MEMORY

Размеренное дыхание младшего в район шеи приятно согревало участок кожи Тэ. Парень думал о том, что возможно уже наступило утро и возможно с минуты на минуту в комнату войдет обеспокоенная женщина, пытаясь вновь завести разговор с сыном об этом странном мужчине, что не вселял доверие. Ночные баррикады были сняты еще ранним утром, дабы не вводить в сомнения Мисс Чон, а шторы, были убраны на прежнее место, и только мусорное ведро выдавало парней с головой, хотя «подсказки» были весьма сомнительного характера, ведь дети сейчас растут очень быстро. Рука Ви затекла за долгие часы в одной позе, а ноги, согнутые в коленях, осторожно раскачивались из стороны в сторону от скуки. Чонгук иногда морщился сквозь сон, беспокойно ерзал под тэхеновым боком, но мирно засыпал под тихое «тшш, мой хороший» исходящее от Кима. Тэхена переполняла нежность, которую хотелось дарить бесконечно долго и трепетно, в надежде уберечь этого малыша от всех невзгод, а так же извиниться за свое поведение прошлой ночью. На самом деле Ким не хотел доводить обычное утешение до подобного конфуза, мечтая всего лишь обсудить с Гуком накопившиеся проблемы и рассеять страхи, но что-то пошло не так. Ви хотел продвигать их отношения медленно, так как, и положено, в мире людей, но непонятно откуда взявшееся чувство ревности больно жгло душу изнутри, стремясь овладеть дорогим сердцу человеком как можно быстрее. Сейчас Тэхен немного сожалел о содеянном, но, кроме как уничтожать себя мысленно, сделать большего не мог. Чон мило причмокивал во сне, иногда улыбаясь и даже звонко смеясь, а тяжелые не по годам ноги, то и дело норовили задавить лилового. Это утро могло бы быть идеальным, если бы не одно маленькое «но», за дверью доносились шаги, и с каждой минутой они приближались к хлипкой двери чонгуковой комнаты. — Гукки, — сипит Ви, невесомо целуя слегка вздернутый носик парня. — Мм? — недовольно сипит брюнет, потирая заспанный глаз, сладко зевая. — Пора вставать, — усмехнулся Тэ, шевеля затекшей рукой, как бы намекая, что все же надо. Брюнет недовольно сводит брови вместе, ближе к переносице, все же разлепляя глаза и смотря в упор. — Вот умеешь же ты сны обламывать, — бубнит парень недовольно, сползая с тэхеновой руки и вытягиваясь вдоль всей кровати, хрустя косточками. — Учусь, стараюсь, — смеется Ви, невесомо хлопая парня по выпятившейся попе. Чонгук ойкает, вновь перекатываясь на спину, строя недовольную рожицу. — Зачем ты меня разбудил? — интересуется Гук, но тут же вздрагивает, когда дверь в комнату начинает открываться с тихим скрипом. — Чонгук? — в проеме показывается Мисс Чон, в домашнем халате и мягких тапочках. Женщина выглядит неприкрыто радостно и даже весьма счастливо, что порядком режет взгляд. — Чего тебе? — бубнит Гук, спустив голые стопы на холодный пол, покрываясь мурашками. Все-таки утро в своем доме не самое приятное. — Я с тобой поговорить хотела, — вновь улыбается мать, подмигивая попутно Тэхену, что сидит в кресле напротив кровати. Чонгуку тошно от такого вида женщины, ведь понятное дело, что причина ее счастливой улыбки явно не здоровый крепкий сон, а тот самый мужчина, способный воплотить ее тайные фантазии в жизнь. Это бесит. Брюнет не желает даже думать о том, что у женщины есть такое амплуа, только не у его мамы. — О чем? — холодный тон даже не прикрывается натянутой улыбкой, а глаза вновь увлажняются от собственных мыслей, но женщина делает вид, что не замечает. — О твоем папе, — словно очевидное, констатирует Мисс Чон, присаживаясь рядом. Чонгук кривит лицом, ибо понятное дело, что за «папа» и какой будет разговор. — Выйди, — чеканит Гук, вставая с места. Парень даже не смотрит в сторону Тэхена, не просит его о помощи или поддержке, он просто погружается в затягивающие его эмоции. — Чонгук, ну почему ты не хочешь меня послушать? — удивляется женщина, кокетливо перекидывая ногу на ногу. Чонгук ловит себя на мысли, что сейчас перед ним сидит «грязная особа», а не его мать, что подарила парню жизнь. Парень не может понять, куда именно исчезла та добрая и любящая женщина, а главное в какой момент это произошло. Голова начинает изрядно гудеть, ударяя по вискам потоками крови, мешая думать трезво и адекватно. — Зачем мне слушать то, чего я слышать в жизни не захочу? — усмехается парень, направляясь к двери. Рука сама собой сжимает ручку входной двери, а натянутая улыбка так и брызжет ядом. — Прошу на выход, — отдавая реверанс, просит Чон. — Да как ты смеешь так с матерью разговаривать?! — вскакивает женщина, попутно теряя тапок с ноги. — Так же, как и ты смеешь навязывать мне этого мужчину! — дрожащим голосом отвечает Гук. — Ты не хочешь мне счастья? Не хочешь, чтобы твоя мама была счастлива, да?! Это ты молодой! А у меня жизнь уже закончена! Да кому я старая нужна буду? — взбесилась женщина, переходя на повышенные тона. — Не ори на меня! Соображай, о чем говоришь! — так же повысил голос брюнет, сильно сдавливая ручку двери, стремясь ее вырвать. — Ах ты, маленький паршивец! — задыхаясь в собственном гневе, Мисс Чон со всей силы ударила мягкую щеку собственного сына, тяжело дыша. Пощечина. Мать впервые дала ему пощечину. Подобное не укладывалось в голове парня, а из глаз, сами собой, капали горячие слезы. — Я дала тебе время остыть и подумать, — заговорила Мисс Чон, — даже попросила Тэхена обсудить это с тобой, но кажется, все бесполезно. — Бесполезно? — отрешенно сипит Гук, держа место удара. — Да, с тобой бесполезно говорить и пытаться донести то, что так будет лучше нам всем! Вырастила на свою голову! — развернувшись, женщина покинула пределы комнаты, оставив парней наедине. Как только силуэт матери исчез в глубинах дома, Чон рухнул на пол, задыхаясь в беззвучном плаче. — Чонгук, — обнимая парня за плечи, произнес Тэ. Его холодные пальцы прижались к покрасневшей щеке, стараясь успокоить место удара и заодно Чонгука. — Ты видел это, — сквозь всхлипы интересуется Гук, — она ударила меня, впервые она ударила меня. — Видел, все видел, — поглаживая темные волосы, шептал Ви. — Она не хочет меня слушать, — продолжил реветь Гук, хватаясь за тэхенову одежду, пропитывая ее слезами. — Вы друг друга не поняли, — предполагает Тэ, — вам надо остыть и вновь поговорить, именно поговорить, а не высказать собственное мнение. — Я пытался, — возмущается Гук. — Я все видел, поэтому и говорю так. — Что мне делать? — всхлипывает брюнет. — Пока пусть все идет своим чередом. — Я не смогу с ним жить под одной крышей. — Но под этой крышей нахожусь так же и я, — улыбается Ви, невесомо целуя в висок. — Я и с тобой не могу находиться под одной крышей. — Почему? — Бесишь, — утыкаясь в плечо старшего, смеется Гук.