Декорации

Наверное, то, что мы с Кирюхой, не смотря на купленные бокалы, упорно пьем вино из кружки с яблоками, причем все так же из одной, и ни на шаг не отходим друг от друга, как-то намекает Витьке с Анютой о том, что между нами, все-таки, что-то есть. Ну, думаю, Витьке что-то на эту тему еще тихо шепчет тот факт, что, пока мы ждали Аню, я успел в подробностях все ему рассказать. Кирюха упорно не обнимает меня, не садится ко мне на колени, и, (ну, разумеется!!!), даже не пытается поцеловать. Мне не привычно находиться в компании, рядом со своей девушкой, которая не пытается каждую секунда дотронуться до меня, потому что Светкина тяга к пометке территории, порой, доходила до настоящего безумия. Складывалось ощущение, что она беспокоится, как бы меня случайно не увел у нее какой-нибудь мой друг, а-то, мало ли, кому-то я сильно понадоблюсь, а человек окажется не в курсе, что я занят. Занят. Бесит это слово. Я, что, сортир в «Европейском»? Он, вот, тоже постоянно занят. - Серьезно!!! – по-моему, еще немного и Витьку разорвет от хохота, - я иногда заходил и мы шли гулять с кошкой!! - Я и сейчас с ней гуляю! – даже мои уши слышат, как заплетается мой язык, - у меня соц… соц… социальная кошка! Я в говно. Просто в слюни. Впрочем, так же, как и Витька. Меня всегда поражало, как, только с ним вдвоем мы умудряемся так ужраться обычным красным вином. С каждым разом, правда, вино становится все лучше и все дороже, но эффект. Эффект каждый раз удивительный. Правда, обычно это вино мы пьем не бокалами, и даже не всегда бутылками, а, как бы ни ящиками, но мы собираемся, (особенно в последнее время), настолько редко, что и такое можно себе простить. Первый раз вижу Кирюху пьяной. Она прикольная. Смешная. Путается в ногах, постоянно спотыкается, боится отойти от меня. Но даже в таком состоянии, по ходу, не может расслабиться настолько, чтобы начать проявлять свои чувства ко мне. Хотя, надо быть в маразме, чтобы думать, что кто-то не замечает того, что происходит. И Витька, и Анюта далеко не дураки, а, как мне сейчас кажется, от нас летят такие искры, что это трудно не заметить. - Ладно, все! – Витька тянется за своим телефоном, - мы поехали. Домой, в родную кроватку. - Такси вызываешь? - Ха! Ты давно со мной не общался. Водителя. Я отвык где-то машинку оставлять. - Фига ты крутой стал, дядя Витя!! - А-то! – Витька пьяно подмигивает мне, и чуть ни валится на пол с кучи подушек, на которых сидит, - ничего, еще пара румынских короткометражек, и ты тоже крутым станешь! - Так вот это откуда?! – Кира хихикает, уткнувшись мне в плечо. Моментально начинаю скучать по Витькиному водителю, и мне дико хочется остаться уже с Кирой вдвоем. Она касается моего плеча от силы третий раз за вечер, и, по-моему, меня только что так не кисло долбануло током. Надо бросать пить. - Да, - сжимаю зубы, чтобы не наброситься на нее, - спасибо, что рассказал, Вить. - Пф! Да не за что! Витька, наконец, дозванивается до водителя, тот обещает быть через пятнадцать минут, и ребята начинают собираться. - Ну… - по-моему, я даже попытался покраснеть, - я останусь… посуду помогу помыть. - Помоги, конечно, - мне кажется, Казакова сейчас разорвет, - а-то мы перепачкали-то… два бокала и кружка. Кире одной точно не справиться. - Я тоже так думаю. Витька. Витька, блин!!! Какого хера я делал без него эти два года? Вот он друг. Самый настоящий. Самый верный. Как я мог допустить мысль, что он неправ в чем-то? Когда это случилось?! Мы долго прощаемся в дверях. Мы с Витькой жмем друг другу руки, обнимаемся, даже умудряемся поцеловать друг друга, (спасибо, что не в губы!), в общем, пить надо бросать. Бросать надо пить… - А, ну-ка, иди сюда!!! – ловлю Кирюху за руку, как только за ребятами захлопывается дверь, - соскучилась? – охренеть, как резко я начинаю хрипеть. - Да… - алый… ей идет алый. Сейчас такого цвета ее щеки. И шея. И… отпускаю ее, когда понимаю, что она сейчас задохнется, и некому будет ставить «Отелло». Кирюха смотрит на меня, как на кусок торта… нет, неправильное сравнение. В случае с ней, она смотрит на меня, как на яблоко. Опять не то. Как на огромный мешок подмосковных, свежих, только что собранных яблок. - Я говорила тебе, что умею танцевать стриптиз..? – слуховая галлюцинация? – Ден? Денис Борисович? Вы меня слышите? - Что? А, да… - Так, я говорила, что умею танцевать стриптиз? – она начинает облизываться, глядя на меня, и я, наверное, окончательно дурею. - Нет. - Говорю. Хочешь..? …посмотреть..? - Хочу… - это, вообще, мой голос?! – и не только посмотреть. Я все хочу. Она берет меня за руки, и почему-то, сейчас это получается у нее настолько нежно и как-то даже трепетно, как будто мы в конце американской романтической комедии уже стоим у алтаря. Но мы далеко не у алтаря, не в комедии, и, надеюсь, это совсем не конец, и сейчас, на самом интересном месте, не пойдут титры. Кирюха заводит меня в комнату, очень смешно спотыкаясь, врезаясь в стены, и преданно глядя мне в глаза. Такой щенячий взгляд на лице этой стервы выглядит настолько… убийственно, что я пугаюсь мысли, на хрен не дотянуть до обещанного стриптиза. Кира усаживает меня на свою постель, аккуратно толкает назад, чтобы я откинулся на подушки, и делает несколько шагов к центру ее черно-белой, чертовский странной и придурковатой комнаты. Играет какая-то музыка. Я не знаю какая. Не слышу. Не помню. Кира движется передо мной, и я все жду, когда мне в лицо начнет прилетать ее одежда. Но она не прилетает. Кирюха раздевается, но как-то… настолько… это так красиво. Не пошло, правда. Красиво. Минута, две… время. Оно вообще есть? Оно идет, существует, проходит? Запах каких-то благовоний перемешивается с запахом вина, этих пресловутых яблок и Витькиных сигарет, которые Кирюха разрешила нам курить в квартире. Вообще я почти не курю. Только с Витькой и только его вишневую отраву. Светку, кстати, всегда очень бесило то, что Казаков курит. Да еще и учит меня плохому. Пипец. Учит плохому!!! Какая жесть. Светка. При чем тут вообще Светка? Как я могу вспоминать о ней в тот момент, когда передо мной так красиво раздевается моя любовница. Любовница. Почему-то сейчас меня очень возбуждает это слово, произнесенное даже в мыслях. Любовница. Кира моя любовница. Я изменяю своей жене. По-моему, до меня это доходит только сейчас. Я сплю с помощницей режиссера, практически, не скрывая этого. Я оставляю на ее теле чудовищные следы своего преступления, бью ее, измываюсь над ней, а она сейчас танцует передо мной. Для меня. Вся ее одежда почему-то куда-то девается. А я и не замечаю, как это случается. Кирюха медленно подходит ко мне, забирается на кровать, и, нежно целуя мою шею и плечи, начинает осторожно раздевать меня. Черт. Кто бы рассказал мне раньше, что это такой кайф. Она сама пьяная в дрова, пальцы не слушаются, в глазах, видимо, двоится, троится, черт знает, что там с ней происходит, но, когда ее холодные пальцы, пытающиеся расстегнуть пуговицы рубашки, случайно касаются моего тела, мне кажется, что меня херачит током второй раз за вечер. - Что ты хочешь, чтоб я сделала? – шепчет Кира мне в самое ухо, и мне моментально хочется все. - Удиви меня, - пьяно смотрю на нее, и она начинает так же пьяно улыбаться. - Да, Господин… Черт!!! Меня хватает минут на пять. Как мне кажется. Может, меньше. Лежать просто так и терпеливо ждать, пока она прекратит ласкать меня, тупо не хватает сил. Ловлю ее, подминаю под себя, и, наверное, когда-то где-то в моей голове все- таки существовали связные мысли, которые намекали на то, что нельзя так скручивать живого человека. Но это же Кира. Блин, это Кира, с которой я делал все, что только можно придумать, и она моя, со мной. Она хочет меня, слушается меня, подчиняется мне. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему, но, на деле, Витька оказывается чертовски прав, только с ее появлением я начинаю чувствовать себя мужчиной. - Мне больно!!! – воздух режет ее крик, - Ден, мне больно!!!! Машинально провожу рукой по ее лицу. Оно все мокрое от слез. Черт. Черт!!!! Что я на этот раз с ней сделал?! - Кира!!! – замираю и начинаю с пьяным ужасом всматриваться в ее лицо, - Кирюха… - Ден… - она прижимается ко мне, и что-то как-то вдруг начинает казаться, что ей хорошо больше, чем больно. - Что мне сделать с тобой? – жадно смотрю на нее, и, по-моему, после моих слов Кирюха начинает дрожать. - Все, что хочешь, - а теперь, кажется, дрожать начинаю я. - Что? - Все, что хочешь, Ден… делай что захочешь. Я твоя. Твоя… Моя…