This ship is taking me far away

После борьбы со смертью, что пыталась поймать Шерлока за края его пальто в офисе Магнуссена, он еще некоторое время находится в коме. Из чертогов разума его вырывает знакомый голос, который он слышал все время после реанимации, но в силу слабости не мог различить отдельных слов. Сегодня голос звучал по-особому надрывно. Шерлок был близок к тому, чтобы очнуться, но пока вернулся только слух. Речевой аппарат не был ему доступен, и совершенно точно пострадавший детектив не мог открыть глаз, не важно, как сильно он пытался. Джон. Его голос и его слова. — Знаешь, похоже, на твоих похоронах и то было меньше цветов, — Джон пускает в ход черный юмор? Плохой знак. — Это значит, что тебя живого любят больше, чем мертвого, — рассуждал Джон севшим голосом. Находясь в палате Шерлока, Джон говорил с ним без устали, а он сидел с ним почти все время. Джон замолчал, и хоть Шерлок не мог видеть друга, ему показалось, что тот сейчас уйдет. — Ты ведь выкарабкаешься, да? — спросил Джон так тихо, словно пытался выведать у него страшную тайну. И снова пауза. Во время молчания у Шерлока появились фантомные тактильные ощущения на груди, близко к сердцу, у самого пулевого отверстия, и жар разливался дальше, покалывающими кипящими точками, вверх, к шее, подбородку, едва уловимо ощутился на губах, и совсем уж прохладно — на закрытых глазах. Значит ли это, что Джон смотрел на него? — Шерлок, ты такой подлец... — О боже, это что, всхлип? Джон... — Кома это так в твоем стиле. Её исход неизвестен никому, кроме тебя. Хотя и в этом я не уверен. Мы ведь не были готовы к тому, что в тебя будут стрелять на этот раз. Это явно не что-то, что ты планировал. — Шерлок ощутил как пальцы друга сжали его ладонь. — Тебе было страшно? — "О да, Джон, ты и не представляешь насколько". — Ты не должен был идти туда один. Я не должен был оставлять тебя и заниматься жертвами. Там я нужен был тебе как солдат, а вместо этого я исполнял врачебный долг перед чужими мне людьми. — Джон сильнее сжал его руку, так, будто старался за нее удержаться. "О нет, Джон. Только не начинай утомлять меня своим необоснованным чувством вины". Пальцы Джона скользнули по запястью Шерлока в едва ощутимом прикосновении нащупывая пульс, будто он совсем не доверял датчикам. — Кома — это весьма щекотливое состояние. — Джон принялся проглаживать запястье друга большим пальцем, от чего пульс действительно начал увеличиваться, но доктор не замечал этого за своими тяжелыми сомнениями. — Здесь многое зависит от тебя, от твоей мотивации. — Голос Джона становился совсем глухим, он сглотнул ком в горле и продолжил. — Разумеется, ты великий Шерлок Холмс и у тебя нет ни единой причины умирать, но это не тоже самое, что причины, ради которых хочется жить. Обычно это нечто очень человеческое и сентиментальное: родственники, возлюбленные... У тебя этого не было, потому мне сейчас так страшно. Ты сам признавал, что любовь — сильнейший мотиватор, а у тебя никого не было и... Ты должен бороться, и мне бы очень хотелось знать, что у тебя есть за что. — Шерлок уже не мог этого сносить, глаза заметались под закрытыми веками, но он снова замер, когда пальцы Джона коснулись его груди. Ему так хотелось разомкнуть губы и прошептать простое "ты". Если бы он только мог управлять своим сердцем и выстучать азбукой Морзе причину, по которой он до сих пор жив, чтобы та донеслась до Джона по датчикам. — Я не знаю, что это будет: незаконченное дело, недоказанная теория, незавершенная месть очередному архиврагу, но ухватись за это, чтобы протолкнуть сознание обратно в тело. — Пальцы второй ладони Джона покружили над раной Шерлока, после чего Холмс почувствовал, как на то место легла подтянутая простынь. Джон больше не может смотреть на это? — Если бы я знал, что ты меня слышишь, то ощутил бы некоторое неудобство, а если бы точно знал, что нет — мне стало бы по-настоящему страшно. Я не знаю, на что надеюсь, сидя здесь и высказывая тебе все, что в голову взбредет, но так я питаю иллюзию, что своими разговорами могу удерживать тебя в живых. — Очередной всхлип прервался тихим смехом. — Хоть ты едва меня когда-либо слушал. — "Всегда, Джон". Как же чертовски раздражает неподвижность собственного тела! Шерлок тут же почувствовал, как Джон обхватил его ладонь обеими руками и уткнулся в нее. Шерлок ощутил покалывание на месте прерывистого дыхания друга. — Ты не можешь так поступить со мной. Опять. — Послышалось шарканье стула по полу, и Шерлок ощутил над собой порыв воздуха, на место которого тут же пришло постороннее человеческое тепло. Он почувствовал запах Джона: его собственный, пропитавшийся больничным вперемешку с последними нотами одеколона. Обонятельное ощущение приблизило его на шаг к реальности. — Я не знаю, есть ли у тебя те самые исконно-человеческие причины выжить, — раздалось у самого уха, и Шерлок всем телом ощутил то незначительное расстояние, что их разделяло, когда Джон наклонился. — Так что прошу, сделай это ради меня. Ты нужен мне, Шерлок. Я повторюсь, но...будь, пожалуйста живым. Вернись ко мне. Даже учитывая присущую ему особенность характера, Шерлок еще никогда не испытывал такой острой необходимости ответить. Он изо всех сил старался взять под контроль свое неподвижное тело, послать пучок импульсов в каждый его уголок, очнуться, увидеть, сказать... но перенапряжение возымело обратный эффект, и ощутив прикосновение губ к своему лбу, Шерлок снова отправился далеко за грань сознания. Когда Шерлок очнется, у него уже не будет шанса ответить, а Джон будет уверен, что он его не слышал.