Наперегонки с ветром

Гладиолус увлеченно копался в капоте машины, но не забывал исподтишка наблюдать за другом. Давно он не видел Ноктиса в таком дерьмовом расположении духа. Каэлум появился в гараже совершенно неожиданно. Он никогда особо не жаловал это место. Парень прижимал к лицу пакет со льдом и матерился себе под нос. Ведро, возникшее перед ним, тут же с жутким грохотом отлетело в сторону. Очевидно, причина столь дурного настроения заключалась в синяке, красовавшемся на левой скуле, и раскрасневшейся, распухшей нижней губе. Ноктис стоял, прислонившись к дверцам железного шкафа и сложив руки на груди. От малейшего движения створы громко стучали друг о друга, раздражая взведенного парня еще больше. Взглядом он бесцельно прожигал дыру в противоположной стене, будто замышлял нечто, коварный план сладкой мести. Нокт знал, что бесполезно продумывать дальнейшие действия. Когда дело доходило до воплощения задумки, все летело к чертям, и Каэлум начинал импровизировать. Подобное повторялось раз за разом. Однако сам процесс продумывания деталей плана доставлял Ноктису неповторимое удовольствие. Гладиолус понимал, что его другу просто необходимо выпустить пар, затем Нокт и пришел. Но Каэлум продолжал молчать, упорно игнорируя все попытки Глада узнать в чем же дело. А Амицития не на шутку переживал за Ноктиса. Гладиолус не раз сталкивался со взрывоопасным характером Каэлума, и нехорошее предчувствие спазмом скручивало все нутро. Что-то должно случиться. Порой Ноктисом руководил принцип: во что бы то ни стало доводить дело до конца, каким бы абсурдным оно ни было. Гладиолус опасался последствий непредвиденных действий Каэлума. А все шло к тому. Словно клещами, Амицитии удалось вытянуть скудные подробности происшествия. Однако самое главное Ноктис утаил. — Хорошо же она тебя отделала, — усмехнулся Глад, хотя он искренне жалел девчонку. Амицития не представлял, что такое учинил Ноктис, раз Лайтнинг так его ударила. Тот факт, что Каэлум продумывал расплату над Феррон, удручал. Гонщица в любом случае оказывалась в невыгодном положении. Глад готовился защищать её. Нужно лишь спровоцировать Ноктиса на разговор в правильном ключе. — Где находится «Седьмое небо»? Замечание Гладиолуса неприятно кольнуло по самолюбию Ноктиса. Естественно Каэлум не хотел продолжения. Не за этим он сюда пришел. — Что ты там забыл? — как бы между делом спросил Глад, его обескуражила собственная догадка о намерениях Каэлума. «Седьмое небо» — место не для туристов и влюбленных парочек. Заведение сродни частному бару, только деньги не играли в нем важной роли. Гладиолус и предположить боялся, что Ноктис потянется к этому месту. Явно не сам Каэлум додумался до этого. Амицития чувствовал, как над его другом начинают сгущаться тучи, предвещающие бурю. Глад помнил: его самого затянула авантюрная идея гонять по неперекрытым улицам, словно сильнодействующий наркотик. Он понимал, что этот опасный маленький мирок не примет такого человека, как Ноктис. — У меня там назначена встреча, — вопреки ожиданиям ответил Каэлум. — Только через мой труп, — отмахнувшись, словно от назойливой мухи, ляпнул Глад, но после добавил, как бы извиняясь, — твой отец просил за тобой присматривать. Горькая правда ударила ножом в спину. Выражению «Золотая клетка» Ноктис никогда не придавал значения. Теперь же он сполна ощутил вокруг себя ее прутья. Парень считал, что свобода начинается за пределами особняка, но ошибался. Осознание этого факта волной дегтя разлилось в душе. Парень подозрительно осмотрелся вокруг себя, словно за углом или в том же шкафу сидел отцовский шпион. Загнанным зверем он взглянул на Гладиолуса. По-дружески просить Амитицию не рассказывать Регису об этом деле представлялось унижением. Да и об ответственности семьи Гладиолуса перед Каэлумом-старшим Ноктис прекрасно знал. Служба безопасности — личная охрана. Эти люди еще не запамятовали, что значат верность и преданность. Сам Глад метил в будущие телохранители своему другу. Ничего не говоря, парень направился к выходу. Изливать скопившийся в душе яд Ноктис не хотел, особенно на близкого человека. Это могло серьезно ударить по старой, доброй дружбе. Гладиолус озадаченно смотрел в спину удалявшегося друга. Определенно он не понимал всей драмы. Ноктис и раньше воспринимал все буквально и слишком близко к сердцу, из-за чего в его голове творился безумный кавардак. Как старший товарищ, Гладиолус мог бы помочь разобраться, разложить все по полочкам, дать ценный совет. Одна беда: Каэлум никого не впускал в свою голову. Хотел бы Глад отправиться следом, но пока он обмозговывал ситуацию, от Ноктиса и след простыл. *** Тяжелая металлическая дверь противно запищала, пропуская внутрь молодых людей. Первый, гремя увесистой связкой ключей, шел Кададж, за ним — двое братьев. Язу — стройный, длинноволосый, манерный мужчина. Последним плелся Лоз — крепко сложенный обладатель самодовольной улыбки. Он-то и тащил на себе девку. Лайтнинг безвольно болталась на его широком плече. Лоз скалился, ощущая приятное соседство: грудь девушки упиралась в спину, а задница, обтянутая короткой кожаной юбкой, маячила перед глазами. Этот подвал знал больше историй, нежели любой из нынешних обитателей безызвестного клуба. Всего в нескольких сотнях метров от центра города располагалось весьма криминальное местечко. Бизнес в городской черте не жаловал конкурентов. И владелец клуба знал массу способов избавиться от соперников. И крайний метод приводил неугодных предпринимателей в этот подвал. Братья служили боссу неким инструментом в создании благоприятной среды. Вся грязная работа ложилась на их плечи. И если бы они не признавали себя единым целым, то давно бы отбывали длительные сроки в одиночных камерах местной тюрьмы. Лоз освободился от своей ноши, усадив ее на стул, одиноко стоящий посреди просторного помещения. И на всякий случай он привязал девушку хозяйственной веревкой к стулу. — Эй, Кададж, — певуче протянул Язу, — не считаешь, что ей пора очнуться? — Да, — ответил мотоциклист, озорливо сверкнув глазами. Где-то звякнула ручка жестяного ведра, и Клер захлестнула ледяная волна, вырвавшая девушку из сна. Холод мгновенно просочился под мокрую одежду, и Лайтнинг заколотила дрожь. Потяжелевшие волосы прилипли к лицу, мешая обзору. Клер принялась судорожно осматриваться по сторонам в поисках источника опасности. Она не сразу осознала, что связана, но веревки сковывали её движения и болезненно натирали кожу. Просторное помещение казалось безлюдным. Лайтнинг окружали обшарпанные кирпичные стены, потолок с осыпающейся штукатуркой и земляной пол. Над головой на длинном, голом проводе болталась лампа без плафона, очевидно, доживавшая свой век. Влажный спертый воздух давил со всей тяжестью. А холод подземного помещения заставлял ежиться. Из темного угла на девушку смотрели кошачьи глаза. Пара ядовитых глаз с продолговатыми зрачками уже стала сродни внутреннему демону Клер. Но три пары… могли стать причиной помешательства. Лайт и так поддавалась влиянию ставших ежедневными проблем и трудностей. Эмоции брали верх над разумом. Однако девушка находила выход: она бежала. Но что делать ей, застигнутой врасплох, когда она уже получила удар ниже пояса, неожиданно столкнувшись с врагом лицом к лицу. От опрометчивых действий Клер удерживали лишь веревки. — Как ты нашла это место? — спросил Кададж. Лайтнинг прекрасно помнила этот голос, фальшивый с игривыми нотками. Она не слышала вопроса, лишь мелодия голоса зазвучала в голове, подобно расстроенной шарманке, снова и снова. Кададж отметил странное поведение девушки. Она слышала его, но по неизвестным причинам не отвечала. Он повторил вопрос уже более настойчиво. Парень начинал сердиться. Клер опомнилась, услышав иной тон голоса. Слов она опять-таки не разобрала, но пластинка в её голове сменилась. — Зачем вы подстроили аварию? — кажется, этот вопрос давно норовил сорваться с губ девушки, она думала о нем слишком часто. Парень скрипнул зубами от досады. Девчонка игнорировала его, будто он — пустое место. Неужели смелости набралась? А ведь минуту назад она выглядела не на шутку паникующей. Кададж уже хотел было заставить Лайтнинг силой обратить на себя внимание, как она заорала во весь голос: — Зачем вы подстроили аварию? Это не походило на поведение вменяемого человека. Да и теперь их непременно услышат сверху. Поздно было что-либо предпринимать. — Что здесь происходит? В подвале появилась новая фигура. Статный блондин, одетый в дорогой белоснежный костюм. Заложив руки за спину, он по-хозяйски принялся расхаживать вдоль стен, оценивая ситуацию. Он явно остался недоволен тем, что его покой потревожили. Почти завладевшая девушкой паника, как и страх неизвестности, внезапно отступили. И Клер захотелось рассмеяться. Она сравнила себя с заплетавшим путником, споткнувшимся на месте и узнавшим нужную дорогу. И все стало вдруг ей понятно и просто. Если бы не веревка, Лайтнинг хлопнула бы себя по лбу. Перед ней стоял Руфус Шинра — крупный бизнесмен в городе, деливший территорию с гонщиками и еще одним человеком, не имевшим производства в городской черте, но распространявшим огромное влияние. Монополию он получил в наследство от отца: конкуренты были либо уничтожены, либо подкуплены; приобретены весомые связи и поддержка как администрации города, так и полиции. Руфусу лишь оставалось грамотно вести дела. Погоду изрядно портила местная шпана, в том числе и гонщики, устраивавшие сборища на окраинах, распугивавшие клиентов при деньгах. А особенно смелые иногда и погромы устраивали в некоторых заведениях. Клер ранее воспринимала все, как личную трагедию. На деле её беды оказались следствием очередной попытки бизнесмена подавить гонщиков. О том, что Шинра точит зуб на Сефирота, знали многие. «Король трассы» не шел на поводу у предпринимателя. И Руфус не мог прищучить банду ни кнутом, ни пряником. И Руфус узнал её. Не далее, чем полгода назад, он сам указал на фотографию Клер Феррон, когда искал в банде Сефирота слабое звено, того, кто сможет посеять раздор. В одном ошибся Шинра: Лайтнинг оказалась одиночкой и предпочла самостоятельно уйти. — Клер Феррон, не думал, что мы когда-нибудь встретимся. Жаль лишь, что при таких обстоятельствах. — А я и не думала, что вы можете так низко пасть, преследуя собственные цели, — храбрилась Лайтнинг, все-таки некоторый осадок в виде опасений залег в её душе толстым слоем. — В достижении серьезных целей все средства хороши. И раз уж выдалась замечательная возможность поговорить с глазу на глаз, то я просто обязан спросить о планах Сефирота. Но боюсь, что все изрядно примитивно, и я уже знаю все необходимое: «гоночные войны»… — он умолк, предоставляя возможность Клер продолжить начатую мысль. Лайтнинг собирала осколки мужества. Оно ей требовалось, как никогда. Все-таки Руфус — недруг и не пожелает девушке долгой и счастливой жизни. А Клер и так потеряла бдительность из-за панибратского отношения к себе. — Полагаю, вы не хуже меня знаете, что я давно не гоняю. Руфус покачал головой. Он не соглашался с девушкой, имея, по его собственному мнению, весомые аргументы. И Шинра не стеснялся демонстрировать свое превосходство: — Бывших гонщиков не бывает, — констатировал он. Он заранее не готовился к этому разговору, но вовремя вспомнил о пачке фотографий, присланных полицейскими. Он не побрезговал показать их девушке на телефоне. Вся подноготная последних дней была вытащена наружу. И Клер увидела себя в компании «мажора», а после и Рапсодоса и затор на дороге, устроенный ими в тот день. За ней постоянно следили. Это открытие пошатнуло веру в себя. Но Лайтнинг справилась на этот раз. Ей не следовало показывать врагу слабость. — Позволь спросить, — прошептал Руфус, будто следующие слова — страшная тайна, — а что за дела у вас с Каэлумами? Этот вопрос поставил девушку в тупик. Она знала об этой семье совсем ничего. А нездоровый интерес Шинра скорее всего был связан с доводом: если ты гонщик, то посвящен во все дела банды. Видя непонимание со стороны Феррон, Руфус пригрозил: — Не прикидывайся наивной дурочкой, тебе не идет. Недружелюбный тон заставил на мгновение расслабившуюся Лайтинг собраться. Она не должна забывать о том, что находиться не в безопасности. Руфус же, дабы не терять драгоценное время, нарочито показательно ткнул пальцем в изображение парня — владельца ауди и доходчиво добавил: — Ноктис Люцис Каэлум. Клер удивилась этой новости и один из ответов родился сам собой: Руфус любит все усложнять. Ей стоило поблагодарить Шинра за то, что она теперь знает имя «мажора». Но она и расстроилась, над ней могли учинить расправу из-за неизвестного ей человека. -Что вам от меня нужно? — задала самый опасный и самый необходимый вопрос Лайтнинг. Ей надоело хождение Руфуса вокруг да около и утаивание самой сути. Ей не терпелось поскорее покончить со всем. — Все гонщики вне закона кончают одинаково: тюрьма, инвалидное кресло или смерть… вариантов множество, но они не сильно разнятся. — Я могу стать исключением, — перебила Клер, она искренне на это надеялась в данный момент. Жестом Руфус призвал к молчанию. — Да, можешь. Друзьям я не предлагаю менять образ жизни, лишь предоставляю больший круг возможностей. Взамен требую лишь желание и инициативу. Клер усмехнулась. Так напрямую ей сообщали только, что ей грозит арест и суд. Заманчивое предложение, но оскорбительное для Лайтнинг. — Вы считаете меня продажной крысой? Что ж можете подавиться своим предложением, — забыв о всякой осторожности, вспылила Феррон. — Очень жаль, — тяжело вздохнул Руфус, — но невелика потеря. Передайте от меня наилучшие пожелания вашим друзьям, когда вновь с ними встретитесь. Шинра удалился, оставив девушку с братьями. — Ну и что дальше? — громко спросила Клер, демонстрируя бесстрашие. Она подбадривала себя. Ей было боязно находиться с братьями наедине. Собственно шкурой девушка опробовала, на что способны эти люди. Руфус вряд ли причинил бы ей вред, он не захотел бы марать руки. Но вот этим парням грязная работенка не чужда. — Зря не согласилась, жаль такую смазливую мордашку портить, — усмехнулся Лоз, вытянув губы в трубу. — Подотри слюни, Лоз, — язвительно произнес Язу, — не сегодня… Клер не обращала внимания на дешевую комедию. Она внимательно следила за Кададжем. Он что-то мастерил в стороне. Когда он закончил, все трое стали опасливо приближаться. — Держите её, — скомандовал мотоциклист. В этот момент в его руке блеснуло острие иглы. Осознание того, какую расправу задумали над ней эти ублюдки, лавиной накрыло девушку. Она уже не контролировала себя. Прежде Лайтнинг никогда не касалась наркотиков. А сомнения в том, что в шприце иное содержимое, не оставалось. Страх не позволял ей сообразить, как правильно поступить в этой ситуации. Когда к ней подскочил Лоз и освободил из пут одну руку девушки, Клер изловчилась и попыталась оттолкнуть его. Но силы были не равны. Лайтнинг оставалось бессмысленно бороться, вырываться в состоянии, охватившей её истерики. Кададж стоял рядом наготове. — Нет! Не надо… — пронзительно, что есть мочи, закричала Клер. Язу зажал ей рот ладонью. Девушка продолжала брыкаться. Она звала на помощь, но слышала лишь невнятное мычание. Клер смогла укусить Язу в ладонь и освободиться от проклятой пятерни, впивавшейся в кожу. Он отскочил, словно вздыбившийся котенок, в которого запустили тапкой. — Ух, строптивая сука, — довольно заметил Лоз. — не плачь, Язу, до свадьбы заживет, — подколол он брата. — Давай эту дрянь на пол, — плюнул длинноволосый. Он схватил стул за спинку и уронил его на пол. Клер каждой косточкой почувствовала удар и застонала от боли. В воздух поднялись клубы пыли, и она закашляла. На нее сверху всей увесистой тушей приземлился Лоз, окончательно обездвижив девушку. Язу нашел тряпку и ей заткнул рот Лайтнинг. А Кададж разорвал рукав по локоть и, примерившись, аккуратно вонзил иглу под кожу. Клер ощутила, как в кровь просачивается теплая жидкость. Слезы градом хлынули из глаз девушки. Она уже перестала бороться. Её медленно, но верно убивали. И в очередной раз ей напомнили о том, что она беспомощное создание. За какие грехи она расплачивается столь высокой ценой? Что такого она совершила? Её разум затуманивался, но влажные дорожки на лице, расчерченные слезами, еще долго не высыхали. *** Давно опустевшие коридоры провожали его зычным эхом шагов. Ноктис прежде никогда не задумывался, почему он учится в этом захолустье, хотя мог бы получать образование в самом престижном вузе страны. И деньги вовсе не играли роли. А ответ прост: отец настоял. Регис хотел, чтобы сын получил хорошее образование, перенял знания от лучших профессоров, а не завел кучу бесполезных знакомств с золотой молодежью, которой кишела столица. Ноктис возвращался с зачета. Один профессор задержался допоздна ради него. Старик долго гонял парня по своему предмету. Он делал это не за деньги и ради того, чтобы хоть мизерная капля знаний отложилась в пустой голове Каэлума. Глубоко в душе Ноктис уважал профессора за его настойчивость и безвозмездность, но показывал лишь отвращение и неприязнь. Ему, действительно, осточертело сидеть в огромной аудитории и отвечать на глупые вопросы, учитывая, что день не задался с самого утра. Ночь уже почти вступила в полные права, когда Ноктис вышел на крыльцо. Несмотря на категорический запрет и соответствующие объявления, развешанные при входе, он закурил. Каэлум понятия не имел, куда ему деваться. У Гладиолуса ему не удалось выведать, где находится «Седьмое небо», а шарахаться по ночному городу в поисках безызвестной забегаловки — последнее дело. Дома же ждет отец. А проводить вечера в компании Игниса Ноктис не особо любил, ибо Сциенция — тот еще мастер читать нотации. С Гладом парень едва не поссорился. А Промпто еще с начала сентября зависал у какой-то красотки и съезжать от нее явно не планировал. Ноктис любил проводить время в одиночестве. Однако сейчас отсутствие возможности побыть с кем-нибудь ущемляло его. Каэлум чувствовал себя ничтожным человеком без крыши над головой. Парень шагнул с верхней ступени и замер, обомлев. У подножия высокой лестницы, свернувшись калачиком, лежала девушка. В тусклом свете фонарей Каэлум распознал розовые локоны. Медленными, робкими шагами он приблизился. Ноктис все еще отказывался верить своим глазам. Недавно он рьяно искал встречи с ней, а теперь она перед ним, словно на блюдечке с золотой каемочкой. Присев на корточки и развернув девушку лицом к себе, парень окончательно убедился в том, что перед ним не иллюзия. Одежда на Лайтнинг была мокрой и рваной. Вряд ли среди этих лохмотьев Ноктис смог бы распознать свой пиджак. На её виске отметилась ссадина. Девушку покрывал слой грязи, будто она обтерла каждый забор и забрела на каждую помойку. Еще утром Ноктис строил коварные планы отмщения, но нынешний вид девушки вызывал у него жалость и сочувствие. Каэлум мог обмануться: она предстала такой оборванкой, да и природа состояния девушки вызывала вопросы — и его отношение испортилось бы к ней раз и навсегда. Однако то малое, что парень знал о несчастной, помешало ему причислить её к числу отбросов этого города. — Эй, вы! — вахтенный заметил их, — что вам там нужно? Мужчина поспешил вмешаться, но запутался в сложной пропускной системе. Ноктис располагал лишь мгновением для принятия решения. Он поднял девушку на руки и вприпрыжку спустился с лестницы, и скрылся за воротами, где стояла припаркованная машина. Лайтнинг успела очнуться от встряски. Она разлепила глаза, зрачки в которых расползлись до неимоверных размеров, что-то невнятно промычала. Клер вряд ли осознавала действительность и вскоре вновь отключилась. Ноктис был бы рад знать, что делать с внезапно свалившейся ему на голову гонщицей, да еще в таком невменяемом состоянии. Но он вовремя вспомнил про пустующую квартиру Промпто и запасной комплект ключей в бардачке.