Война сердец

      Данте болтался по округе, приводя мысли к нужной кондиции и через каждые сто шагов натыкаясь на погребальные костры и труповозки. Он решил, что теряет время, сходя с ума по Эстелле и сердясь на Кларису. Плевать ему на новоиспеченных родственников! Однако эти семейные узы можно использовать в будущем. Сейчас его задача — месть, поэтому сию же минуту он отправится в заколдованное подземелье. Взмахнув рукой, Данте выпустил блестящие лучи из когтей, и вихрь пыли — то ли привидение, то ли смерч — взмыл под облака.       Материализовался он у пустыря, где некогда стоял знаменитый «дом с призраками» — в день казни на площади Данте здесь уже был. Ночью в ливень. А сейчас полдень, дикая жара, смрад от чумных, тела которых открыто возили по центру города, и дым костров, что окутывал местность туманом. Данте немного поблуждал, удаляясь в самое сердце пустыря, и, наконец, вышел на поляну, где росло необычное дерево (он заприметил его в прошлый раз) — огромный дуб, чей ствол раздваивался от центра, будто сиамские близнецы срослись друг с другом корнями.       Данте опустился на колени и поколдовал над травой. Она заалела, а слабо присыпанная дёрном расщелина, сверкнув, раскололась. Данте быстро разгрёб землю, открыв вход в подземелье.       Подобрав полы плаща, он спустился вниз, в тоннель. Прошёл сквозь зеркальную дверь, и она рассыпалась на мириады осколков, впустив его в комнату, посреди которой висела сверкающая зелёная Сфера Сущностей. Обойдя её кругом, Данте обнаружил, что в одном месте она словно расколота ударом молнии — из дыры торчал меч, сверкая всеми цветами радуги. Тот самый меч, волшебный, что подарила ему Клариса, а он потерял его в свой первый приход сюда. Данте бесстрашно схватил артефакт за рукоять и вытащил из Сферы. Та немедленно сомкнулась, а от прикосновения меч потеплел и вспыхнул ярче, признав хозяина. Осмелев, Данте устремился вперёд. Тоннель путал следы, то направляясь прямо, то уходя в сторону или вращаясь по кругу, но вдруг резко закончился. Данте упёрся в глухую стену.       Рыкнув от злости, юноша осветил стену мечом, но входа не нашёл. В запале он повернул обратно, и тут под ногами что-то блеснуло. Данте присел на корточки, увидел лужу засохшей крови. Внутри неё сверкало и переливалось пёрышко, чёрное у основания и алое по краям.       Янгус! Сердце Данте рвануло к горлу. Он чуть не задохнулся от эмоций и резкого головокружения. Тысячу раз убеждал он себя, что не должен поддаваться чувствам, но… Столько лет Янгус была его любимицей, его верной подругой. Во многом благодаря ей он и выжил в доме Сильвио. Но, скорее всего, её нет в живых, за шесть лет она так и не вернулась. Данте скучал по птице, щемящая тоска одолевала его в моменты, когда он чувствовал себя и могущественным Салазаром, и одиноким Данте. При виде знакомого пёрышка грудь едва не лопнула, подобно мыльному пузырю, и слёзы выступили на глазах юноши. Неужто это кровь Янгус? Хотя она могла быть и кровью Тибурона, сущности которого он отсёк голову в прошлый раз.       Данте поводил над кровавым пятном когтями (те немного укоротились, как только он вспомнил о птице) и мечом, но ничего не произошло, только пёрышко Янгус вспыхнуло пламенем свечи. Спрятав его в карман, Данте инстинктивно воткнул меч в землю. БАХ! Земля под ним раскололась. Секунда, и он провалился в дыру. Когда расщелина сомкнулась над его головой, Данте оказался в каменном коридоре, ярко озарённым факелами. Пол был усыпан чёрными и алыми перьями.       Данте вздрагивал от мысли, что найдёт малоприятное зрелище — труп Янгус. Но прошло шесть лет! Шесть! Если он что и найдёт, то одни кости.       Тихо ступая, Данте пошёл вперёд. Всюду были раскиданы перья, но ни крови, ни трупов, ни костей не встречалось. Коридор привёл Данте к стене, где раньше находилось зеркало, открывающее вход в комнату с магическими книгами и артефактами.       Тронув перстень когтем, Данте мгновенно ощутил, как тепло разлилось по венам. Изумруд, вспыхнув, завращался в оправе. Страх и неуверенность рассыпались, уступив место безбашенной решимости. И Данте стал действовать по наитию — магия перстня вела его.       Постучав когтем по стене, он вызвал зеркало. Собрался было войти, написав кровью зашифрованную аббревиатуру, но перстень выпустил огненный луч в противоположную сторону. И Данте пошёл за ним. Миновав запутанный тоннель, он упёрся в тупик и вспомнил: именно из этой стены, приняв облик змеи, выползала Клариса.       Изучив стену, Данте не нашёл лазейки и поэтому ударил её мечом. Сверкнув, стена погасла. Данте поднёс к ней перстень. Ярко вспыхнув, стена приподнялась, открыв небольшую щель, куда не пролез бы человек, если бы только не превратился в мышь. Данте щёлкнул пальцами. Пошёл сизый дымок. Хлоп, и вмиг юноша стал виноградным змеем — зелёным, изящно-тонким и гибким, с острой головой и чёрными глазками.       Так он прополз в щель под стеной и обернулся в себя. Втянув следом меч, ткнул в стену перстнем — та закрылась. Длинный коридор, выгибаясь анакондой, уходил в бесконечность. Всюду плавали двери, ежечасно меняя своё расположение. Миновав коридор, Данте остановился у овального, в полный рост зеркала. Потрогав стекло, он убедился — рука свободно проходит сквозь него. Смело шагнув вперёд, Данте очутился в просторной зале с множеством канделябров и зеркал — они шипели и скрипели на все голоса. Стены были обтянуты красным бархатом. В центре комнаты стояли софа и два кресла на кованых ножках-лапах. В углу примостилась жаровня, где булькал и подпрыгивал чугунный котелок. Пол закрывал красный ковёр с длинным ворсом, а по периметру залы высились шкафы с магическими книгами и хрустальные стеллажи, загромождённые флаконами и сосудами всяческих форм и размеров. Как только Данте переступил порог, изумруд в перстне заискрился и цветом стал напоминать молодую хвою. У юноши подкосились ноги, и он рухнул на пол без сознания.       Ему казалось, прошла всего минута перед тем, как он открыл глаза. Голова болела ужасно, до тошноты, но Данте теперь не ощущал себя Салазаром. С изумлением он обвёл комнату взглядом. Ни души. Миновав арку в проходе, Данте увидел спальню, обитую золотой парчой. По центру её стояла кровать и на ней лежал… мужчина, немолодой, с тонкими нитями серебра на усах и бородке, одетый в длинную фиолетовую рясу, расшитую золотом.       Тибурон! Нет, не мёртвый — у старика был здоровый цвет лица. И дед дышал, грудь его вздымалась ровно, хотя глаза были закрыты. Кажется, он спал.       — Чёрт возьми, — пробормотал шокированный Данте. — Ты же умер! Ты что бессмертен, старый хрыч?       Он попятился, едва не снеся спиной посох, украшенный драгоценными камнями, что стоял в углу. Данте удержал его, дабы грохотом не разбудить старика, и случайно зацепил когтем топаз на рукоятке.       ПЫХ! Позади юноши возник чёрный туман, а зеркало на стене вдруг открылось. Ещё одна дверь? Тибурон, к счастью, не шевельнулся. Данте мигом нырнул в потайной вход и попал в комнату, обитую ярко-зелёным атласом.       Зеркало закрылось. Данте смутно подумал: надо было взять посох с собой. Вот идиот! Как он выйдет обратно?       Комната оказалась больше предыдущей, центр её венчало дерево, листья, ветви и ствол которого были серебряными. Данте обошёл дерево, разглядывая его мёртвую красоту. За чёрной бархатной портьерой он обнаружил ещё дверь — такую низкую, что пришлось согнуться едва ли не пополам, дабы пролезть в неё. Открылась она легко, стоило лишь повернуть ручку.       Новая комната с голубыми стенами и белоснежной кроватью, укрытой кисейным пологом, возникла перед Данте. Он чуть не вскрикнул, заметив: на кровати опять кто-то спит. Женщина!       «Что тут за сонное болото?» — раздраженно подумал Данте.       Женщина выглядела молодой. Красивые черты, аристократичные руки; огненные волосы кольцами разметались по простыням. Глаза её были закрыты, а тёмные ресницы чуть вздрагивали. Одетая в лёгкое белое платье, женщина улыбалась во сне.       Данте невольно залюбовался ею. Мысленно сравнил с Эстеллой, придя к выводу, что эта хороша, но Эстелла вне конкуренции. Надо бы поговорить с женщиной и узнать, кто она, но, не решаясь её будить, Данте некоторое время топтался на месте. Смятение и робость охватили его сердце. Он мог бы поклясться — эту женщину он не видел никогда, но она казалась ему знакомой. Присев, наконец, на корточки у кровати, Данте тронул даму за плечо.       — Эй, проснитесь!       Она не отреагировала. Данте потряс женщину сильнее. Та не просыпалась. На секунду Данте предположил, что она мертва. Но нет, рыжая красавица дышала, лицо было живо и подвижно, веки и губы вздрагивали. Тогда Данте сообразил — женщина находится под магическим сном. И он по наитию дотронулся до её обнажённой руки перстнем. Изумруд мгновенно вспыхнул, и спящая красавица вздохнула, когда сквозь её тело просочилась новая магия, сняв другие чары. Быстро-быстро, как-то судорожно задышав, она открыла глаза. Непонимающе уставилась на Данте. Затем отпрянула, перекатившись по кровати, и сползла на пол.       — Не трогай меня, чудовище! Уйди, уйди прочь!       — Спокойно, — снисходительно промолвил Данте. — Я пока не сделал вам ничего плохого, чтобы так кричать.       — Это ты, всё ты, многоликое чудовище! Ты можешь принимать любой облик, но меня ты не обманешь! — вжимаясь в стену и всхлипывая, незнакомка обняла себя за плечи. — Я видела тебя, когда ты разговаривал с зеркалом. Не знаю, почему ты меня тут держишь… Оставь меня в покое, отпусти меня!       — Знаете, вы мне абсолютно безразличны, но не стоит так со мной разговаривать, — предостерёг Данте. — Вы либо сумасшедшая, либо меня с кем-то перепутали, — смягчился он, видя, как женщина рыдает в истерике. Но она вызывала в Данте своеобразные чувства: недоумение, смешанное с нежностью.       — Слушайте, — он отошёл от незнакомки на почтительное расстояние, — хватит дрожать. Я не причиню вам зла. Как вас зовут?       — Не знаю… — промямлила она.       — То есть?       — Я... я не помню… Ничего не помню. Однажды я очнулась на этой кровати и с тех пор я здесь. Я не знаю, сколько прошло времени, тут нет часов, только магия, — шепнула женщина. — Но ты ведь тоже колдун?       — О, да! — высокомерно заявил Данте. Да, он колдун и гордится этим!       — Магия ужасна, она причиняет страдания и боль! — убеждённо воскликнула женщина.       — Магия не бывает ни плохой, ни хорошей. Это колдуны есть белые и чёрные. Сама магия не несёт угрозы. Она творит чудеса, потрясает, дарит красоту, силу и власть. Разве вы этого не знаете?       — Нет, я не ведьма. Я не умею колдовать.       Данте был обескуражен.       — Но как вы попали сюда? Не всякий маг доберётся до этого места, а обычный человек тем более.       — Не знаю, не знаю, это ты, всё ты, — пролепетала женщина. — Ты меня тут запер, твоё лицо мне знакомо, я тебя видела, ты разговаривал с зеркалом! — голубые глаза её вспыхнули фанатично. Отразились в них ярость и презрение, нежность и упорство.       — О, я вижу, у нас гости! — вдруг пробасил мужской голос, и оба — и женщина, и Данте — вздрогнули. В дверях стоял Тибурон с волшебным посохом в руках. — И как ты умудрился сюда попасть? — хмыкнул он злорадно. Когда дед вошёл, стена за ним закрылась.       — Это моё дело! — выпятил подбородок Данте. — Меня больше интересует другое: кто ты такой? Почему ты жив? Ты же умер!       Старик грубо расхохотался.       — О, ты плохо меня знаешь, мальчик! Я тебя не убил, только потому что ты — подопечный Кларисы. Она любит сирых и убогих, а я, увы, перед ней в долгу. К твоему счастью, однажды она выручила меня из беды. Иначе я давно бы стёр тебя с лица земли, ведь твоя наглость не знает границ, — пробухтел Тибурон, бродя по комнате и стуча посохом об пол. — Я совершил ошибку. По собственной глупости я отдал тебе на хранение любопытную вещицу. Я не верил, что ты — жалкий незаконнорождённый отпрыск двух людей, не обладающих магической сущностью, вдруг станешь мне серьёзным противником. Да, при рождении у тебя были зачатки колдовской силы, видимо, они наследственные, но я не думал, что ты вздумаешь мне мешать.       — Давай ближе к делу, — скрипнул зубами Данте. — Я хочу знать, кто ты и что тебе надо от меня?       — Я — тот человек, что знал тебя младенцем, — объявил дед. — Я — тот, кто отдал тебе перстень и часть своей силы. Давным-давно в Ферре де Кастильо я был известен под именем Брухо. Да-да, я тот самый колдун, хозяин дома, что якобы сгорел при пожаре. Но пожара никогда не было. Это был морок, обман зрения, магия иллюзии. Дом ушёл под землю, там и остался. В нём ты сейчас и находишься. Забавно, мальчик, ты вернулся туда, где родился, — дребезжаще захохотав, Тибурон стукнул посохом и обратился в старика с длинной бородой и лицом, испещрённым морщинами. — В таком облике меня знала твоя мать, хотя я могу принять любой облик, — он вновь ударил посохом, и Данте вздрогнул, когда дед обернулся в Салазара. Будто покинув зеркальное отражение, он стоял перед Данте и нагло ухмылялся.       Рыжеволосая женщина взвизгнула, прикрыв рот ладонью. Взор её пометался между двумя похожими юношами и остановился на Данте. И лицо её вдруг посветлело. Она поняла — тот говорил правду.       — Ах, ты, старый хрыч! — Данте в ярости тряхнул волосами. — Ты ещё и в меня превращаешься! Всё никак не уймёшься? Чего тебе надо?       — Мне? Мне надо? Ну ты наглец! Это ты явился в мой дом, и ты должен объясниться, — зубоскалил собеседник.       — Я пришёл по делу. Хотел узнать, что стало с моей птицей, с Янгус. Она должна быть тут.       — Птицы твоей я не видел, — безразлично промолвил Салазар, растворяясь в дымке и вновь принимая облик Тибурона. — Птица твоя волшебная, ты в курсе? Когда ты поделился с ней кровью, она тоже получила колдовскую силу. Животные могут легко отсюда выбраться. Думаю, она где-то на воле. Поищи её в другом месте. Это всё, что ты хотел?       — Нет, не всё. Мне нужно что-то ещё… но что — я не помню… — Данте вдруг ясно осознал, что забыл, как и зачем сюда пришёл.       Тибурон ухмыльнулся.       — Раз ты явился сам, предлагаю сделку. Ты вернёшь мне перстень, а я отдам тебе эту красотку, — он указал на рыжеволосую женщину.       Данте фыркнул.       — По-твоему я глупец? Однажды я отдал тебе перстень, после этого ты успешно разыграл свою смерть. Я до сих пор не понимаю зачем. Но то было ради Эстеллы. А кто эта женщина, я не знаю!       — Спроси у Кларисы. И я не разыгрывал свою смерть. Я не Тибурон, я лишь принимаю его облик, я могу превратиться в кого угодно. Настоящий Тибурон мёртв, умер через несколько дней после твоей свадьбы с Эстеллой. Это я заставил его выманить у тебя перстень. Я умею подчинять себе чужой разум, когда мне этого хочется. А перстень мой, — оскалился дед. — Когда ты был младенцем, я его тебе одолжил, отдал на хранение, ибо охотников за ним тьма тьмущая. Но я не думал, что ты сотворишь такое. Магия Крови, — он нахмурился. — Перстень впитал твою кровь и теперь слушается только тебя.       — Тогда зачем он тебе нужен? — вскинулся Данте. — Он не станет тебе подчиняться!       — Да, если не впитает и мою кровь. Но если это произойдёт, я заберу и власть над перстнем, и силу его предыдущего хозяина. Каково, а? — победно воскликнул лже-Тибурон. — Всё, что я тебе одолжил, вернётся ко мне сторицей. Но не считай меня злодеем. Не могу сказать, что ты мне симпатичен, но наши с тобой судьбы немного похожи. Я не хочу лишать тебя силы, я никогда не был мелочным, поэтому у тебя есть альтернатива. Если ты не хочешь остаться без магии, ты выполнишь один ритуал — отречёшься от перстня и вернёшь его мне. А я взамен отдам тебе это сокровище, — дед снова ткнул пальцем в рыжеволосую женщину, безучастно сидевшую на полу у кровати.       Данте рассмеялся, как ножом рассекая воздух взглядом.       — Я тебя не боюсь! Я уже не тот наивный мальчик, что шёл на поводу у чувств. Я изменился и, могу тебя уверить, не в твою пользу, — Данте погладил перстень когтем.       Резко вскинув руку, лже-Тибурон направил её на Данте, и в грудь тому ударил красный свет. Данте, выхватив с бедра меч, разрубил луч пополам, и тот отрикошетил. Дед пошатнулся и упал.       — Ты знаешь как отсюда выйти? — спросил вполголоса Данте, подойдя к женщине.       — Да откуда она знает?! — выпалил лже-Тибурон. — Она ничего не помнит. Она не ведьма! — добавил он презрительно.       Сжав зубы, женщина посмотрела на Данте и взглядом указала ему на огромное зеркало на стене.       Ещё несколько раз лже-Тибурон насылал на Данте проклятия, но тот, защищаясь то мечом, то перстнем, добрался до зеркала.       — Ты не выйдешь отсюда! Верни мне перстень, он мой! — гремел старик.       — Ни за что! Из принципа теперь не отдам! В твоих руках такая вещь может стать опасным оружием, — Данте размахнулся и ударил лже-Тибурона в грудь, нанизав его на меч, как куропатку на вертел. Потом резко выдернул оружие из тела. Старик упал на спину, но из груди его хлынула не кровь, а некая прозрачная субстанция.       — Этой штукой меня не убьёшь, ею можно убить только Сущность, но там где умирает одна, появляется другая. У меня их много, много… — хрипел дед, ползая по полу.       Но Данте уже не слушал. Отпинув в угол посох Тибурона, к которому тот тянулся рукой, он кинулся на выход и шагнул в зеркало, прихватив рыжеволосую незнакомку. Сделал он это по инерции — просто взял её за руку и повёл за собой. Она цепко держалась за него, и Данте пробило на жалость. Не бросать же её тут! И старика надуть не помешает. Ишь ты, затеял неравноценный обмен: перстень на неизвестную женщину. Но он, Данте, не идиот, он из принципа заберёт и то, и другое.       Данте и незнакомка бежали и бежали по тоннелям с плавающими и исчезающими дверями, пока за их спинами не раздался выкрик:       — А ну-ка стой, отдай перстень! — завопил уже не Тибурон, а совсем другой человек — высокий, черноволосый мужчина с усиками — новая Сущность, в мгновение ока присвоенная хитрым стариком.       А тоннель всё петлял и вилял и, казалось, ему не будет конца.       — Помоги мне отсюда выйти, помоги, мерзкая побрякушка! — воскликнул Данте, обращаясь к перстню.       Хлоп! Данте окутал вихрь дыма и серебряной пыли. Его поволокло вверх, будто вытягивая со дна озера. Он еле удержал свою спутницу за руку.       — Держись за меня, дьявол тебя раздери! — грубо крикнул он, ощутив, как рука её чуть не выскользнула из ладони. Женщина уцепилась за юношу крепче, и через мгновение они оказались на пустыре, откуда Данте и начал свой путь. В земле красовалась дыра — вход в подземелье.       Данте быстро завалил её грудой камней; у него мгновенно закружилась голова, и он облокотился о дерево.       — А-ха-ха-ха-ха! — загоготал Салазар в ушах. — У тебя совсем нет мозгов! Вместо того, чтобы спасать свою шкуру, ты спасаешь посторонних! Для чего тебе это глупое создание?! Брось её! Тебе надо заняться более важным делом. Кажется, ты забыл, зачем приходил в мой дом — некоторые враги никак не дождутся, когда мы расквитаемся с ними!       Схватив женщину за руку, Данте потащил её по дороге. Она семенила, едва поспевая за его широкими шагами, а у него темнело в глазах. Когда беглецы поднялись вверх по мосту и вышли на улицу Святой Мерседес — Богоматери Всемилостивой, на небе взошла круглая, как поднос, луна. Всюду горели фонари и пылали погребальные костры, и в их отблесках рыжие волосы незнакомки светились алым, колыхаясь пламенем за её спиной.