***
Злость и досада, горящие в сердце Данте, испарились, когда он получил ответ Эстеллы, такой сухой, будто они друг другу чужие. Остаток ночи юноша бродил по берегу. Итак, поездка в Верхний город потерпела фиаско. Эстелла не хочет с ним встречаться. Ну и пожалуйста! К чёрту любовь! Влюблённый человек одержим, не способен мыслить здраво. А он не хочет быть сумасшедшим, поэтому вернётся в «Лас Бестиас» и забудет Эстеллу. Как только на небосводе появились признаки рассвета, Данте оседлал Алмаза и пустился в дорогу. Янгус летала рядом, то пикируя к облакам, то опускаясь низко и цепляя когтями кусты. Данте добрался до «Лас Бестиас», загнав беднягу Алмаза так, что пот с него катился градом. Окна и двери в доме были распахнуты, шкуры и сапоги с забора убраны, а куры, утки, гуси и индюки, вечно бегающие по двору, заперты в сарае. На бревне сидел Клементе и лопал плод маракуйи, выплёвывая косточки себе под ноги. Глянув на Данте исподлобья, он не произнёс ни слова. Данте, так же молча, бросил не менее дружелюбный взгляд, снял с Алмаза седло и начал обливать коня водой, черпая её из бочки ковшом. — Зря возишься с лошадью, — подал голос Клем. — Лучше б шёл сам мыться да переодеваться. — Почему это? — К тебе сегодня невеста придёт. — Чего? — от неожиданности Данте вылил воду на себя. — Родители пригласили в гости Пию Лозану и её отца. — А я тут причём? — Хотят тебя свести с ней. Сам не знаешь что ль? — ЧЕГО? — Данте остервенело шмякнул ковшик в бочку, разбрызгав воду. — Кто их просил? Клем пожал плечами. — Можно подумать, ты не слышал, что мама хочет вас сосватать. — Но этого не хочу я! Я!!! Чёрта-с два! Если б знал, я бы сюда не вернулся! Лучше бы остался спать на улице!!! — в ярости Данте пнул рядом стоящее корыто. Оно отлетело в сторону. — Чего ты бесишься? Успокойся, — примирительно сказал Клементе. — Криками ничего не исправить. — Я НЕ ХОЧУ!!! — заорал Данте во всё горло. Клем едва успел заткнуть уши. — НЕ ХОЧУ ЖЕНИТЬСЯ НА ПИИ ЛОЗАНО И НИКТО МЕНЯ НЕ ЗАСТАВИТ!!! Я НЕ ВЕЩЬ!!! Я НЕ ПОЗВОЛЮ СОБОЙ РАСПОРЯЖАТЬСЯ!!! И Я НЕ БАРАН, ЧТОБЫ ЗА МЕНЯ РЕШАЛИ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ!!! Данте больше собой не владел: с волос летели искры, а пальцы дымились. Увидев это, Клементе подошёл и обнял его за плечи. — Успокойся, кому говорю! Если родители увидят твои штучки, у них будет шок. Тебя ж не заставляют идти к алтарю сейчас. Соседи придут лишь знакомиться. Но у Данте выступили слёзы обиды. Разумом он понимал: Клементе прав — ничего не случится, если он познакомится с этой Пией, но вероломство Каролины и Гаспара убивало наповал. Как так можно? Втихаря, за спиной, сводить его с девицей, которая ему не нужна. Ну что за люди? Пытаясь совладать с эмоциями, Данте зачерпнул воду из бочки и вылил ковшик себе на голову. — Значит, ужин? Ладно, — просипел он. — Я им устрою! Я сделаю так, что эта Пия Лозано сама отсюда сбежит! Он развернулся и, гремя шпорами, вошёл в дом.Глава 7. На перепутье
12 октября 2015 г. в 02:36
В честь возвращения Эстеллы Либертад накрыла праздничный ужин. Лупита (повариха) явно превзошла себя, и на столе красовались: гигантское сооружение из морепродуктов, асадо, бисквиты с фруктами, огромный тарт и вино.
Провозгласив тост и не скрывая радости, Арсиеро обнял Эстеллу, приподняв её за талию. Слушая рассказы внучки о Буэнос-Айресе, Берта промокала глаза платочком. Дядя Эстебан нервничал, хотя Хорхелины дома не было (следуя моде, она укатила в Палестину на Мёртвое море в надежде омолодиться в его водах). Даже Роксана вела себя благосклонно: не язвила и улыбалась дочери. И лишь Мисолина сидела с надутым видом.
Оказалось, жизнь ни во дворце, ни в Ферре де Кастильо не изменилась: те же беседы и люди, интриги и правила. Комитет Нравственности из-за ссоры с Роксаной и Амарилис был под угрозой распада. Теперь блюстительницы морали вели себя тише мышей, смирились даже с существованием района Богемы. И единственными яркими событиями этих лет стали: кончина падре Эберардо, следующий за ней приезд падре Антонио, а также расправа с городским пустырём.
«Позорное место» — так величал его Арсиеро — славилось своей историей. Некогда на нём стояла лачуга колдуна Брухо. Когда она сгорела, бывший алькальд Алсидес Альтанеро велел искать на пепелище золотые рудники. Но их не нашлось, а Алсидес ухитрился растратить на раскопки весь бюджет и влезть в долги, отписав по векселям даже собственный дом. Так он лишился полномочий и умер с расстройства.
Пустырь зарос редкой травой, мало-помалу превращаясь в свалку. Арсиеро это место давно плешь ело и, пару лет назад, он распорядился свалку ликвидировать, пустырь перекопать и засеять кукурузой — чтобы выгоду приносил. Но кукуруза на горелой земле росла плохо, а жители возмущались такому бесполезному решению, ведь был снесён и кабачок «Башмак» — пристанище для пьяниц, разбойников и беглых каторжников.
После ужина традиционно все перешли в гостиную. Урсула наливала чай, пока Арсиеро и Эстебан обсуждали новости:
— Ах, мон дьё, не верю, что Национальный Конвент решился на подобное! — элегантно закинув ногу на ногу, Эстебан курил сигару. — Отменить рабство! О, мэрд, это уму непостижимо!
— Закон об отмене рабства приняли в Париже, и отголоски уже катятся по всей Европе, а скоро они доберутся и до Америки, — отозвался Арсиеро, морща лоб. — И если волна дойдёт до нас, последствия страшно вообразить. Остаться без рабов… А кто же будет нам прислуживать? Неужто мы должны будем сами себе готовить или убирать в доме? Или нанимать работников за плату. Вздор какой! Даже батраки с эстансий работают за долги и еду. А мы будем лишены слуг, ведь кому-то приспичило уравнять их в правах!
— Я уверена, дорогой, этого не произойдёт, — вмешалась Роксана, яростно листая журнал мод. — Вся чернь останется там, где ей положено — в помойной яме. Сами подумайте, как можно уравнять их в правах? Кто мы, а кто они? Фи! На что они годны, кроме мытья полов и сбора урожая? Боже мой, хватит! Давайте сменим тему!
Мисолина укрылась в дальнем кресле, вооружившись иголкой для вышивания. Склонности к рукоделию у неё было ноль, но она убеждала всех — это её любимое занятие. Нынче писком моды среди девушек и дам считалось ничегонеделание, и здесь Мисолина преуспела. Как преуспела и в высокомерии. Недавно она уничтожила свою любимую куклу, Мисолину Вторую, решив: та чересчур красива, чтобы жить с ней в одном доме. Так, раздавив куклу каблуком, Мисолина с удовольствием сварила её останки в кипящем масле. И победно вывесила на дверь комнаты свой портрет, заказанный у местного художника, с надписью под ним: «Мисолина Единственная».
А бабушка опять удивила своей неугомонностью. Похоронив Гортензию, она не стала заводить ещё животных, найдя себя в выращивании кактусов. Теперь кактусы: большие и маленькие; круглые и плоские; растопыренные и бесформенные; напоминающие огромные свечи и совсем крошечные; с длинными иглами и полностью гладкие, Берта расставила по всему дому. И в спальню Эстеллы втиснула растение с ярко-малиновыми цветами и стеблями, похожими на верёвки. Эстелла кактусы не любила, но чтобы бабушку порадовать, водрузила её подарок на окно.
Сегодня, вместо чая, Берта ходила по гостиной, поливая и удобряя кактусы. Делала она это сама, не доверяя заботу о них ни Урсуле, ни Либертад. Роксана смотрела на новое безумство Берты скептически, называя её «маразматичкой». Эстелла же сочла: бабушке некуда девать энергию. Раньше её внимание забирала Гортензия, сейчас — кактусы.
Эстелла читала любовный роман, и переживания героини напомнили ей собственные. Скорее бы этот длинный-длинный день закончился! Мисолина, корчась от боли в исколотых иглой пальцах, вышивала носовой платок, бросая на Эстеллу взгляды и желая по лицу определить её мысли. А та, заметив внимание, показала сестре язык. Но девушку пугало, что Мисолина никому не доложила о драке. Ведь она ябеда; подлость и стукачество в ней заложены с колыбели. Поди что-то задумала.
Через два часа, лежа в кровати, Эстелла заснуть не могла — вращалась и вращалась, будто на простынь ей насыпали фасоль. Неведомая сила затягивала её в омут чувств к Данте, его хищных глаз-сапфиров. Неужели она влюбилась? Это та любовь, о которой она грезила! Вот что испытывают, когда влюбляются: блаженство, страх и счастье — всё одновременно!
Часы пробили пять утра, а Эстелла не смыкала глаз. Кутаясь в длинную ночную рубашку, она обнимала себя за колени и улыбалась темноте. Она влюблена! И почему раньше не поняла, что Данте предначертан ей судьбой? Ждала, воображала, мечтала, а ведь давно его встретила, своего принца из сказки. Он жил в её сердце с момента, когда она увидела его рисующим узоры на воде.
Вытянув руку, Эстелла нащупала графин на туалетном столике — хотела налить воды, — но тот был пуст. Делать нечего, придётся идти вниз. Девушка обулась, взяла свечу и вышла в коридор. Спустилась по лестнице, добралась до кухни и… застыла. Нет, в кухне не было приведений, но Эстелла не ожидала в четыре утра стать свидетельницей такой сцены. Дядя Эстебан, усадив Либертад на стол, жадно целовал её в губы. Та обвивала ногами его бёдра, ерошила на затылке волосы, шептала что-то бессвязное. И руки любовников блуждали по их телам в поисках украденного у судьбы счастья.
Поглощённые поцелуями, Эстеллу они не заметили. А девушка не знала что делать: убежать или спугнуть парочку. Но она хочет пить! Эстелла никогда не видела поцелуи воочию, лишь читала о них в книгах. Гадкий эпизод с Аароном не в счёт, она хотела забыть о нём. Но, может, ей было неприятно, потому что она не любила Аарона? А если бы её поцеловал Данте, вот так, в губы? Что бы она почувствовала? Разум затруднялся ответить, но сердце клялось: она бы испытала невероятное. От таких мыслей щёки Эстеллы залились румянцем. Решив обнаружить своё присутствие, она кашлянула. Либертад и Эстебан вздрогнули, мгновенно отпрянув друг от друга.
— Ах, сеньорита Эстелла, это вы! Вы нас напугали, — перевела дух Либертад.
— Я хочу пить, а у меня в комнате нет воды, — Эстелла зачерпнула графином воду из бочонка для питья. — Ну вот и всё, я ухожу.
— Но вы никому не скажете чего тут видели, правда? — с надеждой спросила Либертад.
— О чём ты, Либертад? Я ничего не видела. Я ужасно хочу спать, у меня слипаются глаза.
Хихикая, Эстелла вернулась в комнату, выпила прохладной воды и села на кровать, обнимая подушечку лебяжьего пуха. Ясно: она влюблена в Данте, как Либертад в дядю Эстебана. Но в её случае всё проще: у Данте нет ни жены, ни невесты.
Громкий стук привлёк внимание Эстеллы. Вскочив, она подбежала к окну и распахнула его. Смерчевым вихрем в комнату ворвалась чёрно-алая птица. Янгус! Птица Данте!
Сделав круг и бросив Эстелле записку, Янгус плюхнулась на туалетный столик, сбив крыльями пудреницы и склянки с духами. А Эстелла, осветив записку свечой, прочла:
«Эсте, я знаю, ты сердишься, но, пожалуйста, прости меня. Давай встретимся. Напиши ответ и отправь его с Янгус. Данте».
Встретиться? Он просит о свидании. Но только два дня прошло… Хочет ли она его увидеть? Конечно, но… теперь, когда она поняла, что влюблена, она умрёт со стыда. А Данте наверняка воспринимает её, как просто подругу. Нет-нет, она не будет вешаться ему на шею! Нельзя встречаться с Данте на эмоциях!
Сливаясь с темнотой, Янгус щёлкала клювом. Взяв перо и чернильницу, Эстелла вывела на обратной стороне записки Данте: «Я не приду». Отдав пергамент птице, выпустила её в окно.
До утра Эстелла не сомкнула глаз, размышляя, правильно ли сделала, ответив Данте отказом. Но если бы пошла на свидание, призналась бы ему в любви, как на духу. А она воспитанная сеньорита, аристократка, и не может вести себя, как плебейка. Даже Либертад не сразу закрутила с дядей. Их история продолжается много лет, но в активную фазу вступила недавно.
Эстелла знала это из писем бабушки. Либертад той нравилась, несмотря на тёмный цвет кожи. Но Берта ратовала не столько за Либертад, сколько против Хорхелины, которая (по её мнению) испортила жизнь Эстебану. Маленькой Эстелла не понимала, почему дядя не бросит Хорхелину и не женится на Либертад, но, повзрослев, многое увидела иначе. Развод исключён — церковь и общество не одобрят. Единственный способ избавиться от Хорхелины — овдоветь. Тогда Эстебан сможет развлекаться с кем угодно: со служанкой, с негритянкой, с проституткой — вдовца-мужчину за это не осудят. Если, конечно, он не объявит женщину с низким происхождением своей супругой, не приведёт её в дом, как хозяйку. Тогда дверь в приличное общество закроется для него — Комитет Нравственности сделает всё, чтобы его не принимали в знатных домах. Поэтому участь Либертад — любовница. Это единственная возможность хозяину и горничной быть вместе.
Но Эстелла видела и иной выход. Дядя мог бы увезти Либертад в другой город, в другое вице-королевство, на другой континент. Пусть и рискнув отлучением от местной церкви. Либертад бы с ним поехала. Но не бросит он уютную и сытую жизнь ради авантюры. И зачем женился на Хорхелине? Уж точно не по любви. А раз так, то и жаловаться дяде грех. Сам виноват.
Больше лежать Эстелла не могла и спустилась вниз. Поутру в доме царило сонное болото. Роксана и Мисолина никогда не вставали рано, нежась в кроватях или прихорашиваясь в будуарах, и являлись непосредственно к завтраку, а Арсиеро, сидя в большом кабинете, занимался документами.
В гостиной Эстелла обнаружила дядю Эстебана. Вид его, странно взъерошенный, девушку озадачил. Дядя всегда тщательно за собой следил, а сегодня он застегнул жилет не на те пуговицы и надел разные ботинки. Шальным взглядом пялясь в камин, дядя Эстебан пил виски.
— Доброе утро, дядя, — Эстелла сдержала смешок. Ясное дело, вчера у поцелуев было продолжение.
— А? Что? Ах, Эстелла, ма шери, доброе утро! Что-то вы рано сегодня… — выдавил он растерянно.
— Да, дядя, мне не спалось.
— Ммм…
Разговор явно не клеился, и Эстелла оставила дядю в покое. Она вошла в кухню, уже издали заслышав голос Берты:
— Лупита, чего ж ты тупая-то такая?! Прежде, чем резать листья кактуса, надо было вытащить из них иголки!
— П-простите, м-м-мадам, ну я же н-не з-з-знала! Я н-н-никогда н-не готовила ка-кактусы, — заикался гнусавый голосок.
— Дурища, вот ты кто!
— Здравствуйте, бабушка, — поприветствовала Эстелла.
— О, здравствуй дорогая! Чего-то ты рано сегодня.
— Так вышло. Наверное, это из-за впечатлений. Я же вернулась домой! А что вы делаете?
— Вот учу Лупиту готовить Нопалес Рейенос. Это мексиканское блюдо, вкусня-ятина!
— Д-да, — заныла Лупита — негритянка в белом фартуке. — Из к-кактуса к-колючего. У не-него иг-голки дли-длиннее м-моих п-пальцев. Я в-вся ис-исцарапалась. М-могли б-бы взять к-кактус, у к-которого н-нет к-колючек.
— Не умничай! — оборвала Берта. — Не все кактусы съедобны. А опунция ещё и вкусная. Прежде, чем резать кактус, надо было вытащить иголки, ты сама виновата! А блюдо — пальчики оближешь! Кстати, Эстельита, я хочу поговорить с тобой.
— О чём же, бабушка? — напряглась Эстелла. А вдруг Берта догадалась о Данте? К примеру, ночью увидела птицу…
— Давай-ка присядем. А ты, — повернулась она к Лупите. — Извлеки колючки, помой листья и нарежь тонкими пластинками.
— Д-да, м-мадам.
— Мне не нравятся ваши отношения с Мисолиной, — заставив внучку сесть у кухонного стола, Берта примостилась напротив. — Почему вы дерётесь, оскорбляете друг друга. А вчера ты её побила?
— Она заслужила! Она наговорила мне гадостей, бабушка!
— Но Мисолина утверждает, что это ты виновата.
— О, да, конечно! — закатила глаза Эстелла. — А когда я не была виновата? Она меня ненавидит и завидует мне, а я защищаюсь. Или, по-вашему, я должна терпеть? Мисолине кажется, что меня любят больше, чем её. Вот она и бесится, хотя это неправда. Мама никогда на неё не кричит и ставит её мне в пример. Мама меня любит меньше, чем её, но Мисолине всё мало. Она больна! У неё проблемы с головой!
— Зачем же так говорить о сестре, Эстельита? И это вместо того, чтобы понять её и наладить с ней отношения, — погрозила пальцем Берта. — Да, Мисолина капризна, но она хорошая. Просто она утончённая натура, вы разные, вот и не находите общий язык.
— Ах, она утончённая, а я, видимо, так, хабалка с улицы. Хотя это я училась в столице и умею вести себя в обществе ещё получше неё. И я не нападаю с оскорблениями, когда никто не слышит. И на людях не прикидываюсь ангелочком. Двуличная крыса, вот кто она! — выплюнула Эстелла. — У неё, что не слово, то яд. Я не собираюсь налаживать с ней отношения! Самое лучшее, что можно сделать, — держаться от неё подальше. Я думала, вы хотите сказать что-то интересное, бабушка. Про Мисолину я разговаривать не хочу. Она меня раздражает! Она меня достала! Терпеть её не могу!
Подхватив юбку, Эстелла выбежала из кухни. А бабушка переключилась на Лупиту.
— И ты чего застыла?
— Я в-всё с-сделала, м-мадам.
— Тогда клади листья кактуса в бульон и вари их! Занимайся делом, хватит шпионить!