Семья – это компас, ведущий нас правильным курсом. Она наше вдохновение для достижения больших высот.
Луи держит Гарри в мягких, постельных объятиях и дарит быстрый поцелуй, от которого он не в восторге: они же могли продолжительно и круглосуточно целоваться. И ни одному из них это не наскучило бы. Естественно он выпускает недовольное облачко шума и пытается снова дотянуться до приоткрытых губ. С тихим смехом и смешливыми морщинками Луи нежно его от себя отстраняет. ― Хаз, через стену бабушка с дедушкой, ― не одобряет Луи, поглаживая кончиками пальцев лицо Гарри. Гарри не выпускает из своего плена, потому что ему кажется, что он не сможет выстоять хотя бы секунду без физического контакта с ним. ― Всего один поцелуйчик? ― просит Гарри и строит обиженную мордашку, заставляющую людей делать то, чего хотел он. Луи театрально отводит глаза, но в них все же виднеется маленький отголосок искрящейся нежности. ― Блин, ты слишком милый. Так уж и быть, еще один поцелуйчик. Чувствительное сердце тает от услышанных слов, и Гарри улыбается, когда Луи долгожданно чмокает его в губы. Гарри поворачивается, чтобы присоединиться к хаосу, творящемуся на кухне, но Луи недовольно ворчит и снова прижимается, обнимая со спины. ― Луи... что ты... ― Это все твой свитер, мне он очень нравится, ― бормочет он в ткань свитера. ― Ты выглядишь в нем таким сладким, что мне захотелось тебя обнять. Гарри отчетливо смущается и улыбается, сердцебиение бьет чечетку. Ему по-прежнему кажется, что он никогда не сможет принять реальности, в которой он может быть с Луи, потому как это за ее гранью. Это то, о чем он и услышать-то не мечтал. Ощущая счастье и радость – два обычных состояния рядом с Луи, они вместе заваливаются в кухню. Все это время Луи прижимался сзади. В момент, когда взрослые оборачиваются на вновь прибывших, ему все-таки приходится отпустить Гарри. Но тут обоим становится не по себе, как-то зябко, даже несмотря на то что на них надеты теплые одежды. Постепенно приходит время ужина. Луи терпеливо держал руки на свитере, а Гарри вел себя скованно и стоял у стола, пока все рассаживались на диваны и кресла (не считая Дейзи и Фиби, которые спорили бог знает о чем). ― Хм, мне стоит..? ― Гарри краснеет под пристальным вниманием. Он указывает на входную дверь, чтобы передать то, что он пытался сказать. ― Я говорю о том, что не хочу прерывать... ― Не волнуйся, ― благодушно замечает Джоанна. ― Я бы не стала выгонять парня моего сына в его день рождения. Луи же на меня надуется. Лицо Гарри окрашивается, скорее всего, в некрасивый оттенок красного. Парень. Силы небесные. Дело в том, что Гарри и Луи еще не говорили о том, кем именно они друг другу являются. Ведь Гарри не хочет заставлять Луи быть с ним. Но, блять, Гарри так хочет, чтобы Луи приобрел статус его официального бойфренда. Бросив взгляд на Луи, Гарри видит, что тот тоже покраснел и смотрел на маму, явно избегая с ним зрительного контакта. Ну. Ладушки. Таков его выбор. Если он не хотел, чтобы Гарри был его парнем, он не будет. Гарри не должно быть от этого больно. Ну, хорошо, он немного расстроен, но садится рядом с Луи, присоединяясь к празднику. Ужин получился потрясающим. Джоанна приготовила лазанью с гарниром из вареных овощей, – и это лучшее, что Гарри пробовал. Он практически вдыхает пар от вкусностей, выглядя при этом своеобразно и зачарованно, что не скрывается от взгляда Луи, сидящего справа от него. За столом никто не говорил, особенно о том, кто кому был «парнем». Единственным звуком в комнате на ближайшие десять минут стал звон столового серебра о тарелки. После двух порций лазаньи Гарри едва ли не лопается, как воздушный шарик от количества съеденного. Просто сейчас он сыт, доволен и немного сонный. Еда всегда так действовала на людей? Он сидит, немного развалившись, одна рука покоится на полном животике. Внезапно возникает ощущение, что кто-то задевает пальцами его кисть, и когда он смотрит, кто нарушил его покой, то видит Луи. Хвала Господу. Значит они не в ссоре. Мягко улыбнувшись, он наблюдает за препирательствами-шутками Луи с его дедушкой, но он не прислушивается, потому что не может отвести взгляда от одного мальчика и сплетает их пальцы. Реакция Луи бесценна и очаровательна. Сначала уголки его губ не сильно приподнимаются, но потом он открыто ухмыляется, обрывает речь на полуслове и извиняется за то, что на него напал внезапный приступ улыбки. Не глядя на Гарри, он под столом сжимает его руку и восстанавливает самообладание. Ох, сердце Гарри плавится только так от чрезмерной мягкости и пушистости Луи. Гарри потрясает, насколько маленькие и нежные у него руки. Его пальцы маленькие и теплые, и они прекрасно подходят к его длинным и холодным. Звучит глупо, но видимо на небе позаботились о том, чтобы люди находили себе того, кто дополнял бы их. Как замок и ключ, как два кусочка пазла или матрешки. Или как рука Луи и рука Гарри. Кто-то в небесной канцелярии явно знал, что однажды один будет держать за руку второго. Какое-то время они просто сидят, держась за руку, но со временем девочкам становится скучно и каждая из них поворачивается к Гарри. ― Можно мы откроем подарки? ― клянчит Дейзи, несильно подпрыгивая на стульчике. Еще три пары блестящих глазок смотрят на него, будто пытаются заглянуть в душу. Черт. Он пойман в ловушку, сделанную столь необыкновенными маленькими девочками. ― Не могу вам отказать... Гарри наблюдает, как лица малюток озаряются, и они обращаются к маме. ― Мамочка, Гарри разрешил нам открыть его подарки, ― объявляет Лотти. Гарри хмурится, так как теперь ему кажется, что, наверное, ему стоило повременить с согласием. Но их мама просто пожимает плечами и улыбается. ― Если Гарри разрешает, то, конечно, ― Джей переводит взгляд на Гарри и подмигивает. И он безумно счастлив, что понравился ей. К сожалению, он должен отпустить руку Луи и подняться, чтобы проследовать за девочками. Он встречается с недоуменными глазами Луи, но ему даже не надо объяснять, прежде чем он сам все понимает и присоединяется к их компании. Так что теперь Гарри тащит не только сонного себя, но и сонного Луи, и все вместе они топают в гостиную, где девочки – энергичные шарики – уже вытаскивают подарки из-под густой, приятно пахнущей красавицы ели. Гарри улыбается от уха до уха, наблюдая за происходящим и вспоминая себя маленького и постоянно восторгающегося новогодними сюрпризами. Луи усаживается на пол, следя за увлеченными сестренками. Его немного клонит в сон: морские глаза смотрят с поволокой. А в Гарри в это время теплится неумирающее желание потискать его, хотя это будет, наверное, немного чересчур. ― Можно открыть, да? ― удостоверяется Физзи. Улыбнувшись, Гарри кивает и примыкает к Луи. Так девочки и начинают вскрытие презентов. Дейзи вскрикивает и закрепляет цветочную корону из ромашек на свои локоны. Лотти вздыхает, разворачивая и видя скромные наборы для макияжа, которые сделаны специально для девочек, стремящихся с раннего возраста делать макияж. ― Теперь тебе не обязательно пользоваться косметикой мамы, ― комментирует Гарри, но про себя говорит Джей «не за что». Физзи хихикает, поднимая кружку с надписью «Мисс Забияка», и дает Луи взглянуть на нее. Когда Гарри увидел эту кружечку в магазине, то сразу вспомнил о Фелисити. Луи хохочет и одобрительно похлопывает его по коленке, в то время как Фиби занята объятиями с огромным плюшевым медведем, который точно с ней одного роста. Разносится нестройный хор «спасибо», а затем обнимашки и поцелуи в щеку, которым Гарри улыбается и говорит «пожалуйста». Затем девочки собираются в круг, но Фиби решает выделиться и шлепается к нему на колени. ― Гарри, ты останешься у нас? ― спрашивает Дейзи. Гарри озадачен и удивлен. Остаться на ночь. Нет, но подумать можно. Просто то, что ему нужно будет спать с Луи под одной крышей, приведет к сердечному приступу. Луи, однако, не считает это такой уж плохой идеей: ― Оставайся, мой Хазза. Гарри игнорирует бабочки и качает головой. Прежде всего, он не хочет оставлять маму в Рождество. Во-вторых, это Рождество, Христа ради. К тому же он начнет ощущать себя непрошеным. В-третьих, если он и останется с ночевкой, то только на расстоянии километра от Луи Томлинсона. ― Я не могу. Мне не хочется оставлять маму одну в Новый год, ― дает Гарри простой ответ, но голос подкачал и задрожал. Луи сердится. ― А если завтра останешься? ― Луи, завтра Рождество, ― смеется Гарри. Фиби щупает его ямочку, и он строит недовольную физиономию, от которой девочки искрятся смехом. ― Всего на одну ночь. ― Похоже, Луи считает себя непревзойденным агитатором. Так и было. Но не потому что он уговорит кого угодно, а потому что он мил сердечку Гарри. ― Ты с мамой у нас дома. Официальное приглашение? ― входит в разговор Джоанна. Смущенный, Гарри переключает свое внимание на нее. ― Ну, у нас еще есть Джемма, моя сестра. Мы ее давно не видели, но, когда закончит дела с универом, она приедет к нам. ― Ох. Вы можете не соглашаться, но если вы все же сочтете нужным придти, то будете желанными гостями. ― Это сбивает с толку: Джей берет и приглашает чужую семью на рождественский ужин. Разве на такое мероприятие не приглашают родственников или друзей? Но, да, она считает, что он – парень ее сына. Им, скорее всего, нужно это прояснить. ― И насчет ночевки, о которой Луи настойчиво просит. Ты можешь оставаться. Ничего себе. Гарри все еще пытается свыкнуться с мыслью, что мама Луи – мама Луи Томлинсона – пригласила его близких на рождественский ужин. Рождественский. Ужин. Кто так поступает? Только семья Томлинсон. Но все-таки... он думает, что у мамы могли быть намечены планы с друзьями... Ведь быть с кем-то в компании во время новогодних праздников – всегда атмосферно и более празднично, чем не знать, куда себя деть. ― Я спрошу ее. ― Отлично, милый. Как я уже сказала, мы не принуждаем, решение остается за вами. ― Джоанна мягко на него смотрит и ласково улыбается. ― Ура-а-а! ― восклицает Фиби, на протяжении всего разговора расположившись на коленях гостя. Она хихикает, когда Гарри немного взлохмачивает ей волосы. Картинка настолько милая, что окружающим сдержать улыбку просто нереально. Но, не желая злоупотреблять гостеприимством, он смотрит на время, отмечая на часах пятнадцать минут восьмого. Все ближе и ближе Рождественский сочельник, что означает, что ему, наверное, следует ехать домой. ― Мне нужно просить маму забрать меня? ― Гарри спрашивает Луи, который сонно улыбается, пока Физзи красочно рассказывает всем историю о морских звездах. ― Хм? ― Луи поворачивается, и Гарри чувствует ускоренное дыхание из-за маленького, сонного, магнетического мальчика. ― Мне... гм... Домой? Как ты думаешь? ― Гарри сбивается в речи: мысли заволокло. Луи прикрывает рот, зевая и выглядя при этом как сонный лев. Пару секунд он размышляет, анализируя несвязный вопрос, но потом строит «губки» и с прикрытыми глазами обращается: ― М-м-м... наверное... И Гарри печатает маме просьбу забрать его, а потом снова вливается в разговор. Ему удается описать свою захватывающую детскую поездку в зоопарк, когда Луи начинает выводить «круги» по его спине, но он концентрируется на Фиби, а не на гуляющих мурашках. Но потом его мобильник «чирикает» сообщением от мамы. От Мамы <3: Прости, Гарри, сейчас у нас гостят мои друзья, и я выпила пару лишних бокалов вина. Ну, хорошо. Я заберу тебя в 8:30? Передай Джей мои извинения .XX Гарри показывает эсэмэс Луи, который щурится от яркого света экрана. Прочитав, он пожимает плечами. ― Все нормально. Предложение оказывается незаконченным, потому что Джоанна кричит из кухни: ― Луи, подойди, пожалуйста! Ее голос звучит в панике и отчаянии, и голубые глаза Луи расширяются. Он мигом подкидывается и бежит на кухню. Сердце Гарри уходит в пятки; еще немного, и он позвонит по знаменитому 911. ― Ну, мам... ― Не капризничай, ― по-матерински подталкивает Джей. ― Сегодня твой день рождения! Гарри поднимает Фиби со своих колен и встает. Он идет на кухню, где видит Джоанну с тортом, усыпанным, по догадкам, восемнадцатью свечами. Луи пытается возмущаться, пока улыбка сама собой не появляется на его лице. ― Спасибо большое, мама. ― Луи не дарит ей полноценных объятий, а лишь приобнимает, но только потому, что не хочет раздавить красивый шоколадный торт в ее руках. Родные и близкие заходят в кухню с песней «С днем рождения тебя», адресованной имениннику, который не знает, на ком остановить свой взгляд и кого первым поблагодарить. Потом он задувает свечи, Джей разрезает торт и вручает первый кусочек, конечно же, Луи. Торт наполнен шоколадными прослойками, и это, скорее всего, его предпочтение. Гарри просит для себя маленькую дольку, потому как он еще не отошел от ужина, в то время как Луи готов съесть самый огромный кусок. Мальчики располагаются на диване в гостиной и садятся рядом друг с другом, пока все остальные остаются на кухне. Так они остаются наедине, и Гарри, пользуясь секундочкой, целует жующего Луи в макушку. ― Каково быть восемнадцатилетним? ― любопытничает он, не спуская глаз с Луи. ― Я чувствую... ― начинает он, но проглатывает еду, прежде чем продолжает: ― Я чувствую себя взрослым. Сильно повзрослевшим. ― Он кладет руки на бедра и пытается выглядеть важным и зрелым, но, честно говоря, больше он смахивает на вечно молодого и озорного Питера Пэна. Гарри хихикает. ― Взрослый человек, ростом метр с кепкой. Луи притворно расширяет глаза. ― Гарольд! Если хочешь знать, я практически метр восемьдесят. Ага. Конечно. Луи считает, что он чуть ли не метр восемьдесят. Гарри снова хихикает и решает не комментировать, в страхе быть отдубашенным этим миниатюрным мальчиком в крайне большом свитере. Вместо этого он говорит: ― А я чувствую себя молодым и полным сил. Ты взрослый парень, а я маленький мальчик. Он намеревался выдать это как шутку. Луи улыбается сквозь кусочки торта на губах, но потом его лицо бледнеет. Похоже, что он пытается сделать вдох, но давится и начинает кашлять. ― С тобой все хорошо? ― Луи кашляет несколько раз, но потом приходит в себя, обращаясь к Гарри с широко раскрытыми глазами. ― Он старше меня, ― парирует Луи. ― Кто? ― Ты так сказал. ― Замечательно, теперь Гарри еще больше запутался. Луи продолжает: ― Когда я спросил о том, кто тебе нравится, помнишь? Ты сказал, что он старше тебя, и я подумал, что ты говоришь о Гримшоу. Верно, да. ― Ой. Хм, ну теперь ты знаешь, что я говорил не о нем, ― нерешительно дает ответ Гарри. Он робко улыбается и соединяет концы рукавов друг с дружкой. Луи улыбается, – и это восхитительно. Он проводит по глазури на верхушке торта, и, до того как Гарри находит место для укрытия, о его нос вытирают десерт. ― Луи, ты... некультурный человек! ― Гарри не хочет ругаться при детях и родственниках, которые сидели в ближайшей комнате, но, желая отомстить, он, коварно улыбаясь, тоже собирает глазурь с торта и размазывает ее по порозовевшей щеке Луи. Тот наигранно задыхается, а потом хватается за вилку, накалывает на нее кусочек торта и запихивает в рот до того, как кинуть оставшейся частью и попасть Гарри по лицу. Разносится писк, но совладав с собой, Гарри надменно вытирает ладонью ошметки еды, затем облизывает их с пальцев, потому что, ну, это же сладкое. Ой, как грязно. Но и сексуально, кстати, тоже. Брови Луи игриво приподняты, на губах ухмылка, как будто он не только посмотрел представление, но и выиграл битву, которую сам и развязал. В это же время Гарри нахохлился. ― Ой, вот только без этого, ― дразнит Луи, но подрывается и уносится на кухню, чтобы вернуться через минуту с салфеткой. Гарри удивлен, когда он берется вытирать остатки шоколадного торта с его лица. ― Все, теперь чистенький. ― Он улыбается, хлопая по плечу, и уходит на кухню, чтобы выбросить скомканную салфетку, а, когда возвращается, Гарри видит, что со своей щеки Луи глазурь забыл убрать. ― М-м-м, у тебя остаток десерта вот тут. ― Гарри указывает на щеку. ― Да ладно. А я взял и выбросил салфетку. ― Луи смотрит так, будто чего-то ожидает, но Гарри не понимает, что от него хотят. В надежде, что принял правильное решение, он облизывает палец и стирает глазурь с его щеки. Именно так поступала его мама, когда он был маленьким. И, честно говоря, она до сих пор так поступает. В ответ Луи начинается улыбаться лучезарной улыбкой и откровенно пялиться на Гарри. На фоне слышится мягкий звон столового серебра и поток разговоров, а Гарри тем временем чувствует себя счастливым и сонным, сидя на диванчике с любимым мальчиком под боком. Впервые за долгое время он снова ощущает новогоднее настроение: он в тепле и уюте и проводит время с людьми, с которыми очень комфортно. Даже пахнет праздником – в воздухе слышен тонкий запах вечнозеленой ели и пряной корицы, возвращающий в детское рождественское утро. ― Ты будешь против или не против? ― спрашивает Луи, но до Гарри не сразу доходит, что обращаются именно к нему. ― О чем ты? ― О том, чтобы поцеловать тебя, ― шепчет Луи. Он выглядит маленьким и робким, со светло-розовым румянцем, с вишневыми губами, поднятыми в смущенной улыбке. Сердце создает вибрацию и гонит ее прямиком до кончиков холодных пальцев. Ну, они были холодными. Теперь же они наполнены теплом. ― Не против, ― шепотом отвечает Гарри. Честно говоря, даже если бы они тонули в пучине океана, то его ответ бы не изменился. Не успев угнаться за собственным сознанием, Гарри берет и целует Луи. Их контакт как ударная волна, отбрасывающая пульс по всему телу. Поцелуй неустойчивый и чувственный, и Луи решает обхватить рукой его поясницу, притягивая чуть ближе. Гарри чувствует неуверенность в момент, когда Луи ведет язычком по верхней губе. В горле застрял немой вопрос, на который он не знает ответа: с одной стороны родные Луи прямо за стеной, а с другой сам Луи. Но Гарри любит его. И именно поэтому прерывает поцелуй, чтобы начать новый. Луи на вкус как шоколад и сладости. Гарри смакует, лижет, чтобы не только распробовать, но и оставить несколько слов о себе, о своем вкусе. Он скользит языком к задней части зубов, и ему приходится собрать в себе все силы, чтобы не заскулить. После нескольких поцелуев Луи отодвигается, оставляя Гарри с шатким дыханием и покалыванием на кончиках пальцев. ― Зачем ты остановился? ― шепчет Гарри растеряно и расстроено. На самом деле не было повода для шепота, просто было ощущение, что это самая подходящая интонация. В ответ Луи краснеет, берет его ладонь и незаметно скользит ею по передней части своих джинсов, из-за чего оба ощущают... Ну и ну. Ладно. Луи немного возбужден. Ну и теперь Гарри знает, что взбудоражить его не так уж и трудно. ― Ох... ― Луи смущенно кивает, спрятав глаза за челкой, и это настолько очаровательно и сексуально, что Гарри не уверен насчет своих нервных клеток. ― О, точно! ― внезапно говорит Луи, закрепляя хватку на пояснице и встречаясь с большими сверкающими зелеными глазами. ― У меня же для тебя есть подарок! Гарри стонет. ― Теперь мне еще больше плохо от того, что я тебе ничего не подарил. ― Молчи, ― останавливает его от самобичевания Луи. Он не дает вставить слово, потому что быстро встает, цепляется за рукав его свитера и увлекает вверх по лестнице, прямо в свою комнату. ― Дай мне секунду, сейчас я найду его... Луи начинает рыться в ворохах одежды, прежде чем находит пропажу. Это неаккуратно, просто ужасно завернутый прямоугольный подарок с бантиком сверху. Он протягивает его Гарри, выглядя неуверенным в самом себе. ― Только дождись завтрашнего дня. ― И-идет, ― отвечает Гарри, с трепещущим сердцем и с ожиданием того, что Луи ему приготовил. Но если стиль подарков Луи схож со стилем Найла, то дело дрянь. Но Гарри никогда в жизни не выкинет то, что Луи подарит ему, даже если это использованная зубочистка. Ужасно, верно? И, когда Луи делает шаг вперед и целует его, улыбка проявляется на губах, так что Гарри точно не ощущает ничего общего с ужасом.***
Следующим утром Гарри с мамой пекут на завтрак вафли. За окном сугробы, и осознание того, что наступило Рождество, поднимает Гарри настроение на отметку в тысячу процентов. После завтрака он просит у мамы разрешения об еще одном ужине у Томлинсонов, и ему дают безоговорочное добро. Гарри видит ее ухмылку, но ему все равно. Потому что он поедет к Луи на Рождество. Официально. И останется у него на ночь. Сердце мгновенно исполняет небольшой кульбит. Поднявшись к себе, он набирает сообщение. От Гарри: Догадайся, кто едет к Луи домой на рождественский ужин? xx Проходит около тридцати минут (которые он использует, чтобы одеться и уложить кудри), когда от Луи приходит ответ. От Луи: Дэвид Бекхэм? xx От Гарри: Будешь продолжать в том же духе, и я начну тебя ненавидеть. Это я, я приеду .xx От Луи: Еще лучше <3 xxxx И сейчас Гарри точно не улыбается. Не-а. Ни разу. От Луи: Ты уже развернул мой подарок? xx Всевышний, ну почему именно на важных моментах у Гарри отшибает память... От Гарри: Как раз собирался открыть. Если там что-то пошлое, то я убью тебя .xx Он кладет телефон и берет подарок трясущими пальцами. Онемевшими конечностями он медленно вспарывают оберточную бумагу, сдернув которую наружу показывается маленькая записка. «Гарри, ― пишет ему знакомый почерк, ― я не знаю, что подарить тебе на Рождество, поэтому решил подарить что-то, что идет от самого сердца. Письма, которые ты сейчас увидишь и, я надеюсь, прочитаешь, слишком личные для того, чтобы оставлять их в твоем шкафчике. Некоторые из них доводят до трясучки, потому что мне бы не хотелось оттолкнуть тебя, теперь, когда я наконец-то могу тебя целовать, но мне нужно во всем признаться. Мне кажется, что сейчас самое время, но если для тебя это не так, то мне становится плохо. Помни, что ты не должен отвечать на написанное. Обнимаю и целую, Лу <3» Гарри тревожно и нервно. «Ты не должен отвечать на написанное?» Он разрывает оставшуюся оберточную бумагу, чтобы найти семь писем, написанных неаккуратным почерком. Пульсирующими, дрожащими кистями ему удается развернуть первое послание. «Ебучий Гарри Стайлс. Вчера ночью я дрочил, но ты продолжал появляться в моих мыслях. Я был связан по рукам и ногам. Дрочил и думал о тебе. Пожалуйста, не ненавидеть меня. Твой супержуткий Тайный Поклонник». Окей. Не так уж и плохо. Можно сказать, даже горячо. Гарри читает следующую записку. «И в который раз привет. Знаешь, какое чувство меня охватило, когда мы в первый раз коснулись друг друга? Тогда я взял из твоей ладони цветочную корону, чтобы уложить ее на твои кудряшки, и тут наши пальцы соприкоснулись. Я чувствовал, что валюсь с ног? Я реально ощущал, как тело кто-то поджег и оставил тлеть. Будто до нашего столкновения весь мир был черно-белым, но, когда твои пальцы коснулись моих, все запестрело цветами. Прости меня. За проклятую банальщину. Твой Тайный Поклонник». Следующие четыре листа были наполнены такими предложениями, как: «До встречи с тобой я не знал, что на Земле правда существовала фраза "Мой член дернулся", но с тобой все становится правдой», «ТЫ ОЧЕНЬ КРАСИВЫЙ, ТАК ЧТО БРОСЬ ВСЕ И ТРАХНИ МЕНЯ» и «Иисусе, у меня неконтролируемая тяга к тебе, и каждый раз, когда твои глаза следят за мной, я краснею, как мальчишка. И никому меня не спасти». Пока Гарри обнаруживает последнее письмо, его тело, мягко говоря, гудит любовью к Луи. Последняя записка содержала самое длинное обращение. «Можно я скажу все как на духу? Я никогда и никому не говорил, что всегда хотел и до сих пор хочу долгие и крепкие отношения. Я хочу жениться на том, кого всем сердцем полюблю. И честно говоря, я никогда не воображал конкретного человека, но. Жизнь такова, что я продолжаю мечтать о том, что это ты, ты тот человек. И продолжаю убеждаться в реальности моментов, когда я кому-нибудь скажу: «Вон там, видишь кудрявого ангела? Это Гарри. Мой парень». В моей голове постоянно витают обрывки фраз, в которых есть два слова: «Гарри – мой». Однажды я чуть не назвал тебя «мой малыш», потому что ты был таким сонным и очаровательным, но мне хватило трусости остановиться. Для меня давно стало проблемой эта крайняя степень желания, когда ты мой и только мой, потому что каждый раз, когда кто-нибудь дотрагивался до тебя, мне сильно хотелось ударить нарушителя и прокричать ему: «Отвали от моего малыша!». Извини за то, читая это, тебе некомфортно. Твой Тайный Поклонник, которому ты очень, очень, очень нравишься. Почти бесконечно». Нет. Да. Что? Тело Гарри бесповоротно онемело. Голова не могла нормально функционировать. Целый разум был сожжен на костре. Луи Томлинсон. Луи. Мать твою. Томлинсон. Хочет, чтобы Гарри был его парнем. Пиздец. Он знает, что что-то еще было написано на обратной стороне бумажки. С мелкой дрожью его руки переворачивает письмо, и глаза читают: «Гарри. Я написал это послание совсем недавно. Эта часть была написана в день моего рождения, пока ты сидел в гостиной и смеялся над шутками родителей и над проказами девочек. Несколько дней назад мама спросила у меня, пара ли мы с тобой, и я зашел в тупик. Но я собрался и воспользовался шансом. Я возжелал, чтобы ты был в моей жизни и ответил «да». Вчера мама назвала тебя моим парнем, и это по моей вине. Я заранее попрошу у тебя прощения, если ты не захочешь отношений со мной, и все пойму. Не говори «да» только потому, что я мечтаю об этом ответе, и... я стесняюсь спросить в лицо, но... Ты будешь моим парнем? Ты не обязан давать положительный ответ. Просто подумай. Луи <3» Сердце перевернулось. Рассудок помутился, и едва ли хватало воздуха для вздоха. Гарри не дышал. Но прежде чем он начнет ковыряться в себе и взвешивать все «за» и «против», он хватается за телефон. От Гарри: Я согласен. Тысячу раз согласен. xxxx