Милость победителей

      Локи ничего не ответил, он перехватил Мьельнир и отправился в свои покои. Его мучил только один вопрос, может ли молот быть под контролем у Одина. Четкого ответа на него не было, надо было все хорошенько обдумать. — Никого ко мне не пускать! — скомандовал Локи стражам, те согласно кивнули. Был один способ проверить вещь на магию контроля, но это было достаточно тяжело. Требовалась кровь и определенные умения, которыми мало кто владел в Асгарде. В самом обряде сложного было мало, но требовалось Зеркало Души, а его почти невозможно было достать. Даже Локи нашел свое абсолютно случайно. Лафейсон вынес зеркало из ванной комнаты, установил его по центру спальни, рядом с зеркалом поставил стол, покрытый белой тканью. Нет, не ритуальный стол. Самый обычный журнальный стол, на самом деле можно было обойтись и без него, важна была только кровь и магия. Локи просто тянул время, последствия ритуала он знал прекрасно и не очень хотел его начинать, но выхода похоже не было. Молот был уложен на стол, в руке Локи появился кинжал. Как только горячая кровь из распоротой ладони полилась на молот, над ним засверкали, а затем повисли в воздухе различные руны. Их было много, мастер, создавший оружие явно старался. Вот видно руны безграничных сил, руны полета, руны долга и доблести. Руны созидания и разрушения… Оружие действительно великолепно, подумал Локи. Впечатление, что оно живое и само определяет, кому служить, а кому нет. Внезапно Зеркало Души засияло чистым серебряным светом, и отражение в нем вдруг призывно помахало рукой. Локи, не колеблясь, подошел к зеркалу и аккуратно, двумя пальцами, попробовал коснуться поверхности зеркала. На руках осталась жидкость, похожая на ртуть. Такой шанс Локи не упустил, редко кто удостаивался чести так глубоко заглянуть в себя, он выдохнул и сделал шаг. Внутри зеркала не было ничего. Абсолютно ничего, Локи озирался по сторонам, силясь понять, как такое возможно. Должно же быть отражение комнаты, мебели, ну хоть чего-нибудь. А тут только пустота. — Так лучше говорить, — послышался голос из-за спины, — детали не мешают. Долго же ты решался заглянуть в себя, Локи Одинсон. — Я…Он мне не отец! — Ой, ли? Отец не тот, кто соизволил зачать, а тот, кто вырастил, любил, берег. — Он никогда не считал меня достойным престола. Сейчас он просто…. — Прекрати, — рассмеялся Локи из зеркала, — ты же видишь, что сам Асгард призывает тебя. Молот не подчиняется никому, он сам выбирает владельца. Ты это прекрасно знаешь! — Знаю, — согласился Локи, — но верить больше не могу. Когда я хотел власти, я не мог даже поднять его, а сейчас… — Поздно. Власти ты не хочешь, но она уже выбрала тебя. — Но ведь есть ещё Тор. Он выздоровеет и будет правителем Асгарда! — Локи уже кричал и злился. Он пробыл наследником всего неделю, но ему уже хватило, чтобы понять, насколько бремя власти тяжело. Теперь он хотел назад, на волю, где не нужно было принимать никаких решений. Где можно было не заботиться ни о чьем благе, кроме своего собственного. — Ты сам-то веришь в то, что он сможет управлять Асгардом. Только не после того, что с ним сотворили. Счастье будет, если он не станет шарахаться ото всех, кто к нему подходит, — Локи не ответил, а что он мог сказать самому себе. Страшный артефакт душу ему наизнанку выворачивал. Ему вдруг стало стыдно за собственное малодушие. Неужели он храбр только на словах? Ведь все миры как будто учуяли слабость Асгарда. Ваны требуют контрибуций, хоть и проиграли войну. Малекит скрылся, а Один скоро умрет. Он стал слишком слаб и даже если учесть, что Локи отказался от его дара жизни — времени все равно мало. Фригга больше не поможет, это было понятно по её лицу, когда она увидела то, что сделали с Тором. — Надумал? — снова спросило отражение. — Я не знаю, — тихо ответил Локи, — теперь уже не знаю, — и вдруг сказал, — надо Тора будет проведать. Ему ведь так плохо и больно, что даже зелья слабо помогают. — Простил его? — Да, — подумав, сказал Локи, — мы с ним теперь в расчёте, но как же мерзко… — Жизнь такая, — ответило отражение. — Принимаешь ли ты трон Асгарда? — Теперь я не уверен, что это правильно, — хотя Локи уже понимал, что да — это правильно. — Как же вы с ним похожи. Можно подумать, что родные. Он ведь тоже колебался в день своей коронации, — отражение загрустило. — Кто? — сипло спросил Локи. — Но ты ведь знаешь ответ. — Я боюсь ответить на этот вопрос! Скажи лучше ты! — Один! Один тоже сомневался! — Погоди, значит, мои догадки верны! Ты было у Одина! — Да. — Почему же он тогда тебя продал? — Надеюсь, что ты никогда не узнаешь. Так что решил? — Я принимаю престол Асгарда! — Хорошо! — пространство вспыхнуло красным. Все завертелось, а вокруг Локи воздвиглась каменная стена. — Но достоин ли ты? — Достоин! — удар кулаком и магией - и стена рушится. За ней стоит ещё одна. Во мне кровь королей! — вторая стена начинает плавиться от потока хлынувшей на неё магии. Я был предан и предавал сам! Я спасал и умерщвлял! Я готов принять судьбу Асгарда! Я разделю со своим народом радость побед и боль потери, а если потребуется, приму и благодарность подданных, и их ненависть! Я готов служить Асгарду! — поднялся дикий ветер, все вокруг кружилось, пространство искривлялось и плавилось. Волосы Локи разметались, по лбу градом катился пот, а в гуле ветра ясно слышался хор голосов, кричавших только одно слово: — Достоин! Достоин! Достоин! Дверь в тронный зал открылась, и Локи прошел к трону Одина. Всеотец внимательно смотрел на своего приемного сына. С таким лицом ждут оглашения смертного приговора. — Я согласен, — сказал Локи. — Асгард не должен пасть! — Один лишь облегченно вздохнул.