***
Вторник прошел как в тумане: Луи вел себя вежливо и деликатно, на губах Найла как обычно играла улыбка, Зейн в школе не был замечен, хотя Гарри с Лиамом было очень интересно, почему их общий знакомый решил проигнорировать уроки. Стайлс пытается дозвониться, но прекратил всяческие попытки, потому как друг не отвечал. Наступает среда, когда Зейн, переступая порог школы, светился, как начищенный пятак. Гарри никогда его таким не видел. ― Ого, Зейн, что с лицом? ― дразня и любопытничая спрашивает Найл, пока они направляются в школьный кафетерий. Зейн пожимает плечами и смеется, отчего около его янтарных глаз образуются морщинки, которые Гарри редко когда видит. Примерно с двенадцати часов дня шел дождь, и, как назло, Гарри попал под него, а это не та погода, от которой он был в восторге. Просто из-за пасмурности и дождливости он слегка ворчливый. Стараясь забить на неурядицу, Гарри шлепается на свое место и бормочет «привет» ирландцу. Найл посылает ему недоумевающий, но заинтересованный взгляд, но Гарри игнорирует его; он не настроен на болтовню. Зейн ставит свою еду рядом с Гарри и весело плюхается на стул. Вокруг друзей образуется беспокойная аура. ― Боже мой, ребят... ― начинает Зейн, но Найл быстро прерывает его. ― Почему тебя вчера не было? ― интересуется Найл и сужает глаза. ― Не хотелось идти, ― Зейн безмятежно пожимает плечами. ― Но, парни, угадайте, что! ― Что? ― в унисон спрашивает Гарри и Найл. Стайлс думает, что уже знает ответ, но он не хотел портить Зейну весь кайф, так что просто притворяется взволнованным. ― В общем, я показал билеты Лиаму и попросил его пойти со мной, так? ― Зейн, не дожидаясь ответа, продолжает: ― На что он просто уставился на меня. Но не проходит и минуты, как он уже толкает меня к стене, в то время как я был на сто процентов уверен, что он хотел меня поколотить, но... Он просто поцеловал меня. Реакция друзей шикарная: Найл гогочет, Гарри аплодирует и шлепает Зейна по спине. ― Так держать, старик! ― поздравляет Гарри. Ему кажется, что даже такой как Лиам Пейн не смог бы отказать Зейну Малику. Зейну с его тихой неизвестностью, хотя при необходимости он мог быть и громким весельчаком. Лицо Малика, кажется, слепили небесные силы, но только до того момента, пока он не начнет вести себя как идиот, считая, что он красивее любого другого в школе. Гарри уверен, что никто, даже он сам не смог бы сказать Зейну «нет». ― Но это еще не все, ― Зейн хитро ухмыляется. ― Я не был уверен, хотел он пойти или нет, поэтому спросил его, мол, мы идем или нет? ― он переводит дыхание и продолжает: ― И знаете, что он ответил? Зейн смотрит на Гарри и Найла; его загорелая кожа постепенно розовеет. Друзья ждут, затаив дыхание, потому что им до чертиков любопытно, что же Лиам мог такое выдать, что Зейн аж покраснел. ― Он ответил: «Идем, но с условием, что ты дашь мне отсосать тебе в туалете», ― заканчивает Малик. Наступает звенящая тишина, пока Найл не шепчет: ― Ну? А ты что? Зейн прикрывает руками лицо и смущенно кивает. Его кожа меняется от светло-розового до темно-красного оттенка. ― Господи, Зейн! ― Гарри смеется, хлопая Зейна по руке. Он и под пытками не признается, но внутри него появилась небольшая зависть. Он тоже хотел минет в школьном туалете. Или в любом другом помещении. Найл хохочет, отбивая пальцами по столу. ― Блин, парни, заткнитесь! ― вдруг шипит Зейн, глядя на кого-то перед собой. Найл и Гарри поворачивают головы в том же направлении и видят Лиама, на что Стайлс тут же прикрывает смех кулаком. И вдруг Лиам делает странную вещь: он направляется к столу, за которым сидел Гарри с друзьями. По мере того как Пейн приближался, ухмылка росла на лице Найла – так он старался не рассмеяться. ― Гм, всем привет, ― здоровается Лиам. ― Привет? ― Гарри не знает, почему его голос вдруг приобрел окрас вопроса. Видимо, иногда мы не можем себя контролировать. Но серьезно, почему Лиам подошел к ним? ― Да, ― вдруг вклинивается в разговор Зейн. ― Я забыл сказать вам, ребята. Лиам сидит сегодня с нами. Хорошо? Гарри и Найл кивают, давая добро. Лиам неуверенно присаживается напротив трех парней, но Зейн шагает к другой стороне стола и садится с ним рядом, после чего последующие нескольких секунд все молчат. Им ужасно неловко от напряжения, пока Найл не берет все в свои руки и не начинает трещать о футболе. После этого Лиам, Зейн и Найл сближаются. Гарри просто следит за их разговором, не зная, о чем они толкуют, но он не заморачивается на этот счет. Он предпочитает сидеть и наблюдать, потому что он склонен говорить глупости и ставить себя в неловкое положение. Лиам оказывается неплохим парнем, он умный, добряк и весел нравом. Но что в нем самое лучшее, так это то, как он заставляет Зейна краснеть и по-маньячи хихикать, что не раз доводит Найла с Гарри до громкого смеха. Зейн имеет аналогичное влияние на Лиама, правда, Лиам чуть больше внимания уделяет попыткам заставить Зейна смеяться. Примерно на середине перемены, в то время как четверо мальчишек ведут батл «Здоровое питание против фастфудного дерьма», около столика появляется Луи Томлинсон. ― Эм, привет, парни, ― приветствует он, немного улыбаясь, прежде чем обратиться к своему лучшему другу: ― Почему ты сидишь здесь, Ли? Я тебя чем-то обидел? ― Нет! ― уверяет Лиам, энергично качая головой. ― Просто сижу здесь, потому что сегодня мы с Зейном хотели провести больше времени вместе. И Гарри с уверенностью может заявить, что Лиам уже успел пересказать Луи всю их историю с Зейном. Потому что брови Томлинсона вздернуты, розовые губы образуют забавную ухмылку, а глаза рассматривают усевшихся впритык Зейна и Лиама. Ну, конечно же, так садятся только бро. ― Окей, ― говорит Луи, усмехаясь и придавая тону немного всезнания. Стайлс думает, что он крут. Луи отводит взгляд от Лиама и ловит взгляд Гарри, который быстро пытается скрыть свою страсть и нежность. ― Привет, Гарри. ― Привет, ― Гарри улыбается. Он может умереть от того, с какой интонацией Луи произнес его имя. Луи так протяжно проговорил первый слог, словно он обратился к маленькому малышу или только-только родившемуся детенышу животного. Это невероятно мило. И Гарри нравится то, как ненавязчиво говорят губы Луи, будто поют мелодию, которую исполняли миллионы раз. ― Не возражаешь, если я... ― Луи указывает на пустые стулья за их столом. Гарри быстро кивает головой. Гость садится и для почти всех это становится удивлением, потому как Томлинсон занимает место рядом с Гарри, вместо того, чтобы сидеть рядом с Лиамом. Лиам – лучший друг Луи, в конце концов, но Гарри не жалуется, когда Томлинсон садится на близстоящий к нему стул; тепло и запах его сладкого одеколона обволакивает. На несколько минут наступает тишина, и Гарри хочет снять напряжение. Кроме того он хочет заставить Луи смеяться. Подумав секунду, он решает выдать «тук-тук» шутку. Найл стонет, съезжая на стуле. Зейн закатывает глаза, а Лиам смотрит на него околдованным взглядом. Добровольцем оказывается Луи, веселым голосом спрашивая: ― Кто там? ― Маленькая пожилая леди, ― отзывается Гарри, пытаясь сдержать смех. Найл снова стонет. ― Гарри, ты рассказывал это тысячу раз, ― прерывает светловолосый мальчик, пытаясь прижать ко рту Гарри руку. ― Маленькая пожилая леди, кто? ― спрашивают теперь уже Лиам и Луи. Гарри давится смехом, а затем выдает: ― Я не знал, что ты поешь йодлем!* Через пару секунд, когда шутка доходит, Лиам дает реакцию в виде усмешки и закатывания глаз, пока сам Гарри облизывает ладонь Найла, отчего тот тут же ее отстраняет и с недовольным лицом вытирает о джинсы. Зейн улыбается и смеется. Гарри смотрит на Луи, брови которого непонимающе нахмурены. ― Маленькая пожилая леди что... О-о-о! ― догадавшись, выкрикивает Луи и громко смеется. Гарри смотрит на него, прибывая в восторге от красивой улыбки и мелодичного звука хихиканья. Он точно скоро расплавится. ― Это даже не смешно, ― с улыбкой кривляется Найл. Зейн поддакивает. ― Почему ты смеешься? Луи пожимает плечами. ― Просто мне смешно, когда Гарри выдает что-нибудь глупое. ― Он еле сдерживает улыбку и хлопает Гарри по плечу. По-хорошему, Стайлс должен был обидеться, но он чувствует себя воздушно, радостно и замечательно, тем более что сейчас Луи сидит с ним, прикасается к нему и хихикает над его же шутками. Остаток обеда проходит довольно быстро, и только к его концу Гарри понимает, что он совершенно забыл поесть. Честно говоря, ему плевать. Луи уходит на несколько минут раньше под предлогом, что у него «есть еще дела», что немного сомнительно, но Гарри это не касается. Зато очень касается упругий зад Луи, которым он виляет, покидая столовую. Найл что-то ест, Зейн копается в телефоне, а Лиам немного осуждающе смотрит на Гарри. ― Гарри Стайлс, что ты сделал с моим лучшим другом? ― спрашивает Лиам, тыча пальцем. ― Что? О чем ты? ― Что ты сделал с Луи? ― перефразировал Лиам. Не дождавшись ответа от очень смутившегося парня, он продолжает: ― Томлинсон очень странно ведет себя рядом с тобой. ― Что ты хочешь этим сказать? ― опять спрашивает Гарри, звуча еще смущеннее. Луи всегда относился к нему одинаково, так что он не видит ничего странного в его поведении. ― Ты выдал глупую шуточку, а он засмеялся, ― чеканит Лиам обвинительно. ― Если бы я рассказал ее, наверное, Луи треснул бы меня по лицу. И почему с тобой он сюсюкался? Это очень подозрительно. Гарри никогда не делал на этих замечаниях акцент, но сейчас он задумался, определенно. Голос Луи становился мягче, когда он говорил с Гарри, но Стайлс всегда считал, что он говорил так с каждым. А теперь он просто запутался, потому что зачем Луи, который влюблен в какую-то там девушку с инициалами ЦМ, нежно и ласково говорил с Гарри? ― Я никогда не придавал этому значения, ― честно отвечает Гарри. Лицо Лиама отчего-то смягчается, и он кивает, не проронив больше ни слова.***
Школьный день промчался, а дождь так и не прекратился. Все компенсировало новое послание, оказавшееся на этот раз менее многословным. «Пожалуйста, спаси. Я хочу прижать тебя к стене, и это совсем не в моем стиле. Твой Тайный Поклонник». Записка пробудила в Гарри чувство любопытства, смешанное со счастьем. Кто в этой чертовой школе был влюблен в Гарри? Почему не в Лиама, или в Луи, или в другого футболиста? Почему не в Найла, ведь он источал позитив и сиял улыбкой? Почему не в Зейна, он же ходячая Мона Лиза? Почему в Гарри? Все эти мысли огорошивают, но он, безусловно, польщен. На невезение, когда Стайлс выходит из школы, по-прежнему льет как из ведра. Настроение практически садится, пока Гарри плетется, промокая насквозь. Глупый дождь. Глупый процесс конденсации и осадков. Глупая природа. Погода промозглая, и в данный момент Гарри как никогда хочет, чтобы у него была машина. На улице чуть выше нуля, а на нем и сухой нитки не осталось. На полпути к дому Гарри почувствовал свитер, прилипший к коже и обнажающий контуры его тела, когда сквозь воющий ветер он услышал сигнал автомобиля. Повернувшись, его почти ослепил яркий свет автомобильных фар, контрастирующий с темными облаками над головой. ― Подвезти? ― спрашивает голос. Голос, который Гарри не может узнать из-за звука дождя и громкого порыва ветра. Но потом машина останавливается рядом с ним, и он встречается глазами с Луи Томлинсоном, человеком, которого он не любил никогда сильнее, чем сейчас. ― Боже, да... ― Гарри вдыхает больше влажного воздуха. Дрожа, он оббегает машину и открывает дверь. Ежась, Стайлс плюхается на пассажирское сиденье. Он не хотел портить кожу хорошей машины Томлинсона, но он никогда не упустит возможность провести время с красивым мальчиком. Кроме того, он не собирался становиться эскимосом. ― Иисусе, да ты дрожишь как осиновый лист, ― поддразнивает Луи, кидая взгляд на свернувшийся и содрогающийся калачик в виде Гарри. Тот реагирует лишь кивком головы, в то время как зубы слегка стучат друг о дружку. ― Как мне ехать, чтобы доставить тебя до дома? ― З-значит, ты едешь вниз по этой улице, потом поворачиваешь направо... ― начинает инструктировать Гарри, но Луи его прерывает. ― Но могу поспорить, что мой дом ближе, ― заявляет Луи. ― К тому же, я уверен, что девочки будут рады провести с тобой время. Они доставали меня этим с твоего ухода. Все трещат и трещат о тебе. Гарри улыбается. Эти девочки одни из самых лучших людей в его жизни. И он знает, что его дом ближе дома Луи, но постойте, нет ничего плохого в том, чтобы уступить и согласиться. ― Поехали.***
Когда Гарри и Луи подъехали к дому Томлинсонов, стояла тишина. ― Точно, девочки вернутся домой примерно через минут тридцать, ― ставит в известность Луи. Гарри трясется, но кивает, и это значит, что у них есть немного времени наедине, и это, как вы понимаете, не повод для жалоб. Не имея понятия, куда идти, Гарри просто стоит на коврике перед дверью Луи. Он не хочет принести увечья полу или стульям, делая их мокрыми, но у него также не было с собой сменной одежды. Немного неприятная ситуация. ― О, черт, у тебя, наверное, нет с собой сухой одежды? ― говорит Луи, словно читая мысли Гарри. Последний кивает в надежде, что хозяин дома ему что-нибудь да предложит. ― Тогда я думаю, у меня найдется все, что нужно. Бам, и он убил его наповал. ― Да, пожалуйста, ― Гарри трясется, пытаясь растереть мышцы лица, которые пытаются заставить его улыбнуться. Луи исчезает, поднявшись по лестнице, и возвращается через пару минут уже с ворохом одежды, протягивая его гостю. ― Ванная прямо по курсу. Кудряшка следует указанию Луи и идет в милую, маленькую, отделанную в морском стиле ванную комнату. На стенах проходит полоса из плитки, на которой имеются картинки якорей, канатов, кораблей, компасов, и других красивых, связанных с морем вещей. Сами стены облицованы приятным светло-голубым, а столешница такая же белая и фарфоровая, как сама ванная. Гарри снимает свой промокший насквозь свитер и каким-то образом умудряется выскочить из ужасно узких джинсов. К счастью, вода не слишком сильно просочилась сквозь штаны, так что ему достаточно обычного полотенца, чтобы высушиться. Он надевает джемпер нежно-зеленого оттенка. Также Луи дал пару своих домашних и мягких спортивных штанов, которые даже до щиколотки Гарри не доставали, и он посмеивается этому факту. Луи до чертиков крошечный и очаровательный, как маленький ежик. «Прекратить так думать, иначе сейчас ты поцелуешься с кафельной плиткой, Стайлс». Наконец Гарри лохматит волосы и пытается прочесать их своими длинными пальцами, но, как правило, мокрые пряди слипшиеся и неподдающиеся. Мальчик пожимает плечами, смиряясь со своим видом промокшего до нитки зайчика. Он надеется, Луи его не оттолкнет. Гарри берет свою влажную одежду и вешает ее на балку, что держит занавеску. Взглянув на линию плитки, кое-что бросается в его глаза. Якорь, переплетающийся с веревкой. Стайлс тянет пальцы и ведет ими по краям рисунка. По непонятным причинам его тянет, и он очарован маленьким изображением. Встряхнувшись, Гарри выходит из ванной. Не зная, куда именно движется, он проходит в коридор и встречается с теплой гаммой красного на стенах. Как ни странно, этот цвет Гарри успокаивает, немного согревает конечности. Он бредет в гостиную и впервые оглядывается, рассматривая уютную мебель и стены, которые такого же мягко-красного тона. На одной из стен Гарри подмечает неяркое пятно от фломастера, которое, наверное, было проказой одной из девочек. ― Ох, ― доносится откуда-то. Гарри поворачивается на звук и замечает улыбающегося Луи, показывающегося из кухни. ― В такой одежде уже лучше? ― Да, спасибо, ― благодарит Гарри. Он сильнее, до пальцев спускает рукава свитера, встречаясь с мягким хлопком, и широко улыбается Луи. Кажется, он не может не улыбаться, когда поблизости находился этот парень. ― Что-нибудь хочешь? ― Луи указывает на кухню за ним. ― Еды? Или воды? ― Нет, спасибо, ― отвечает Гарри, но через мгновение вспоминает, что Луи сказал ему некоторое время назад: ― Что ты хочешь на день рождения? ― Что? ― Луи насупливает носик. ― Я без понятия. Его лицо багровеет, и Гарри решает, что он все знает, просто говорить не хочет. ― Давай же, Луи, ― просит Гарри. ― Пожалуйста, скажи мне. ― Может быть, как-нибудь потом, ― бросает Луи, улыбаясь озорной улыбкой, которую Гарри давно полюбил. Вдруг слышится шум и стук ног, а потом кто-то тарабанит во входную дверь. Гарри с растерянным видом поворачивается к Луи, который понимающе улыбается. ― Я открою, ― он проходит мимо Гарри, тыкает его в животик, тем самым заставляя мальчика тихо засмеяться. Луи доволен собой, потому как он является главным знатоком способов заставить кудряшку смеяться, хотя он и сам об этом не догадывается. Гарри хочет сохранить это в тайне. Звук шагов Луи раздается по коридору, после чего дует прохладный ветерок, заставляющий Гарри вздрогнуть. Он слышит шепотки, а потом тишину. ― Луи? ― зовет Гарри. Звук его голоса громок и отдается эхом в пустом доме. Его мысли доходят до того, что Луи, возможно, оставил его, отчего сердце тут же от страха ухает. Он правда чувствует как оно скатывается вниз. Случилось что-то страшное. ― Лу? ― снова окликает Гарри, на этот раз тише. Одна нога ступает за другой, и он медленно идет в сторону прихожей, где исчез Луи. Ноги немного трясутся. Не хватает Луи, который терся своими ногами о его так, что это утешало. Гарри поворачивает за угол, прямо в коридор... ― Гр-р-р! ― выкрикивают голоса. Стайлс подпрыгивает как минимум на метр, потом спотыкается и ударяется спиной о стену позади. Сердце бешено колотится, и чтобы как-то успокоить биение, Гарри кладет руку себе на грудь. Смех вспыхивает со стороны каждого «пугающего», а Дейзи смеется так сильно, что ей приходится цепляться за ногу Луи. Уголки губ Гарри медленно поднимаются, образуя улыбку, когда он понимает, что все хорошо и его просто разыграли. ― Ну, вы маленькие... ― начинает Гарри, но останавливается, потому что он не хочет ругаться в присутствии маленьких малышек. Луи улыбается Гарри и хихикает, после чего шкодливо ухмыляется. «Я схожу по тебе с ума», ― давно подозревает Гарри, улыбаясь, хотя на деле ему хреново. ― Привет, Гарри! ― Фиби машет ему ручкой и светло улыбается. Гарри машет в ответ; сердце тает от взгляда на маленькую девочку. ― Гарри! Поиграй с нами! ― уговаривает Физзи, хватая Гарри за руку и уводя его в гостиную. Гарри посылает Луи вымученную улыбку и позволяет Физзи тащить себя по коридору. Он пока не привык к этим маленьким девчушкам, потому что большую часть жизни его женским окружением были только старшая сестра и мама. Девочки делают вокруг Гарри круг, будто бы ожидая от него какой-то цирковой трюк. А Стайлс честно не знал, что от него хотят. ― Эм. Ну, всем привет, ― выбирает он для начала, махая рукой. Девочки хихикают. ― Я хочу сделать макияж как у мамочки! ― дает знать Лотти. Она уносится по коридору, мягко топая ножками. Гарри замечает Луи, медленно входящего в комнату и облокачивающегося о стену. Он становится зрителем. Гарри кротко улыбается. А потом Лотти вбегает в комнату с довольно большой, декоративной шкатулкой. Она открывает ее и выуживает содержимое. Это та шкатулка, в которой все смешано и не все разберут, что чему принадлежит. Гарри один из тех, кто никогда не поймет. Лотти, однако, прекрасно в этом соображает и принимается все медленно вытаскивать. ― Гарри, хочешь, я тебя разукрашу? ― спрашивает Дейзи. Она лучезарно улыбается, подняв кисточку для... чего-то. Гарри совсем не разбирался в макияже. ― Хм... ― Гарри смотрит на Луи, который ехидно ухмыляется. ― Конечно? Все четыре девочки смеются и хлопают в ладоши, а потом Гарри становится непривычно от ощущений тысячи маленьких ручек и сильно накрашенных ногтей, возящихся с его лицом и волосами. Фиби стоит слева, втирая на его щеки какую-то пудровую красную фигню, а Дейзи загораживает пространство прямо около лица. Она советует Гарри держать глаза открытыми, чтобы была возможность нанести тушь или подводку для глаз? А может и тени для век? Что бы это ни было, это для ресниц. Справа возвышается Физзи с помадой или блеском для губ. Лотти становится за испытуемым, осторожно снимает цветочную корону, перед тем как начинает расчесывать локоны, а затем плетет из них (от того, что Гарри чувствует, он думает, что это косичка). Около десяти мучительно долгих минут спустя, девчонки с улыбками отодвигаются от Гарри, гордясь проделанной работой. Мальчик слышит смешок, который пытаются подавить, но уже через секунду Луи не сдерживается и заливается смехом. Хочется сказать, что это совсем не делает Гарри легче. Он нервничает, руки подергиваются, губу то и дело хочется прикусить, останавливает лишь блеск для губ. ― Ты готов? ― мягко интересуется Физзи, держа зеркало подальше от глаз Гарри. ― Наверное? ― отвечает он. Нет, он вообще не готов, но все равно скажет, что готов. Зеркало пододвигают, и всем собравшимся интересна реакция Гарри. Его веки ярко накрашены голубыми тенями, из-за чего губы образуют небольшое удивление. Макияж действительно не так ужасен, учитывая, что он был выполнен девочками, в среднем, шести лет. Когда Гарри моргает, то замечает ресницы, которые, кажется, смотрели высоко вверх и чуть-чуть замазали место вокруг глаз. Щеки отливали розовым. Розовый – значит, румяна. Но больше напоминает «Я обмочился на глазах у всей школы, и теперь мне стыдно». А волосы. Господи, волосы. Лотти, кажется, заплела множество маленьких дорожек из волос в маленькие косички по бокам головы Гарри, а потом соединила их в две больших, заправленные за уши. Остальные локоны были стянуты в пучок. Смотрелось хорошо, хотя казалось нелепо. Гарри рассмеялся абсурдному отражению в зеркале. Он делает ошибку, когда решает облизать губы. Эффектная лажа случается, пока ты случайно проглатываешь щедро наложенный блеск. ― Я влюбился в свой образ, спасибо, девочки, ― говорит Гарри, мило морща носик, в попытке сдержать улыбку. Осматривая комнату, он видит Луи и дурашливо ему улыбается. Что-то горячее и дрожащее бежит по жилам от выражения умиленности на прекрасном лице Луи. Это невероятно – сидеть в доме, а именно в гостиной Томлинсонов, выглядеть при этом как полнейший дурак, только чтобы сделать приятно маленьким девочкам. И вот он Луи, с нежностью в глазах улыбается и мило смеется над Гарри. Честно говоря, кудряшка никогда бы не нашел лучший объект воздыхания. ― Ты выглядишь как идиот, ― шепчет Луи в ухо Гарри, подходя и садясь рядом с ним. Гарри ощущает теплоту, когда колено Луи сталкивается с его собственным. ― Не знаю, мне, к примеру, кажется, что я выгляжу сексуально, ― шутит Гарри. Он делает модельную позу и пытается состроить сексуальную физиономию, но, вероятно, ему удается сделать ее еще глупее прежней, когда Луи фыркает. Да наплевать. ― Ты просто чудик, ― Луи смеется и тычет Гарри в кончик носа. Тот улыбается и краснеет. И хорошо было бы, если бы макияж скрыл его румянец. ― Ребята! Луи! Сюда! ― внезапно слышится из кухни. Глаза Луи округляются. Он тут же подскакивает и бросается на кухню; три его маленьких сестренки следуют за ним. Гарри немного огорчило, что одна из девочек прервала их с Луи милый момент, но потом он вспоминает, что та кричала; он мигом подпрыгивает и бежит на кухню. Когда слегка испугавшийся Гарри влетает на кухню, он встречается с одним из самых красивых видов на свете. Дети (и Луи, поскольку он уже большой мальчик) примкнуты друг к другу: девочки притулились к Луи, как к своему самому любимому человеку в мире. Гарри их понимает. Они не издают ни звука и стоят к нему спинами. Гарри, в свою очередь, боится даже вдохнуть воздух, поскольку так можно нарушить прекрасную тишину. Каждый с большим вниманием смотрел в окно, потому что впервые в этом году пошел снег. Округлой формы, пушистые снежинки, лениво проплывают перед парами глаз. Каждая одновременно похожа и не похожа на другую. Исходящее белое свечение задает природе яркие тона: красные и оранжевые листья проявляются сильнее, чем когда-либо прежде. ― Дождь, наверное, все заморозил, ― шепчет Гарри, пристроившись рядом с Физзи, но останавливается на расстоянии. Ведь вид всех Томлинсонов, прижавшихся друг к другу, так, что ручки Дейзи и Фиби обвиты вокруг ног Луи, Физзи, держащая его под локоть, и Лотти, обнимающая за талию, заставляет Гарри чувствовать себя не к месту. ― Да, ― шепчет Дейзи, аккуратно прислоняя маленькую ручку к стеклу, как если бы она пыталась коснуться снежинок, почувствовать, как они тают в теплых руках и какие они на вкус. Такими темпами Гарри скончается в слезах, потому что эти девочки слишком миниатюрные, обаятельные и невинные. Лотти протягивает руку и берется за подол свитера Гарри... Нет, за подол свитера Луи, и, смотря на него большими чистыми глазами, притягивает ближе. Этот маленький жест, небольшое подталкивание, побуждающее его примоститься к их семейному кругу, склоняет Гарри к слезам. Похоже, Лотти молча дает ему знать, что эй, ты здесь, ты с нами, и от этого в сердце Гарри теплится надежда принятия. И неважно, насколько высокопарно это прозвучало. Гарри переводит взгляд на жизнерадостно глядящего в окно Луи. В этом ярком свечении падающие снежинки играли на лице юноши ярче, чем на ландшафте природы. Гарри прослеживает глазами мягкий изгиб челюсти Луи, и замечает игру теней, очерчивающую потрясающие скулы. Когда Луи закрывает глаза, его длинные ресницы бросают свой силуэт на щеки, а, когда открывает, то блистающие голубые ирисы – самый красивый цвет, который Гарри видел на Земле. Порой, в глазах Луи прослеживается больше зеленого, как и в глазах Гарри, но его цвет более сверкающий, более богатый. И тогда Луи поворачивается к Гарри. Образующие улыбку розовые губы и шкодливые глаза, ловят его с поличным. Свет с улицы так выгодно переливается на Луи, что Гарри не может отвести глаз. Он заворожен, пленен, и он не может отвернуться, как бы не старался. «Я неотвратимо в тебя влюблен», ― предается Гарри мыслям, что мельтешили в тумане околдованного сознания. Если бы только у него была смелость озвучить эти слова.