* * *
— Вот мой номер. Давайте я. — Мюриэль взяла телефон у него из рук и вбила информацию в список контактов. — Не могу поверить, что Бобби забыл мой номер, и вам пришлось сюда за ним ехать. Как Донна и предсказывала, Мюриэль пришла вовремя. Дин оставил щедрые чаевые проницательной официантке, после чего проводил Мюриэль до её небольшого книжного магазина. — Безумие, правда? Хотя в любом случае я приехал не зря. Я хотел попросить вас об услуге. — Услуге? — Мюриэль удивилась, но заинтересовалась. Дин кивнул. — Я, э, должен уехать из города, и подумал, что, может, вы могли бы приглядеть за ним за меня. — Вы уезжаете? Уже? — Мне надо. Я ехал к брату и... да. — Но вы же вернётесь? Скоро? Дин смущённо пожал плечами. — Я не знаю, когда вернусь. И вернусь ли. — О. — Она отвернулась от него и начала поправлять книжки на ближайшей полке. — Что ж, Бобби может сам справиться, — огрызнулась она, и Дин от неожиданности сделал шаг назад. Он не знал, чем именно мог расстроить её, но, видимо, расстроил. — Может. Это правда, — согласился он. — Но я надеялся, что мог бы звонить вам время от времени. Для проверки, просто чтобы знать, что он в порядке. И мы могли бы оставить это в тайне между нами. Она, сердито хмыкнув, покачала головой. Дин вздохнул. — Слушайте, я явно сказал или сделал что-то не то, но у меня здесь нет иных вариантов. Так вы можете помочь мне? Она резко повернулась к нему. — Я думала, вы были его другом. Из прошлого. — Так и есть. Поэтому я и хочу проверять... — В смысле, я думала, что вы были его... — Она вздохнула, положила руки на бёдра. — Простите. Наверное, я ошиблась. Я ожидала, что вы дольше останетесь, потому что думала, что вы были тем самым. — Она наклонилась ближе, внимательно рассматривая его лицо. — Кем? — С картин. — С каких картин? — В основном, из-за ваших глаз. Дин смущённо потёр лицо рукой. — Мне, э, недавно что-то попало в глаза. Когда я сюда ехал. — Они очень зелёные. Как листва деревьев. Дин надул губы и скорчил гримасу. — Э, ладно. — И у вас также веснушки. — Были шотландцы в роду. Вы к чему ведёте? Она прищурилась, продолжая изучать его лицо, потом медленно обвела взглядом всё его тело до самых ботинок. Обычно незнакомцам было непросто вынудить Дина Винчестера почувствовать себя неуютно, но Мюриэль справилась на десять баллов. — Если вы не хотите помочь мне... — О, я помогу вам, — оборвала она, потом обошла его и махнула рукой, чтобы шёл за ней. — Но вначале я хочу показать вам кое-что. Она провела его в заднюю комнату, которая оказалась также складом, и достала стоявшую в углу большую прямоугольную вещь, обёрнутую в бумагу. — Придётся потом повторно завернуть, — сказал она, срывая слои обёрточной коричневой бумаги, являя свету картину на холсте. Она поставила её на стол, оперев о стену. У Дина отвисла челюсть при виде нарисованной сцены. — Это же вы, верно? — Мюриэль наблюдала за ним, пока он смотрел на картину. — Откуда это у вас? — Это одна из Боббиных. Дин нахмурился. — Одна из чего? — Он художник. Вы даже этого не знаете? Это был подкол, понял он, специально чтобы спровоцировать его, но он не клюнул. Скосив взгляд на неё, он вновь сосредоточил внимание на картине. — В основном он рисует ангелов, — рассказала она ему. — Ну или тех, кого он называет ангелами. Они очень хорошо продаются. Эта поедет в Нью-Йорк. — Ангелы. Он рисует ангелов, — благоговейно прошептал Дин, продолжая разглядывать картину. — Да, и людям очень нравятся его ангелы. Или по крайней мере, его представление о них. Его видение ангелов довольно уникально, я никогда прежде подобного не встречала. Они не выглядят как люди с крыльями. Он называет их отображение их истинной формой. Её трудно описать. Это немного странно, правда, хотя я и не эксперт в искусстве. Но обычно, когда он рисует их, то они скорее представлены в композиции, чем полноценно нарисованы. Будто ты знаешь, что они есть на картине, чувствуешь, что они там, но чаще всего не видишь. Как на этой. Их нелегко разглядеть, но ангелы представлены... — Здесь, — указал Дин. — И здесь. — Да, да. Абсолютно верно. Бобби верит, или, наверное, это можно назвать его теорией, что ангелы — это некая божественная световая волна или что-то вроде того. — Многомерная волна божественного намерения, — исправил её Дин, не отводя взгляда от картины. — Да, верно. Так значит, вы разговаривали с ним об этом? — Можно и так сказать. — Но вы никогда не видели его работы? — Нет, я... Он раньше не рисовал. Должно быть, он начал после приезда сюда. — Что ж, у него точно Божий дар. — Возможно, — фыркнул Дин. — Я бы сказала: определённо. — Нет, я имел в виду... — начал было объяснять Дин про то, что невозможно, чтобы отсутствовавший Бог мог одарить кого-то талантом, но потом передумал. — Он талантлив, верно? Это же, эм, довольно классно, правда. — Правда. — Мюриэль положила ладонь Дину на предплечье и спросила мягким голосом: — Дин, что с ним случилось? — Вы про что? — Ему явно пришлось пережить много трудностей, он прошёл через что-то очень плохое, видел то, что большинству людей никогда не доводилось. — Она склонила голову и вместе с Дином стала рассматривать картину. — Думаю, картины — они как терапия для него. Что бы это ни было, что бы с ним ни случилось, но хотя бы он нашёл способ, как с этим справляться, как обернуть это в нечто прекрасное, создавая такие продуманные фантастические миры с ангелами и небесами. Бобби не только талантлив, у него ещё невероятный ум. Он говорит, что у каждой картины есть своя история, хотя редко ими делится. — Фантастические. Конечно. — Слова прозвучали саркастично, он не успел остановить их, и поэтому прикусил верхнюю губу, чтобы больше ничего не ляпнуть. Он пришёл сюда, чтобы получить информацию, а не выдать, и если он скажет что-то не то, то может испортить всё, что бы Кастиэль здесь ни делал. — Эта мужская фигура довольно часто появляется на его картинах. Он как-то сказал, что это Праведник. Вы же не будете отрицать, что этот праведник ужасно похож на вас, Дин. — Она замолчала в ожидании. — И если вспомнить, как он вчера смотрел на вас в кафе... Дин не ответил. Он не был уверен, что смог бы, даже если бы хотел ответить. — У вас есть ещё? Она покачала головой. — Нет, у меня сохранилась эта, только потому что я отправляю её по почте. Я руковожу их продажами, потому что это я придумала продавать картины, а он со своей стороны отлично справляется. Ему на жизнь хватает, и похоже, это всё, что ему надо. Жаль, что мне не удаётся уговорить его организовать настоящую выставку. Столько потенциала уходит впустую. Дин кивнул, всё ещё поражённый увиденным. Он и не догадывался. Он абсолютно не догадывался, что Кастиэль умел так рисовать. Что он захочет рисовать. Что ему будет нравиться рисовать. Но в то же время — за все годы, что они знакомы, разве был хоть раз, когда Кастиэль не удивлял его? Ни разу. Так почему должно быть иначе, когда Кастиэль стал человеком? — Но я их сфотографировала. У меня есть фотографии нескольких его работ, которые я собрала в портфолио. Хотите посмотреть? — Да. Я хотел бы все увидеть. Она выдвинула стул из-за стола. — Тогда я предлагаю вам сесть.* * *
К тому моменту, когда Дин добрался до хижины Кастиэля, солнце уже село и снова шёл снег. Он выпрыгнул из Импалы и поспешил к входной двери, волнуясь перед встречей, не зная, начнёт ли он спорить с ним о том, что Мюриэль показала ему, или просто схватит его и будет умолять простить за то, что вёл себя как упрямый осёл. Он постучал в дверь сильнее, чем следовало, обвинив в этом адреналин, курсировавший по сосудам. Не дождавшись ответа, он позвал Кастиэля, потом открыл не запертую дверь и вошёл. — Кас? — Он быстро оглядел пустую комнату. Ни Каса, ни Сэм не было видно, но свет горел, в камине трещал огонь, а на столе остались недоеденный кусок пирога и вилка. Всё выглядело так, словно Кастиэль ушёл в спешке. Или его забрали. Запаниковав, Дин выбежал на улицу. Увидев, что пикап Кастиэля также отсутствовал, он немного успокоился. Он обошёл хижину. Сарай оказался не заперт, одна из дверей была уже приоткрыта, поэтому он просто подтолкнул её и вошёл в абсолютно тёмное помещение. Дин залез в карман в поисках мобильника, но не успел его достать, как врезался во что-то твёрдое, услышал громкий звериный визг и почувствовал, как что-то запрыгнуло на его плечо и спрыгнуло с него. — Чёрт! — заорал он, быстро повернувшись. Над головой вдруг загорелся яркий свет, и Дин понял, что оказался в студии Кастиэля. Вокруг стояли мольберты и столы, художественные принадлежности лежали на одном из столов, рулоны холста и деревянные дощечки — на другом. Вдоль трёх стен выстроились полки, и на каждой хранились работы Кастиэля. — Дин? — выдохнул Кастиэль его имя. — Дин. Дин стоял так близко к Кастиэлю, что мог разглядеть глубокую синеву в его покрасневших глазах, смотревших на него из-под заснеженной чёлки, так близко, что мог отследить каждый вдох и выдох тяжело вздымавшейся груди Кастиэля. — Кас, — заворчал Дин. — Ты где был? Я до жути перепугался, что с тобой что-то случилось. — Я искал тебя. Но ты вернулся. Дин кивнул и шагнул ближе. — Почему ты не рассказал мне об этом? Почему не показал? — Я хотел. Но мне было стыдно, — опустил глаза Кастиэль. — Стыдно? Но это... Они все... Боже, Кас, они прекрасны. — Я почему-то боялся показать тебе, что не переставал думать о тебе. Что, несмотря на всё произошедшее, после того, как ты отпустил меня, я отпустить тебя не смог. Что я никогда не забывал и не забуду тебя. Что я никогда не смогу... — Я никогда не отпускал тебя, Кас. Кастиэль моргнул, задумчиво улыбнулся. Достал очки из внутреннего кармана куртки и нацепил на нос. — Теперь я это знаю. Ты забыл свой журнал. Я нашёл его между диванных подушек. Дин хлопнул по карману куртки, где обычно держал блокнот, но там было пусто. Он выдохнул, когда увидел блокнот у Кастиэля в руках. — Ты искал меня, Дин. Ты хотел найти меня, и ты искал. — Я хотел найти тебя больше всего на свете. — Ты думал, что я погиб, но это не остановило тебя. — Ничто не могло остановить меня. Кастиэль открыл блокнот и начал читать: — «Я нашёл Каса...» — Кас, я... — прервал его Дин, но потом замолчал. Он хотел, чтобы Кастиэль продолжил читать. Он хотел, чтобы он прочитал это вслух. Кастиэль наконец знал всё, что Дин был не в силах сказать, и он хотел, чтобы они оба это услышали. Хотел, чтобы эти слова произнесли. Когда Дин кивнул, Кастиэль продолжил: — «Три года я просто ждал день за днём, когда наступит конец, и мне было наплевать, потому что я знал, что когда придёт мой час, то я найду Каса на другой стороне. Когда я увидел его на улице, всё наконец-то закончилось. Было такое ощущение, словно я задержал дыхание и не дышал с тех пор, как всё испортил, выгнав его из бункера, словно я бегал с завязанной за спиной рукой, с наполовину закрытыми глазами. Но я был спасён, потому что он снова спас меня». Кастиэль глубоко вдохнул и выдохнул. — «Все эти годы нас постоянно разделяло и сводило вместе, и это, должно быть, что-то значило. Я не верю в судьбу или предназначение, но я смотрю на него этим утром — живого, в безопасности, спящего и храпящего, чёрт побери, храпящего, прямо рядом со мной, и становится невозможно не верить». — Кас... — «Поэтому теперь я знаю. Теперь я уверен, абсолютно уверен, хотя не думал, что возможно быть в чём-то в этом мире настолько уверенным, — что я...» — Я люблю его, — закончил Дин. Он закрыл глаза, вспоминая все остальные написанные утром слова, и повторил их: — Я люблю его, я нашёл его, и я чертовски счастлив, потому что нашёл свою жизнь. — Дин. — Кастиэль закрыл блокнот. — Прости меня. Я не хотел... Дин рванул вперёд и, обхватив его лицо ладонями, прервал извинения поцелуем, скользнул языком между губ Кастиэля. Поначалу поцелуй был тороплив и груб, но когда Кастиэль простонал, Дин замедлился, чуть уменьшил напор и сильнее раздвинул губы. Кастиэль принял приглашение, дыша Дином, посасывая его нижнюю губу, ласково теребя её зубами. Дин крепко обнял его, притянув к себе. У Кастиэля был вкус искупления и пирога, и Дин мог бы стоять там и целоваться с ним всю ночь. — Я люблю тебя, Дин. — Кастиэль уткнулся лбом ему в изгиб шеи. — Думал, никогда не скажу это вслух. Думал, что раз ты ушёл, то уже никогда не узнаешь. — Я знаю, — заверил его Дин, пригладил волосы у него на макушке и поцеловал в неё. — И я никогда не забуду этого, Кастиэль. Обещаю.* * *
— Я идиот, — прошептал Дин в темноте спальни Кастиэля. — Я в курсе, Дин. А я, боюсь, развалина. — Есть такое, Кас. Но, думаю, я могу тебе с этим помочь. — Дин крепче сжал бёдра лежавшего под ним человека. — Взаимно. — И просто чтобы ты знал: то, что мы только что сделали, это тоже не всё. Я ещё много чего хочу показать тебе. Он почувствовал, как Кастиэль улыбнулся ему в плечо, а потом игриво прикусил кожу. — Но мы всё ещё движемся медленно, верно, Дин? — Чуть медленней. Но никакой спешки. Ты застрял со мной до конца наших жизней, тигр. — И после тоже, — добавил Кастиэль, и Дин был абсолютно с ним согласен.* * *
— Мне нравится эта. Кастиэль опёрся об один из рабочих столов, расслабленно скрестив руки и ноги, опустив очки на кончик носа, а Дин рылся в холстах, хранившихся на полках. — Которая? Дин аккуратно развернул картину и поднял, показывая Кастиэлю. — А, да. Отличный выбор, Дин. На холсте был нарисован парк, дети играли на детской площадке. Трава зелёная, небо ясное и синее, а деревья уже раскрасила осень. В углу картины были нарисованы две скамейки, на одной сидел человек в плаще, на другой — праведник. — Это одна из моих первых. Она необычайно важна и дорога мне. И на ней нет ангелов. — Ну, есть один, — исправил Дин. — Это ты на скамейке, Ван Гог. — Но я здесь нарисован не как ангел. — В смысле? — Тогда, Дин, я впервые по-настоящему понял, почему именно ты был праведником. — Кастиэль улыбнулся и опустил взгляд, вспоминая. — И когда я признался тебе в том парке, я впервые в жизни предложил частицу себя другому живому существу. Мы говорили на равных, и в те слишком короткие мгновения я ощущал себя человеком, а не ангелом. Дин улыбнулся, тоже вспоминая тот день, потом прочистил горло и подошёл к Кастиэлю. Присел и погладил Сэм по голове. — И бонус: она будет потрясающе смотреться над камином. Так и решим. — Вешай, куда хочешь, Дин. Теперь это и твой дом. — У меня есть несколько идей. Но на следующей неделе мы точно купим телевизор и тебе мобильник. Я прав, девочка? — Собака бодро лизнула Дина в лицо. — Видишь? Сэм согласна. Кастиэль пожевал нижнюю губу, сдерживая улыбку. — Конечно. Удовлетворённый, Дин встал. Он держал картину в одной руке, а другую протянул Кастиэлю. — Не хочешь зайти внутрь и поесть пирога, Кас? Кажется, у нас всё ещё остался пирог. — Да. — Кастиэль взял его за руку, крепко сжал в ответ, связывая их вместе. — Мне очень хочется пирога.