Соната Элизабет

Проснувшись посреди дня, Эви долго смотрела в потолок, раздумывая, стоит ли ей вставать с кровати вообще. Она пыталась переосмыслить события прошлой ночи, пока её раздумья не прервали приглушённые голоса за дверью. Точнее один. Низкий, женский и уже слишком узнаваемый. До оглушающего утомления, лёгкого беспокойства, рябившего между нервными клетками раздражения и пробуждающего новые неприятные предположения. Она поднялась с тяжёлым вздохом, нахмурилась, провела по взлохмоченным после сна волосам рукой и вышла из комнаты, осторожно ступая по коридору. Когда Эви подошла к прихожей, то обнаружила, что её сестра расхаживает быстрыми и стремительными шагами по диагонали из угла в угол, будто-бы куда-то сильно спеша. - Знаешь, я в порядке. Спасибо, что спросила, - произнесла Олив невидимому собеседнику в телефонную трубку и сделала очередной глоток из бутылки алкогольной жидкости. Какой именно - Эви не удалось разглядеть. Но судя по тому, как морщилась девушка, это было что-то покрепче обычного вина или пива. - Да ты в этом ни черта не понимаешь! Сколько раз ты навещала меня, когда я оказалась в больнице с аппендицитом в семнадцать? Да, это не одно и то же. Но ты не меняешься. Ты ведёшь себя так... - Олив не замечала сестру, стоявшую возле двери и прислушивавшуюся к её разговору. - Слушай, я знаю что я делаю, мама! - Эви вздрогнула, услышав последнее слово. Она подняла на сестру обеспокоенный взгляд и тут же встретилась с её карими зрачками. Судя по выражению на лице Олив, она растерялась на несколько секунд, увидев Эви. Молча смотрела на неё, прижав мобильный к уху и даже не думая ответить матери. Наконец, она выдохнула, подошла к Эви и протянула ей телефон. - Возьми. Мама хочет поговорить с тобой. Эви не отвечала, она сначала посмотрела на телефон в руке сестры, потом окинула взглядом гостиную, покрытую пылью и окутанную едким сигаретным дымом. - Мам, - произнесла, наконец, она, когда взяла в руки мобильный и прислонила его к уху. Девушка закусила губу, внутренне вся напрягшись. Напротив своим ожиданиям, Эви услышала ласковый голос женщины: - Детка, как ты себя чувствуешь? Моя дорогая, зачем же ты уехала? Малышка, я так переживаю. - Мамочка, прости пожалуйста. - Ты кушаешь? Эви подняла взгляд на Олив, скрестившую руки на груди и глядевшую в потолок, словно бы всем своим видом показывавшую, что ей надоело держать ситуацию "под контролем". - Да, - ответила Эви, после секундного молчания. - Вчера Олив готовила оладьи. Было очень вкусно. Ещё она купила мне шоколадное молоко. - Она что, правда устроилась на работу? - Кажется, да. - Тебе нужна помощь? - Нет, мы в порядке, мам. - Ну конечно... в порядке... - Здесь воздух такой чистый. А ещё я слышала, что неподалёку есть озеро. - Миссис Киттинг считает, что подобные шутки могут быть очень опасны для тебя. Ты не контролируешь свои мысли. Твоё эмоциональное состояние быстро сменяется одно другим. Без регулярного приёма препаратов и частых бесед ты можешь снова... - Если я почувствую для себя угрозу, то обязательно попрошу Олив привезти меня обратно. Хорошо? Она услышала через динамики мобильного тяжёлый вздох. Почти со стопроцентной уверенностью она могла предсказать мамино выражение лица - сначала она закатывает большие голубые глаза, обрамлённые множественными возрастных морщинок, потом прикладывает пухлую ладонь к выпуклому лбу, убирает с лица прядь завитых блондинистых коротких волос и поднимает глаза к потолку, чтобы сдержать набегающую на зрачки влагу. - Олив с тобой? - Да. - Позови её ещё на секунду, пожалуйста. Эви передала сестре трубку и вышла из комнаты, слушая как за спиной разверзая блаженную тишину разрастается прерывающимися восклицаниями голос Олив. Она вышла на кухню. Вынула из раковины грязную кружку, сполоснула её холодной водой и налила в неё остывший кофе.