Худший Лучший Ученик

Впервые за много лет мне действительно не хотелось идти на работу. Вообще, в этой жизни объяснимо многое. Строгий университетский профессор, чопорный лектор на курсах повышения квалификации, хамоватый учитель в автошколе - кто из них не заглядывался на прелести молодых учениц? Кто из них не представлял, как овладеет покорной красоткой в пустой аудитории? Такое желание объяснимо. Да что там, объяснимо даже влечение нашего седого усатого учителя ОБЖ к малолетним лолитам-семиклашкам. Необъяснимо только одно. Как мог я, образцовый учитель, кончить во сне на собственного ученика? Нужно отдать должное своей фантазии - Сёмка во сне был восхитителен. Но как теперь смотреть ему в глаза? А как общаться с его родителями, осознавая, что во сне я трахал мальчика так, что бедняга верещал во всю глотку? И вот ведь беда, про эту глотку тоже кое-что снилось.. С самого начала занятия я подчёркнуто игнорировал Сёмку и его очередные выкрутасы. - Эдуард Борисович, пожалуйста, повторите помедленнее. - Эдуард Борисович, а можно по буквам? - Эдуард Борисович... К концу занятия я был полностью опустошён и вымотан. Каждый раз, когда Сёмка открывал свой нахальный рот, в моей голове услужливо всплывали образы развратного сновидения. Что за напасть... Теперь я смотрел на Сёмку так, будто между нами что-то было. С эротическими снами всегда так. Во всяком случае, у меня. - Демаков! - я решительно окликнул его, едва класс опустел. Ну почему он всегда уходит последним? На что он напрашивается? - Да, Эдуард Борисович? - Сёмка смотрел на меня с ангельским видом. - Что тебе нужно, Сёма? Он поправил рюкзак, заморгав. - Эдуард Борисович, разве я говорил, что мне что-то нужно? Я потёр переносицу. Вот ведь мелкий негодник. - Но, я думаю, вам есть что предложить мне... При желании, - Сёмка картинно поклонился и вышел в коридор. Предложить? Ему? Но что? *** На следующий день моё юное дарование проявило себя в полной мере. Гадёныш буквально из кожи вон лез, пытаясь вывести меня из себя. Я стоически это терпел, несмотря на то, что Сёмка почти не давал мне возможности разъяснять что-то другим ребятам. Верхом наглости стала шпаргалка, демонстративно сунутая Сёмкой соседу по парте, Королькову. И я не выдержал. - Корольков. Два. Сёмка поднял на меня глаза, видимо, изумляясь моему этакому неповиновению. - Эдуард Борисович, за что ему двойку? - За то, Демаков, что он списывал у тебя, - отрезал я. - Но он не... - Сёма, я всё видел. Прекращай уже своё поведение. - Какое поведение, Эдуард Борисович? Я же говорил уже, что Ваше поведе... - Демаков. После уроков я жду тебя в учительской. Если не явишься - ты отчислен из школы. Если бы не полный класс ребят, я, казалось, оторвал бы засранцу голову прямо сейчас. - Хорошо, Эдуард Борисович, я приду. - Вот и чудесно, Демаков. Я перевёл дух. До конца занятий мой вундеркинд не слишком активничал. Только пару раз пытался задеть меня в своей манере, но я, как мог, игнорировал его нападки. Едва раздался звонок, Сёмка принялся собирать тетрадки. - Демаков? Я надеюсь, ты помнишь, что должен зайти в учительскую? - Я ВСЁ помню, Эдуард Борисович, - фыркнул он и вышел из класса. Я выпроводил последних задержавшихся ребят, запер кабинет и отправился в пустующую учительскую. Просидел там минут двадцать, листая контрольные работы. Школа, казалось, засыпала постепенно, ребята разбредались домой, опустели коридоры. Сёмки всё не было, и я решил, что мелкий нахал опять наплевал на мои слова. Но тут он и появился. Скрипнул дверью, замер на пороге. Я оторвался от контрольных: - Заходи, Сёма. Как вижу, ты не торопился? - Я курил. В туалете, - нагло заявил Сёмка, не моргнув глазом. - Сёма, ты же не куришь, это очевидно. И что за глупое создание? Меня, заядлого курильщика, не проведёшь. Малец, небось, кроме леденцов ничего и во рту-то не держал. Не считая моего сна. Ах, как некстати я это вспомнил... - Проходи, - я кивнул, подзывая ближе. Тот прошёл, встал посреди комнаты, глянул на меня вопросительно. - Так чего вы хотели, Эдуард Борисович? - Это ТЫ что хотел, Сёма? Что тебе от меня нужно? Я встал, шагнул к нему, будто угрожая. Не лучшая тактика для работы с учениками, но по-другому я уже просто не мог. - Что мне нужно? От вас? Дайте-ка подумать... - Сёмка деланно наморщил нос. - Для начала, я хочу, чтобы вы исправили двойку Королькову. - И почему же тебя так беспокоит Корольков, Сёма? - Он мой друг, Эдуард Борисович, а вы поставили ему двойку из-за неприязни ко мне. Это же противоречит педагогике! - Сёмка картинно всплеснул руками. Ну всё. Я ухватил его за ухо, развернул, бросил на подлокотник кресла - любимого прибежища Надежды Исаевны. Он плюхнулся животом, почти согнувшись пополам, заморгал растерянно. - Противоречит... педагогике?! Моя ладонь смачно въехала Сёмке по выпяченной заднице. - Противоречит? Да?! И ещё раз. Паренёк пискнул жалобно, но тут же поджал губы и притих оскорблённо. - Ну, что же ты, Сёма? Расскажи мне о принципах воспитания, ну же! Давай! Я зарядил ему ещё один увесистый шлепок. - Конечно противоречит, Эдуард Борисович... - вдруг подал голос Сёмка, - разве вы не видите? Он говорил тихо, сердито, не поднимая головы. Нарочно медленно, чтобы я слышал каждое слово. - Какой же вы учитель? Только и знаете, что ходить в гей-клубы и бить собственных учеников... В глазах потемнело. Я, не соображая, содрал с него форменные штаны, оставляя ссадины на худых бёдрах. - Ты кое-чего не учёл, Демаков, - я буквально задыхался от ярости. - Если твой учитель способен поднять руку на ученика, но при этом, как ты сказал, ходит в гей-клубы, то никогда, слышишь, никогда не следует приходить к нему в учительскую! Я потянулся к своему ремню, клацнул пряжкой. Сёмка замер. Что ж, я могу не только ходить по гей-клубам и бить учеников. И сейчас маленький засранец в этом убедится.