2007 год
Не открывая глаз, я так и осела на траву, мокрую от ночной росы, попутно слушая идиотские смешки, раздающиеся всё ближе и ближе. Вдруг к шее прикоснулось что-то липкое и холодное, будто лягушка. Чего стоило побороть брезгливый крик – не передать! Однако я смолчала, лишь поморщившись с досады, что под рукой не оказалось крепкого сука или палки – хорошенько огреть этих маленьких мерзавцев, чтобы держали почтительную дистанцию. Их тоненький смех начинал порядком доставать. И постепенно злость вытеснила чувство глубокого сожаления и разочарования: я-то думала, что здесь отыщу Фреда, а не мерзких, зловредных… - Привет! Привет! Привет! Ты кто?! Откуда?! Что ты тут делаешь?! Как тебя зовут?! Ааа! Да ты нехороший человек! Нехорошая колдунья! Ха-ха-ха! – едва я успела открыть глаза и различить в темноте дюжину жёлтых огоньков, как на спину шлёпнулось что-то холодное, и на мои веки тут же опустились длинные тонкие мокрые пальцы, погрузившие обратно во мрак. - Привет, - голос осип от долгих криков и бродяжничеству по промозглому лесу, поэтому, когда первые слова сорвались с губ, я даже вздрогнула, не узнав себя и свою интонацию – почти могильно-безразличную, - меня зовут Гермиона. Я человек… Точнее… Точнее, ведьма. Я пришла из домика, что стоит на цветочной поляне. Это очень далеко отсюда. Я ищу… - На цветочной поляне! На поляне! Мы знаем! Знаем, где это! А тебе не скажем! Ты нечестная! Мы наказываем нечестных! Нака-азываем! – они истерически гоготали своими тоненькими голосками, скача вокруг меня, пока один по-прежнему был сзади и закрывал глаза. - Послушайте! – впервые за долгое время я сумела проявить хоть какую-то живую эмоцию, - мне сейчас не до ваших шуточек! Откройте мне глаза – я хочу поговорить! Это очень важно! От этого зависит жизнь одного очень хорошего человека! - Ты-не-хорошая, - визжали они. - А я и не о себе! - Тогда – давай! Дава-ай! Давай поговорим! Поговорим! Поговорим! Эй, открой ей глаза! Да! Открой ей глаза! – тут же склизкие пальцы убрались от моих век. Я вытерла лицо и промаргалась, не вставая с мокрой травы. - Ну и ну! Откуда же вас столько?! – второй раз за краткий срок мне удалось проявить эмоцию, возвращавшую к жизни. Поначалу это было раздражение, а теперь – неподдельное удивление. Подумать только! Целая компания боуги! Никогда прежде не слышала, что это зловредные, но забавные хобгоблины. Они – одни из низших духов в английской мифологии, стоящие наряду с добродушными домашними фейри, проказниками-домовичками и даже отдалённо похожи на пикси. Только боуги – немного больше пикси да и выглядят иначе. Прыгающие передо мной создания были сплошь зелёного цвета с длинными острыми ушами, большими жёлтыми глазами, светящимися в темноте. Их руки и ноги – длинные и тонкие, как соломинки, - беспорядочно вращались и пружинили, позволяя боуги высоко подпрыгивать и намахивать мне, что было мочи. С растрёпанными зелёными волосами, в зелёных курточках и коротеньких штанишках, они напоминали крошек-эльфов, только в отличие от них боуги – настоящая катастрофа для любого, над кем задумают пошутить. Или – кого посчитают нужным наказать. В Хогвартсе нам говорили, что особливо от этих духов достаётся ворам или убийцам, но также – и людям бесчестным. Как я… Я – очень бесчестный, плохой, отвратительный человек… - Говори! Говори! Говори давай! – приплясывая вокруг меня, боуги повторяли одни и те же слова друг за другом, не переставая посмеиваться. Я сдержала порыв негодования и стойкой желание прикрикнуть на докучливых непосед, ведь они могли указать мне дорогу к Фреду, если видели его. Они – моя очередная последняя надежда… - Вы откуда взялись? - Наколдовали! Наколдовали! Да, наколдовали! – на разные лады повторяли духи. При таком ответе всё в голове у меня смешалось. В очередной раз я словно очнулась, стряхнув с себя плесень забвения. По венам будто пустили мощный электрический разряд, заставившись наконец мыслить и отдавать отчёт в происходящем. Собрав непонятно откуда взявшиеся силы, я резко встала на ноги, схватила одного из боуги двумя руками и вкрадчиво спросила: - Кто?! Кто вас наколдовал?! – мысль о том, что где-то в округе бродит волшебник подобного уровня, обладающий способностями к чарам призыва, повергла и в ужас, и в безумную эйфорию. Если он так силён, тогда точно поможет мне отыскать Фреда. Но если он так силён и недобр – главное, чтобы ОН не нашёл Фреда раньше меня. Иначе – быть беде… - Нас наколдовал рыжий! Да! Рыжий и смешной! –они залились своим демоническим хохотом, а я в ужасе разжала пальцы, давая возможность духу грохнуться на траву и вернуться в безумную пляску к остальным своим собратьям. Приложив ладонь к лохматой голове, я простояла минут пять или даже больше, прежде чем до слуха донеслась их бессвязная чепуха, из которой вдруг образовались несколько высказываний: - Рыжий! И смешной! Весёлый! Очень! Яркий! Добрый малый! Честный малый! Герой! И защи-итник! Имя! Он назвал имя! Назвал и-имя! - Какое… имя? – запнувшись на полуслове, спросила я, уже предчувствуя грядущий ответ. Поначалу среди смеха боуги невозможно было разобрать и звука, как вдруг тёмное молчание леса затрепетало вместе со мной от воплей пучеглазых фейри: - Его звали Фред! Да! Фреед! Фред! - Но это же… невозможно… - в горле у меня пересохло, и на мгновение мир под ногами словно провалился в пропасть. А в промозглом мраке по-прежнему осатанел метался и звенел их вопль: - Фреед! Фрееед!***
1995 год
- Фреед! Фрееед! – заорала я, позабыв про тайную отлучку, про атмосферу всеобщей секретности… Да вообще про всё на свете! Он не шевелился и вообще не подавал признаков жизни. Фред ужасно побледнел, а из раны продолжала хлестать тёплая кровь. И только остатки гриффиндорской отваги заставили взять себя в руки и приступить к действиям, пока на крики с бранью и ответными воплями из недр холла спешили домочадцы. Я нащупала пульс, который, слава Богу, успешно, хоть и учащённо, бился. Потом – взглянула на рану, из которой текла кровь. Видимо, была повреждена вена, потому что жижа вытекала не так резво, как это произошло бы в случае повреждения артерии. Тёмно-багровая тягучая кровь лениво сочилась из глубокой рваной раны на груди, повыше сердца, уже перепачкав его футболку, толстовку, а заодно и мою одежду. Но это волновало меньше всего, лишь бы этот рыжий идиот пришёл в себя. Джинсы Фреда были перепачканы травяным соком, а от одежды, помимо металлического запаха крови, доносился довольно сильный хвойный аромат. В душу мне закралось ужасное подозрение, от которого аж в ледяной пот бросило. Но допытаться до бессознательного Уизли было невозможно. Вдобавок, до нас наконец добрались все остальные члены его семейства вместе с сердитым Сириусом, серьёзным Люпином и взволнованной Тонкс. На меня, как на первого свидетеля, обрушился не то что град – камнепад вопросов. - Где ты нашла его?! В каком он был состоянии?! Что с его лицом: он такой бледный?! Откуда такая ужасная рана?! Он не умер?! Откуда вы тут взялись?! – они так раскудахтались, что я поняла: ни одному ответить мне не удастся. Да и сами вопросы задавались только потому… Потому что надо было задать вполне себе очевидные вопросы! Поэтому, помолчав, я отошла в сторонку, предоставив остальным возможность сначала в ужасе склониться над лежащим, а затем – начать-таки действовать. При помощи Сириуса и мистера Уизли Фреда перенесли в отдельную комнату, где он мог прийти в себя. Пока его несли, я вяло трусила за процессией, мельком поглядывая в сторону рыжего идиота, ожидая с тревогой его возвращения из забытья, но увы. Шпион Уизли не торопился приходить в себя. К ужасу всех домочадцев. На Джорджа было страшно смотреть. Он шёл, будучи ещё бледнее, чем Фред, и почти не сводил с брата глаз. А всё-таки они не так уж похожи, как говорят… У меня внутри что-то болезненно ёкнуло, и я едва заставила себя успокоиться, ведь вакантное место невротика с успехом заняла Джинни, начавшая плакать от испуга и скоротечности всего произошедшего. Ещё бы! Только что, буквально несколько минут назад, в доме было лишь длительное молчаливое напряжение и давящая тишина, а тут вдруг бац! И всё утопло в сплошной суматохе, в леденящем ужасе… Только все просто переживали о неожиданной отлучке Фреда, как он заявляется на порог истекающим кровью и падает, чуть ли не замертво… - Джинни, не плачь. Не надо. Сейчас ему станет лучше. Пожалуйста, не плачь, - я взяла её за руку, пока мы поднимались по лестнице, чуть приотстав от остальных. - Где ты нашла его? Мы же все были в доме, - она шла, продолжая изредка всхлипывать, и отирала слёзы тыльной стороной ладони. - Я и не начинала искать. Точнее, наоборот. Только начала. Хотела улизнуть из дома, пока все думали, с чего начать поиски этого дурака. Но вдруг входная дверь отворилась, как раз когда я собиралась выйти на улицу. И мне буквально на руки рухнул Фред. Уже с этой жуткой раной. Я сама толком ничего не понимаю. Он даже слова сказать не успел. Мы переглянулись, а потом он потерял сознание. Видимо, от кровопотери. Ума не приложу, где он был, - а вот тут я уже солгала, так как кое-какие соображения о предполагаемом месте нахождения рыжего сорвиголовы у меня имелись. Но семейству Уизли и остальным об этом знать не требовалось. Пока… Тем временем раненого принесли в отдельную комнату, откуда с пинком вылетел сердитый Кикимер, безжалостно выпровоженный грубым Блэком. Эльф, видимо только-только собиравшийся вздремнуть, потирал ушибленный копчик, что-то ворча себе под нос об «упадке славного дома Блэков». Я лишь сочувственно покачала головой и хотела было погладить побитого Кикимера, сказать что-нибудь ободряющее, но тот враждебно зашипел, обозвал грязнокровкой и шаркающей походной скрылся в одном из коридоров. Всё равно воспитывать Сириуса в тот момент было невозможно: хозяин дома оказался не на шутку зол и встревожен. Со всех сторон присутствующие окружили постель Фреда, над которым уже начала хлопотать вездесущая Молли. Её проворству и ловкости оставалось лишь позавидовать. Наверное, даже мадам Помфри не умеет так ловко врачевать. За считанные секунды миссис Уизли остановила кровь, текущую из раны, а затем – влила в приоткрытый рот сына какое-то зелье из пузырька, бряцавшего доселе в кармане передника. Практически сразу же Фреду стало лучше. Бледность потихоньку схлынула с исцарапанного лица. Наконец он еле слышно застонал, нахмурился, изображая гримасу боли. Все присутствующие в комнате напряглись, как натянутая струна. Ещё несколько мгновений, показавшихся мне вечностью, и Фред открыл глаза. - Что произошло? Вы… Ах… Да… - он окинул комнату непонимающим взглядом, но потом, поочерёдно встретившись с встревоженными взглядами окружающих, видимо, устыдился того, что заставил всех так нервничать. Уизли заёрзал на кровати и виновато посмотрел на трепетавшую от пережитого ужаса мать. - Что ты наделал? – срывающимся шёпотом произнесла Молли, - ты всех нас заставил волноваться… - Где ты был?! – рявкнула Джинни, рассерженная на брата за то, что пришлось на виду у всех проливать о нём слёзы. Как и любая девушка, обладающая гордостью, младшая Уизли не любила, чтобы кто-нибудь видел её слабости. Вот и на сей раз, когда жизнь Фреда оказалась вне опасности, Джинни решила отыграться на нём за свои хрустальные слезинки. - Тише, милая, - Артур потрепал дочь по плечу, - в любом случае он нам всё расскажет. - Я что, попал на допрос к «Ми-6»? – осведомился Фред прерывающимся голосом. Говорить ему было трудно, но даже после такой переделки этот идиот не оставлял надежд на отпущение хорошей шутки. - Ты попал на допрос к Ордену Феникса, рыжая твоя башка! – взорвался Сириус, который чем-то напомнил мне закипающий чайник, оставленный на плите: вот он кипит, кипит, кипит… А потом – свистит так, что уши закладывает! - Но… - Никаких «но»! Говори давай, куда тебя нелёгкая понесла?! Да ещё и в такое время! Ты заставил волноваться нас всех! Ладно уж я или Тонкс, но ты бы хоть мать с отцом пожалел! - Даже я сижу в этом клоповнике! Мог бы, кстати, и меня с собой прихватить! – обиженно надула губы Тонкс. - Тонкс! – шикнул на неё Артур Уизли. - Клоповнике?! – возмутился Сириус. - А что? По нему сразу видно: была какая-то веселуха! И всё – ему! Жадный ты, вот тебе за это и наказание! Была бы рядом я – мы бы точно отбились от… Ну… От тех ребят, что так поразмялись с тобой. И, да, Сириус, ты живёшь в отсыревшем, прогнившем, тёмном, грязном… - Я понял… - Трухлявом, вонючем… - Я понял, Тонкс! - Клоповнике, - невозмутимо закончила она. Обычно Нимфадора неприхотлива, но в ней говорила обида за «одиночное веселье» Фреда, поэтому несчастный Блэк и поплатился вместе со своим родовым гнёздышком, которое, что греха таить, и вправду находилось в крайнем запустении. - Оставьте-ка все свои вопросы на завтра. Ему необходимо отдохнуть, - устало произнесла Молли, поглаживая Фреда по лбу, который всё ещё был покрыт испариной. - Да уж, конечно! Я хочу знать, где был этот мальчишка! Почему Гарри писать даже нельзя, а этот рыжий оболтус шастает, где ему вздумается! – возразил Сириус. - Потому что он ушёл без разрешения. Один, - буркнул Джордж, бросив на брата испепеляющий взгляд. - Да что ты?! Спасибо, клон, я бы без тебя ни за что не догадался! – Блэк был явно не в духе. - А к чему тогда эти идиотские вопросы?! – по части дурного настроения этой ночью ему явно не уступала Тонкс, чьи волосы уже полностью окрасились в воинственно-красный цвет. Они ещё долго препирались. Сначала в комнате, а потом - в коридоре, куда их выгнала Молли, настоявшая на откладывании допроса до следующего дня. Ссора довела Тонкс до такой красноты волос, что непоздоровилось решительно всем. В считанные минуты семейство Уизли и даже хозяин дома попрятались по своим комнатам, а я – осталась у приоткрытой двери: удивляться и восхищаться ораторскому искусству Нимфадоры, умудрившейся в считанные минуты прекратить возникший в помещении гомон. Покрыв всё происходящее отборной бранью, которой, наверное, даже Хагрид не слыхал, Тонкс скрылась в комнате вместе с Джинни, хлопнув на прощание дверью, да так, что сверху откололся заметный пласт штукатурки, хлопнувшийся прямо у порога спальни Сириуса. - Не губи моё имущество! – проорал он из-за закрытой двери. - Я же говорила – ты живёшь в клоповнике! – на это замечание Блэку ответить было нечего. Поэтому постепенно всё погрузилось в вязкую тишину и полумрак. Единственным освещаемым помещением была комната, где лежал Фред, и где с ним остались Джордж, Артур и Молли. Оттуда до моего слуха доносились приглушённые голоса. Мать, отец и брат всё-таки пытались как можно скорее выведать у нерадивого родственника, где же, собственно, он был. - Что вообще с тобой происходит? – бубнил Джордж, сердито глядя на него, - исчезаешь непонятно куда. А потом возвращаешься почти покойником. Где тебя черти носили?! Ты отродясь так не делал. А если и делал, то всегда меня с собой брал! - Ох, Джордж! Не повторяй глупости вслед за Тонкс! Не хватало ещё, чтобы вас обоих куда-нибудь занесло! – сердито оборвал его отец. - Правильно. Пусть один близнец страдает, а запасной – будет при вас, - с привычной едкой интонацией протянул Фред и даже попытался нахально улыбнуться. Будь он в добром здравии, тут же получил бы по башке полотенцем или чем-то потяжелее. Но Молли лишь замахнулась на него, желая дать затрещину, а потом – безвольно опустила руку и ласково погладила рыжую макушку. Вот оно – всепрощение матери! Хоть на голове стоящий, но это её Фред, её сын. И ничего ему не будет, лишь бы живым и здоровым вернулся. Подумав об этом, я даже выдавила подобие улыбки. Любой, глядя на миссис Уизли, захочет себе такую же семью, как у неё. Только вряд ли у кого-то ещё получится организовать всё так, как было у этой суетливой, беспокойной, заботливой, доброй и понимающей женщины. - Где был? Гулял. Пойду, думаю, прошвырнусь по Косому переулку. Пошёл, - он явно врал. И мне даже не верилось, что Молли, Артур и Джордж, подавшиеся вперёд, чтобы лучше слышать его тихий голос, искренне верили откровенно ложным россказням. Однако это было так. Они велись, как первокурсники! Будь я вреднее – вошла бы в комнату и в праведном гневе обличила бы этого бестолкового лгуна! А он тем временем продолжал, что называется, «плести»: - Пошёл. Дай, думаю, посмотрю, какие пакости продаются на Лютном переулке… - На кой…. - Подожди, папа, я аргументирую… Так… Вот… А! Помнишь, Джордж, мы с тобой собирались пораскинуть мозгами, что бы ещё нового изобрести. Чтобы было и весело, и конечности не отрывало, - он сам хихикнул, но видя серьёзные лица родителей и брата, деланно насупился, - в общем, только я пришёл туда, как вдруг… - Какое лихо тебя туда понесло, Мерлинова Борода! – Молли эмоционально воздела руки к потолку, а потом снова с трудом удержалась от желания дать непутёвому отпрыску затрещину. - Я же не знал, что там такие психи ходят. Не успел ничего сделать, как на меня накинулись целых семь каких-то оборвышей. Да ещё и препоганую дворнягу натравили. Думали ограбить. Повалили на землю пошарили по карманам, пока их шавка вцепилась так, что ни вздохнуть, ни дёрнуться я не смог. Денег я с собой не брал, вы ведь, мадам, с недавних пор мне на карманные расходы решили не выделять, - Фред обличающе посмотрел на миссис Уизли, которая забавно покраснела под таким суровым взором. Но поняв, что сын её дурит, она даже подпрыгнула от злости и всё-таки съездила ему по затылку под общий смех близнецов. Даже в критическую минуту они не упускали возможности видеть хорошее или сами создавать миг веселья. Это их удивительное качество, словно зажжённая искорка, всегда поражало и восхищало меня, явно такого дара лишённую... И я не удержалась: хохотнула. Уж больно забавно всё происходящее выглядело. - Так вот… Значит, не было у меня денег. Они говорят: «Сейчас убьём тебя, как свидетеля». Чтобы никому, мол, не проболтался о попытке грабежа. А местечко было жуткое, всё-таки стемнело уже. Да и кто вообще будет в здравом уме соваться на Лютный переулок. А уж тем более – в ту подворотню, куда меня затащили эти идиоты несчастные. Но я всё-таки решил не сдаваться без боя. Подрался с ними, ясное дело. Только всем десятерым морду не набьёшь, поэтому… - Как это десять? Ты же сказал, что их было семь! – воскликнул Джордж. Я с трудом подавила смешок, но ещё внимательнее слушала, чтобы не упустить, как же вывернется этот хитрющий подлец из ловушки, куда сам себя и загнал. - А ты что, считать не умеешь?! – воскликнул вдруг Фред, а потом – закашлялся. На лицах Артура, Молли и Джорджа отразилось беспокойство. Я и сама рванулась было вперёд, заставив приоткрытую дверь жалобно скрипнуть. Но боль Уизли, видимо, вызванная повреждением рёбер, понемногу стихла. И рассказчик продолжил свою витиеватую повесть: - Ещё трое подлетели, когда выяснилось, что денег у меня нет, и надо будет что-то делать с трупом. - Ох! – при слове «труп» миссис Уизли схватилась за сердце, а Джордж и Артур побледнели. Вредный Фред же выглядел как герой-триумфатор. В окровавленной одежде, он возлежал на подушках, укрытый одеялами, будто раненый рыцарь, вернувшийся с победой из кровопролитной битвы. - Идиот, - сорвалось с моих губ, и тут же четыре рыжих головы начали поворачиваться в сторону двери. Дабы не пускаться в объяснения и не отвечать на вопросы, о которых может вспомнить суетливая Молли или дотошный Джордж, я поспешила ретироваться. Из-за захлопнувшейся двери донёсся голос Фреда в деланно-презрительной манере: - Никакого уважения к раненным! - Болван, - прошипела я, заведомо зная, что он меня не услышит. Оставалось только вернуться в свою комнату, где уже мирно посапывали Джинни и Тонкс. Ещё бы! После такого беспокойства сон – то, что доктор прописал. Однако это только для нормальных людей. Не раздеваясь, я улеглась поверх покрывала и уставилась в потолок, изуродованный отвалившейся штукатуркой и безобразными грязно-жёлтыми разводами, оставшимися после прошедшего дождя, что просочился через дырявую крышу. С каким интересом я таращилась на этот отвратительный потолок! Как будто среди этих мерзких пятен скрылись иероглифы, зашифровавшее тайное послание, адресованное, разумеется, лично мне. В голове была целая путаница мыслей, но ещё больше в моей душе оказалось эмоций. Я – человек рациональный. Проверить, пощупать, потрогать, подсчитать, выверить и подтвердить путём доказательств. Вот что должно идти по жизни рядом с Гермионой Грейнджер. И когда что-то идёт не по плану, когда появляется нечто, не поддающееся тотальному контролю, я, как отлаженная машина, у которой забарахлил хоть один болтик, слетаю с катушек и начинаю сатанеть. Поэтому той ночью, лежа на неразобранной кровати и пялясь в потолок, каждой клеткой тела я ощущала, что меня буквально выворачивает наизнанку как от пережитых событий, так и от обуреваемых чувств. Зачем этот рыжий идиот пошёл в неизвестность?! Как же я испугалась, когда он закрыл свои бесстыжие глаза и отключился у меня на руках! А вдруг Молли не оказала бы ему своевременную помощь, и тогда… тогда… Я зажмурилась, не позволив себе представить то, что могло бы произойти. Ради чего? Ради чего этот идиот готов рисковать своей никчёмной жизнью?! Так бездумно и беспечно относиться к величайшему дару?! Ради чего?! Забывать о тех, для кого он – всё: о родителях, о брате-близнеце, об остальных братьях и о любящей сестре ради каких-то эфемерных, неоправданных целей! - Придурок несчастный! – сорвалось с губ в тишине и темноте. В сердцах я даже хлопнула себя ладонью по лбу. Вдруг на коже явственно почувствовалось странное ощущение липкости и прохлады. Я потёрла лоб, потом – свои руки, потом – посмотрела на ладони в свете фонарного столба, проникавшего через незанавешенное окно и… Едва не заорала. Кровь! На руках всё ещё оставалась Фредова кровь, которой он щедро оросил всех желающих, едва переступив порог «клоповника» Сириуса! Боже! Я подскочила на кровати, как ужаленная, и пулей помчалась в ванную. Там в течение десяти минут шла ожесточённая борьба с кровавыми пятнами, которые уже довольно сильно впитались в кожу, и намертво – в одежду. Футболка моя оказалась загубленной на корню, но сначала я решила избавиться от крови на себе, а уж потом - на шмотках. Всё-таки не очень приятно, когда у тебя на ладонях чья-то багровая жижа. Тем более, что ЭТИ пятна напоминали мне только о нескольких минутах беспредельного ужаса. Что могло быть страшнее? Я звала его… А он впервые за всё время мне не ответил. И не открыл глаз… Что может быть страшнее этой тишины? - Фух, - закрыв кран, я облокотилась двумя руками о раковину и облегчённо выдохнула, - и как только маньяки в фильмах так легко от крови отмываются. Это же ужас какой-то! Мда… - в тишине ванной мои слова гулко раздавались, с эхом отскакивая от болотно-зелёного, кое-где обвалившегося, кафеля и звучали откровенно странно. Быть может, это оттого, что я не привыкла вести душещипательные беседы с самой собой… Тем временем в коридоре послышались чьи-то шаги и удаляющиеся голоса. Молли и Артур Уизли! Они покинули своего ошалелого сына и возвращались в свою комнату. Может, и Джордж ушёл?! Да и что с того? Фред устал, пусть отдыхает, а я завтра наведаюсь к нему вместе с остальными. Так сказать, на общих правах. Да! Нечего выделять себя, ведь в произошедшем моей вины нисколечко нет! Да… Дверь в ванную приоткрылась настолько, чтобы в образовавшуюся щель могла пролезть моя лохматая башка. Посмотрев сначала налево, а потом – направо, я увидела супругов Уизли, держащихся за руки и сокрушённо беседующих о том, когда же всё-таки они успели просмотреть шило, так глубоко застрявшее в заду у двух своих сыновей, которые с лихвой воздали им за умников Перси, Чарли и Билла… Да и за рохлю Рона – тоже. Из комнаты, где оставили Фреда, слышались голоса. Стало быть, Джордж всё ещё там. Я состроила недовольную мину, но тут же себя одёрнула. Подумаешь! Там и там! Мне-то что! Сейчас вообще спать пойду! Только-только мысли в голове улеглись, дверь распахнулась, Джордж вышел в коридор, а потом обернулся и кинул: - Такими темпами ты скоро в Азкабан полезешь, если она попросит! Идиот! - Она не просила! – попытался было возразить Фред, но его брат и слушать не стал: одним махом захлопнул дверь и направился в свою комнату, откуда уже доносился заунывный храп Рона, чья психика на поверку оказалась крепче всех. Да и мне пора спать. Уже поздно. Или даже – рано. Наверняка сейчас часов пять утра. Пора бы и вздремнуть. Нечего тратить время и силы на рыжего клоуна, которому только и надо, чтобы все плясали вокруг него! Да! Пойду спать! - Чего это я там не просила, м?! – минуты не прошло, как я грозно нависала над болезным, уперев руки в бока, меча молнии из глаз прямиком в его лохматую макушку. - А подслушивать – нехорошо, - он, видимо, уже задремал, потому что смотрел на меня из-под светлых ресниц, при этом – не скрывал издевательской усмешки. - Нехорошо заявляться домой на грани жизни и смерти. А подслушивать – это вынужденная мера. Зато не надо утруждать тебя и просить рассказать всё с самого начала. - С чего ты взяла, что мы с Джорджем говорили именно о тебе, Мисс-Гермиона-Супер-Бюст? – и ухмылка стала ещё шире, а я почувствовала себя закипающим чайником. - Ну ты и наврал им всем! Тебе впору вместе с Бардом Биллем сказки строчить! Прибить бы тебя сейчас, чтобы не мучился! Всё равно одни проблемы от твоих… - А от твоей забывчивости их всё равно больше, - с этими словами он не без боли и усилий выудил из-под подушки спрятанный там… кулон. Тот самый, который Фред подарил мне в день, который мы провели вместе… Гуляя в Лондоне. Я, в общем-то, так и знала, что он направился в дремучую чащу после нашего разговора о забытом кулоне, я догадывалась, что там на него могли напасть волки или кто похуже… Но увидев этой злосчастную побрякушку в его ослабевшей руке, глядя на то, как он, бледный, исцарапанный и раненый, улыбается мне счастливой улыбкой призрака, которого выдрали буквально с того света, я не выдержала... - Дурак! Ненавижу тебя, идиот несчастный! Как можно быть таким придурком безответственным! – если бы он был менее измотанным, разумеется, мне не удалось бы отказать себе в желании надавать мистеру сыщику пару тумаков. Но вместо этого я выругалась и в бессилии рухнула на колени возле его кровати, закрыв лицо руками, чтобы он не видел попыток сдержать слёзы… И чтобы не наболтать в порыве эмоций лишнего… Совсем-совсем лишнего. - Дай сюда уже! – оправившись, я резко выбросила вперёд руку, чтобы выхватить кулон из его пальцев, как вдруг Фред с завидным проворством припрятал побрякушку под матрац. - Я тебе всеку сейчас! - Ох, вот я всегда говорил. Что тебе следует как можно меньше общаться с Роном. Что это значит ваше вульгарное «всеку», мисс?! – он так натурально возмутился, состроив из себя интеллигента, что я аж зубами от злости заскрежетала. - Фред. Уизли. Отдай немедленно мой кулон! - С чего это ты взяла, что он твой? Ты его проворонила. И это после того, как я-таки раскошелился, чтобы с трепетом преподнести… - Раскошелился?! Он же пару пенни стоил, что ты несёшь?! - А может я его потом Анджелине подарил бы? От себя оторвал! – Фред говорил со своим обычным лицом, благодаря которому невозможно было понять, издевается он над собеседником или нет. - Вот и дари его Анджелине! – с этими словами я собралась было встать и гордо уйти, как вдруг его рука легла мне на плечо и ловко усадила назад, на пол. - Нет, ну, я конечно мог бы его тебе отдать… За что-нибудь, - Уизли хитро улыбнулся. - Ты с меня деньги брать будешь, бессовестная твоя расцарапанная рожа?! Это даже для такого болвана, как ты – слишком! - Да не деньги! Фи! Материальные ценности! Мне кажется, что вы можете предложить что-то намно-ого более ценное, м? Мисс-Гермиона-Супер-Бюст… - Ты дурак? – да-да, ругаться нехорошо, и, может, рыжий клоун прав насчёт того, что общение с Роном дурно влияет на мой лексикон, но тогда все доводы и аргументы действительно с фантастической скоростью улетучились из моей головы. Я сидела и таращилась на Фреда как тупая овца, искренне не понимая, то ли это он тронулся умом из-за пережитого потрясения, то ли у меня наконец-то поехала крыша… - Послушай, мы с тобой уже давным-давно друг друга знаем. Я в курсе всех твоих причуд. Ты – в курсе всех моих. Мы лучшие друзья и всё такое, но мне нравится подшучивать над тобой, потому что когда ты злишься, ты симпатичнее, чем когда сгибаешься в три погибели над своими пыльными пергаментами и… - Всё сказал?! - Нет ещё, ты прервала меня. Так вот, я подумал, ну, зачем мне просто так возвращать кулон тебе – человеку, который, собственно, почти каждый день треплет мне нервы в школе, а ещё – умудряется портить жизнь на каникулах, и… Не перебивай, - погрозил пальцем он, заметив, что глаза мои стали занимать половину комнаты и вот-вот готовы были полопаться от возмущения. Затем Фред продолжил, - я вот видишь, чем рискнул ради тебя. Потому что повёлся на твои слёзы и решил, что кулон для тебя важен. Но я же не знал, какой ценой мне он достанется, правда? Правда. Поэтому имею право взимать своеобразную плату за свой труд. Тебе это ничего не будет стоить. Я попрошу – ты исполнишь. Всего-то. И кулон будет при тебе, и никто ни о чём не узнает: ты ведь сама слышала, КОГДА ПОДСЛУШИВАЛА, что все ведутся на моё непревзойдённое актёрское мастерство и умение травить байки. - Н-ну… – я наклонила голову набок и нервно подёрнула плечом. Не Драко Малфоя же он меня заставить убивать, в конце концов. Хотя, это, наверное, самое приятное поручение, которое мог бы доверить мне Фред Уизли. Зная его безбашенность…. И злопамятность… Я с ужасом вспомнила нашу перепалку на балу, потом – ещё одну перепалку, и ещё… Боже, сколько же поводов есть, чтобы хорошенько надо мной поиздеваться! - Так… Чего же тебе от меня надо-то? Надеюсь, никому не надо причинять вред? – с моих губ сорвался заговорщический шёпот, но в ту же секунду я с удивлением увидела, как в голубых глазах Фреда мелькнул странный огонёк, который уже был замечен мной раньше… Только вот где… Где я уже видела такой взгляд? На балу? Вряд ли… Может, во время прогулки в Лондоне? Не-ет, тогда точно не было ничего подобного. Где же?! - Наоборот. Ты сделаешь то, что, в общем-то делать легко и приятно, - однако, чем дольше он говорил, тем сильнее моё горло сжимали тиски ужаса. Господи, да чего же ему от меня надо-то! Будь он неладен, этот треклятый кулон! - Да говори ты уже! – я рассекла ладонью воздух в решительном жесте, как до слуха донёсся его голос, озвучивший просьбу. Если бы Фред не лежал прямиком возле меня, если бы мы не были так близко, что слышали дыхание друг друга, если бы я не видела его так ясно, как тогда – ни за что бы не поверила, что это произнёс он. Тем не менее, всё оказалось правдой. И в полумраке тихой комнаты прозвучало: - Я целовал тебя однажды. Теперь твоя очередь, если хочешь получить назад свой кулон. Ты должна мне поцелуй, Мисс-Гермиона-Супер-Бюст.