Shi(p)

Учиться в школе Шо было просто и легко, а вот Томе — совсем несладко. У Аизавы было много друзей. Дружить со всеми было несложно — достаточно улыбнуться, спросить, как дела, и позвать играть. Поэтому первые три класса начальной школы пролетели очень быстро, а за ними последовала средняя ступень обучения. Аизаву признавали все, его отличный ум высоко оценивали учителя, одноклассники отмечали его как приятного оптимистичного мальчика, который не делит на тех, с кем бы ему хотелось играть, а с кем нет. Часто он звал присоединиться к своей компании даже Манабу и Тому. Диковатый Манабу отказывался сразу, без компромиссов, видимо, осознавая, что не ровня таким мальчикам, как Шо. Тома же в первый раз согласился. На свою беду. Они вместе с компанией Юуто играли в баскетбол, но продули из-за Томы. После игры похлопав смущённого одноклассника по плечу, Аизава уверил, что ничего страшного не случилось, и Тома почти расслабился. Пока в тот же день его не зажала за школой компания Юуто и кулаками не объяснила, что к чему. — Не суйся к нам больше, — пиная мальчика под бок, зло шипел Юуто, — тебе не место среди нас, блоха безрукая! Ещё раз увижу — отпинаю пожёстче! Сжавшись в жалкий комок под серой школьной стеной, Тома прятал голову меж поднятых рук. — Не умеешь играть — вали к девчонкам! — вторил Бё, растягивая рот в кривой улыбке. Он не выглядел злым, скорее, ему просто нравилось ощущать собственный триумф и силу. Сплюнув, Юуто развернулся в сторону спортплощадки и раздражённо прорычал своим прихвостням следовать за ним. Бё, хмыкнув и ещё раз одарив Тому едкой улыбкой, посеменил следом, за ними и Руи. Сану они никогда не звали учувствовать в мальчишеских разборках. Тома и сам не понимал, как так глупо попался. Надо было ему сто раз подумать, прежде чем соглашаться. Расслабив тело, он убрал руки и прислушался к ощущениям. Болела грудь и живот, немного туманило в голове, но в целом ему повезло. Юуто растрачивал весь свой запас сил и злости на мрачного мальчика Манабу. У Томы как-то возникала идея подружиться с Манабу, но после недолгой односторонней беседы понял, что парень не желает ничьего навязанного общества. «Надо было взять с него пример и тоже не идти, он же знал, наверное, — громко закашлявшись, Тома зажмурился и подтянул ноги. Кое-как он выпрямился и сел, а потом встал, чуть не падая с ослабевших ног и опираясь о стену. — Хотя мог бы предупредить как-то ведь». Факт этого немного обижал, хотя позже Тома понял, что Манабу совершенно ни в чём не виноват. Шо дружил со всеми, а Юуто всегда вёл себя так, словно это он делает одолжение, что обращает внимание на кого-либо. С Аизавой те не были даже друзьями, но Юуто будто бы высокомерно позволял ему быть своим другом. Тома шумно выдохнул, в лёгких кольнуло, а перед глазами встала пелена. Он едва не упал обратно, в примятую траву заднего двора школы, но на его счастье мимо проходил одноклассник. — Эй, Тома! Ты… ты чего это тут? Тома не сразу вспомнил чей это голос. Джури не так часто разговаривал на уроках, а остальное время проводил где-то вместе с Сойком. «Вот блин, увидит меня таким, потом всем расскажет», — огорчился Тома. Пальцы соскользнули по стене, и он всё-таки не удержался и упал, ушибившись коленками. Почти сразу Джури подхватил его под руки. — Кто это сделал? Опять этот Юуто? — обеспокоенно спросил Джури. — Ну и зачем с ним вообще связываться? Давай руку, отведу тебя к медсестре. Медсестре Тома соврал, что в него просто несколько раз случайно попали мячом на площадке, он даже не видел, кто именно. Немолодая женщина покачала головой и сказала, что врать плохо и что, если он боится сказать правду, то ей может довериться. Но в тот день Тома всё равно утверждал, что всё вышло случайно. Ему было страшно представить, что с ним сделает Юуто, если тому предъявят какие-то обвинения в избиении одноклассника. Чем старше они становились, тем больше Тома отмечал, как все меняются. Разве что Манабу всегда оставался мрачным и безразличным ко всем. Но, что удивительно, менялся даже Шо. …Когда Тому сбила машина, пришлось несколько месяцев провести в больнице со сломанной ногой, однако по возвращении он увидел разницу более ясно. Лёжа на больничной койке, Тома имел много времени для размышлений. Пересмотрев свои взгляды, свой образ жизни, он начал осознавать, что на самом деле совсем не всё так плохо. Жизнь — удивительная штука, которую многие тратят на бесполезное самоуничижение, тогда когда можно научиться многому, получить новые впечатления. Тома сам не ожидал, когда понял, что люди зачастую относятся к тебе так же, как ты к ним. В больнице его чаще всего навещала староста, Казуки и Джури с Сойком. Кимико обычно приносила ему домашние задания, Джури с другом — игральные карты и иногда даже сигареты. Казуки без стеснения, не обращая внимания на недовольство медсестёр, приходил с гитарой и учил Тому играть. И только оказавшись снова в классе, он заметил, что изменился не один. Со временем Шо вообще перестал обращать внимание на одноклассников. Весёлый, оптимистичный, он всё больше погружался в себя и всё меньше улыбался. Уже на выпуске Аизава перестал интересоваться остальными людьми, предпочтя им компьютерные игры. Тома мог поспорить, что серьёзных причин так измениться у него не было, просто со временем пришли другие предпочтения и другие мысли. И теперь они, словно в сказке про принца и нищего, поменялись местами. Однако, всё равно, когда Тома выписался, до выпуска оставались считанные дни. — А ты помнишь, я тогда соврал, что в меня мячом попали на баскетбольной площадке? На самом деле это Юуто прижал к стене, вместе со своей компанией, — Тома рассмеялся. Удивительно, но о неприятностях из далёкого прошлого говорилось легко. Это было так давно и казалось теперь таким забавным, словно рассказывалось о детской междоусобице. — Да многие так и подумали, — Шо кивнул, не поворачиваясь. Они делили одну каюту на двоих. Две постели стояли у противоположных стен. Тома сидел на той, что ближе к окну, и если бы был день, солнце светило бы ему в спину. Аизава лежал на другой, уткнувшись лицом в стену, и пытался высмотреть сеть на индикаторе своего планшета. Шкалы оставались мрачно пустыми, так что Шо занялся скачанной ещё до поездки флеш-игрой в сёга. — Эй, — спустя несколько секунд негромко позвал Тома, — ты не собираешься играть в эту игру? Шо ответил ему не сразу, но явно понял, что речь не о флеш-игре. — Не думаю. Нет. — Мне тоже страшно, — честно признался Тома. Хотя, наверное, было грубо с его стороны говорить за Аизаву о том, что тот боится. — Но надо верить в лучшее! — Кто на твоей карте? — Шо разговаривал с ним, не удостаивая вниманием. Этим вопросом он поставил в тупик. Тома открыл рот и закрыл, сведя брови. — Не скажу! Видимо, вопрос и был задан с целью утихомирить болтливого друга. Показалось, что Аизава удовлетворённо дёрнул плечом. «Как же время меняет людей», — покачав головой, заключил Тома. Шо явно не желал разговаривать, потому Тома похлопал себя по карманам мешковатых штанов. После того, как Леда попросил всех отдохнуть, прошло несколько часов. Тома принёс им еду и немного подремал. Он работал барменом в ночном клубе и благодаря своему графику привык спать днём, так что ночью его не клонило в сон. Пары часов хватило, чтобы чувствовать себя бодро. «И где же они?» — лёгкая тревога охватила его, когда он не обнаружил в карманах ингалятора. Видимо, выложил куда-то и забыл. Астма началась у него после аварии. Поначалу было сильно, но со временем приступы стали приходить реже. По большей части приступы возникали после аллергической реакции, простуды или если он сильно нервничал. Сейчас как раз была последняя ситуация, и Тома хотел быть наготове. Но ингалятор не находился. Карта по-прежнему была у него, он даже проверил карманы на наличие прорех, но ничего не нашёл. Это заставляло сильно нервничать, а ещё… Тома ощутил, как в горле защекотало, глубоко внутри. Это было плохо, это был симптом начинающегося приступа! Тома потёр горло, не касаясь ошейника, и постарался не думать о своей болезни. Иногда ему удавалось подавить зарождающийся приступ, если задержать дыхание и успокоиться. «Всё в порядке, всё хорошо», — мысленно успокаивал он себя. Дыхание начало сбиваться. — Эй, Шо, ты мои ингаляторы не видел? — Такие белые штуки? Не-а, — всё так же не меняя позы, ответил Аизава. На экране его планшета партия в сёга была в самом разгаре. Хоть он и играл сам с собой, но переворачивая виртуальную доску, просчитывал как обмануть себя же. Тома посчитал, что, чтобы так играть, нужно думать одновременно с совершенно разных позиций. — Шо, может… в аптечке есть… — севшим голосом сухо прохрипел Тома, сжимая пальцами горло сильнее. Пришёл задыхающийся кашель, долгий и пустой, из-за которого потом казалось, что стошнило. Будто не замечая сиплого голоса и кашля одноклассника, Шо дёрнул плечом. Фигуру коня на экране он продвинул на позицию, угрожающую королю. А затем, перевернув доску, съел собственного коня слоном. — Шо, мать твою, — собравшись с силами, Тома преодолел путь до кровати Аизавы. – Шо, да помоги же мне! В ушах у Томы зашумело, и он, не удержавшись, рухнул на пол на колени. Изо рта вырывалось резкое дыхание, заталкивалось внутрь словно толчками, насильно. Если состояние ухудшится, ему понадобится адреналин или эфедрин — среди моря их не достанешь. — Что я должен сделать? — отложив игру, Аизава развернулся и сел на постели. Лицо у него было необычно бледное и казалось застывшей безэмоциональной маской. — Найди… ингалятор… пожалуйста… — умоляющим тоном попросил Тома. В Шо он видел единственную надежду, ведь вполне мог умереть, задохнувшись. Шо вскочил и встряхнул одеяло, на котором лежал, словно ища ингалятор там. В воздух взвились облачка пыли, и Тома закашлялся ещё сильнее. А именно на неё у Томы была аллергия, и это стало второй причиной, из-за которой он почти не мог дышать. — Идиот, — не сдержавшись, зло рявкнул Тома. Ведь он уже говорил однокласснику об этой проблеме. Но это единственное слово, на которое его хватило — Тома рухнул на пол, завалившись на бок. Теперь кашель перешёл в нечто другое: вдохи-выдохи проходили с коротким свистом, лёгкие адски болели, словно их прокалывали иглами. Тома не мог видеть себя со стороны, но знал, что лицо у него красное, глаза навыкате — не слишком приятное зрелище. Впрочем, в тяжёлой голове уже не осталось оформленных мыслей, только клубок чувств из страха, горечи, безнадёжности, неверия в то, что он вот так может умереть. Он совершенно забыл о Шо, не видя, что тот бездействует. — Эй, вы двое! — неожиданный стук заставил Шо подскочить. Томе показалось, что тот запаниковал, но дверь их комнаты была заперта. — Леда собрал всех в холле. Вставайте, идите туда. Вот он, шанс! Тома открыл рот, пусть хотя бы прохрипеть погромче, чтобы топчущийся там, у двери, Агги что-то заподозрил. И как-то среагировал. Раз уж Леду посчитали негласно лидером, Агги был своего рода его помощником. А уж если о беде Томы узнает Леда, то сделает всё, что в его силах, чтобы помочь. Потом, когда всё пройдёт, Тома серьёзно поговорит с Аизавой: ведь тот не в самом же деле решил позволить однокласснику умереть? — Просыпайтесь, слышите?! — в дверь забарабанили с утроенной силой, видимо, Агги начал терять терпение. – Шо? Тома? Всей своей тяжестью Шо навалился сверху, ладонь Аизавы крепко стиснула Томе рот и нос. Откровенно слабая попытка вырваться и сбросить его с себя не увенчалась успехом. — Тихо, тсс, — шикнул Аизава, без проблем удерживая ослабшего астматика. — Короче, приходите в холл, — возможно, Агги посчитал, что одноклассники заняты чем-то личным, потому больше молотить по двери не стал. Звук отдаляющихся шагов быстро стих. От нехватки воздуха возникла асфиксия. Перед глазами у Томы потускнел свет. Он ещё конвульсивно вздрагивал, но шум сердцебиения, раздающийся в ушах, стихал. — Вот и всё, — когда Тома перестал шевелиться, Аизава устало вздохнул. Потянув руку, он вынул из кармана Томы его карту. Карту, как оказалось, с собственным именем. Затем достал из-под своего матраса ингаляторы и засунул один в рюкзак Томы, другой — ему под подушку. Кто что теперь скажет, если Тома умер от собственной болезни? А главное — Шо победил в поединке человека, чьё имя ему досталось. *** — Мы так нигде его и не отыскали, — на этот раз вернулся разведывательный отряд из Соно, Йо и Агги. Вместе они снова прошарили всю громадную яхту, но Нао так и не нашли. Парня нигде не было, будто он испарился. Остальные чувствовали себя устало и сонно. Но задремать было боязно всем — можно ведь и не проснуться. Трое девочек, Нанока, Кимико и Нагиса, приготовили в камбузе чай, а несколько парней помогли принести его на подносах наверх. Таа почему-то заинтересовался полом и что-то высматривал, приподнимая край ковра. Манабу наблюдал за ним минут десять: Таа подвинул ковёр, ещё влажный после сработавшей пожарной сигнализации. Ближе к дивану и в центре ковёр высох, потому как в раскрытую дверь холла постоянно задувал морской ветер. — Я думал и пришёл к довольно несложному выводу, — сложив руки на груди, заговорил Леда. Несколько усталых взглядов устремились к нему. — Если тот, кто убивает, ещё среди нас, то на нём ошейник. — Который не сработает, ага, — откликнулся из своего угла Таа, не глядя на Леду. Его внимание приковывал пол под ковром. Он что-то протёр меж пальцев. — Ошейник виновника окажется фальшивкой. Но чтобы узнать, кто это, доброй половине нас, может, и больше, придётся нарушить правила и пожертвовать собой. И даже если так, я не сомневаюсь, что маньяк останется одним из последних. Он точно не идиот. — Хорошо, с этим понятно. Леда засыпал прямо на стуле. Веки смежались на долгие секунды, а затем он одёргивал себя и снова клевал носом. Агги оказался рядом, позволяя другу хоть ненадолго опереться о него. — Да-а, совсем не идиот, — почему-то повторил Таа и неожиданно широко и хищно улыбнулся. — Понял! Манабу вздрогнул от того, как резко тот воскликнул, а Казуки нахмурился, недовольный этим. С трудом разлепив глаза, Леда посмотрел сначала в окно — над морем наконец-то стало светать, скоро должен был заняться рассвет. Может ли быть, что они все просто проснутся от этого затянувшегося кошмара? — Что ты там понял? С видом победителя Таа выпрямил спину и с довольным видом сунул руки в карманы. — Теперь мы можем примерно составить хронологию событий, умник наш. Ковёр в некоторых местах не высох, и я обнаружил хлор, которым, вероятно, нас вырубило. *** — Ведь точно, — вдруг припомнил Манабу. Украдкой он глянул на сонного Джина, вспомнив, как тот тогда сжимал его руку и хотел что-то сказать. Джин сидел рядом с Казуки, совсем близко. — Перед тем, как потерял сознание, я чувствовал запах, как от отбеливателя. — Я подумал, что это просто из-за воды, — Леда почесал затылок и обернулся к Таа. — Так что конкретно происходило? — Некто, кто есть среди нас, — с готовностью ответил Таа, сладким и одновременно саркастичным тоном, — раздобыл хлора. Много хлора. Я обнаружил остаточные следы под ковром. На самом деле я сначала подумал о хлороформе. Предположительно, наш маньяк разлил его в местах, откуда он быстро смоется. Когда сработала пожарка, хлор поднялся с водяными парами и отравил нас. Мы потеряли сознание и вполне могли преставиться, но нам повезло в том, что вода всё смыла, а морской ветер быстро выдул отраву. Мы остались живы, хотя, гарантирую, у всех потом возникнут проблемы со здоровьем. «А если бы пожарка не сработала? — подумал Манабу, — Всё бы было нормально?» Ещё он вспомнил Сакуру, наверняка, это тоже повлияло на её прерванную беременность. Одноклассники обменялись удивлёнными взглядами, будто только сейчас до них дошло, насколько всё серьёзно. Глядя на окружающих, Манабу не мог и представить, кто желал им всем смерти. У Леды было завышенное чувство справедливости, Таа, как и Агги, скорее всего, было плевать на всех и причин убивать у них не было. Кимико и девочки — не считались. Ведь Таа сказал, что убийство мог совершить лишь парень. Джин или Юуто? Первый слишком робок, второй слишком самовлюблённый дурак. Тайга? Вполне возможно. Манабу поморщился — Тайга раньше слыл довольно ужасным человеком, и сейчас, когда он, в общем, не вел себя так же, как в школе, все равно оставалось настораживающее ощущение опасности. — Если подумать, — Леда протер слегка покрасневшие глаза, — почему сработала система пожаротушения? — Судно накренилось, что-то в управлении там, — с готовностью отозвался Тен. — Вот именно. А кто в это время был в управлении? — Я, Тайга и Тен, — хрипло осведомил Казуки. Манабу его голос показался каким-то севшим. Он беспокойно оглянулся на Казуки. — Я уже говорил, что они — главные подозреваемые, — недовольно заметил Таа. Он сложил руки на выпяченной груди с видом «я же говорил, а вы не приняли всерьёз». — Но при этом исчез ещё Нао. И что-то с Томой и Шо. — Нао тоже может быть опасен, — непонятно к чему добавил Таа. Леда бросил на него вопросительный взгляд, но тот промолчал. Наступила недолгая тишина, одноклассники задумались, кто среди них — волк в овечьей шкуре. — Может, свяжем этих троих и подождём отпущенные сорок восемь часов? — вдруг предложил Соно. Его идею Леда не одобрил. — А если что-то произойдёт, то со всеми. Мы не можем рисковать, тыкая пальцем в небо и говоря, что именно оттуда ударит молния. Мы не имеем права на ошибку. — Но можем запереть их в их каютах, — оптимистично заявил Таа. В этот миг Манабу яростно захотелось, чтобы этого двинутого тоже заперли. — Не уверен, что это окончательно решит наши проблемы, но всё же будет спокойнее. — Как ни прискорбно, но я согласен с Таа, — Леда обвёл взглядом подозреваемых, в его взоре читалось сочувствие и извинение. — Простите, ребята, но выхода не вижу. Если этого не сделать — рано или поздно кто-то еще сорвется и начнет убивать. Пока мы будем расследовать это дело. — Я категорически против, — низкий голос Тайги заставил всех напрячься, ведь обычно из него слова не вытянешь. — Я никого не убивал и ничего не подстраивал. — Я ручаюсь за Казуки, — сжав кулаки, рыкнул почти вместе с ним Манабу. — Он не виноват! — Молчал бы, ручается он, — презрительно шикнула на него Кимико. — Твое мнение никого не интересует, бледная блоха. — Не более чем твоё, гладильная доска! Манабу ощутил, как ладони Казуки опустились на его плечи. Глаза Кимико широко раскрылись, а зрачки наоборот сузились от ярости. Её лицо исказила страшная гримаса, когда она открыла рот. — Ах ты… — У-у-у! — глядя на перебранку, Таа весело захлопал в ладоши. — А потом ты выцарапаешь ему глаза? Или он тебе? Всегда хотел посмотреть, как пидор дерётся с бабой! — Умолкни! — сразу в три голоса окрикнули его Казуки, Манабу и Кимико. Слегка опешив, шутник выставил перед собой ладони в беззащитном жесте. Кимико крепко ухватилась за высокую спинку пластикового стула, точно готовилась швырнуть его в Таа. Но беда его миновала, когда она шумно выдохнула сквозь сжатые зубы. Обняв руками за плечи, Казуки прижал Манабу спиной к своей груди. — Эй, успокойся. — Да они меня достали! — Помогите! Все присутствующие в холле едва не подскочили, услышав громкий испуганный вскрик. Звучал он из коридора, кто-то быстро приближался сюда. Леда только рот успел открыть, когда в проёме двери показался запыхавшийся растерянный Аизава. Лицо его было бледнее луны, а под глазами залегли тени. По широко раскрытым глазам можно было сделать вывод, что тот чем-то сильно испуган. Его пальцы мелко тряслись, а губы подрагивали. У Манабу сердце забилось чаще в ожидании плохих новостей. — Там, — прислонившись к косяку, хрипло прошипел Шо, — там Тома, он… я проснулся, а он… мёртвый, кажется.