2007 год
Волчьи пасти клацнули, и листва полетела из-под крепких лап. Я бежала во весь опор, но каким-то потаённым чувством ощущала - моя затея заранее обречена на провал: до дерева ещё далеко, а голодная стая слишком хочет есть, чтобы упускать столь ценную и тупоголовую добычу. Ноги уже не слушались: за целый день бега я, непривычная к подобному, уже валилась на землю от усталости и отчаяния. Права была Джинни, когда накануне пилила за «образ жизни амёбы». Хоть бы прогуливалась раз в сутки… Теперь-то уже какая разница?! До ели оставалось ещё около трёх футов. А расстояние между мной и волками неумолимо сокращалась. Со слезами на глазах я предпринимала последние усилия, чтобы хоть на краткий миг отсрочить свою гибель. На секунду даже показалось, что душа уже покинула тело, и оболочка из костей и мяса удирает лишь по инерции – как петух с отрубленной головой. Однако надо или думать, или бежать. И я, как хилая недотёпа, совершила фатальную ошибку, закопавшись в жалкие мыслишки. Мне не удалось разглядеть валявшийся на земле сук. Я споткнулась и проехалась по гнилой листве, разбив губу и разодрав щёку. Почуяв запах крови, волки взъярились пуще прежнего. Позади раздалось их нетерпеливое рычание, переходящее в визг безумной радости. Решив встретить свою смерть с мужеством, я обернулась. Однако удивление уступило место и страху, и апатии: стая замерла всего в нескольких шагах от меня, неотрывно глядя куда-то в сторону. Свесив языки и вертя головами, заинтригованные волки напоминали послушных дрессированных собачек, внимающих движениям хозяина. Будь я идиоткой, этим можно было почти восхититься, но мне было не до того! Оказалось, что где-то под корнями деревьев копошится целая орда норок! Готова поклясться, их было штук десять или даже больше! Понятия не имею, откуда там взялись несчастные зверьки, но, когда один из них поднял кверху вытянутую мордочку, обеспокоенно принюхиваясь, у меня не осталось сомнений. Как по команде волки рванули туда: часть норок попряталась под корнями, а остальные с завидной прытью умчались в чащу, преследуемые зверьём. Меня не стоило приглашать дважды, и спустя пару минут я уже вертелась, словно флюгер, на суках старой ели, исколов себе лицо, руки, шею и грудь. Но боль почти не беспокоила: в душе появилась надежда! Если залезть повыше, осмотреть всю округу и как следует заорать, то, быть может, милый Фред услышит?! Или даже – увидит! И я очень скоро настолько крепко стисну его в своих объятиях, как не делала этого, наверное, никогда прежде… Мечты так вскружили мне голову, что, когда сук затрещал под ногой, я едва не сыграла вниз. Но с упорством, сжав зубы, силясь не заорать от адской боли, всё-таки залезла как можно выше, пока хилая макушка не начала клонится от веса жалкого скелета тщедушной Гермионы! Вид открылся великолепный: из чёрного неба вынырнула полная луна, осветившая лес и холмы. Вдалеке жалкой точкой светлел дом. Мой дом. Наш дом! Он был до такой степени невыразимо далеко, что оставалось лишь трансгрессировать, чтоб добраться до него живыми. Однако вряд ли у меня нашлось бы на это сил…И я никуда не вернусь без Фреда! Но как ни напрягались глаза, среди чёрных палок стволов и серебрившейся глади лесных ручейков и маленьких озёр не было даже намёка на постороннее движение. - ФРЕ-ЕЕЕЕД! – заорала я так громко, что голос зазвенел в ушах. Обезумевшее эхо понесло вопли дальше, пока они безнадёжно не растворились среди промозглой чащи, ничего не вернув в замен. Ни дуновения ветра, ни ответного крика. В отчаянии сжав ствол ели, я закусила губу до крови, горько всхлипнув от беспомощности и безысходности. Вот бы замёрзнуть здесь! Лишь бы не выходить из чащи одной, перепачканной, обессиленной и опозоренной… И ловить на себе разочарованные взгляды Гарри, Джинни… И самый страшный взгляд, которого я больше всего на свете боюсь! От которого меня бросает в дрожь уже несколько лет! Уж лучше смерть здесь…. Вдруг где-то под соседним холмом что-то вспыхнуло. Поначалу показалось, что это фейерверк, но я тут же себя одёрнула: поблизости нет ни души. Кому здесь пулять салюты?! Однако вспышка загорелась вновь: ярко-голубая! Всё происходило в ярдах четырёхстах от меня. Если там кто-то потерялся…Тем лучше! Уговорю его помочь мне отыскать Фреда и предложу ночлег в нашем доме… В свинарнике, который стал подобием дома… Спускаясь на землю, я снова всхлипнула: дом должен был стать светочем во тьме, сосредоточением уюта, тепла и заботы. Но вместо этого являлся прибежищем для злобной истерички, которая, наверное, бесилась от того, что не могла загрызть саму себя. Какая я бессердечная! Бессовестная! Мёрзлую землю схватила корка ноябрьского льда. Изо рта вырывался пар: в лесу ночами невообразимо холодно. Завернувшись в кофту, я потопталась с ноги на ногу и поёжилась, прислушиваясь: волков и след простыл. Но надо двигаться быстро, ведь из разбитой и искусанной губы хлестала кровь, точно так же, как из щеки и многочисленных порезов на руках. Любой хищник может учуять, а при моей слабости и сова станет погибелью. Я уверенно направилась вперёд, так как хорошо знала округу. И, едва различив огоньки среди холмов, уже поняла, что это за место….***
1995 год
- Что это за место?! – требовательно взвизгнула я, вскочив с сырой земли и лихорадочно вертя головой. Вокруг не было видно ни зги: как будто всё пространство ограничивалось крохотным клочком земли, а дальше – бесконечная стена елей. До самых звёзд. Фред лишь с ухмылкой таращился на меня, убрав руки в карманы. Отвечать нужным он не считал, разумно решив, что я сама успокою себя лучше, чем он. Так и вышло. Мне быстро удалось привыкнуть к сумеркам, которые всё сгущались с каждой минутой. Вопреки первоначальному впечатлению, стало ясно, что мы оказались на довольно большой поляне посреди густого смешанного леса. Сочная зелёная трава вперемешку с радушными яркими полевыми цветами уже не золотилась солнцем (оно давно зашло), однако картина от этого ничуть не поблекла. Место оказалось потрясающим! Я сделала два шага, оглядываясь по сторонам: кажется, здесь никогда не бывает людей, потому что земля не примята ни машинами, ни следами. Кругом лишь изумрудное травяное море, редкие огоньки цветов, да плотный бастион здоровых крепких елей с косматыми лапами. Ни крутых косогоров, ни возвышенностей: лишь ровная благодатная земля… Из лесного массива доносилось пение птичек, стрёкот кузнечиков и редкое уханье проснувшейся совы. Там было чудесно! Мне показалось, что мы попали в самый настоящий сказочный пейзаж: само олицетворение нетронутой красоты, гармонии и безмятежности. Я мечтательно улыбнулась, но вдруг посмотрела на довольную мину Фреда, который внимательно следил за мной, торжествуя. - Я вам вопрос задала, мистер Уизли! Ты куда меня притащил! И почему трансгрессировал без предупреждения? – но он продолжал так лучезарно улыбаться, что мне оставалось лишь топнуть ногой с досады и тихо выругаться. - Можешь считать себя моим ближайшим человеком после Джорджа! – заявил Фред, хлопнув меня по плечу. От удивления (и, чего уж там скрывать, радости) я даже не нашлась, что ответить, однако он, видя происходящее замешательство, продолжил отвечать: - Здесь не был никто, кроме него и меня. Это место я нашёл около года назад, совершенно случайно, но теперь никому на свете его не отдам! - Не отдашь? Так где мы?! - Это почти на другом конце королевства. Уэльс… И здесь никого не бывает, потому что поляна так глубоко в лесу, что маглы и не помышляют тащить сюда свои задницы! Ты только подумай, Гермиона: здесь никогда нет лишних людей! Ни-ко-гда! – с маниакальной радостью проговорил Уизли, потрясая меня за плечи. Затем он отошёл, раскинул руки в стороны и рухнул в зелёную траву со счастливым возгласом: - Тут я и буду жить! – некоторое время я не мешала ему наслаждаться чувством эйфории, но вопросы, как дождевые капли, копились в голове. И вот, чаша переполнилась… - И как же ты будешь жить тут? А Джордж? А школа?! А остальные?! А как с Анджелиной?! Ты будешь жить ПРЯМО ЗДЕСЬ?! Но здесь же ничего нет! Ни кровати… Ни… Ничего! – некоторое время я размахивала руками, стараясь по возможности прикрыть безразличной интонацией самые душещипательные вопросы, но голос как назло невероятно подпрыгнул при упоминании имени Анджелины! - А причём тут Анджелина? – лениво спросил Фред, не мигая глядя в темнеющее небо. – Я здесь буду жить, когда закончу школу, и мы с Джорджем наладим бизнес. Когда у меня будут деньги, чтобы построить тут дом. Я даже планировать его начал! Ага! - А Анджели… - Да при чём здесь Анджелина?! – Уизли даже сел, сердито глядя на меня. В тот момент я почувствовала, как все внутренности скрутила ледяная судорога страха: ненавижу ругаться с Фредом, и каждый такой раз убивает меня снова и снова! Но, к счастью, всё обошлось… - Я же не собираюсь тащить её в свой дом вот так запросто! - А жениться? - Я дурак что ли? – он спросил это так серьёзно, что я прыснула со смеху, борясь с искушением дать утвердительный ответ. – Нет уж, Грейнджер. Я к алтарю не тороплюсь. Ужас! – Фред даже зажмурился, представив собственную свадьбу. Это откровение вызвало облегчённый вздох: значит, увидеть его женатым и безнадёжно недоступным мне предстоит очень и очень нескоро! - Никогда бы не подумала, что ты любишь уединение… - Ты, знаешь ли, вообще плохо обо мне думаешь. - Не переживай! Хуже уже быть не может: ты для этого уже все усилия приложил! – почувствовав на себе его взгляд, я ощутила жжение на щеках. Когда Фред нахально ухмыльнулся, мне всё без слов стало ясно, хоть в зеркало не смотрись! Каждый раз, когда он вот так на меня смотрит: пристально, внимательно, с интересом – я краснею, как варёный рак! - Ой, да брось! Я ещё даже не начинал никаких усилий прилагать. Ты сама за меня проделываешь эту работу. Но ругаться с тобой в этот раз я не собираюсь. - Да неужели! Наверное, лесной воздух на тебя так действует, - мне ничего не стоило надуться и сделать пять больших шагов прочь от него. Мы замолчали, но я не чувствовала такой подавленности, какая наваливалась в замке во время ссор. Нет: мы оба просто начали смотреть вокруг себя. На эту дивную засыпающую природу, в которой загорались глаза ночных птиц, пробегал стрёкот насекомых, шуршало дуновение прохладного ветерка. Я улыбнулась, чувствуя, что хочу провести здесь всю свою жизнь, и ничего не потеряю, если однажды уеду сюда, чтобы больше никогда не появляться в Лондоне, Хогвартсе…даже дома у своих родителей. Почему-то фантазия, никогда прежде не обуревавшая моих мыслей, вдруг быстро помогла представить: небольшой домик с двумя этажами и мансардой, рядом – уютный садик и колодец с чистой водой. В доме – обязательно несколько комнат, гостиная с большими диванами, мягкими креслами и столом для семейных чаепитий, уютная кухня, где стоят шкафчики с красивым фарфором, а в ящиках – добротные столовые приборы. На втором этаже будут гостевые спальни, хозяйские комнаты и обязательно – кабинет с библиотекой! Ух! Шкафы там будут ломиться от книг, самых разных: магловских сказок и серьёзных трактатах о колдовстве. А на верху, в мансарде – большое окно в самой крыше! И ночами там можно будет таращиться на звёзды, мирно плывущие за остроконечные верхушки елей… - Дом будет двухэтажный. Это я уже продумал, - ощущение безмерного счастья, словно я уже хозяйничаю в придуманном особнячке, лишь усилил голос Фреда. Он смотрел на один угол поляны, видя в мечтах придуманное жилище, и не заметил, что я подсела рядом: - Там будет маленький сад. И подвал, где я буду ставить эксперименты для новых товаров в нашем магазине. А ещё… - А мансарда? – это вырвалось против моей воли, и с досады я даже зажала себе рот. Уизли удивлённо перевёл взгляд на меня, но потом довольно улыбнулся, кивнув: - Да, мансарда тоже будет. - С окном в крыше? Чтобы смотреть на звёзды… - Это гениально! Да, я обязательно сделаю такую мансарду! И рядом с подвалом – погреб, куда будем Рона загонять. Чтобы он там посидел денёк-другой и наконец вдоволь наелся! – Фред принялся взахлёб рассказывать, куда собрался расселить всех членов своей семьи, если они вдруг приедут погостить, пока не довёл меня до истерического припадка: я не могла больше смеяться, но это было так забавно! - Джордж, разумеется, поселится в большой комнате. Рону и Гарри будет хорошо и в гостиной – им всё равно, где спать. Билл наверняка не приедет, а Перси я не позову, потому что он идиот. Хотя, Гарри можно предложить и крышу: он будет вертеться там вместо флюгера и предвещать наступление опасности, он же у нас глазастый! – и ещё добрые пятнадцать минут Уизли любовно расселял дорогих родственников, придумывая им самые неожиданные лежбища в виде куста под яблоней или местечка в сыром подвале. - Ты ужасен! Даже Джинни, и ту не постеснялся отправить спать на кухню! - А вдруг она там поспит и на следующее утро научится готовить, как мама? – спрашивал Фред, с трудом подавляя желание рассмеяться вслед за мной. - Это вряд ли – никто на свете не сравнится с миссис Уизли в этом деле! Боже, как же у вас будет тут весело, когда соберётся вся семья! – мечтательно воскликнула я. Мигом представился мягкий свет, льющийся из чистых окошек, дружный смех, разносящийся над столом, ломящимся от угощений, и счастливые лица, и тёплые слова, и ощущение радости и бескрайнего счастья, которые непременно будут витать в воздухе, наполнившем этот дом… - И где же буду жить я? Или ты не пригласишь меня? – вопрос дался мне с трудом, и горло мгновенно пересохло от волнения. Но, честно говоря, я ожидала услышать ответ, надеясь, что он будет…Что он позволит надеяться на что-то, однако… - Даже если и не приглашу – тебя Джинни за собой притащит. Или Гарри с Роном. Без тебя нигде обойтись не могут: ни в сражениях с Тёмным Лордом, ни в застёгивании платьев, - небрежно бросил Фред, откинувшись на спину и вновь сосредоточенно глядя в небо, покрывшееся паутинками первых звёзд. Я почувствовала себя так, как может почувствовать моряк, хватающийся за спасительный канат во время крушения… И вот мой канат перерезали на глазах! Мне ничего не оставалось, кроме как злобно заскрежетать зубами и отвернуться, пытаясь прогнать непрошенные слёзы. Но стало так обидно, что, не будь рядом со мной Уизли, я бы заревела в голос, как не рыдала даже в раннем детстве! - Но, когда ты приедешь, то будешь жить со мной – в мансарде, - добавил Фред, не заметив моего горя. - Что?! – я так удивилась, что повернулась к нему заплаканным лицом. - Да. И мы вместе будем таращиться на звёзды целыми часами. Я специально прочитаю огромную гору книг, чтобы рассказывать тебе больше интересных вещей, чем ты мне. О созвездиях, галактиках… Это будет здорово. Только ты будешь приезжать, когда нет остальных. Чтобы никто не стал мешать… А то, когда рядом Гарри или Рон, или Джордж… Поговорить с тобой вот так… Не получается, - он поднял голову, но к счастью не увидел слёз – я успела их отереть. Лицо моё просияло, и Фред улыбнулся. - Знаешь, какая у меня мечта? – мои губы вдруг тронула идиотская улыбка. – Раньше я никому об этом не говорила. Даже Джинни не знает… И Гарри с Роном – тем более. Я хотела бы…, - мой взгляд упал на него: Уизли лежал, глядя на меня снизу вверх, боясь дохнуть. Он напоминал совсем неразумного ребёнка: с таким интересом внимать чьим-то бредням! – Ты никому не скажешь? - Нет, конечно! Если ты никому не расскажешь про это место! - Я – не скажу. Так вот… В детстве мне очень нравилось смотреть на ночное небо. Я даже простужалась несколько раз, потому что втайне от родителей открывала окно и таращилась на звёзды и луну. Через стекло – оно ведь не так…А когда сидишь на подоконнике, видишь эту красоту…И однажды всё небо заволокло чёрными облаками: ни тебе звёзд, ни луны, но я всё равно смотрела вверх, хотя порядком замёрзла. На душе - очень грустно и тоскливо, потому что дело было уже в младшей школе: стали проявляться «странности», о которых прежде никто не подозревал. Лишь некоторое время спустя мы с родителями получили письмо из Хогвартса и узнали, что я волшебница. Вот…Тогда мне было очень плохо, да ещё и вверху - большой чёрный колпак без единого огонька. Но вдруг я увидела невероятный фейерверк! Его пускали где-то за городом, но он был такой шикарный, такой яркий и красивый, что, уверена, и за тысячу миль можно было увидеть эти огни! С тех пор я полюбила смотреть прямые трансляции по телеку, когда показывали новогодние фейерверки в Лондоне… Их не сравнить ни с петардами, ни с маленькими ракетницами…Когда-нибудь я обязательно наколдую такой же. Над своим домом. Над своим собственным домом. И в чёрном небе распустятся большущие сверкающие цветы… Волшебные, - проговорила я с мечтательным выражением лица, глядя на тёмный небосвод над своей головой. Холод леса уже вовсю прокрался к нам, земля стала холодной, трава – мокрой, но мы оба этого не замечали. Он смотрел на меня, и когда я перевела свой взгляд на него, готова была поклясться, что смогу просидеть так целую вечность. Лишь бы никто посторонний не вторгался в это чудесное место, не разлучал нас ни на долю секунды. - Здесь действительно чудесно, Фред. Прости, что напустилась на тебя поначалу. Просто ты уж предупреждай, когда соберёшься выкинуть что-нибудь…. - Тогда это будет уже не сюрприз, - отмахнулся он и сел, – крутую идею ты мне подала, Грейнджер. Фейерверки – это же так здорово! Мы сколотим на этом состояние, и я приглашу тебя в свой новый дом куда быстрее, чем предполагал! - А как же Анджелина?! – я передразнила его восторженную интонацию, с удовольствием наблюдая, как улыбка сползает с лица. Какая же я всё-таки противная! - Что ты к ней привязалась? Хочешь в подружки к ней, как младшая к старшей? – Фред захихикал и получил от меня мощный подзатыльник. - Не выдумывай глупостей. Странно просто: почему ты здесь со мной, а не со своей девушкой. - Так сюда-то она придёт, когда всё уже будет построено. Что толку на пустую поляну смотреть? - А мне, значит, можно смотреть на пустую поляну?! - Ну да… А что такого? - Фред! – у меня в голове не укладывалось, как можно быть старше меня, и при этом – таким беспросветным идиотом! Но, когда я вновь взглянула ему в лицо и в наивные до бесстыдства глаза, лишь тяжко вздохнула, заранее оставив всяческие попытки вбить ему в голову потаённый смысл своих чувств. Даже если мы вместе с Джинни будем маршировать под его окнами с транспарантами и заставим Рональда трижды проорать ему в ухо: «ГЕРМИОНА ЛЮБИТ ТЕБЯ!!!», даже тогда Фред вряд ли ХОТЬ ЧТО-ТО ЗАПОДОЗРИТ… Эх, мужчины… - Пора возвращаться. Мои родители с ума сойдут. Да! Да, они будут волноваться! И нечего лыбиться, Фред Уизли! – при взгляде на его ехидную усмешку мне лишь титаническими усилиями удалось вновь не зайтись в приступе гнева. К счастью, вовремя сдержалась. Мы поднялись с травы, и я лениво поковыляла к своему рюкзаку, брошенному у самого края поляны. Между нами было шагов пятнадцать и мрак летней ночи уже скрыл все предметы вокруг, однако друг друга нам было видно хорошо. И вот на руке оказался мой рюкзак, осталось лишь вернуться, как вдруг из леса раздался едва уловимый шорох, напугавший меня до полусмерти. Потому что что-то шуршало на земле, идя прямо мне на встречу… - Фре… - но договорить не вышло, как в лесном мраке замерцали огоньки. Волк побежал и прыгнул. Это был здоровенный зверь-одиночка, должно быть, длительное время выжидавший в засаде, наблюдая за нашей беспечностью! С криком я припустила к Уизли, бросив рюкзак и слыша за спиной хищное дыхание. - Схватиться за руку! – говорила я себе. – Надо всего лишь схватиться за руку! – но вдруг на спину навалилась невероятная тяжесть, ткань толстовки затрещала, смешиваясь со звуком утробного рычания. Падая под натиском волка, я увидела перепуганное лицо Фреда, а потом меня буквально припечатало к земле. Острые когти полоснули по икре, и кровь потекла по ткани прямиком на холодное изумрудное море травы. Волк осатанело рычал, стараясь схватить меня за шею, а я лежала, обмякшая, как тряпичная кукла, и только неистово вопила, не понимая, что происходит. Зверь в любой момент мог прекратить всё это: его острые зубы несколько раз лязгнули ужасающе рядом, клацнув друг об друга. И только через несколько секунд до меня дошло: Фред пытается стащить с меня эту голодную тварь! - Достань палочку!! – завизжала я, когда когтистая лапа легла мне на плечо, грозясь содрать вместе с тканью и всю кожу. - Ага! Знал я что ли, что она мне понадобится! – отозвался Уизли, пиная и оттаскивая волка. Мы оба опять остались без палочек в очень важный момент! Не будь на мне голодной зверюги, я бы даже посмеялась, но тогда меня буквально распластало от ужаса, и всё, что было в моих силах – это истошно верещать. Наконец, сотым, наверное, пинком, Фред вынудил волка отпрыгнуть в сторону. Зверь оскалился, зарычал и ринулся на нас с новой силой. Последнее, что я видела перед удушающим мраком – его острые-острые зубы, которые потом ещё долго будут преследовать меня в кошмарах! Как и в первый раз, Уизли трансгрессировал успешно: никому ничего не оторвало, никого не расщепило. Я попросила его помочь мне добраться до дома: вдвоём было проще скрыть следы укуса от досужей мамы, да и время было уже очень позднее. Мне было откровенно страшно возвращаться по тёмным улицам. Хотя… После волчьего нападения-то… Родители немало удивились, увидев меня на руках у незнакомого парня. Я хлопала глазами, как идиотка, признаваясь, что «показывала другу Лондон, но так стёрла ногу в пешей прогулке, что и двух шагов ступить не могу». Мама почему-то странно заулыбалась и даже похвалила Фреда за его рыцарскую помощь, чем вогнала меня в ступор. Однако выяснять никто ничего не стал: я попросила пустить Уизли в мою комнату, где он вызвался «лично наклеить пластырь своей даме», так как посчитал себя виновником «произошедшей травмы». - Всё-таки ты идиот, - хихикнула я, разматывая ткань его толстовки, которой мы обмотали раненую ногу. Кровь уже остановилась, но вид нога имела чудовищный. - Я хороший актёр. На твоё счастье. Давай, подскажи мне, как накладывать лечащие чары, - Фред взял мою палочку и деловито кашлянул, ощущая все прелести совершеннолетия, которые позволяли колдовать вне школы. Я напомнила ему заклинание, но всё равно зажмурилась, потому что моя палочка и так плохо слушалась кого-то, кроме меня… Так ещё и этот недотёпа был, мягко говоря, не силён в заклинаниях. Однако, после того, как он произнёс слова, в комнате воцарилась тишина. Мне казалось, что сейчас я открою глаза и увижу, что по помещению разлетелись мои потроха! Но всё оказалось куда… хуже! - И как это понимать?! – раздался удивлённый голос Фреда. Я огляделась перед собой: от раны ни следа, а мерзкий Уизли стоит прямиком перед полками на стене, где в рамочке красуется… та самая фотография, которую я украла у Дина! С минуту я смотрела на двигающийся снимок такими глазами, словно сама в первый раз его видела. Что характерно, Фред не поверил: - Да ты, оказывается, воровка, Мисс Гермиона Супер-Бюст! - Я?! Не-ет… - Да-а! Я из Дина всю душу вытряс, пока мы искали эту проклятую фотографию! Потом он мне ещё вторую проявлял. А ты, оказывается, всё это время…, - его возмущение дошло до крайней степени, но я ловко обернула ситуацию против него: - И зачем же тебе, дурья голова, понадобилась эта фотография, а?! На ней что-то нет Анджелины! Только ты и я! - А там ещё… - Да! И бошки Рона с Гарри! Конечно! Ты же так редко видишь эту рыжую копну! Говори: зачем тебе эта фотография?! – я даже привстала на кровати. - А тебе? – в считанные секунды он подлетел ко мне, и приблизил своё лицо почти вплотную к моему. – А тебе она для чего?! Ещё и в рамочку поставила! - Я… Я… Мне понравился этот снимок! Он мне дорог! Ясно?! - Вот и мне он тоже дорог, поэтому можно было спокойно подойти и попросить! - Я боялась! Мне было стыдно подойти к тебе: вдруг ты посмеялся бы надо мной?! - Мерлинова задница! Гермиона! С чего бы мне надо тобой смеяться? МНЕ! Над ТОБОЙ! Уж лучше я весь Слизерин во главе со Снейпом на смех пущу, чем тебя! Ты что? – он присел рядом и положил руку мне на плечо, толком не осознавая, что делает. - Откуда же я знаю твои мысли. Ты ведь у нас король юмора…, - проворчала я, чувствуя жар его ладони. - Это всё так странно…, - заговори Фред, глядя в сторону. – У меня в голове что-то не так с того самого Чемпионата по квиддичу. Не знаю, в чём именно дело. Прежде такого не бывало… - У меня тоже, - я торопливо закивала, - в смысле, тоже что-то не так. Это так необычно, не правда ли? - Да уж. После того... в библиотеке… Мне хотелось с себя шкуру содрать. Хотя, можно было, конечно, сказать об этом Рону или Гарри, и тогда с меня её точно кто-то из них содрал. Но, расскажи я об этом хоть кому-то…Я б, наверное, умер от стыда. Честное слово, Гермиона! Мама была права, когда говорила, что однажды меня до смерти замучает совесть. Видать, это она! - Нет. Вовсе это не она, - покачав головой, я отодвинулась от него, чувствуя, как дико пылают щёки. – Я тоже никому не говорила о том, что у нас произошло. Наверняка, если бы об этом узнали, меня бы обвинили в ужасах каких-нибудь… Что я тебя увожу от Анджелины, или… - Угу, или наливаешь мне столько огневиски в глотку, чтобы у меня крыша поехала, - криво ухмыльнулся он, заставив меня хихикнуть. Некоторое время мы молчали, уставившись на двигающийся снимок. Но Фред первый нарушил тишину: - Мне так хотелось с тобой потанцевать тогда, на балу…, - промямлил он, словно сам удивляясь тому, что говорит. – А ты такая вся из себя важная… Я сплоховал. Самому было тошно. А потом, когда вернул тебе должок на занятиях по трансфигурации… Чёрт возьми, Гермиона, я думал, ты меня молнией пронзишь или вышвырнешь из окна! – Уизли повернулся ко мне, ожидая ответа. – Но ты даже не накричала! Обратила всё в шутку, хотя я видел, как тебе паршиво. Когда ты ушла, я там стоял и мечтал, чтобы меня кто-нибудь отлупил, потому что в высшей мере это заслужил! О, ты даже не представляешь, как успешно пробудила во мне праведника! - Прости, я не нарочно… - Ещё бы! И сегодня, честно говоря, идея показать тебе это место пришла ко мне случайно. Мне тоже ужасно не хотелось с тобой расставаться... Жаль, что всё так получилось. Прости меня. - Да ладно, - всё моё нутро протестовало против такого общения с Фредом Уизли. Он же шутник и идиот! Где его задор и чёрствость к чужим воплям после удачной шутки?! Каждую секунду я ожидала, что он рассмеётся своим дьявольским смехом и швырнёт мне в лицо какую-нибудь пакость, которую на досуге изобрёл со своим бешеным братцем. Но этого не происходило… - Я очень рад, что ты на меня не сердишься, - Фред приосанился и уставился в стену. Тишина возникла такая, что я слышала топот прохожих на мостовой. Наконец, Уизли поднялся с кровати: - Мне пора. Мама там, небось, уже всех на уши подняла. Поэтому я пойду, пока ещё чего-нибудь не ляпнул. - Ещё чего-нибудь? – удивилась я. Наши глаза встретились, и моё молчание звучало как немой призыв как раз «ляпнуть» то, что буквально висело в воздухе. Фред кашлянул и принялся топтаться с ноги на ногу. - Я буду скучать по тебе, - пробормотал он, и я ободряюще ему улыбнулась. Посчитав это за положительную реакцию, Уизли продолжил: - Можно тебе писать? Только так, чтобы никто об этом не знал… - О, это было бы замечательно, Фред! Да! Конечно! Никто не узнает! Главное – чтобы твоя большая дружная семья не прознала о нашей переписке. Иначе ты рискуешь жениться на мне заочно по наущению твоей матушки…, – мы засмеялись. У обоих в тот момент на душе стало легче: я видела, что лицо у Фреда просветлело, словно с его плеч спала какая-то тяжёлая ноша. Наверняка, он решил, что мы будем друзьями. Может, хотел убедиться, что ничего, кроме дружбы, он ко мне не чувствует. Дальнейшие слова подтвердили эти догадки: - Ты теперь моя боевая подруга: считай, я тебя на руках вынес с поля боя. Так что, мы обязаны состоять во фронтовой переписке, - хихикнул Уизли, и мне чудом удалось продавить кислую усмешку. Он ушел минут через десять. Потом ещё полночи вокруг меня вилась мама, гордо сообщившая, что узнала во Фреде «того милого мальчика с фотографии». Она несколько раз спрашивала, не мой ли это кавалер. Поначалу я отнекивалась, но когда она ушла, не сумела сдержать чувств. Всё запуталось ещё больше, чем во время школы! Всё стало только хуже! Уткнувшись лицом в подушку, я дала волю слезам разочарования: у меня никогда… никогда не получится его разлюбить!