Война сердец

      День Эстеллы начался плохо. За завтраком Роксана объявила, что к полудню пожалует граф Сезар де Пас Ардани, и велела принарядиться. Эстелла ушла к себе, выбрала скромное клетчатое платье с накладным воротничком. Но едва застегнула верхнюю пуговицу, как мать бесцеремонно ворвалась в комнату.       — Что это вы на себя напялили?       — Ну… мама, я подумала, что надо одеться поскромнее, — пролепетала Эстелла.       — Вам не следует думать! В вашей голове всё равно нет мозгов!       Открыв шкаф, Роксана изучила его содержимое. Выудила ядовито-розовое платье из громуара, очень открытое, с корсажем, усыпанным мелким шерлом.       — Наденьте это! — приказала она. — И накрасьте губы ярче, побольше румян, украшений. Вы должны поразить графа!       — Мама, но это бальное платье, — Эстелла вспомнила, как в школе Святой Терезы ей внушали: утренний и дневной наряды должны быть скромными, а обнажать плечи и грудь можно лишь после заката при свете канделябров. — Кто же днём ходит в вечернем туалете?       — Не сметь мне перечить! — рявкнула Роксана. — Граф не просто гость, он ваш будущий муж. Он любит эффектных женщин и глубокие декольте. Он не любит серых мышей. Вы должны показаться ему во всей красе, иначе останетесь без жениха.       «Хорошо бы», — угрюмо подумала Эстелла. Но деваться ей было некуда, и, когда Роксана ушла, она надела выбранный ею наряд. Это платье, купленное в Байресе, сидело на ней восхитительно, обнажая плечи, спину и часть груди. Хвост юбки, ниспадая водопадом, волочился по полу. Эстелла любила экстравагантные туалеты, чувствуя себя в них легко и уверенно, но в нормальности матери усомнилась. У Роксаны явно что-то с головой, она хочет продать дочь старому дегенерату, как породистую лошадь.       Скоро явилась Либертад с сообщением о прибытии жениха. Еле двигаясь из-за тяжести шлейфа, Эстелла спустилась вниз.       В гостиной уже собралась вся семья: Роксана вся в голубом и с жемчужным соутаром на шее; Мисолина в абрикосовом платье и с волосами, укрытыми сеточкой; и Арсиеро с Эстебаном, разодетые по последней английской моде: во фраках, жилетах и длинных кюлотах. Не было лишь Хорхелины — ссылаясь на мигрень, она отказалась участвовать в семейном мероприятии.       — Добро пожаловать, Ваше Сиятельство! — Роксана подала руку морщинистому человечку в жилете, натянутом на пузо, как на барабан. Его седые волосы были увязаны в хвостик, а кончик носа касался верхней губы. Старик приосанился, шаркая короткими ножками, и поцеловал Роксане запястье, пожал руки Арсиеро и Эстебану. Мисолина и Эстелла присели в поклоне. Стуча о паркет тростью, жених дотащился до канапе и вскоре попивал чай, полулёжа, как султан.       «Ну и развалина! — подумала Эстелла. — Куда ему жениться, он же еле ползает?».       Либертад принесла угощение: бисквиты, тартинки, корзиночки с кремом, пирожки с цукатами и вафли. Уходила, возвращалась, убирала грязные чашки и блюдца и ставила новые.       Уже через пятнадцать минут Эстелла захотела сбежать. Роксана расхваливала её, как товар на базаре. Граф де Пас Ардани произвёл на девушку впечатление неприятное. У него тряслись руки, и он постоянно причмокивал, не сводя с декольте Эстеллы крошечных серых глазок.       «Боже, пусть это скорее закончится! — молила про себя девушка. — Хоть бы он подавился чем-нибудь!».       Ни Арсиеро, ни Роксана на Эстеллу не реагировали, вежливо беседуя с графом. Эстебан нервно поглядывал на часы с цепочкой, то и дело вынимая их из кармана. Со стариком он не перемолвился ни фразой, кроме приветственных слов. Зато Мисолина самодовольно тянула из чашечки чай. Эстелла заметила, что дед разглядывает и её. Да он маньяк, охотник на молоденьких девушек! Ей захотелось ударить графа его же тростью. Но Мисолина ничего не видела — так радовалась несчастью сестры.       И вдруг зазвонил колокол у входа. Мышцы Эстеллы напряглись. Неужели Данте? Открыв дверь, Урсула возвратилась в гостиную.       — Сеньоры, там молодой человек спрашивает хозяев дома, — сообщила она.       Роксана недовольно сжала губы.       — Урсула, будь любезна, скажи, что мы заняты. У нас гости. Не время принимать незваных плебеев с их глупыми просьбами.       — Но это Его Сиятельство маркиз Маурисио Рейес, сеньора! — отчеканила Урсула.       Эстелла зубами скрипнула.       — О, я наслышан об этом молодом человеке! — встрепенулся граф. — Хотелось бы с ним познакомиться.       — Урсула, пригласи Его Сиятельство, пусть проходит! — одобрил Арсиеро.       Роксана явно растерялась, но возражать не посмела.       И вот Маурисио появился в гостиной. Галантно раскланялся, целуя дамам руки. Эстелла поймала на себе его оценивающий взгляд. И её затошнило. План Либертад безумен и сработает лишь при огромном везении. А вероятность его — один к ста. О чём она раньше думала? Где была её голова? Не следовало подключать Маурисио к этому цирку.       — О, Ваше Сиятельство, маркиз, давненько вы к нам не заходили! — Арсиеро крепко пожал Маурисио руку. — Мы уж думали, вы забыли о нас. Будьте любезны, проходите, располагайтесь. И знакомьтесь: Его Сиятельство граф Сезар де Пас Ардани.       — Маркиз Маурисио Рейес к вашим услугам, — он пожал деду руку. — Прошу прощения, что ворвался так неожиданно, я не знал, что у вас гость, и не стал предупреждать о визите. Это моя ошибка, простите меня. Но меня привело к вам, сеньоры, дело, которое не терпит отлагательств!       — Вы нас заинтриговали, Ваше Сиятельство, — любезно сказала Роксана.       «Да, притворства маме не занимать, — подумала Эстелла. — Когда ей выгодно, она изобразит и святую великомученицу».       — Я пришёл в ваш дом, сеньоры, чтобы официально просить руки вашей дочери.       Эстелла не удивилась. Наверное, маркиз спасёт её от старого графа, но как потом объяснить ему, что она любит другого?       Арсиеро приподнял брови. Мисолина покрылась красными пятнами и разинула рот, согласная тут же выкрикнуть: «да». Ха-ха! Она думает, что маркиз пришёл к ней. Эстелла чуть не расхохоталась в голос.       — Что ж, это замечательно, — сказала Роксана. — Но, признаться, вы застали нас врасплох, Ваше Сиятельство. Конечно, по старшинству, первой должна выйти замуж Эстелла, но, думаю, падре Антонио согласится, если мы сыграем обе свадьбы одновременно.       — Неужели сеньорита Мисолина тоже выходит замуж? — простодушно спросил Маурисио. — Ах, я не знал! Примите мои поздравления!       Наступила пауза.       — Простите, я сказал что-то не то? — не дошло до Маурисио.       — Нет, но, маркиз, вы же сами только что посватались к Мисолине, моей младшей дочери, — наморщила лоб Роксана.       Впервые Эстелла увидела, как Маурисио улыбается. Обычно он бывал серьёзен, а, когда веселился, лишь немного кривил губы. Эстелла решила, что улыбка ему идёт, пусть он и холоден, как ледник в Андах, но с улыбкой Данте её не сравнить. Когда Данте смеётся, душа отражается в его глазах; у Маурисио же глаза мертвы.       — Боюсь, сеньора, мы друг друга не поняли. Сеньорита Мисолина безусловно девушка красивая, но я прошу руки вашей старшей дочери — сеньориты Эстеллы.       Мисолина так и застыла с открытым ртом.       — Увы, это невозможно, — процедила Роксана. — Сожалею, но мы вынуждены вам отказать, Ваше Сиятельство. У Эстеллы уже есть жених. Она выходит замуж за графа де Пас Ардани, присутствующего здесь.       В ответ на эту реплику старик кивнул и ощерился, демонстрируя редкие чёрные зубки.       — Полагаю, ма шери Роксана, нам стоит всё тщательно обдумать, — сказал Эстебан. — Эстельита ещё не обручена, и сеньор маркиз мог бы составить конкуренцию господину графу.       — Абсолютно с вами солидарен, Эстебан! — заявил мигом повеселевший Арсиеро. Эстелла увидела, как он подмигнул дяде. — Почему бы нам не обсудить это за обедом? Мы же не колбасой торгуем, а выдаём замуж нашу дорогую девочку. Мы не можем принимать скоропалительных решений…       Грудь Роксаны гневно вздымалась — появление маркиза испортило её «идеальный» план. Она сжимала кулаки, впиваясь ногтями в ладони и меча взглядом молнии. А Эстелла не понимала, в чём она виновата, ощущая недоумение и горечь. Почему мать её ненавидит? Мисолина кусала ногти. Судя по лицу, она мечтала выпить сестре кровь через соломинку для коктейля.       Побеседовав о театральных постановках и городских происшествиях, мужчины сели на своего любимого конька — политику, быстро найдя общий язык. Мисолина, Роксана и Эстелла, держа каменные лица, яростно зыркали друг на друга, как три вороны на заборе.       Когда Либертад пригласила всех за стол, опять зазвонил колокольчик. По спине Эстеллы побежали мурашки. Мгновение, и…       — Сеньоры, — объявила Урсула громко, — там снова гость. Молодой человек, по виду иностранец. Одетый он странно, у нас так не ходят. Он говорит, что у него срочное дело.       — Мы больше никого не принимаем! — рассвирепела Роксана. — У нас семейный обед! Выстави его вон, Урсула, кем бы он ни был!       — Нет-нет, дорогая, так нельзя, — Арсиеро разобрало любопытство. — Вдруг это какой-нибудь заграничный посол или торговец, а мы его выгоним. Не хочу, чтобы меня, алькальда, обвиняли в негостеприимстве. Урсула, пригласи этого господина, — распорядился он.       Сердечко Эстеллы ёкнуло, когда через минуту Урсула привела с собой Данте. Вернее юношу с его лицом, фигурой и синими омутами глаз, но с волосами аж до поясницы. И одет он был роскошно, хотя и немного странно для обычного человека — плащи длиной до пола мужчины не носили.       Эстелла силилась придти в себя. Нет, разумеется, это Данте, но, кажется, он строит из себя аристократа, правда, больше смахивает на колдуна из старинной сказки.       — Добрый день, — поздоровался Арсиеро. — Хотелось бы узнать, кто вы такой, и что вам угодно, сеньор?       — Добрый. Мне нужны хозяева этого дома. Я виконт Данте Ньетто и пришёл по срочному делу.       Виконт? Эстелла удивлённо заглянула в сапфировые глаза. Данте незаметно подмигнул. И по венам девушки заструилось тепло. Страх отступил. Он пришёл. Он здесь. Всё будет хорошо.       — Ну что ж, проходите, Ваша Милость, — приосанился Арсиеро. — Ваш визит для нас — неожиданность. Позвольте спросить, мы знакомы? Если честно, я вас не припоминаю.       — Боюсь, что нет, не знакомы, — Данте протянул Арсиеро руку, поцеловал дамам запястья. Когда дошла очередь до Эстеллы, он крепко сжал её пальцы. Эстелла обратила внимание, что у юноши длинные ногти, похожие на когти хищной птицы. — Мы не знакомы, сеньор, по той причине, что я лишь недавно приехал из Маракайбо. Я почти никого не знаю в Ферре де Кастильо, — голос Данте звучал необычно. Эстелла обожала его тембр, но сейчас он был ниже и тише привычного. Он баюкал, гипнотизировал, ласкал, вводил в транс…       — О, мон дьё! Я никогда не был в Маракайбо! — оживился Эстебан. Смерив юношу взглядом, он обернулся к Эстелле. Та незаметно кивнула. На лице дяди отразилось удовлетворение.       Роксана была в ярости, а Маурисио, похоже, нутром почуял угрозу, как самец, на территорию которого затесался чужак. Не мигая он уставился на Данте, и в его пустых глазах мелькнула неприязнь. Граф де Пас Ардани, до горла нагрузившись чаем и сладостями, клевал носом.       — И что же привело вас к нам, Ваша Милость? — поинтересовался Арсиеро.       — Ах, любезный сеньор граф, наверное, вы сочтёте меня дерзким, но я не привык ходить вокруг да около, — Данте изящным жестом убрал волосы со лба. В лице его появилось что-то хищное, но Эстелла это оценила. Какой он сегодня… необычный.       — Я пришёл просить руки вашей дочери! — выдал Данте, и Арсиеро еле сдержал смешок. Роксана выронила из рук чашку. Та разбилась вдребезги.       — Вот как? Значит, Мисолина всё-таки выйдет замуж?! — воскликнула она.       Несмотря на влюблённость в Маурисио, Мисолина приосанилась, из-за полуопущенных ресниц изучая Данте. Внешность его определённо впечатляла, и щёки Мисолины заалели. В этот момент Эстелла испытала к сестре такой приступ ненависти, что напугалась: как было бы здорово, если бы та сейчас подавилась пирожным. И больше не было бы у неё сестры… Нет-нет, нельзя желать кому-то смерти, это грех! Но если Мисолина вздумает лезть к Данте, она её придушит.       — Мисолина? — удивился Данте. — Ох, нет, сеньора графиня, я прошу руки другой вашей дочери — Эстеллы.       Все замерли, как в опереточной комической сцене.       — Но… но… это немыслимо… невозможно… Это заговор против меня! — выплюнула Роксана. А Арсиеро расхохотался.       — Бог мой, подумать только! Да вы, дорогая Эстелла, прямо нарасхват! Виконт, вы третий сегодня, кто просит её руки. Эти господа явились по тому же поводу, — Арсиеро указал на графа де Пас Ардани и маркиза Рейеса.       — Что ж, я готов побороться за руку сеньориты. Она настолько восхитительна, что у неё нет отбоя от поклонников, не правда ли? — и Данте подчёркнуто вежливо склонил перед Эстеллой голову.       Дряхлый граф, изучив двух других женихов, верно, осознал, что ему тут ловить нечего. Данте и Маурисио обжигали друг друга взглядами. Очи Данте потемнели, став похожими на гешири. Он не отвернулся, пока Маурисио не опустил ресницы. Кажется, последний понял, что проиграл.       — Простите, сеньоры, — явилась Либертад, — но обед уже подан и остывает.       — Да-да, идёмте к столу! — пригласил Арсиеро, и они вдвоём с Эстебаном повели гостей за собой.       За обедом, как Роксана не пыталась свести Эстеллу с графом де Пас Ардани, Эстебан с Арсиеро усадили её рядом с Маурисио. Данте оказался напротив них, и Эстелла почувствовала себя неловко. Зная его вспыльчивость, девушка боялась, что он кинется на Маурисио, как змей на кролика. А Мисолина готова была выть от обиды. У Эстеллы целых три жениха, и двое — настоящие красавцы, а у неё, у Мисолины, ни одного!       На обед были: пассерованные с овощами эскалопы, морепродукты, блинчики-налистники с разной начинкой и даже португальское вино. Глядя, как Данте ловко управляется со столовыми приборами, Эстелла удивилась. Где он научился? Арсиеро и Эстебан окружили его с двух сторон. Эстелла не слышала их, но заметила, что они донимают Данте расспросами.       — Эстелла, не хотите ещё креветок? — галдел над ухом Маурисио.       — Нет, спасибо, маркиз.       — Но вы ничего не едите.       — Я не голодна.       — Ох, понимаю, вы переживаете, но не стоит. Я не позволю вам выйти замуж за графа. Думаю, мне удастся этому помешать, — заговорщически шепнул он.       — Маркиз, послушайте…       — Называйте меня Маурисио.       — Хорошо, Маурисио. Я знаю, это дядя Эстебан уговорил вас сюда прийти, но…       — Вовсе он меня не уговаривал, — перебил Маурисио. — Как только Эстебан мне сказал, к кому вас сватают, я сразу же решил прийти. Не могу позволить, чтобы такой красавице искалечили жизнь.       — Я вам очень благодарна, маркиз, то есть Маурисио, но… давайте мы сразу договоримся. Дело в том, что эээ… ведь это всё игра, не правда ли? — Эстелла заглянула ему в лицо. — Вы ведь сказали, что хотите на мне жениться, чтобы отвадить этого ужасного графа?       Маурисио беззаботно рассмеялся.       — Ошибаетесь. Я прошу вашей руки всерьёз. Мы, конечно, с вами мало знакомы, Эстелла, но я говорил, что не бросаю слов на ветер. И пришёл я сюда не из братского сострадания. Да, я не хочу, чтобы вы попали в лапы этого графа, про него столько мерзостей рассказывают. Я помогу вам избежать незавидной участи, но потребую и кое-чего взамен.       Эстелла была раздосадована. Так она и знала, что этим всё закончится! Она же чувствовала: не надо подключать к плану Маурисио. Теперь, даже если дед отвадится, маркиз не оставит её в покое. Эстелла глянула на Данте. Его окаменевшее лицо её встревожило. Она видела его таким в день, когда он, в припадке ревности, залез в её окно, и это не предвещало ничего хорошего.       Данте же задыхался от ревности и ощущал дикую усталость — ритуал трансформации забрал много сил. А отчим Эстеллы устроил допрос. Данте и сам удивлялся, насколько уверенно он врёт. Сказал, что приехал из Маракайбо; что его отец — латифундист и занимается разведением крупного рогатого скота; что у него море земель и золота. Конечно, Данте понимал — россказни его шиты белыми нитками и однажды раскроются, но ради Эстеллы он был готов на всё.       — Ваша Милость, а как вы относитесь к отмене рабства на территории Франции и её колоний? Вопиющая глупость, правда? — спросил Эстебан.       Данте мало разбирался в политике, но нужные ответы подсказывала личина Салазара. Тот, надо отдать ему должное, помогал выходить из самых тупиковых ситуаций.       — Вы правы. Это невероятная глупость, — сказал Данте.       — Мы все в негодовании. Не хочется, чтобы эта участь постигла и нас, — вмешался Арсиеро. — Представьте, виконт, если эта пропаганда независимости цветных и чёрных достигнет своего апогея и доберётся до нас, мы останемся без рабов. Кто же будет нас обслуживать? Нелепость!       «Ах, как красиво! А с виду приличные люди, — зло подумал Данте. — Лицемеры! Говорят о справедливости, честности, лояльности, а сами боятся остаться без бесплатной рабочей силы».       — А моя маман так не считает, — Эстебан состроил скучающее лицо. — Она нынче отдыхает в Гваделупе, где рабство, ах, мэрд, уже отменили. Представляете, виконт, чёрные ходят по городу в гражданской одежде. Даже занимаются торговлей наравне с белыми. Они и в церкви молятся вместе с белыми, и теперь все вынуждены пожимать им руки. Немыслимо!       «Тебе ли об этом говорить? — скривился Данте. — Не ты ли путаешься с цветными служанками?». Он знал историю Эстебана и Либертад от Эстеллы, но вслух этого не сказал, лишь пробормотал:       — Да-да, абсолютно с вами согласен.       И как Эстелла выросла достойным человеком в такой клоаке? Надо забирать её отсюда! Но Данте понимал, что Эстелла, как бы она не отличалась характером от своих родственников, привыкла к богатству. Скатерть из тонкого хлопка, фарфоровая посуда, серебряные кубки и столовые приборы, роскошная мебель, дорогие наряды… Он не сможет дать ей такую жизнь. Всё, что у него есть, — его любовь и магия. Но ни то, ни другое не поможет в мире, где царит культ золота и титулов.       Эстелла же готова была выть, так мечтала прогнать Маурисио. Данте поднял на неё глаза, и она прочла в них боль. Он ревнует, ужасно ревнует, и он прав. Со стороны кажется, будто она кокетничает с Маурисио. Маркиз так наклоняется, чуть не дышит ей в ухо.       — Маркиз! Маурисио, будьте добры, не наклоняйтесь ко мне так близко, — сердито попросила Эстелла. — Это неприлично! Мы находимся в доме моих родителей, и на нас все смотрят.       — О, да, простите меня, Эстелла, вы правы! — ответил он. — Каюсь, я забылся. Вы так хороши, что я не могу устоять. Вы — совершенство. И я уже говорил вам, что люблю вас. Вы мне тогда не ответили…       — Вы хотите ответа? Я могу ответить сейчас, — Эстелла вновь поймала отчаяние в синих глазах. — Я скажу честно и прямо. Я вас не люблю. Я не хочу за вас замуж. Я благодарна вам, что вы помогаете мне, и уверена, вы ещё встретите девушку, которая вас полюбит. Вы хороший человек, но мой ответ: нет.       Когда Эстелла облекла свои чувства в слова, ей стало легче. А Маурисио позеленел.       — Значит, сеньорита думает, что со мной можно играть? — спросил он.       — Вовсе нет, маркиз. Я с вами не играю.       — Но вы дали мне надежду.       — Возможно, невольно. Простите меня, если это так. Но я вас не люблю.       — Ох, Эстелла, вы так наивны! Браки в наше время редко заключаются по любви. Чаще любовь приходит уже в браке.       — Ошибаетесь. Любовь либо есть, либо нет, — тихо, но твёрдо молвила Эстелла.       — Всё это одни слова. А правда в том, что у вас есть другой мужчина, — не унимался Маурисио. — Ни одна девушка в здравом уме не откажется от брака со мной. Может, это он, тот виконт? Он уже дырку на вас протёр, смотрит и смотрит, — он указал на Данте. Эстелла вздрогнула. — Но мне плевать. Всё равно вы выйдете замуж за меня.       — Я же сказала: нет! — огрызнулась Эстелла.       Маурисио улыбнулся.       — Позвольте вам напомнить, сеньорита, вы здесь ничего не решаете. Последнее слово за вашими родственниками. Вы выйдете замуж за меня. Или за графа де Пас Ардани. Тогда я подожду, когда в «Городских ведомостях» появится некролог о кончине графа или графини де Пас Ардани. Если он околеет раньше вас, в чём я сомневаюсь, я опять к вам посватаюсь. Но если вы умрёте раньше, в чём я не сомневаюсь, потому что этот человек — монстр в обличье овечки, я принесу цветы на вашу могилку. Подумайте. Либо вы станете моей, либо будете страдать.       — А я не знала, что вы эгоистичное чудовище, — прошипела Эстелла сквозь зубы.       — Я не чудовище, Эстелла. Но вы правы, я эгоистичен и получаю желаемое всегда. Я вас люблю и вы будете моей. Или не будете ничьей.       — Это пустые слова. Вы не знаете, что такое любовь. Любимым желают счастья. А в вас играют ваше Эго и чувство собственности. Вы мне глубоко неприятны, маркиз. Я больше не желаю вас видеть! Вы убили сейчас те проблески симпатии, что я к вам испытывала. Дядя Эстебан, — окликнула Эстелла, — давайте поменяемся местами, мне здесь дует прямо в спину.       Вопросительно глянув на Маурисио, Эстебан пересел к нему, поменявшись с племянницей местами. Теперь от Данте Эстеллу отделял лишь угол стола. Оба покрылись румянцем, и Данте до зубовного скрежета захотелось девушку обнять.       — Ма шери, что случилось, почему вы сбежали от Маурисио? — тихо шепнул Эстебан.       — Он сказал мне гадость. Он мне не нравится!       — Ох, мон дьё, но маркиз такой любезный. Не верится, что он мог вас обидеть, — изумился Эстебан.       — А вот обидел.       Либертад принесла десерт — вишнёвое мороженое, но аппетита у Эстеллы не было — Данте теперь находился в такой опасной близости, что она вся дрожала. Он гипнотизировал её взглядами: колкими, горячими, завораживающими. Глаза его менялись: то светлели, напоминая лазурь, то темнели, превращаясь в ониксы.       — Эстелла, Эстелла, силь ву пле, перестаньте! — одёрнул её дядя. — Очень откровенно переглядываетесь. Будьте осторожней. Если Роксана поймёт, что он вам нравится, наш план полетит к чёрту! Ваша мать удавится, но не допустит брака по любви. Она поэтому так и торопится выдать вас за кого попало: боится, вдруг вы станете счастливой. Надо действовать наоборот: вы всех должны убедить, что виконт вам не нравится.       — Но ведь он восхитителен, дядя!       — Ох, мэрд, да вы совсем помешались!       — Но он ведь понравился вам, правда? — с надеждой спросила Эстелла.       — Пока сложно сказать. Хотелось бы познакомиться с ним поближе. Но на сегодня впечатление хорошее, очень приятный юноша. Воспитан, умен, галантен, только излишне загадочен. Что-то есть в нём странное, но женщины любят таких, — Эстебан хитро прищурился. — Перестаньте на него глазеть, ма шери! — повторил он, хихикая себе под нос.       Обед закончился благополучно. Данте произвёл на всю семью впечатление, но они так и не решили, кому из женихов отдать руку Эстеллы. Граф де Пас Ардани распрощался, поклонами благодаря всех и смачно поцеловав руку Мисолине. Данте и Маурисио задержались дольше: никто из них не желал уходить первым, пока Данте не открыл главный козырь.       — Господа, перед тем как уйти, я хочу сделать сеньорите подарок! — сообщил он.       Глаза у Эстеллы округлились. Даже на лице Роксаны мелькнуло любопытство, хотя она сочла, что ни Эстелла, ни Мисолина такого мужа, как Данте, не заслуживают.       — Чтобы увидеть подарок, нужно выйти в сад, — уточнил Данте.       — Тогда пошли быстрее! — не сдержалась Эстелла. — Я обожаю подарки!       Глаза её сверкнули, и она бросилась вперёд, проигнорировав укоризненный взгляд Эстебана. Нет, она не может прикидываться, что равнодушна к Данте! Как же она его любит!       Но когда Эстелла увидела подарок, она расхохоталась как сумасшедшая. В саду стояла Жемчужина — её белая лошадь.       — Эту красавицу зовут Жемчужина, — объяснил Данте. — Для самой прекрасной сеньориты самая прекрасная лошадь.       Эстелла запрыгала, хлопая в ладоши:       — Какая прелесть!       Эстебан и Арсиеро с восторгом разглядывали кобылу, и даже Роксана подошла, чтобы погладить животное по шелковистой гриве. Мисолина осталась в доме, не желая смотреть, как Эстеллу заваливают подарками, а Маурисио и вовсе капитулировал с поля боя. Никто не заметил, когда он исчез.       — Вы очень любезны и щедры, виконт, — сказала Роксана, заглянув Данте в лицо. — Лошадь превосходна и, кажется, стоит целое состояние. Но девушка не может принять такой подарок от незнакомца. Вы ещё не обручены.       — Но я прошу её руки, — Данте не отводил глаз от Роксаны. Что-то в этой эффектной женщине заинтересовало его. И сердце ёкало, будто он встретил человека, которого не видел давно. Странное чувство. Наверное, потому что это мать Эстеллы.       — Нам нужно всё обдумать, — сказала Роксана.       — Да, моя супруга права, — добавил Арсиеро. — Сразу три жениха у девочки… Мы должны выбрать. Вы же понимаете, виконт?       — Разумеется, — терпеливо согласился Данте, хотя и кипел от желания увести Эстеллу с собой, немедленно покончив с этой комедией. — Я буду ждать вашего решения, сеньоры. Но я хочу, чтобы вы знали: я не ищу выгодной невесты. Я увидел вашу дочь и полюбил её. Позвольте нам просто быть счастливыми.       Арсиеро растерялся от такой прямоты. Эстебан бросил на Данте убийственный взгляд. А тот ушёл не оборачиваясь. Японский шёлк его плаща был так тонок, что летел за хозяином, как крылья. Эстелла смотрела на него, пока дядя не пихнул её локтем, но было поздно — Роксана внимательно изучала выражение лица дочери.       — Эй, Альфредо! — окликнула она кучера. — Отведи лошадь в конюшню! — и с полуулыбкой повернулась к Эстелле. — Стало быть, виконт вам понравился? Ну-ну…