонимных наркоманов. Так, что Джону захотелось произнести эту формулировку «я не смогу вам помочь, если вы не будете честны со мной до конца». Только, не нужно быть гением, чтобы по виду Майкрофта определить, что он и вправду не знает. — Майкрофт, послушайте… Мне даже неудобно говорить об этом, но за всё то время, что я прожил с вашим братом, я не замечал за ним ничего такого, кроме тех моментов, когда полиция обыскивала нашу квартиру на предмет наркотиков. Господи, нашим главным предметом спора были сигареты! — При вас такого действительно не было, — улыбка Майкрофта показалась Джону упреком. — Я только хочу знать признаки. Что-то, что дало бы мне понять, что он близок к срыву. — Шерлок находится на грани постоянно. Он сам далеко не всегда замечает, когда переступает её. — То есть, предугадать это невозможно? — Мы можем только наблюдать. — Легко говорить это, когда ты Холмс. — Вам, Джон, я посоветовал бы проявить проницательность. С определенных пор я склонен верить, что некоторые люди лучше видят сердцем. — И Джон увидел. Увидел смирение на восковом лице Майкрофта, и просто не смог скрыть сочувствия на своем. — Я передам вам некоторые технологии слежки и лично ознакомлю вас с принципом их работы. Конечно, ваша жена обладает необходимыми навыками, но я настаиваю на старых проверенных методах. — Майкрофт не доверяет Мэри. Ясно, как день. И Джон не может его за это винить. — Что происходит с Шерлоком, когда он…в таком состоянии? — Погружение. Метафора здесь очень буквальна, Джон. Что ожидает человека на дне? Нехватка воздуха и давление, которое невозможно вынести. — Я всегда думал, что Чертоги помогают ему, помогают все контролировать, и, возможно, служат укрытием от внешнего мира. — Что касается вещей — да, но что касается людей и событий… Мы никогда не вспоминаем одинаково об одном и том же происшествии. Каждый следующий раз мы вспоминаем не само событие, а последнее воспоминание о нем. Так работает память. — А у вас есть Чертоги Разума? — Нет. Это слишком опасно. Моя память — это всего лишь память, по качеству она не уступает Чертогам Шерлока, но я использую более безопасные методы хранения информации. Чертоги основаны на визуализации, которая, в сущности, является иллюзией. Это другая реальность, и погружаясь в нее, Шерлок играет со своим разумом. Он оперирует воспоминаниями, что влияет на восприятие реальности, и это имеет свои последствия. Мой брат действительно теряет связь с реальностью, и, очнувшись от передозировки, он будто перемещается во времени. Иногда, он думает, что находится в том отрезке времени, который давно уже пережил, и не помнит, что было после. Это как ловушка. — О, Господи, — Джон провел рукой по лицу. Это было несколько тяжелее, чем он думал. Конечно, он знал, что Шерлок не совсем в порядке, но Джон просто мог прикрикнуть на него, сказать, чтобы не разыгрывал драму, и, обычно, это работало. — Здесь, — Майкрофт протянул ему папку, поверх которой лежала записная книжка, — собраны все предыдущие списки. Просмотрите их, вам нужно будет запастись препаратами для того, чтобы его откачать. Это все должно быть у вас дома, потому как, ввиду обстоятельств я уже не смогу подчищать за Шерлоком в отделениях скорой помощи и больницах. — Так вот, что значит смерть… «обстоятельство?». — В блокноте есть список триггеров, которые запускают в разуме Шерлока все эти разрушительные реакции. Список ситуаций, отдельные слова, все, что приводит его в отчаяние, если так можно выразиться. Ознакомьтесь, но ни в коем случае не обсуждайте это с Шерлоком. Я старался установить закономерность, но потерпел поражение. Впрочем, кое-что я все-таки выяснил. Некоторые триггеры служат также обратной связью. Такие слова обведены в рамки. — Что это значит? — То, что убивает Шерлока — может привести его в себя. Когда увидите, что он бредит, попробуйте сказать ему эти слова. Они, как ключи: если подберете нужный, откроете дверь Чертогов и выпустите Шерлока из его личного ада. Чаще всего срабатывал «Рэдберд». — Редбрэд? — Не спрашивайте ни о чем, чего Шерлок не упоминал сам. Это важно, вы можете его спугнуть. — Спугнуть… — проговорил Джон, пытаясь понять, — вы хотите сказать, что Шерлок не полностью доверяет мне? — Нет, он доверяет вам, скорее, это Шерлок боится спугнуть вас. Вы делаете его лучше, Джон, и Шерлок пытается держать своих внутренних демонов подальше от вас. — Тогда, в самолете, вы сказали ему, что всегда будете рядом. Вы имели ввиду Чертоги? — Возможно. Мне бы хотелось, чтобы Шерлок помнил меня, как человека, к которому он всегда может обратиться за помощью. — Как брата, вы хотели сказать, — не без иронии подметил Джон. — Да, — несколько сконфуженно ответил тот, – но, насколько я могу судить, в его Чертогах я представляюсь неким соперником или судьей. — Джон хотел спросить, насколько все усугубится после его смерти, и кого будет видеть Шерлок, но вовремя оборвал себя. Куда больше всего этого Джона пугала мысль о реальной роли Майкрофта. Он был…да, пора уже говорить в прошедшем времени, щитом для брата, страховкой, запасным вариантом, защитником и спасителем. Он нес за него ответственность в таких масштабах, в которых Джону это не под силу, и это реальный повод для беспокойства. — Как скоро? — выдержав паузу, спросил Джон. — Как я могу знать? — Весьма отстраненно ответил Майкрофт, и Джон предположил, что для такого человека, как старший Холмс, незнание само по себе убийственно. — У вас есть предположение, раз уж вы вызвали меня сейчас. — Шерлок ставит на восемь с половиной дней. — А вы? — А я вызвал вас, — во встретившихся взглядах отразилось понимание. — Вы уже знаете, что скажете ему? — добавлять «в конце» не было смысла. — А у вас есть предложения? — Только одно. Скажите, что Шерлок так же умен, как и вы. — Я всю жизнь твердил обратное, он просто не поверит, — грустно усмехнулся Майкрофт. — Не знаю, скажите, что он дорос до вас. — Это не выглядит такой уж ложью, если учесть, что Майкрофту не суждено расти дальше. — Мне трудно представить Шерлока взрослым. — Это потому, что он ваш младший брат. — Нет… — Майкрофт хотел было развить эту тему, но, кажется, слов у него больше, чем времени. – Нет. Теперь у вас будет два ребенка, Джон. — Джон ответил ему горьким смехом и Майкрофт засмеялся с ним. Видеть его смеющимся — страшно. Смех старшего Холмса — как очередной предвестник конца. Джон решил вернуть беседу в деловое русло. — Есть шанс, что после…вас, правительство плотно возьмется за Шерлока? — Помилование я ему обеспечил, а вот с главной угрозой вам, пожалуй, придется справляться без меня. — Джон просто смотрел на него и не мог перестать кивать. Это невероятно. Еще более невероятно, чем Рейхенбахское падение. — Есть что-то еще, что мне нужно знать о Шерлоке? .. — После этого вопроса, молчание из основного зала «Диогена» просочилось в кабинет Майкрофта Холмса. Конечно, он определился с тем, что скажет Джону, задолго до его прихода, но теперь стоило задуматься еще раз. Будучи «британским правительством» Майкрофт научился вершить судьбы, не вмешиваясь в естественный ход событий, но насколько это оправдано в случае с жизнью Шерлока? Начал он с тяжелого вздоха. — Существует информация, Джон, которая может дать власть или нанести вред, все зависит от её толкования и применения. Шерлок счел бы меня предателем, если бы я предоставил вам такую информацию о нём. — Тогда, я полагаю, вам лучше будет умолчать, — Джону трудно было ответить именно так. Он считал, что знает Шерлока лучше всех, а после всего, Джон снова видел его закрытой книгой. Томиком сказок Гримм. Джон очень боялся не справиться, но, как друг, хотел предоставить Шерлоку выбор в том, о чем ему стоит знать. — По незнанию тоже можно причинить вред, — обреченно протянул Майкрофт, и сложил ладони у подбородка прямо-таки на манер брата. — Что же мне с вами делать? — Из нас двоих вы — гений, вам лучше знать. — Из нас двоих именно вам придется иметь дело с моим братом в дальнейшем. — Если это настолько важно, я сохраню это в секрете. Чтобы это ни было. Я готов ко всему, что касается Шерлока. — Он поймет, если я скажу вам, — как же мягко и печально это прозвучало. — А вы, Джон, поймете, если я промолчу. Потому, что уже знаете, или, по крайней мере, подозреваете. Они долго смотрели друг другу в глаза, прежде чем Джон отвел взгляд, что и послужило доказательством взаимопонимания. — Я позабочусь о нём, Майкрофт. И вам стоит знать, что я не воспринимаю Шерлока, как проблему, хоть всё, что с ним происходит, — действительно серьезно. Не существует ничего, что заставило бы меня отвернуться от него. — Нас с Шерлоком связывают братские узы, потому я не равнодушен к его судьбе. Привязанность никогда не стала бы моим сознательным выбором, если бы не была предопределена кровью. Жизнь — явление ироничное. Я всегда считал, что неравнодушие — не преимущество, а теперь мне приходится уповать на него. — Эта философская тирада была ни чем иным, как вопросом. Майкрофту не достаточно одного только обещания, ему нужно понять, есть ли связь, (или правильнее сказать сила?), которая заставит Джона сдержать его. — Я не равнодушен, — Джон укорил себя за то, как легко оказалось признаться в этом умирающему человеку. — Я знаю, — Майкрофт удостоил его последней искренней улыбкой. — Ну, конечно, — удержаться от защитного смеха не представлялось Джону возможным. — На этом всё. Спасибо. — Говорят, что главное можно уместить в самых простых словах. И это тот случай. — До встречи? — Прощайте, Джон.