На шаг ближе

*** - Одни люди идут рядом с нами всю жизнь, а другие появляются лишь на короткое время. И невозможно выбрать, кто в итоге оказывает большее влияние. - А стоит ли вообще выбирать? *** - Мы в ответе за тех, кто нас полюбил? Звучит как обязанность. - Нет, это лишь выбор. *** - Чего ты хочешь? - Тебя. *** Было непривычно. Гарри уснул в такси, опустив голову Луи на плечо. Наверное, так даже лучше – не пришлось искать темы для разговора, хотя удобной ситуацию всё равно нельзя было назвать. Длинные кудри щекотали Томлинсону шею, но он не хотел отодвигаться. Скорее, наоборот. В виде компромисса он позволил себе несколько секунд понаблюдать за спящим парнем, отвернувшись, прежде чем возникло желание провести кончиками пальцев по не размеченному сейчас беспокойными морщинками лбу. За окном мелькали ярко украшенные витрины магазинов и жилых домов, но на этот раз они не пробуждали праздничного настроения. Конечно, он занимался сексом не с одним человеком за всю свою жизнь, но все они были до Эль. Прошло столько лет с того момента, когда он в последний раз просыпался, обнимая случайную девушку, а после они расходились в разные стороны. Просто приятное времяпровождение, украшенное оргазмами. Это ни разу не было наброском для чего-то большего, как не вызывало и ощущения совершенной ошибки. А сейчас оно было. Луи не жалел, но подсознательно чувствовал, что не стоило. Зря. Когда такси остановилось, Гарри резко отодвинулся и открыл глаза, сонно оглядываясь по сторонам. Заметив Луи, он вновь расслабился и улыбнулся – немного несмело, но ямочки отчётливо проступили на щеках. Луи постарался ответить тем же, но по изменившемуся выражению лица парня напротив понял, что провалился. - Мы ещё увидимся? – спросил Гарри, не пытаясь скрыть надежду в голосе. - Ну, мы работаем в одном районе, можем пересечься на улице. – Гарри скривился, и Томлинсон поспешил добавить: - Прости, я не это хотел сказать. Я, правда, очень устал. Луи потянулся к дверной ручке, намереваясь покинуть салон, но Гарри успел схватить его за руку, вынуждая обернуться. Он смотрел, как парень прижимается губами к его ладони, и мечтал о том, чтобы никогда не видеть этого зрелища, от которого внутри копошилась паника. Томлинсон хотел было отнять руку, но Гарри отпустил её сам, прижав напоследок к собственной щеке, а после полез в карман и достал оттуда кулон в виде бумажного самолёта. Знакомый кулон. - Это..? - Да. Возьми. Он принёс мне удачу. От настолько не прикрытого намёка у Луи заалели щёки, но в тот же момент он понял ещё кое-что. - Ты специально уронил его тогда? – поинтересовался он, надеясь на отрицательный ответ. - Я хотел с тобой заговорить. – Гарри улыбнулся вновь – яркий и красивый, а Томлинсон как никогда остро чувствовал себя полной его противоположностью. Забрав кулон и кивнув на прощание, он наконец-то вышел из машины на улицу. О том, что настойчивый взгляд прожигал его спину всю дорогу до дома, он старался не думать. *** Луи опаздывал на работу, и лишь часть его плохого настроения была вызвана этим фактом. Эль встретила его вчера на пороге дома. Хотелось смеяться от нелепости всей ситуации – она-таки обратила внимание на его отсутствие, но именно в эту ночь. Они ругались так громко, что разбудили Эрин, которая, впервые став свидетелем подобного между родителями, закатила истерику, не зная, как иначе выплеснуть свои чувства. Наслушавшись женских криков на год вперёд, Томлинсон в итоге долго не мог уснуть, а утром не услышал будильник. И как заключительный штрих: Гарри не выходил из головы, и семнадцать пропущенных звонков на телефоне помогали от слова «никак». Залетев в приёмную, Луи на ходу поздоровался с секретаршей, не вслушиваясь особенно в её речь, зашёл в кабинет и, повесив пальто на вешалку, уселся за стол, нетерпеливо нажимая на кнопку включения ноутбука. Пока тот загружался, Томлинсон нервно переставлял стоящие на столе предметы, запивая напряжение большими глотками горячего чёрного кофе из пластикового стаканчика, купленного в кафе на углу. В почте оказалось девять непрочитанных сообщений, каждое из которых было отправлено с одного и того же незнакомого адреса. Луи открыл самое верхнее и едва не поперхнулся: на фотографии высокого разрешения был запечатлён он сам, спящий, с россыпью засосов по всей груди, а с боку к нему прижимался улыбающийся обнажённый Гарри, смотрящий прямо в камеру. Идиллия. Гарри поднял трубку после первого гудка: - Луи? - Где ты? - У тебя в приёмной. Ты меня не заметил, когда вошёл? Томлинсон обернулся и действительно увидел Гарри, стоящего у стеклянных дверей. Не обращая внимания на очередь из ожидающих приёма людей, он схватил его за руку и буквально затащил в кабинет, захлопнув дверь. - Ты с ума сошёл? - Прости. Я просто очень хотел увидеть тебя, - ответил Гарри, и в его тоне действительно звучала вина. Луи присел на узкий диван, запуская руку в волосы. Гарри сел на расстоянии, не решаясь приблизиться. - Это ты меня прости, - выдавил из себя Томлинсон. - За что? За то, что использовал? За то, что подарил надежду? За то, что не оправдал ожидания? Но вместо этого Луи сказал совсем другое: - Ты потрясающий. Ты очень красивый. Но мы… Это не может продолжаться дальше. Гарри нахмурился, словно не желая вникать в смысл сказанных слов, но потом его лицо просветлело. - Прошлой ночью… Мне очень понравилось. - Да, мне тоже, не буду отрицать. Но на этом – всё. - Я знаю, что ты не хочешь останавливаться, Лу. Я тоже не хочу! – Гарри подался вперёд, намереваясь взять Луи за руку, но тот не позволил. Весь этот разговор заставлял его виски пульсировать от давления изнутри, да он и не знал, как найти выход, который оставит всех довольными. Такого в принципе не существовало. Поэтому решил резать по живому. - Весь вопрос в деньгах? Сколько ты хочешь? – Луи достал из кармана чековую книжку и ручку, секунду раздумывая над суммой, но зная, что Гарри её не озвучит. - Дело не в этом. - Конечно, в этом. Я же платил тебе раньше. Что изменилось? Гарри отвернулся, громко выдыхая, скованные напряжением плечи поникли, руки едва уловимо дрожали. Он словно склеивал себя по кусочкам, собираясь заново, боясь сорваться, но проигрывая в конце концов самому себе, когда сполз с дивана на пол, оказываясь перед Луи и истерично шепча: - Сделка тут не при чём, это было по-настоящему! Я коснулся тебя, и ты… - Хватит. Томлинсон поднялся на ноги, хватая Гарри за плечи и вынуждая встать с пола, игнорируя умоляющий взгляд, и заговорил, намеренно добавляя жёсткости в голос и не позволяя настоящим эмоциям отразиться на лице: - Я непонятно говорю? Это была наша с тобой сделка, и теперь она расторгнута. Всё! А теперь, пожалуйста, уходи отсюда. Гарри ничего не ответил, безуспешно пряча мокрые глаза, и покинул кабинет, не оглядываясь. Поэтому и не видел, как Луи закрыл руками лицо. *** Томлинсон удалил номер Гарри, поэтому, спустя пару дней принимая входящий вызов, совсем не ожидал услышать знакомый голос. Ещё меньше он был готов к новости о том, что Эль сама звонила Гарри и хотела увидеться. Не то чтобы это очень удивило его, ведь их отношения продолжали трещать по всем швам, пусть и теперь претензии хотя бы озвучивались вслух, но всё же одно дело – одноразовая измена (ему ли вообще об этом говорить), и совсем другое – поддержание контакта дальше. В порыве желания разобраться, наконец, со всем клубком обмана раз и навсегда, чтобы открыть чистую главу своей жизни, он назначил Гарри встречу в их кафе в шесть часов вечера. Вот только они должны были оказаться там не вдвоём. *** - Луи, что за срочность? Я смогла отпроситься буквально на полчаса. – Эль, как обычно, с шумом ворвалась в помещение, заполняя пространство ароматом дорогих духов. Изящно сбросила с плеч пальто, после устраивая его на соседнем стуле, села, расправив салфетку на коленях, и не глядя в меню заказала чашку зелёного чая без сахара. - Я решил дать нам возможность поговорить открыто. Расставить всё по местам и идти дальше без вранья. - Что ты имеешь в виду? - Я о … - Луи запнулся, посмотрев на дверь и заметив входящего Гарри. Элеонор проследила за его взглядом, обернулась, но никаких других эмоций, кроме любопытства, на её лице не отразилось. И как так? Разве она не должна чувствовать себя виноватой? Вернув своё внимание к Томлинсону, она спросила: - Что такое? – но Луи не мог выдавить из себя ни слова, наблюдая за изменившимся выражением лица Гарри, который, рассмотрев, кто именно его ждёт, замер, не дойдя до их столика. - Луи, кто этот парень? Почему ты так на него смотришь, словно призрака увидел? Гарри тем временем, так и не справившись с эмоциями, развернулся и вышел из кафе. Последнее, что заметил Луи на его лице – раскаяние. Эль спрашивала что-то ещё, но Томлинсон уже не слышал. Мысли закрутились, выстраиваясь в ряд и демонстрируя цельную картинку с неожиданным посылом. Так, значит, ничего у них с Эль и не было? Всё оказалось тщательно продуманным спектаклем? Почему он не подумал об этом раньше? Это с самого начала было игрой, вот только руководил ею совсем не он. Его обвели вокруг пальца изящно, так, что он ни на секунду даже не засомневался в происходящем. Теперь многие детали обретали совсем новый смысл. Например, его попытка познакомиться, заговорив о якобы потерянном кулоне. Или его слова о Луи как о каком-то подарке в его жизни. Мелочи, на которые Томлинсон не обращал внимания, теперь заиграли другими красками. Ослеплённый ревностью и желанием докопаться до правды, он закрывал глаза и видел только то, о чём говорил Гарри. Можно было обвинить Гарри в своих ошибках, но какой в этом смысл? Он сам, добровольно, вывалил на него свои семейные проблемы, дав отличный козырь в руки, и был настолько наивен, чтобы верить словам случайного парня. Браво, Томлинсон. *** У Эрин появился парень. Луи пытался выключить в себе порыв запереть её дома и никуда не выпускать, аргументируя заключение доводами вроде «ты ещё слишком мала». Он понимал, что его кроха давно превратилась в девушку, но легче от этого не становилось. Волнение трансформировалось в чрезмерную заботу и кучу ограничений для дочери, на которые та хлопала дверью или искала поддержки у матери, а Томлинсон пытался не давать волю воображению, когда, проходя мимо её комнаты, слышал обрывки признаний в любви. Зато всё это помогало не вспоминать о Гарри и не задавать себе снова и снова один и тот же вопрос: «Зачем?» Возвращаясь этим вечером с работы, он знал, что дом снова встретит его тишиной. Погасив секундную вспышку сожаления по тем временам, когда семья ждала его прихода, он закрыл гараж и прошёл в дом. Не включая свет, поднялся по лестнице и вошёл в спальню, которую они вновь делили с Эль. Стянул пиджак и рубашку, бросая их прямо на пол – не было сил складывать вещи правильно. На моменте с вытаскиванием ремня из брюк ему показалось, что в комнате кто-то есть. Разбуженные слепящим светом, на кровати завозились две фигуры. В одной из них Луи с замиранием сердца узнал дочь, одетую лишь в тонкий шёлковый халатик, а второй оказался Гарри – наполовину раздетый, с расстёгнутыми джинсами, сползающими с бёдер. Эрин вскочила с постели и явно собиралась возмутиться, но, увидев выражение лица отца, закрыла рот, неловко пряча руки в карманы. Гарри же продолжал равнодушно лежать и с вызовом в глазах смотреть на Томлинсона. - Эрин, выйди из комнаты, - едва сдерживаясь, приказал Луи. Дочь замотала головой, а Гарри неожиданно заговорил: - Думаешь, ты купил меня, как товар в магазине, и сможешь делать всё, что угодно? Думал, заплатишь мне, и я уйду прочь, не попадаясь тебе на глаза? - Эрин, я сказал, выйди! – повысил голос Томлинсон, замечая взгляд дочери, наполненный подозрением. Она не послушалась, и ему пришлось, схватив за руку, вывести её из комнаты самому. Захлопнув дверь, он обернулся к Гарри, который одевался, заметно нервничая и трясущимися руками пытаясь обуться. - Не приближайся к моей дочери! - Она не твоя. И твоя жена не твоя. И я не твой! Мы не марионетки, чтобы прибегать по свистку и уходить, когда тебе захочется. - Знаю, я сам виноват, сам привёл тебя в свою семью, но от дочери моей держись подальше. - Я увидел в ней тебя. У неё твои глаза, знаешь? И улыбка. В ней много от тебя. Мы могли бы быть с ней хорошей парой, она мне нравится. – Гарри говорил бессвязно, торопливо, и Луи ощутил, что его гнев уходит, оставляя вместо себя жалость и раскаяние, приправленные тем налётом чувств, который он не был в состоянии разобрать. - Давай, я помогу тебе одеться, отвезу домой, и там мы поговорим, хорошо? Гарри схватил его ладони, словно не слыша, положил себе на бёдра, прижимая сильнее. - Тебе ведь понравилось? Скажи. - Прости, мне очень жаль. Гарри вздрогнул, отходя от Томлинсона к окну. - Тебе не жаль. - Гарри, давай, я отвезу тебя домой? Мы поговорим, обещаю, но не здесь. - Нам было так хорошо вместе. Тебя не смущало, кто я такой. Ты позволил мне влюбиться. Зачем тогда всё это? - Я этого не хотел. Я был не в себе, понимаешь? - Не делай вид, что это ничего не значило. Я же видел, тебе не было всё равно. – Гарри кричал, и Луи не знал, как это остановить. - Скажи, что мне сделать для тебя? - Поцелуй меня. Луи прижался своими губами к его губам, чувствуя соль на языке и позволяя себе на секунду закрыть глаза, а когда открыл, то увидел в отражении стекла ошарашенное лицо дочери. Инстинктивно оттолкнув Гарри, он не рассчитал силы, и тот влетел спиной в одну из частей огромного окна на всю стену, которая, не выдержав столкновения, полетела вниз. Гарри успел раскинуть руки и ухватиться за оставшиеся, но через секунду позволил пальцам соскользнуть с гладкого дерева. *** Когда-то в детстве, впечатлившись книжными историями про лётчиков, он так мечтал о самолётах, но его собственный полёт был коротким. Не было ни пресловутых мелькающих кадров всей его жизни перед глазами, ни сожалений, ни горечи. Он видел только Луи: его лицо казалось маской из смеси шока и ужаса, но глаза выражали боль. Гарри не ошибался. И это заставило его улыбнуться, немного жалея, что Томлинсон был не в состоянии сделать того же в ответ. Гарри хотел бы лететь под тепло его улыбки, вспоминая, какая она на вкус. В этот момент он наконец-то всё понял. А потом холодный асфальт, усыпанный осколками стекла, принял его в свои объятия. *** Луи немного нервничал – не каждый день дочь заканчивала школу. Эль отдавала последние распоряжения на кухне, и Томлинсон, как хороший хозяин, развлекал гостей. Эрин должна была вот-вот вернуться, Луи уже представлял себе выражение её лица, когда она увидит приглашённую толпу, и ухмылялся про себя. И если под рубашкой его тело согревал неприметный кулон в виде бумажного самолётика на цепочке, то какая разница, верно? Сейчас он был на шаг ближе к самому себе. ***

Я всё ещё внутри тебя. Твоя сверхновая, взрываясь внутривенно, Скользит серпантином сквозь мили Пустых коридоров.*