The Hunger Games: Frozen Fire

- А мне что делать? – кричу вдогонку удаляющемуся ментору. - Тобой Эффи займется! – кричит Хеймитч, уже скрывшись из виду. Действительно, Эффи мчит ко мне на всех парах, схватив меня за руку, тащит за собой в гостиную. Расписание таково: четыре часа мной занимается Эффи, после чего мы с Челси меняемся, и потом она занимается с Эффи, а меня инструктирует Хеймитч. Казалось бы, чему меня может научить Эффи? Но, оказалось, есть чему. Для начала Эффи заставляет меня переодеться в ужасно неудобный костюм, который весит килограммов 30, потому как расшит множеством драгоценных камней и металлов, кожаные туфли на размер малы, от чего ужасно жмут. Эффи не унимается и заставляет меня беспрерывно улыбаться. Следующие четыре часа капитолийка учит меня как нужно держать свою осанку, как ходить, улыбаться, жестикулировать, сыпать комплиментами и прочим манерам. К обеду мне кажется, что мои щеки отвалятся: я не привык в принципе улыбаться, а тут четыре часа я скалился как шакал. - Ну, я сделала, что могла, - подытоживает Эффи. - Остальное зависит уже от тебя. Не забывай, Гарри, ты должен их очаровать! - Вы считаете, у меня получится? - Да, если ты не будешь таким угрюмым как всегда. – Эффи подходит ко мне и касается ладонью моей щеки. - У тебя есть красота, но ее не достаточно! Будь любезным и обворожительным, улыбайся. Люди чувствуют фальшь. - Вот именно! Я не могу быть искренним. - Представь, что говоришь с друзьями. - С друзьями? – я прихожу в недоумение, - хороши друзья, делающие ставки на мою жизнь. - Ну, - Эффи пожимает плечами, - тогда претворись. Я же тебе улыбаюсь, хотя, ты невыносимый грубиян. - Да, искренности этой улыбке не занимать, - фыркаю я. – Пойду поем. Я снимаю с себя ужасно-давящие туфли, галстук-бабочку, скидываю с себя тяжеленный пиджак и направляюсь в столовую. Там меня уже поджидает Хеймитч и Челси. Выглядят они довольно удовлетворенно. Ну, еще бы! Сукин сын, кажется, ментор уже определился с фаворитом, и это точно не я. - Глядите-ка, явился! – усмехается Хеймитч. После обеда мы с Хеймитчем направляемся в гостиную. Ментор садится в кресло и озадачено смотрит на меня, и чем больше времени проходит, тем сильнее мужчина хмурится. - Что не так? – не выдерживаю я. - Да вот понять не могу, что с тобой делать. Выглядишь ты как миловидная принцесса с хмурым личиком, но как только рот откроешь, хочется тебя на месте прибить. Вот и думаю, кем же тебя на интервью представить: дерзким героем кидающим вызов, обольстительным ловеласом или может быть романтической натурой с ранимой душой? - Чего? – недоумеваю я. - Вот и я думаю – чего? Ты можешь быть не таким грубым, какой ты есть? - Не знаю, не пробовал. – Резко отрезаю я. - Видимо не можешь. Ладно, я тебе сейчас задам пару вопросов, а ты постарайся быть максимально обходительным и что самое главное – искренним. - Я не собираюсь откровенничать перед капитолийцами! - Придется! Итак, Стайлс, представь, что я публика, восхити меня. - Ладно. Следующий час Хеймитч задает мне вопросы, исполняя роль ведущего, я стараюсь быть максимально любезным с ним, хотя, по всей видимости, мне это не удается. Ментор то и дело закатывает глаза к потолку и морщит нос. - Достаточно! – не выдерживает ментор. - Я уже час над тобой бьюсь, а ты даже стараться не хочешь. Я задал тебе кучу вопросов и узнал о тебе, ровным счетом, ничего! - Я же говорил, что не собираюсь ни с кем откровенничать. - Тогда ври! - Врать? Я не так долго нахожусь в Капитолии, чтобы научится искусно лгать, как делают все здесь. - Хорошо, попробуем что-нибудь другое. Представь, что я шикарная красотка, о которой ты только мог мечтать, обольсти меня. - Ты издеваешься? - Да! – Ментор задумывается. - Ладно, попробуй притвориться, эдаким простачком, своим парнем, который приходит в восторг от всего увиденного здесь. Твоя задача сейчас изобразить из себя парня простого, как двери, понял? Следующие часы проходят в муках, у меня уже больше нет сил притворяться тем, кем я не являюсь, отвечать на все эти дурацкие вопросы, любезничать с человеком, который меня раздражает. - Так, кудряш, я сдаюсь! Завтра на интервью просто отвечай на вопросы и старайся не смотреть на публику, иначе кого-нибудь пронзишь своим враждебным взглядом. - Как будет вести себя Челси? – уже в дверях спрашиваю я. - Как милая девчушка, у нее нет таких проблем с общением, как у тебя. Она очень обаятельная. - Кто бы сомневался, - раздраженно отвечаю я, скорее самому себе, чем Хеймитчу. Вечером я ужинаю у себя в комнате. Не смотря на то, что капитолийские повара готовят невероятно вкусно, в этот вечер, вся еда мне кажется безвкусной. Я долго не могу уснуть, из-за чего мечусь из одного угла комнаты в другой. Останавливаюсь перед зеркалом, внимательно всматриваюсь в свое лицо, и у меня возникает ощущение, что на меня смотрит совсем чужой парень, да кто угодно, только не я. Вглядываюсь в зеленные глаза, они кажутся какими-то отстраненными, безразличными. - Куда же ты подевался, Стайлс? - обращаюсь к самому себе, все еще вглядываясь в незнакомое мне отражение. - Где ты, когда ты мне нужен? Утром вокруг меня кружит группа подготовки. Уроки Эффи и Хеймитча позади. Этот день принадлежит Цинне. Он моя последняя надежда. Возможно, ему удастся сделать меня настолько неотразимым, что никому дела не будет до моих слов и манер. Группа работает со мной до самого вечера: мою кожу превращают в блестящий атлас, волосы в этот раз не заплетают, оставляют распущенными, при этом, покрывая их тонной закрепляющего лака, разрисовывают мне руки с тыльной стороны ладони, замысловатыми узорами. На лицо наносят слой светлого крема, стирая все мои черты, и рисуют их заново. Наконец, покрывают все тело порошком, и я сияю словно окутанный золотой пыльцой. Появляется Цинна, что-то неся в руках – вероятно, мой костюм, из-за чехла ничего не видно. - Подойди, - обращается ко мне стилист, я незамедлительно выполняю его просьбу. – Глаза закрой. Стилист и его помощники крутят меня из стороны в сторону, надевая на меня костюм. Ткань приятная телу, в ней не жарко. В этот момент чувствую себя куклой, которою решили принарядить. Пару минут на мне еще что-то одергивают и поправляют. Потом тишина. - Можно открыть глаза? – спрашиваю я. - Да, - отвечает Цинна. Создание, которое я вижу перед собой в огромном зеркале, явилось с другой планеты, там, где все настолько ослепительно сияют, что, должно быть, затмевают само солнце. Мой костюм – потрясающий! Шелковая черная рубашка расшитая серебряными нитями, синий пиджак, переливающийся всеми холодными оттенками, черный воротник и рукава, так же расшитые серебром, брюки идеально обтягивающие мои ноги в тон пиджаку, и конечно же, черные кожаные туфли моего размера, что радует, украшены серебряными пряжками и стальными носками. Создание, которым я сейчас явлюсь, не просто красивое или восхитительное, оно невероятное! Парень, который смотрит на меня из зеркала, точно не знает, что такое проблемы, голод или болезни. Он то явно всех покорил и уже давно. - Спасибо, Цинна. Огромное спасибо! – выдыхаю я. - Пройдись, - просит Цинна, я следую его просьбе. Мне очень удобно, пиджак не весит тонну и туфли мне в пору, в костюме я чувствую себя на все способным, непобедимым. Цинна сотворил нечто невероятное, нечто, что заставило почувствовать себя уверенно. - Значит, ты готов к интервью? – спрашивает меня стилист. - Не то чтобы, - отвечаю я. – Кажется, я не способен очаровать кого-либо. - Ты уже их очаровал. Они тебя полюбят, вот увидишь, стоит тебе только выйти на сцену и ты это почувствуешь. Все будут в восторге. - Хорошо бы, я не мастер светских бесед и любезным меня точно не назовешь. - Будь самим собой и ты удивишься своим возможностям. - Хеймитч говорит, если я буду собой, то настрою против себя всех жителей Капитолия, и спонсоров мне не видать. - Доверься мне, - отвечает мне Цинна, странно, но поверить ему на слово не составляет для меня никакого труда. – Я буду сидеть в первом ряду, если будешь в чем-то сомневаться или нервничать, посмотри на меня и представь, что говоришь с близким другом. - Спасибо! – не упускаю возможности поблагодарить стилиста еще раз. - Помни, они тебя уже любят, - спокойно говорит Цинна. – Оставайся собой, и все у тебя получится. У лифта мы встречаемся со всей группой Дистрикта-12. Порция и ее команда славно поработали: Челси выглядит, словно бриллиант, сверкает так, что даже глазам больно. На девушке длинное в пол платье расшитое алмазами и серебром, все это невероятно сочетается с ее серебряными волосами и глазами стального цвета. В такую девушку нельзя не влюбиться. Кто-кто, а она точно всех сегодня покорит. Челси настолько ослепительна, что я на время забываю о совей неприязни к ней. Когда лифт спускается вниз, другие трибуты уже всходят друг за другом на сцену и рассаживаются полукругом. Мое интервью будет последним, потому что девушки идут первыми. Как бы я хотел быть первым и поскорее со всем покончить! Нет, мне сначала предстоит увидеть, как остроумны, забавны, скромны, яростны и очаровательны все остальные. К тому же, пока до меня дойдет очередь, зрители устанут, как распорядители в прошлый раз. У самой сцены к нам сзади подходит Хеймитч и рычит: «Не забывайте, вы все еще пара друзей; ведите себя соответственно». Что? Друзья, я уже об этом и забыл. Что же, инстинкты берут надо мной вверх, и я не способен им сопротивляться. Глядя на Челси я готов притвориться кем угодно: другом, братом, любовником. Как же она восхитительна. И куда делись мои предрассудки? Сам себя бешу. Едва я ступаю на сцену, дыхание у меня учащается и кровь начинает стучать в висках. Несмотря на вечер, на Круглой площади светлее, чем летним днем. Для особо важных персон амфитеатром установлены кресла; весь первый ряд занимают стилисты. Камеры будут обращаться к ним всякий раз, когда толпа станет восторженно принимать результаты их труда. Большой балкон, на здании справа, занимают распорядители Игр. Почти все остальные балконы оккупировали телевизионщики. Площадь и примыкающие улицы битком забиты народом. В каждом доме и каждом общественном здании по стране работают телевизоры. Не забыт ни один житель Панема, и отключений электричества сегодня не будет. На сцену выскакивает Цезарь Фликерман - ведущий. Он берет интервью у трибутов уже больше сорока лет, а выглядит таким молодым, что даже жутко. Всегда одинаковое лицо, покрытое белым гримом. Одинаковая прическа, только волосы каждый раз нового цвета. Тот же костюм — темно-синий, усеянный тысячью крохотных лампочек, мерцающих будто звезды в полуночном небе. В этом году волосы Цезаря фиолетовые, веки и губы тоже. То еще зрелище, не для слабонервных, но если учитывать остальных жителей Капитолия, то Цезарь вполне, смахивает на человека. Ведущий, для разогрева публики, отпускает несколько шуточек, затем приступает к делу. На середину сцены к нему выходит девушка - трибут из дистрикта 1. Белокурая, высокая и грациозная, она уверенно отвечает на вопросы Цезаря, излучая жемчужную улыбку. Каждое интервью длится всего три минуты. По их истечении звенит звонок и следующий трибут поднимается с места. Надо сказать, Цезарь знает свое дело, он умеет показать любого трибута в лучшем свете. Ведущий одобрительно кивает, подбадривает робких, смеется над неуклюжими шутками и своей реакцией привлекает внимание даже к слабым ответам. Я сижу как на иголках, пока дистрикты сменяются один за другим. Первый, второй, третий, четвертый. Кажется, все знают, что им делать и как себя вести. Парень из дистрикта 4 выглядит самодовольно и напыщенно, с Цезарем говорит так, будто, они давно уже знакомы. Девушка из дистрикта 7 точно всех подкупила своим чувством юмора. Парень из десятого настолько велик и грозен, что, кажется, даже Цезарь его побаивается. Очередь доходит и до дистрикта 12, Челси уверенным шагом выходит к Цезарю. Все вокруг восхищенно выдыхают. Девушка затмила всех, кто был до нее на этой сцене. Мне тяжело это признавать, но спорить здесь бессмысленно. Половину разговора я пропускаю мимо ушей, любуясь изящной серебряной фигурой, невыносимо сияющей в свете прожекторов. К тому же, я следующий. Из моих мыслей меня вырывает вопрос Цезаря: - Уже второй год дистрикт – 12 нас приятно удивляет. Трибуты приезжающие оттуда не только ослепительно красивы, но еще и невероятно талантливы. В прошлом году Китнисс Эвердин набрала одиннадцать балов у распорядителей Игр, приехавший с тобой парень набрал десятку, но ты обошла их всех! Никто до тебя не набирал двенадцати баллов! Как тебе это удалось? - Посмотри на меня, Цезарь, и скажи, могла ли я набрать меньше? – усмехается девчонка. Отовсюду раздается одобрительный смех. Ведущий сам смеется так, будто, кто-то хочет защекотать его до смерти. - Милая, Челси, ну конечно нет! Но если серьезно, как ты этого добилась? Девушка задумчиво улыбается. - Пока сохраним это в секрете. - Пока? – искренне удивляется Цезарь. - По окончанию Игр, я обязательно раскрою эту тайну. - По окончанию Игр? Вот это настрой на победу! Мне нравится эта девушка! А есть ли еще что-нибудь, чтобы ты могла нам рассказать, пока еще есть время. - Скорее показать. - Показать? Что же, вперед! Девушка выходит чуть вперед и становится лицом к публике. Она замирает на пару секунд и вдруг яркая вспышка, ее платье покрывается серебряными языками пламени. Челси выглядит, словно ледяная скульптура, ярко отблескивающая на солнце. Невиданное зрелище заставляет толпу ахнуть. - Дамы и господа, Челси Фумеро, дистрикт 12! Звенит звонок, приходит моя очередь говорить с Цезарем. Я встаю с места и слегка покачиваясь, направляюсь к ведущему. Мужчина в знак приветствия пожимает мне руку. - Гарри, Гарри! Какой же ты великолепный! – восклицает ведущий. Я нервничаю, а потому ищу глазами Цинну. Мой взгляд встречается с взглядом стилиста, тот спокоен и одобрительно мне кивает, моя нервозность немного отступает. - Не такой, как вы, Цезарь! – Отвечаю я. - Какой галантный юноша! – все никак не нарадуется Фликерман. – Что же, Гарри, ни для кого не секрет, что прошлогоднюю пару трибутов из двенадцатого дистрикта связывает романтическая связь, и до меня дошли слухи, что вы с Челси являетесь хорошими друзьями, а может вы тоже больше, чем просто друзья? - Нельзя быть таким любопытным, Цезарь! – шутливо отмахиваюсь я. - О! Да как я посмотрю, ты такой же интриган, как и Челси! – Цезарь оглушительно хохочет. – Ну а теперь серьезно. Есть ли у такого парня девушка? - Как раз присматриваю ее здесь. – Снова перевожу ответ в шутку. - Я в восторге от этого парня! Ладно, Гарри, хочешь сохранить свои любовные интриги при себе, так и быть. Тогда давай поговорим непосредственно о твоей семье, есть ли у тебя братья, сестры? В груди неприятно сдавило сердце, в горле образовался ком, во рту пересохло. Не понимаю, почему этот вопрос вызвал такую реакцию. Знакомые, любимые лица возникают у меня перед глазами. - Есть, - сдавленным голосом отвечаю я. – И брат, и сестра. За то время, которое Луи прожил в нашей семье, я по праву могу назвать его братом, если не по крови, то по духу точно. - Младшие? – уже спокойно спрашивает меня Цезарь. - Старшие. - Они приходили проститься с тобой? - Да … - И что же они сказали тебе? - Сказали, что ждут меня и просили меня скорее возвращаться. - И ты им пообещал вернуться? - Пообещал. - И ты намерен сдержать обещание? - Я не вправе его нарушить … - Что же, Гарри, мы все будем наблюдать за тобой и верить в твою победу!