***
С раннего утра в кабинете дворца на Бульваре Конституции — большой комнате, заставленной мебелью цвета альмандина — царило напряжение. Арсиеро, Роксана, Эстебан и Хорхелина сидели в кожаных креслах, расстреливая друг друга взглядами. — Ох, мон дьё! Вы как хотите, дорогие родственники, но я отказываюсь вас понимать, — сказал Эстебан. — Раз у нас возникла такая ситуация и у девочки сразу три жениха, почему бы не сделать проще: пусть Эстелла сама решит, кто ей наиболее приятен. — Я не согласна! — подбородок Роксаны дрожал от ярости. — Эта малолетняя идиотка не может ничего решить! Понятное дело, она выберет смазливого виконта. Это уже вчера было ясно. — Ну и что? — пожал плечами Эстебан. — И пусть выберет его. Юноша приличный. — Мы даже не знаем, кто он такой! — заартачилась Роксана. — Явился неожиданно, испортил нам обед. Если он иностранец и приехал недавно, где и когда он увидел Эстеллу так, что сразу влюбился? — Возможно, на балу у Амарилис, дорогая, — предположил Арсиеро. — Ага, или когда она сбежала из дома, — влезла Хорхелина. — Проснулся утром и увидел её в своей кровати. — А ну-ка быстро говорите что вам известно! — сжав губы, Роксана стрельнула в Хорхелину взглядом. — Ничего мне неизвестно! — отмахнулась та. — Это мысли вслух. — Может, вы и правы, золовка, — задумчиво сказала Роксана. — Она смотрела на него, как похотливая кошка! Она раздевала его глазами, как девка из борделя. И это моя дочь! Эстебан сердито помотал головой. — Пардон муа, Роксана, но вы тоже не святая, — намекнул он. — Как вы смеете обвинять меня в аморальности?! — вскипела Роксана. — Я — первая дама, графиня, жена алькальда, я никогда не вела себя предосудительно и не соблазняла всех встречных мужчин! Как по команде, Хорхелина и Эстебан хмыкнули, впервые найдя общий язык. — Не смейте хмыкать! Как вы можете сомневаться в моей порядочности? Это оскорбительно! Но я, так и быть, проглочу всё, пусть это останется на вашей совести, — она вздёрнула нос. — Сейчас важно другое. И не меняйте тему! Свадьба этой неблагодарной должна состояться как можно быстрее, пока она не опозорила нас на весь город. И я остаюсь при своём мнении: маркиз Рейес слишком порядочен для Эстеллы. А этот иностранный авантюрист со своей смазливой мордашкой и эффектными подарочками вообще ей противопоказан. Он окончательно её развратит. Поэтому я на стороне графа де Пас Ардани. Только он должен стать её мужем. Он поставит её на место и научит вести себя, как положено. — Дорогая, — перебил Арсиеро, — не грубите. Вы помешались на этом старике. Но, будет вам известно, что Эстелла ему не понравилась. Он мне вчера шепнул, что не хочет на ней жениться, потому как не любит брюнеток, и добровольно отказывается от неё в пользу одного из молодых кавалеров. Но он с удовольствием женится на Мисолине. Наша задача упрощается, выбирать надо из двоих. И, честно говоря, я бы предпочёл семейство Рейес. Тот иностранный мальчик интересен, да, но мы знаем о нём лишь с его слов. Было бы неплохо познакомиться с его семьёй, а они далеко… — Нет, Арсиеро, так нельзя, — отозвался Эстебан. — Мне тоже нравится Маурисио, он хороший человек, но если девочке симпатичен другой, несправедливо её неволить, ведь он не хуже маркиза. Оба достойны её руки. И я считаю, что мы должны позволить Эстелле выбрать самой. Ей жить с ним всю жизнь, а не нам! Лицо Роксаны ясно говорило: эти слова — чушь, не достойная внимания. — Ну не знаю… — развёл руками Арсиеро. — Как, оказывается, трудно выдать замуж молодую девицу! — Значит, граф отказался от неё, — протянула Роксана задумчиво, — и я понимаю почему: ни один порядочный мужчина не женится на кошке, которая предлагает себя всем. И если выбирать из двух зол меньшее, то я за Маурисио Рейеса. Во-первых, он старше того, другого. Следовательно — более опытен и сможет её построить так, чтобы она стала хорошей женой и матерью. Во-вторых, мы знаем, кто он и что представляет из себя. Я общалась с Матильде, его сестрой, очаровательная дама… — Ох, мон дьё! — Эстебан закатил глаза. — Девочке ведь понравился другой! И мальчик сказал, что любит её. — Она тут ничего не решает! До замужества судьбой девиц распоряжаются родители. Я её мать, и всё будет по-моему. А по поводу любовных историй, ах, не смешите меня, Эстебан! Самый глупый брак — брак по любви. Никто из моего окружения не выходил замуж по любви, и никто не умер от этого. Это всё блажь! Моя дочь сделает, как принято в обществе и в нашей семье. И только не надо, деверь, ставить мне в пример свою мамашу. Слышать о ней не могу! — открыв расписанный бабочками веер, Роксана начала им обмахиваться. — Роксана, пардон муа, но у меня ощущение, что вы хотите, чтобы Эстелла страдала. — Страдала? — Роксана расхохоталась. — Ох, Эстебан, прошу вас, не надо сантиментов! Все женщины по умолчанию страдают. Такова наша участь. Если бы Эстелла родилась грязной плебейкой, она была бы вольна выходить замуж хоть за чёрта с рогами и копытами. Но мы — почётное семейство, пример для всего города, и обязаны делать всё, как положено. — Слушайте, а как же Мисолина? — вспомнила Хорхелина. — Насколько я знаю, ей нравится маркиз. И она не виновата в блудливости своей сестры. Предлагаю другой вариант: Маурисио женится на Мисолине, а Эстелле можно найти четвертого жениха, ну, ради справедливости. — Есть одно но, — Роксана ухмыльнулась, — Мисолина не будет с тем, кто ей нравится. По тем же причинам. Мои дочери никогда не выйдут замуж по любви. Я так хочу и баста! А Маурисио посватался к Эстелле, навряд-ли он женится, если вместо Эстеллы мы предложим ему Мисолину. Эстелла старшая, она должна венчаться первой. Но, Арсиеро, вы сказали, что графу де Пас Ардани приглянулась Мисолина? Прекрасно! Так и сделаем: Эстелла выходит замуж за маркиза, а Мисолина за графа. Можно сыграть две свадьбы одновременно или одну за другой. — Но, Роксана, думаю, Эстебан в чём-то прав, — почесал нос Арсиеро. — Мне тоже нравится Маурисио, но если Эстелле приятен виконт, а Мисолине маркиз, они обе будут страдать. — Это им полезно, — Роксана поднялась с кресла. — Я больше не намерена обсуждать эту тему. В конце концов, это мои дочери! Отец их умер, и их судьбой распоряжаюсь я. А Эстебан не официальный опекун им, всего лишь дядя. Завтра, Арсиеро, мы с вами навестим обоих женихов. Надеюсь, вы соблаговолите сами поставить наших двух клуш в известность, или этим тоже должна заниматься я? — и Роксана вышла. — Пойду поговорю с девочками, — вздохнул Арсиеро, покидая кабинет. Эстебан и Хорхелина остались вдвоём. Эстебан явно был расстроен, и супруга полезла к нему, обхватив за шею костлявыми ручонками. — Ну что вы, милый, надо ли расстраиваться из-за каких-то малолетних соплячек? — О, мэрд! Закройте рот! Они мои племянницы, а их мать спятила! Она делает всё на зло. Теперь она вздумала отдать за графа Мисолину. Дался ей этот старый дегенерат! — Не стоит на меня кричать, милый. Я ещё не забыла, как вы меня душили, и могу всем рассказать. Кстати, что вы искали в кабинете покойного папаши, вы так и не объяснили мне. Тоже подозреваете, что он был нечист на руку? Эстебан замер. — Что? — Ой, ну не прикидывайтесь, мой сладкий! В тот раз вы что-то искали. А я давно подозреваю, что ваш папочка был тот ещё тип. — Что вам известно об отце? — Ммм… немного. Но есть человек, который тоже что-то вынюхивает… Кое-то обшаривал малый кабинет ещё раньше вас. Подлетев к Хорхелине, Эстебан схватил её за плечи и встряхнул, как бутыль с водой. — Говори кто? — Не грубите мне! Если будете вести себя, как дикарь, я ничего вам не скажу, милый! Эстебан убрал руки. — Ну? Так кто? — Ваша служаночка. — Что? — Однажды я видела, как она открывала дверь в малый кабинет, запиралась изнутри и там копалась. Цветная тварь что-то вынюхивает. И вы тоже. Похоже, вы сговорились. — Не смей обзывать Либертад! — Вот как? Всё защищаете её? — Это моё дело! — Да? А то, что вы называете меня её именем во сне, тоже ваше дело? — Именно. — Знаете что, Эстебан, мне это надоело, — осклабилась Хорхелина. — Я сегодня же приглашу жандармов и скажу им, что эта дрянь пыталась меня убить. — Вам никто не поверит, — нервно рассмеялся Эстебан. — Ну, в прошлый раз все поверили, что кипятком меня обливала она, хотя я сама его на себя опрокинула. — ??? — Да-да, перестаньте так смотреть! Я и теперь что-нибудь придумаю. К примеру, наглотаюсь яда и скажу, что это она мне подсыпала. Я отправлю её на виселицу. — Не смей! — А что вы сделаете? Убьёте меня? В тот раз не смогли и сейчас не сможете. Вы слабак, милый! Если бы и вправду её любили, давно бы что-нибудь придумали. Все мужчины трусы по определению. Так же, как эти пресловутые женихи. Устроили тут цирк! Ни один из них не способен просто прийти и украсть свою женщину. Кролики и то смелее вас всех! — и Хорхелина долбанула дверью, оставив Эстебана в одиночестве.***
Эстелла красовалась перед зеркалом, когда услышала в коридоре вой и топот. Секунда, и в её комнату влетела Мисолина. — Ах, ты гадина! Долго я терпела, но всё, хватит! Сейчас я тебя убью! — Мисолина явно была не в себе. Подскочив к Эстелле, она схватила её за горло, и через мгновение сёстры уже кубарем катались по полу. — Тварь! Тварь! — орала Мисолина. — Мало тебе, что ты отхватила заморского красавчика! Ты решила подцепить и моего жениха! Ты отняла у меня Маурисио! Я тебя убью!!! — Ты что больная? — Эстелла, вырываясь, отпихивала Мисолину. — Не нужен мне твой Маурисио, забирай его себе! — А, «забирай себе»? То-то оно и видно, какая ты добрая и великодушная! Поэтому ты и готовишься к свадьбе с моим женихом, да? И ещё убедила всех, что я должна выйти за того старика! — Чего? Никого я ни в чём не убеждала! К твоему сведению, я выйду замуж за Дан… за виконта! — Враньё!!! — Мисолина не успокаивалась. — Мне Арсиеро сказал, что ты выходишь за Маурисио! А я — за старика. Они так решили. О, я уверена, это ты их убедила! — Что? — Эстелла спихнула Мисолину с себя. — Да послушай ты, прекрати орать! Объясни: то, что ты сейчас сказала, — правда? — Конечно, правда! — всхлипнула Мисолина, потирая ушибленный локоть. — Так они решили, что я выйду замуж за Маурисио? — обалдела Эстелла. — Хватит прикидываться! — визгнула Мисолина. — Я уверена, ты всё подстроила. Собрала вчера целую ватагу мужчин, потаскушка! — Не может быть… — прижав руки к губам, Эстелла отползла в угол. — Я… я не хочу замуж за Маурисио Рейеса… Я не хочу… — пробормотала она. — Но ведь дядя… дядя Эстебан обещал мне помочь… Как же так? — уронив голову на колени, Эстелла разрыдалась. Мисолина глянула на неё с недоверием. — Ты что и вправду ничего не знала? — спросила она. Эстелла помотала головой отрицательно, заметив про себя, что впервые сестра разговаривает нормальным тоном. — Так не должно было быть… — пролепетала она. — Мы… мы… с дядей и Либертад это затеяли, чтобы, чтобы я вышла замуж за… за Данте… Всё провалилось, не может быть! — Чего ты ревёшь? Это я должна реветь, это у меня беда, а не у тебя, — скрипнула зубами Мисолина. — Они решили, что тот мерзкий дед станет моим мужем. Не понимаю, почему мама это делает. Ведь я всегда старалась быть на неё похожей, всегда делала всё, как она велела. Я хотела соответствовать ей и положению нашей семьи, а она всё равно меня не любит и желает мне несчастья. — Ты уверена, что только тебе одной, да? — сказала Эстелла со злостью. — Ты эгоистка, не видишь ничего и никого, кроме себя. Пойми, мама нас ненавидит. Она специально хочет лишить меня любви, не хочет, чтобы я была счастлива. — Тебе что и вправду понравился тот длинноволосый? — в голосе Мисолины сквозило изумление. — Ничего ты не понимаешь, потому что ты — бесчувственное бревно, а я его люблю! Я его люблю больше жизни! Он самое дорогое, что у меня есть. И я не хочу выходить замуж ни за кого другого! — выпалила Эстелла в лицо сестре, шокированной такой внезапной искренностью. — Об этом придётся забыть, — вошёл Арсиеро. — Мисолина, идёмте отсюда. Зря вы напали на Эстеллу, она ничего не знала. Это решение вашей матери, — Арсиеро поднял Мисолину с пола. — Значит, это правда? — спросила Эстелла. — Да, дорогая. Я как раз хотел вам сообщить, но Мисолина меня опередила. Мы долго думали и сошлись во мнении, что вы выйдете замуж за Маурисио Рейеса, а Мисолина — за Сезара де Пас Ардани. Мисолина вновь завыла, прикрывая лицо руками, но Эстелла не чувствовала к ней жалости. — Но за что? Дон Арсиеро, вы же знаете… Разве вы не поняли вчера, что маркиз мне не нравится? Мне нравится другой, — выдавила Эстелла, глотая слёзы. — Я понимаю, дорогая, тот мальчик вас заворожил. Он и правда хорош собой, но внешность — не главное. Вы это поймёте со временем. Уверен, вы полюбите своего мужа и будете счастливы. — Я никогда не буду с ним счастлива! — выкрикнула Эстелла. — Кричать бесполезно, дорогая, — ласково сказал Арсиеро. — Решение принято. Вы выходите за маркиза, ваша свадьба будет первой. Это прекрасная партия, и я не вижу повода для слёз и истерик. А вот на счёт Мисолины я ещё попробую что-то сделать. Мисолина с надеждой взглянула на него. — Правда? — Правда, дорогая. Попытаемся найти вам другого жениха. Мне не нравится этот граф, он слишком стар для вас. Успокойтесь и пойдёмте со мной, — Арсиеро обнял Мисолину за плечи, уводя её из комнаты. — Вот, значит, как? — процедила Эстелла им вслед. — Значит, для неё вы попробуете что-то сделать, а для меня нет? — Дорогая, я уже сказал, — Арсиеро обернулся, — у Мисолины жених неудачный, она достойна лучшего. У вас жених великолепен. Я изначально был обеими руками за Маурисио. Вы должны радоваться. И уже можно начинать подготовку к обручению и свадьбе, — и Арсиеро закрыл дверь с той стороны. — Ах, так? Ну, ладно! — зашипела Эстелла, как маленькая хищная кошечка. — Я этого не хотела, но вы сами меня вынудили. Никакой свадьбы не будет! Эстелла заперлась на ключ и, вытащив чемодан, напихала в него всё, что попалось под руку. Сунула под кровать, решив уйти ночью. Несмотря на крики Роксаны, она не вышла к ужину, и, когда Либертад принесла его, Эстелла изобразила, что смертельно хочет спать. В доме один за другим погасли огни. Эстелла зажгла свечу, присела за туалетный столик и написала два письма. Первое было для Либертад. В нём Эстелла рассказала о подслушанном разговоре между Эстебаном и Хорхелиной, но умолчала о том, как дядя пытался супругу задушить. «Либертад, я уверена, что дядя любит тебя, — писала Эстелла. — Хорхелина шантажирует его твоей свободой, держит в руках, обещая отправить тебя в тюрьму, если он её бросит. Не поддавайся! Вы должны бороться за свою любовь, потому что любовь — это единственное, ради чего стоит жить. Не волнуйся за меня, я ухожу навстречу счастью. Я ухожу за своей любовью. И ты иди за своей. Эстелла». Запечатав письмо, Эстелла сунула его под подушку — завтра Либертад придёт убираться и обнаружит конверт. Второе письмо-записка предназначалось родным: «Если вы думаете, что я не могу пойти против вас, вы ошибаетесь. Я пойду до конца! Я буду бороться за своё счастье! И вы, мама, такая злая, потому что никогда никого не любили. А я люблю и любима! Живите с миром и не ищите меня. Я хотела сделать всё, как положено, но вы решили обречь меня на страдания. Что ж, раз вы считаете, что вправе лишать меня любви, я думаю, что я вправе лишить вас своего общества. Прощайте. Эстелла». Положив письмо на комод, Эстелла взяла вещи и покинула спальню. Спустилась в гостиную и замерла, чуть не уронив чемодан себе на ногу — по дому скользнула тень. Вор? Девушка быстро шмыгнула под лестницу, а человек-тень устремился наверх. Пойти следом? А если это грабитель или убийца? Он и её убьёт! Скрыться незамеченной? А если он убьёт кого-то из семьи? Хотя они это заслужили, но всё же… Эстелла в нерешительности сидела под лестницей на чемодане, как вдруг выросла новая тень — в потёмках нельзя было понять, кто это. Второй человек, гораздо ниже ростом и толще, вперевалочку поднялся наверх вслед за первым. Нет, она не пойдёт за ними! Сразу с двумя преступниками ей не справиться! А она не хочет умирать в семнадцать лет! Высокий мужчина в чёрном вошёл в одну из спален второго этажа. По центру комнаты стояла широкая двуспальная кровать, укрытая прозрачным балдахином. Хорхелина спала как мёртвая. Гость приблизился. На нём была шляпа, а руки закрывали перчатки. Взяв с кресла тяжёлую подушку с бахромой, он наклонился и, приподняв балдахин, накрыл этой подушкой лицо Хорхелины. Занёс руку — она дрожала — хотел надавить на горло, но в эту секунду его схватили под локоть. — Вы чего делаете, безумный? Совсем чокнулись?! Вот уж радость-то, на старости лет ходить в тюрьму к родному сыну! — Маман?! — поразился Эстебан. — Она самая! — Берта выволокла его в коридор в тот момент, когда Хорхелина, закашлявшись, сбросила подушку с лица. — О, мэрд! Что вы тут делаете?! — Я тут живу, если вы забыли! А в данный момент спасаю своего сына от глупости. Решили стать убийцей? Только этого мне не хватало! — Вы же были в Гваделупе! — не мог прийти в себя Эстебан. — Была да вернулась. Сюрприз хотела всем сделать с утречка. Да вот пришлось рассекречиваться. Чего это вы тут без меня вытворяете, ась? Ну-ка, давайте-ка, идёмте вниз и рассказывайте чего происходит? Почему вы хотели убить свою жену? Мать и сын под руку начали спускаться по лестнице. — Я не могу больше, мама. Я её ненавижу! — Когда я уезжала, вы говорили совсем другое. — Потому что она угрожает Либертад. Единственный выход прекратить это мучение — избавиться от Хорхелины. — Ага, и загреметь в тюрьму! А ещё лучше на виселицу! Из-за какой-то кикиморы, — пропыхтела Берта, останавливаясь у подножья лестницы. — Ни в коем случае в моей семье не будет убийц! Никто из нас не должен запятнать себя кровью! Неужто вы хотите уподобиться этому мерзкому семейству, с которым Алсидес породнился из-за своего тщеславия? Будь они неладны! Они угробили всю нашу семью! Сначала брат Роксаны убил Хусто. Потом эта гадюка убила Бласа… — Ах, маман, пардон муа, откуда такая уверенность, что Роксана его убила? Хорхелина как-то проболталась, но я не верю, — шепнул Эстебан. — Хотя, когда я намекнул на это недавно, Роксана аж вся позеленела. — А я уверена! Это она! Ваш брат отродясь не ездил на лошади, а тут вдруг взял да поехал. Она его убедила покататься верхом и специально подпругу ослабила, дабы он свалился. А потом она довела до смерти и вашего папеньку. Наступило гробовое молчание. Шокированная Эстелла перелезла через чемодан и забилась в дальний угол, прикрывая рот руками. Но ей казалось, что весь дом слышит, как колотится её сердце. — Но если Роксана убила Бласа, надо что-то делать, — решил Эстебан. — Она должна понести наказание. — А разве ж её братец, который убил Хусто, понёс наказание? Все они стоят друг друга. А у нас нет доказательств, — вздохнула Берта. — Жандармы тогда решили, что с Бласито произошёл несчастный случай. И ограничились тем, что публично высекли конюха, якобы он неправильно запряг коня. А Роксана распродала всех скаковых лошадей, и дело замяли. — А если поискать эти доказательства? — Да ежели б у меня и были доказательства, не знаю, чего бы я делала с ними, — ответила Берта. — Эту гадюку мне не жалко, пущай в аду сгорит, но вы забыли о девочках. Чего ж будет с ними, ежели они узнают, что их родная мать укокошила их отца? Я уж не говорю о том, что в них пальцами будут тыкать и они не найдут себе приличных женихов. Это ж будет скандал на весь город! Катастрофа и полный развал нашей семьи, точнее того, что от неё осталось. Вы это понимаете? — Я понимаю, маман, но что же делать? — А ничего. Жить, как и раньше жили. Прошлое пускай остаётся в прошлом. И забудьте о Хорхелине, чёрт её дери! Надо придумать что-то другое, но убивать — преступление и страшный грех. Не вздумайте пачкать свою душу этой грязью. — Ладно, маман, вы правы. — Я всегда права! Так чего тут у вас-то? Хорошие новости есть иль плохие только? — Плохие. Роксана решила выдать Эстеллу и Мисолину замуж. Вчера к нам приходили женихи. Целых три. — Вот так номер! Да где ж это плохие новости? Очень хорошие! — Берта потёрла ручки. — Они решили, что Эстелла выйдет замуж за Маурисио Рейеса. — Ох, отлично! Мне нравится этот молодой человек! — окончательно оживилась Берта. — Но, ма шери маман, она любит другого! Он тоже вчера приходил. Своеобразный мальчик. Приятный, обаятельный, но странный. Днём я разозлился на Роксану, но теперь думаю, они с Арсиеро в чём-то правы. Этот виконт немного подозрителен. А Маурисио — замечательная партия для Эстеллы. — Могли б и подождать денёк, — надулась Берта. — Я, как всегда, всё самое интересное пропустила. — Ничего там не было интересного, маман! В этом доме становится всё невыносимей. Но Эстелле повезло, бывает хуже. Маурисио человек хороший, мы с ним подружились даже. Сейчас я больше волнуюсь за Мисолину. — Почему? — Её хотят выдать замуж за Сезара де Пас Ардани. — Кто это? — О, мэрд, похотливый старик! Ему семьдесят два года, чёрный вдовец. Свёл в могилу четырёх жён. Все были здоровые и молодые. Некоторые говорят, что убил намеренно. Другие говорят, что умерли они, потому что он издевался над ними. — Это возмутительно! — Берта топнула каблуком. — Тише, маман, весь дом разбудите! — Ну и пускай слышат! Как так можно, шестнадцатилетнего ребёнка выдавать замуж за старое больное чудовище? Да я их убью! — Маман, идёмте в кабинет, я всё подробно расскажу, а то мы всех разбудим. — Да, пойдёмте, — Берта позволила себе увести. — А где ваши чемоданы? — Я их оставила в холле. Завтра Альфредо притащит… Дверь большого кабинета захлопнулась. Эстелла на четвереньках выползла из-под лестницы. Ноги её не слушались. Значит, это правда. Мама убила папу. В тот раз бабушка её обманула, чтобы пощадить её чувства. А Роксана, оказывается, вовсе не строгая и правильная, какой Эстелла её считала. Она жестокая. И чужие беды, верно, доставляют ей удовольствие. Нет, она тут не останется! Жаль, бабушка вернулась не вчера, хотелось бы с ней попрощаться, но если она попадётся им с дядей на глаза, те не позволяет ей сбежать. Да и дядя Эстебан метнулся на сторону Маурисио и теперь волнуется за Мисолину. А на неё, на Эстеллу, всем наплевать! Подхватив чемодан, девушка рванула на выход. Споткнулась о баулы Берты, разваленные по всему холлу. Выскочила наружу. Добежала до конюшни. Зажгла фонарь и нашла свою Жемчужину. Та мирно стояла в деннике. Припомнив всё, чему её учил Данте, Эстелла запрягла лошадь и тихонько вывела её за ворота. Влезла в седло, поместив чемоданчик в правую сумку для багажа, и дёрнула поводья. Ехала она медленно, чувствуя себя неуверенно. Спокойным бегом кобыла довезла хозяйку до «Маски». Эстелла спешилась, отвела Жемчужину в конюшню и постучала в дверь.