Это было в Китае

第二章

      Я самозабвенно рылся в огромном ворохе одежды, разбросанной по всей комнате, уже добрых три часа пытаясь собрать чемодан в дорогу. Дело для меня это крайне непростое, потому что фильтры исправно работать не хотят, и как следствие я с собой тупо всё подряд собираю. Но я с этим стоически справился, заодно провёл и детальную инвентаризацию всего имущества, часть повыбрасывав, а закончилась вся эта кошмарная ревизия только в начале второго ночи. Уставший и до жути недовольный, я, широко зевая с риском вывихнуть челюсть, кое-как притаранил большой и, самое главное, один чемодан в коридор, после чего блаженно растянулся на широкой мягкой кровати и мгновенно вырубился, как от удара промеж глаз.       Утром я, естественно, был сонным, блуждающим по квартире нервом. Всё услужливо валилось из моих рук, я запнулся в коридоре об свою собаку, сгоряча злобно наругал её за путание под ногами, после чего минут десять на коленях слёзно извинялся перед ней за свою грубость, потом ещё больно порезался, пока брился, задумался и нечаянно вылил на себя почти полкружки кофе, а времени до выхода из дома оставалось уже катастрофически мало, что тоже не добавляло отметок моему и так раздражённому настроению.       Вдобавок я в недавней суете совсем забыл заправить машину, потому и ехать к родителям пришлось по-быстрому на такси. И так вот, уже сидя в авто и монотонно поглаживая отрывисто и часто дышащую Неру за светленьким ушком, я мысленно погрузился в свои лёгкие мечтания о предстоящем путешествии, отчего по коже пробегал едва заметный мороз, приносящий большей частью приятные ощущения. Хоть мой китайский и не настолько хорош, как хотелось бы, но, думаю, его вполне достаточно, чтобы выжить в городе незнакомой страны и не сдохнуть с голода, пусть я в этом ещё и не совсем уверен, учитывая мои утренние подвиги.       Попрощавшись с родителями и передав им на попечительство свою милую собачку, я, едва не зарыдав при прощании с самыми любимыми, с тяжёлым сердцем отправился в аэропорт, где, как всегда, было до безобразия много народу: все куда-то спешили, обнимали своих близких перед вылетом или, наоборот, после приземления; недалеко от огромного табло я краем глаза заметил и какого-то парня, нервно сжимающего пальцами одну-единственную красную розу, постоянно оглядывающегося и выискивающего кого-то взглядом, и я, тепло улыбнувшись своим мыслям, с лёгкой завистью сделал вывод, что, скорее всего, он встречает любимую девушку.       В этот момент я почему-то опять вспомнил про свою бывшую, Алисию, с которой у меня что-то совсем ничего не сложилось, хоть и казалось, что я в неё был всегда по уши влюблён. И сходились мы уже два раза.. Или три. А вообще я заметил, что в отношениях мне почему-то систематически не везёт. Каждый раз, как последний, мне сносит крышу, а в итоге я имею только помойку на месте некогда нормальных своих чувств. От этого мне и было часто стрёмно, хотя к каждой своей избраннице я максимально серьёзно подходил, но это как-то не особо и задерживало их рядом со мной. Наверное, всё из-за моей нездоровой ревности.       Вскоре я, нервно взяв себя в руки, ловко выбросил гнетущие мысли из головы и, улыбнувшись, попытался найти среди этой огромной толпы мистера Уайта и нашу группу, которые, что странно, кстати, очень даже быстро обнаружились. Поэтому, подхватив свой немаленький чемодан за ручку, я покатил его за собой и снова вдруг оглянулся на того парня с цветком, чтобы хотя бы полюбоваться, как пройдёт трепетная встреча любящих друг друга людей, если застану.       Ага, мечтай.. Я лишь оторопело отвесил челюсть и ошеломлённо вылупил от увиденного глаза: тот самый парень подарил цветок другому, мать его, парню, который, просто бросив все свои обмотанные плёнкой пожитки, с необъяснимо счастливой рожей повис у него на шее! Ошарашенно хлопая ресницами и кое-как закрыв свой охеревший рот, я шумно сглотнул кирпич, застрявший в горле, и, морщась, поспешил от них отвернуться, чтобы не видели глаза мои этого безобразия.       Никогда не понимал такой фигни.. Как так вообще можно — любить парня, когда парнем являешься и ты?! Дурость. Им девок, что ли, мало? Что плохого в классике отношений? Зачем? Это же как-то так стыдно и дико ненормально.. А что они родителям сказали? Друзьям? Или они такие же все? Это просто пипец. Я как бы всё понимаю, свободная страна, и всё такое, но..       Стив там уже вовсю общался с какими-то парнями, бесконечно жестикулировал и заливисто хохотал, а хмурого меня он соизволил заметить только тогда, когда я, уже изрядно успокоившийся после наблюдаемой картины, подошёл к ним и дружелюбно поздоровался.       — О-о, а вот и мой лучший друг Билл! — с тем же щедро источаемым энтузиазмом представил меня он и, не особо скупясь на силы, хлопнул по плечу так, что я даже слегка подскочил на месте. — Главный виновник нашего с ним путешествия!       — Привет! Я — Майк, а это — Дэйв и Люк, — глядя на меня, радостно проговорил темноволосый улыбающийся сразу от уха до уха парень и быстро указал на рядом стоящих ребят.       Я лишь приветственно кивнул им с лёгкой улыбкой, при этом в отместку пихнув и своего друга. Как это я да не дам сдачи?       — А вон и Том идёт! — вдруг воскликнул оживлённый блондин, которого, кажется, именовали Дэйвом.       Все синхронно оглянулись на вышеназванного Тома, которого я тут же узнал в мельтешащей толпе, и улыбка медленно, но верно ретировалась с моего лица.       Через его плечо была перекинута лишь лёгкая спортивная сумка, и я хмыкнул, переводя косой, сравнивающий взгляд на свой мощный прицеп на колёсах, на который я удобно опирался задницей. Ну, на нём зато можно сидеть! Нахмурившись, на всякий случай я занял оборонительную позицию. Сразу же меня охватили будто бы колючие воспоминания о том, как я вчера по своей грёбаной дурости опять чуть не попал на бабки, когда выбил из руки этого зажравшегося дегенерата телефон, стоящий, наверно, как тачка мистера Уайта с двойной доплатой. А ведь такой тип, как этот, тоже вполне может впаять мне кругленькую сумму ни за что, так что лишний раз, пожалуй, лучше не буду свой рот разевать, надо выяснить сначала, что да как.       — Дарова, — улыбнулся он, когда подошёл к нам. Скорее, даже не улыбнулся, а оскалился, как бешеный шакал, или это я только просто привык в нём видеть исключительно чудовище.       Изобразив на лице самый умиротворенный и безразличный вид, я молча посмотрел на часы, отмечая про себя, что до вылета оставалось ещё целых полтора часа, а Уайт, как по мне, собрал нас что-то рановато. Может, потом ещё в дьютик успеть завалиться на обратке? Если, конечно, бабосы останутся..       — Билл! — вдруг крикнула Джессика, девушка с наших курсов, с которой я всегда очень даже хорошо ладил, и живо помахала мне рукой, призывая к их компании.       Ещё раз недоверчиво поглядев на каждого из новых знакомых, встретившись взглядом только с восторженным Майком, я с прищуром покосился и на прибывшего последним брюнета. Скорее всего, если он всё-таки начнёт припоминать вчерашний день, то тут мне уже трудно будет сдержаться, чтобы не вмазать ему по хамской роже, но я всё же могу пообещать, хотя бы себе самому, попытаться этого не делать. Хоть я и нечаянно его толкнул, но унижаться перед ним я ни в коем разе не собирался. Да я бы поднял этот чёртов мобильник, если б его владельцем был не этот самовлюблённый, эгоистичный козёл, а нормальный человек. Здесь исключительно дело принципа.       Вообще он на меня даже и не взглянул, просто стал о чём-то апатично и надменно говорить с Люком, а Стив, как назло, вклинился в их разговор и увлечённо присоединился к обсуждению. Ещё раз недовольно хмыкнув, я крепко сжал пальцами ручку чемодана и поспешно направился в сторону девушек, лица которых тут же осветились заинтересованными улыбками при моём появлении.       Среди них я знал только Джессику. Кардинально отличающиеся по своим внешним характеристикам дамы называли свои имена и даже дружеские прозвища, которыми, видимо, хотели сразу же расположить меня к себе, вот только я запомнить столько новой информации своей дебильной памятью не мог бы и при всём желании. Да и большая часть из этих девушек как-то совершенно не вписывалась в критерии моего вкуса: либо слишком просто, либо вообще перебор. Ещё одна была на фоне других высокой и полноватой, поэтому я эту великаншу как вариант рассматривать тоже не стал, и милыми мне казались пока что лишь Джессика и Сара.       За разговорами время пошло куда быстрее, и вскоре мистер Уайт, оповестив нас о том, что пришли все тридцать четыре студента, повёл свой разношёрстный выводок проходить регистрацию.       — Ну, жди меня, легендарный Китай. Скоро встретимся!       Так около восьми часов я, слегка зевая, уже поднимался по трапу на самолёт, который и унесёт нас из тёплой Америки в новую, незнакомую, полную невероятных тайн страну. В руках я нёс лишь небольшую сумку, в которой собрал самую необходимую мелочёвку, документы, деньги и телефон, а ветер нагло растрёпывал мою утреннюю, с трудом намученную дрожащими, словно с похмелья, пальцами укладку, вытаскивая легко сдавшиеся ему короткие пряди на лицо. Я уже мечтал поскорее оказаться в самолёте и занять наконец своё место, чтобы за лишние секунды промедления окончательно не превратиться в чудище, а Стив шёл прямо позади меня и вполголоса переговаривался о чём-то с Майком.       — Да нет! Ты чё! — вдруг громко и удивлённо возразил ему Браун, и я заинтересованно оглянулся на них. Стив был неподдельно удивлённым, а хмурый Майк резко трансформировал своё лицо в широко улыбающееся, только ему стоило увидеть меня.       — Давайте уже резче, чё вы, как бараны, еле тащитесь?! — громогласно пронёсся пропитанный желчью возглас за спинами парней, и вскоре я увидел пышущего недовольством Тома, который смотрел в упор на меня, надменно скривив губы.       Ветер заунывно гудел в ушах, и я даже на долю секунды удивился, как же громко надо было проорать, чтобы мы могли его слова так чётко расслышать. Показав ему красноречиво оттопыренный средний палец, я продолжил подниматься по трапу вверх, чтобы не задерживать тех, кто шёл позади меня помимо этого чмыря. А всё моё лёгкое, воздушное настроение сразу улетучилось, словно его унесло этим самым ветром, и теперь оно норовило стать тяжелее булыжника, если я не буду держать себя в руках.       Уже в салоне самолёта, предварительно, конечно, отмерев и перестав нагло пялиться на офигенную стюардессу на входе, я отыскал-таки своё место и буквально взвизгнул от восторга: мне выпал потрясающий шанс любоваться видом на землю из иллюминатора! И что, что я уже и так перелопатил глазами свой посадочный талон вдоль и поперёк в зале ожидания, ещё тогда зная, где я сижу.. Радость вновь наполнила меня как будто до краёв, и я, довольный по самое не могу, уселся на своё чудесное кресло и блаженно прикрыл глаза, волнительно сжимая пальцами ручную кладь, лежащую на коленях. Людей становилось всё больше и больше, они тоже рассаживались согласно указанным в талонах номерам, убирали наверх свои сумки, переговаривались, общались, знакомились. Слышался также грозный и до тошноты командный голос мистера Уайта, который требовал не меняться ни с кем местами, и что якобы ничего ужасного с нами не случится, пока мы немного посидим далеко от тех, с кем всегда общаемся. И это внезапное объявление, если честно, вызывало во мне двоякие ощущения. Это типа для того, чтобы трупы в случае чего опознать потом было проще? Пункт назначения? Нет?       — Ну охуеть теперь, — раздался рядом со мной низкий, словно ядовитый голос, и я невольно открыл глаза, тут же сталкиваясь с колючим взглядом уже знакомого мне уёбка с косами на голове.       Тот так и стоял в проходе и, в своей брезгливой манере скорчив губы, всё ещё с явной надеждой на лучшее сверялся с номером места в посадочном талоне.       «Он чё, со мной будет сидеть?!».       При этой крайне неутешительной мысли я открыл в остолбенелом оцепенении рот и тут же нахмурился, резко отворачиваясь от него к окну. «Давай, проваливай отсюда, грёбаный козёл!», мысленно повторял я, словно мантру, чувствуя, как в груди всё болезненно сжало от неприязни и волнения, но уже в следующий миг я крепко решил, что ни за что не променяю своё идеальное место на что-то там ещё только лишь из-за неприятного соседа! Пусть катится сам!       Вопреки моим ожиданиям, парень не отправился на разборки с Уайтом, чтобы куда-либо подальше свалить или выселить меня, поскольку было очевидно, что моё соседство его тоже не особо так прельщает, да и он это даже как-то и не скрывал. Он просто с гулким ударом грохнулся на сиденье через одно от меня и достал из безразмерного кармана джинсов свой дорогущий, как жопа Дженнифер Лопес, телефон. На тот я тут же невольно скосил взгляд, как бы проверяя, есть там трещина на половину экрана, за которую меня обдерут как липку и надерут в дополнение к этому ещё и задницу, или всё-таки нет.       К моему неизречённому облегчению, серый смартфон был идеально целым, и я невольно выдохнул с приятным чувством лёгкости, от которого в груди расцвёл целый букет нежных ромашек, ведь иначе мне пришлось бы ещё новый ему покупать за огромное состояние, коего у меня тупо нет.       Я, кстати, думал об этом уже дома, когда непонятное бешенство на него прошло, и я проанализировал случившееся уже более-менее трезво, а потом даже немного переживал из-за возможных затрат. Я даже в ужасе представил, что придётся продать почки. Так как одной-то мне сроду не хватит на покрытие этих расходов.. Теперь я всё равно побаиваюсь наступать на те очень больно ударяющие в лоб и по кошельку грабли, на которые я почти год назад «очень удачно» напоролся.       Парень с чёрными брейдами, перетянувшими всю его бестолковую башку, к моей искренней радости, сидел молча и, затолкав наушники в уши, широко расставил ноги, откинувшись на удобную спинку. По себе же знаю, как с таким ростом трудно вмещаться в таких вот местах.. А я сам тем временем продолжал искоса смотреть на него и на большой серебристый телефон в его руках, чтобы убедиться в целостности оного наверняка и спать потом спокойно. Как вдруг это от жира бесящееся чудовище заговорило своим излюбленным резковатым тоном:       — Чё ты на меня так пялишься? — так ко мне и не повернувшись, он вздёрнул уголок губ в самодовольной ухмылке и прикрыл глаза, слегка покачивая головой в такт музыке, а я сразу дёрганно встрепенулся, в негодовании безумно пожалев, что так глупо спалился.       — Да срал я на тебя! — не раздумывая особо, огрызнулся я в ответ и отвернулся от противного типа, из-за которого кровь в моих жилах начинала буквально бурлить.       Этот ушлёпок меня ужасно бесит! Я вижу его всего в третий раз в жизни, но эта внезапная неприязнь, казалось, просто душила меня изнутри.       — А я смотрю, ты борзый, — он обжёг меня своим ледяным взглядом, небрежно выдернув один наушник из своего пробитого тоннелем уха. Господи, у него тоннели! Как омерзительно.. — И я жду извинений, — уверенно и строго отчеканил он, а я недоумённо хмыкнул, вскинув брови в откровенном афиге.       Ответить я не успел, как вдруг к нам подошёл какой-то парень и стал нагло протискиваться мимо широко расставленных ног брейдастого. Я всё молчал, пока тот шатен усаживался на всё ещё пустующее кресло между нами, и потом он, улыбаясь во все зубы, обратился к Тому:       — Ну чё, Фостер, оторвёмся на практике по полной? — голос этого незнакомца был радостным и таким воодушевлённым, но его вполне могущий сойти за риторический вопрос так и остался без ответа: упомянутый Фостер лишь продолжал выжидающе и очень недобро зырить на меня с вероятным намерением прожечь во мне пылающую дырку своими наглыми глазами.       — Ты там, блядь, оглох, или чё?! — ужасающе повысив голос, он чуть наклонился корпусом вперёд, чтобы ему не загораживал обзор новоприбывший сосед, и с яростным видом вновь уставился на меня.       Вот чёрт.. Сейчас как не сдержусь и познакомлю его нахальную рожу со своим кулаком!       — Перед такими чмырями, как ты, я никогда не извиняюсь! — выплёскивая ответную порцию неприязни, уверенно выплюнул я и, медленно выдохнув и снова вдохнув, надменно и нарочито заинтересованно уставился на небольшой монитор, на котором на повторе гонялся какой-то видеоролик, но я в своём взвинченном состоянии даже не понимал толком, что там вообще показывали.       — Вот как, значит, — угрожающе изрёк брюнет и, резко потянувшись в мою сторону, почти даже схватил за футболку, как вдруг парень, сидящий между нами, инстинктивно дёрнулся и вовремя загородил меня собой.       — Воу-воу, Том, чё это на тебя нашло? Эй, — перехватывая его загребущие клешни, удивился он, и гондон, свирепо прищурившись, опять попытался испепелить меня, да и его, своим молчаливым, убийственным взглядом.       «Да я гляжу, наши чувства взаимны», при этой спонтанной мысли я невольно усмехнулся и, обнажая зубы, из-за своего живого щита нахально уставился на его недовольное брехало в ответ. Вечно злой, неуравновешенный, психованный, ненавидящий всё живое, кроме самого себя, и я ненавижу таких! Деньги есть, значит, можно по головам ходить?! А вот хуй!       — Ты ещё допрыгаешься, сучонок, — фыркнул он, шумно дыша через нос, и всё же откинулся на своё сиденье спиной, дёрганно заталкивая второй наушник в ухо и пока что теряя к моей персоне всякий интерес. При этом он излучал просто нереально яркие волны негатива и зла во все стороны, и ими такими темпами вполне мог наполниться весь салон нашего огромного самолёта.       Однако ж в любом случае извиниться перед ним за вчерашнее у меня явно язык не поворачивался. Возможно, я должен был это сделать, если смотреть объективно, но.. в этом случае я просто признаю перед этой сволочью своё поражение, чего допускать ни в коем разе нельзя! Нет, теперь и правда придётся воевать до победного конца, чего бы мне это ни стоило.       В принципе, мы могли как-то обойти эту глупую ругань путём тех же извинений с моей стороны ещё вчера, но я же упёртый и гордый. Огрызаются в мой адрес — я, естественно, отвечаю тем же. И если вспомнить изречение Конфуция о том, что не нужно делать другому того, чего не желаешь себе, то этот Том явно нарывается на ответные грубости. Вот и пусть получает этот бумеранг обратно прямо в свой лобешник!       Вскоре раздался приятный женский голос, призывающий пристегнуть ремни безопасности, разобраться, как надо, со своими спинками кресел и столиками и пожелавший всем пассажирам приятного полета, и я, натянуто улыбнувшись и напоследок в мыслях посоветовав твари удавиться на том же ремне, всё же постарался выбросить из головы недавнюю разборку. Ведь впереди же ещё столько интересного и увлекательного, меня ожидает целое море впечатлений, я в этом просто не сомневаюсь!       Ещё раз скосив взгляд на незнакомого парня, сидящего между мной и чмом, словно последний рубеж обороны, я поймал на себе его подозрительный и непонимающий взгляд, который иногда перемещался и в сторону Фостера. Любопытство — вещь такая, но это определённо не его дело, что мы могли не поделить в самом начале этого долгого пути.