Худший Лучший Ученик

Ночь после субботнего факультатива по истории государственного строя удалась на славу. "Да-а, определённо удалась", - думал я, пока знакомый из числа клубных завсегдатаев делал мне минет с таким усердием, будто от этого зависела его пенсия. Лёшеньку я знал уже с полгода, и парнишка явно неровно ко мне дышал. Впрочем и он мне вполне нравился, ибо оральные забавы в закутке гей-клуба "Лиловый Павлин" были для меня не таким уж привычным действием. Чаще я приходил только выпить и расслабиться, а там уж как получится... В эту ночь, к примеру, получилось очень даже неплохо. Правда, осознание этого пришло ко мне уже под утро, около пяти, когда я, отчасти протрезвев, выбрался на свежий воздух. Пустынные спящие улицы, ни души вокруг, красота. С задорным урчанием мимо промчалась поливальная машина, едва не окатив меня с головы до ног. И чего они обязаны работать в такую рань, да ещё в воскресенье? Я выщелкнул сигарету из пачки, задумчиво закурил, улыбнувшись хмурому предрассветному небу. Тридцать лет - самое время жить на полную катушку. Пусть даже ты и образцовый учитель. Главное - умело избегать, как выражаются мои дорогие ученики, палева. Я затянулся смачно, шагнул с крыльца... И тут, самой гнусной из возможных подлостей судьбы, оно само нашло меня. Палево. Палево в лице Сёмки Демакова, белобрысого отличника и серебряного чемпиона городской школьной олимпиады. Сёмка брёл по тротуару, вяло помахивая школьной сумкой и то и дело зевая в кулак. Ага, видимо, не я один проводил время с приятелями после вчерашних внеплановых занятий. Только, подсказывало мне чутьё, приятели Семёна были несколько другого... оттенка. И тут Сёмка застыл у фонарного столба, встретившись со мной взглядом. Картина напомнила мне старые добрые вестерны, тёплый утренний ветерок трепал его светлый чуб, а рот приоткрылся в немом удивлении. Всё бы ничего, да вместо прокуренной ковбойской забегаловки антуражем мне служил проклятый "Лиловый Павлин", святая святых каждого уважающего себя гомика в нашем славном городке. Сигарета выпала из моего рта на свежеподметённый асфальт. Парнишка ошарашенно уставился на вывеску. Потом на меня. Потом снова на вывеску. Он изумлённо захлопал ресницами и, кажется, мой лучший ученик только что познал когнитивный диссонанс. Мдаа. Влип ты, Эдуард. Набегался по мальчикам. И тут на лице Сёмки заиграла такая гаденькая улыбочка, что мне захотелось свернуть ему шею. Да, это не гуманно и противоречит принципам образовательной педагогики. Ну хорошо, всыпать ремня этому мальчишке по первое число, чтоб не пялился так на собственного преподавателя. Я вздохнул, пробормотал что-то себе под нос о нравах нынешней молодёжи и, развернувшись, пошёл прочь не самой твёрдой походкой из возможных. Ну, ничего. Глядишь и забудет до понедельника. *** - Доброе утро, Эдуард Борисович! Загляните, пожалуйста, в учительскую! - Здравствуйте, Эдуард Борисович, вы не забыли про отчёт для завуча? - Эдуард Борисович, вы не видели библиотекаря? - Эдуард Борисович... - Эдуард... - ...Борисович.... И так каждое утро. Радует то, что работу свою я действительно люблю и коллеги отвечают мне всеобщим взаимным уважением. Но сегодня совершенно не хотелось вникать в утреннюю рутинную суету, поэтому я, проскользнув мимо кабинета координатора учебной части, напрямую влетел в класс. - Здравствуйте, ребята. - Здрасьте, Эдуард Борисович! - Доброе утро, Эдуард Борисович, хи-хи! Ну, это девочки. Одно время, когда я добровольно взвалил на свои плечи бремя выпускного класса, девчушки робели, краснели и даже пытались со мной флиртовать. Правда, впоследствии всё же поняли, что человек я, можно сказать, солидный, и умерили пыл. Но и до сих пор не упускали шанса пострелять глазками, наивно вымаливая пятёрки за откровенно троячковые работы. - Как отдохнули, ребят? - Хорошо, Эдуард Борисович! - Классно, Эдуард Борисович! Классно, надо же. Скоро "заебись" начнут говорить. Разбаловал я ребят-то. Ну, да и ладно. - ...А ВЫ как отдохнули, БОРИС ЭДУАРДОВИЧ? Сёмка. С третьей парты на меня очень уж недобро взирали светлые глаза подростка. Борис Эдуардович, значит? Вот как... Молчи, Эдик, молчи. Пацан наиграется и забудет. - Демаков, позволь напомнить, что меня зовут Эдуард. Эдуард Борисович. - Ой... - он картинно стушевался. - Простите, пожалуйста! Звонок на урок прервал нашу дуэль взглядов, и ребята дружно повскакивали с мест, вытянувшись, как по стойке "смирно". Несмотря на то, что класс был одиннадцатым, да и школьные традиции вымирали, как мамонты, мои ребята по-прежнему любили вот так показать уважение к преподавателю. Смешно, казалось бы, а приятно... - Эдуард Борисович, а можно, я посижу? Я уже почти с отчаяньем глянул на Сёмку, оторвавшись от журнала. А он в ответ захлопал ресницами, невинно улыбаясь. - Можно, - вздохнул я. - Садитесь, ребята. - Итак, сегодня мы рассмотрим... Я начал размеренно говорить что-то. Зашуршали тетради, защёлкали ручки. Я искоса глянул на Сёмку. А тот смотрел на меня в упор, исподлобья, чуть касаясь карандашом приоткрытых губ. И улыбался.