Дети Неба

Точкой рандеву был «Маленький львёнок». Лира и Эд с Муреной ждали остальных членов экипажа в деметрианском флагмане, расположившемся рядом с корабликом Леонида. Тут у каждого была своя каюта, и Лира мог спокойно читать захваченную с собой книгу, а Мурена — рисовать. Эдвард большую часть времени спал, как и положено. Когда прибыли лингвисты и медики, ничего не изменилось: все ютились по своим каютам, осторожно кивая друг другу при встрече в коридоре. Сёстры смотрели сериалы, Мария с Романом музицировали или обсуждали отдельные аспекты фаэтонского языка, но даже это начинало надоедать. Перелистнув последнюю страницу, Лира поинтересовался у канцлера Деметры, скоро ли они переберутся на корабль Леонида. — Пожалуй, пора, — улыбнулся тот. — Собирай вещи и сообщи остальным. И, быть может, всё-таки сходишь к сёстрам-медикам? А то они о тебе ничего не знают. — Ни за что, — мотнул головой Лира. — Только не к ним. — А если ты будешь ранен или даже при смерти? — Эдвард с любопытством смотрел на курьера. — Вот тогда и посмотрим, — отмахнулся тот. Меньше всего ему хотелось снова превратиться в лабораторную мышь. Когда вся семерка собралась у внутренней переборки шлюза «Маленького львёнка», их встретил Леонид. С подозрением взглянув на новоприбывших, он опередил попытку одной из девочек с Марса что-то сказать. — Так, стойте-ка! — взмахнул руками Леонид. — Красноглазого я знаю, наёмников тоже дрессируют на службе не буянить, этот с Деметры и так скоро копыта отбросит, а вот что насчет вас? — Лёнь, ты просто изумительно вежлив, — после небольшой паузы вздохнул Лира. — Я — пилот, и это мой корабль, — огрызнулся тот. — Несогласные будут изгнаны в космос прямо сейчас. Лира с сожалением отметил, что Красавин стал ещё агрессивнее за время, проведённое в одиночестве. — Послушай, — мягко начал он, — никто здесь не желает тебе зла. Успокойся. За эти слова курьер заработал злобный взгляд, но зато теперь Красавин его слушал. — Ты знаешь меня, но также ты знаешь и Эдварда с Муреной. — Не сказал бы, что это меня радует. — Но ты знаешь, что они не навредят ни тебе, ни твоему кораблю, Лёнь, — продолжил свою речь Лира. — Как и Мария, она здесь как официальное лицо. Сёстры тоже на работе, понимаешь? Леониду потребовалось на раздумья несколько секунд. — А этот хлыщ? —поинтересовался он. — Откуда ты знаешь, что он ничего не выкинет? — Рома наверняка не… — начал было Лира, но музыкант прервал его. — Этот хлыщ, — произнёс он с презрением, — имеет к тебе дело. И вытащил из наплечной сумки пистолет, направив оружие прямо на Красавина. Лира успел подумать, что надо бы что-то сделать, но почему-то не двигался, замерев и затаив дыхание, как и все остальные свидетели этой сцены. Пистолет был самым обычным, старое огнестрельное оружие: но Красноглазый помнил, что рассказывал ему Леон о защите на корабле, и сейчас эта развалина была крайне уместна — и эффективна. — Хочешь меня убить? — усмехнулся Красавин. — Дерзай, мальчишка. — Сначала ответь мне, — голос Ромы звучал напряжённо. — Почему ты выдал нас тогда, три года назад? Почему ты не стал ничего делать? Почему ты не предупредил Софи о лучевом оружии? Ты убил её, как ты убил Аймару — она могла бы жить другой жизнью, если бы не ты и твоё предательство! Почему ты это сделал? Мурена покосился на Эдварда. Тот был совершенно спокоен, даже расслаблен, и улыбался краешками губ. Всё шло так, как ему было нужно, и, как подозревал Мур, именно поэтому сейчас никто не мог и шевельнуться. Леонид же не спешил отвечать на поставленный вопрос. Он поднял взгляд, пожал плечами, и, наконец, произнёс: — А почему нет? Палец Оженко дернулся, но выстрела не последовало. Рома ждал чего-то, сам не зная, чего именно. Внимание было сосредоточенно на нём, поэтому голос телепата прозвучал неожиданно: — Я знаю, ты не убийца, Рома. — Да? А вот я почему-то не в курсе! — нервно вскинулся тот. — Этот… этот… — А вот он — да, убийца, — края губ растягивались шире, показывая зубы. — Спроси, если не веришь. Сколько людей ты убил, пилот? — Эдвард резко развернулся к Красавину. — Скажи, сколько людей пострадало из-за твоей опрометчивости, глупости или невнимательности? Это атака была неожиданной и очень, очень подлой. Лира хотел возразить, но в лёгких будто закончился воздух, и можно было только стоять и смотреть, не в силах что-либо сделать. Было невероятно обидно за друга, пусть даже и изменившегося, но явно не заслуживающего таких упреков. — Будто ты не знаешь, деметрианский выродок, — повел плечом Леонид. — А если бестолковому мальчишке хочется знать — что ж, я лично расскажу это каким-нибудь милым вечером по дороге к концу света. Вы закончили, или вам всё ещё хочется докопаться до меня? Стреляй, мальчишка. Если у тебя хватит храбрости — стреляй, мне будет уже всё равно. Казалось, Рома вот-вот сорвется и всё-таки выстрелит, но тут к беседе добавился ещё один участник. Свет чуть померк, и в полумраке ярко высветился силуэт стройной светловолосой девушки. — Руфь? — удивленно окликнул её Леон. — Но что ты здесь… — Я считаю необходимым уведомить гостей, — спокойным голосом сообщила голограмма, — что система защиты была усовершенствованна изменением от восьмого августа две тыся… — Руфь, я ценю твою точность, но давай к сути, — Леонид нетерпеливо перебил её, будто забыв о том, что на него нацелено оружие. — Под действие системы попадает любое огнестрельное, лазерное и тепловое оружие дальнего действия в момент его активации для выстрела, — ровно проинформировал виртуальный образ. — Также была изменена плотность внутренних переборок для предотвращения их разрушения вследствие выстрела. На этом всё. И Руфь растворилась в воздухе. Рома осторожно, словно оно могло взорваться само по себе, убрал оружие в сумку. Усмехнувшись, Леон развернулся и направился в инженерную. В его бормотании обладавший чутким слухом Лира различил «Умница моя». Сам Леонид уже успел позабыть, что усовершенствовал корабль перед тем, как взять курс на Деметру давным-давно. Он не хотел, чтобы кто-то или что-то могло угрожать ему на его же корабле. Эдвард улыбнулся: — Думаю, вопрос решён. Нашим дорогим медикам отводится каюта «Б», лингвистам — «А», я и Мур займём каюту «Д», а вот Лира у нас счастливчик – ему достаётся вся каюта «В» в личное пользование. Предлагаю разойтись. После небольшой неловкой паузы, одна из сестёр — Лира все ещё не запомнил, кто из них кто — робко поинтересовалась: — А где каюта «Б»? — Я помогу, — вызвался курьер. — Я отлично знаю корабль. Ещё бы! Леонид, когда они летели на Деметру, показал ему почти всё на «Маленьком львёнке». Пилот так живо рассказывал обо всём, увлекаясь, иногда забывая о том, что его собеседник ничего не смыслит в технических терминах, но Лира слушал, ловя каждое слово: это было интересно. Красавин сам собрал свой корабль, он знал каждую деталь, каждый винтик. Он чувствовал свой корабль, как никто другой. Стараясь не смотреть на остальных, Красноглазый улыбнулся сёстрам и проводил их к общей каюте, оценивая степень опасности: ему вовсе не хотелось, чтобы две любопытные марсианки совали нос в секреты его мутации. Потом, объяснив расположение душевой, инженерной и кают, предложил помочь отнести вещи в отвёденную им комнату. Девушки синхронно кивнули, радостно глазея по сторонам. Радостные, сдержанные, неизменно вежливые, они ловили каждое слово Красноглазого, спрашивая о том или ином предмете интерьера. Лира был рад помочь — эти две докторши были вроде бы ничего… докторши! Они же медики, а значит, им нельзя доверять, напомнил себе он. Кажется, он становился таким же параноиком, как Леонид, хотя до пилота ему было ещё очень далеко. Стоило только Роме зайти в каюту, как он тут же получил подзатыльник. — Ты что, снова напился перед отправлением? — прошипела Мария яростно. — Я предупреждала, что ещё одна такая выходка — и я первая потребую у пилота вышвырнуть тебя в космос. — Эй, спокойнее, — поднял руки перед собой Оженко, защищаясь. — Я сделал всё правильно. Тем более, этот ублюдок заслужил. И ты, кстати, тоже заслужила. Пока та ошеломлённо молчала, Роман вытащил из сумки уже початую бутылку виски. — Старый добрый «Джек», — похвастался он. — Будешь? Не дожидаясь ответа, Рома отпил несколько глотков. «Испорченный, отвратительный мальчишка», — брезгливо подумала Мария, но рано было говорить это вслух: у неё ещё были планы на будущее Оженко. — Не буду отнимать, — улыбнулась она. В её глазах был лёд. Лира терпеливо выслушивал восторги девушек, уже жалея, что вызвался показать им каюту: раньше Кощеевы никогда не летали на кораблях такого типа, и теперь каждый элемент окружения был для них загадкой. Тем не менее, они быстро осваивались. — Ух ты, вот это экран! — Как у Лилианны в «Кровавом рассвете»! — А покрытие блестит, как в «Северной звезде»! — И вот зеркало почти такое же, как в комнате Дерека! — Я точно вам нужен? — уточнил Лира, собираясь ретироваться как можно скорее. Он хотел ещё раз переговорить с Леонидом, заодно выяснить, остались ли у него те книги, что были на корабле в прошлый раз. Хотя вряд ли Лёня выкинул то, что оставил ему дядя Дима. — Кстати, — повернулась к нему та из сестёр, у которой была короткая стрижка до плеч, — что у вас с пилотом? — В смысле? — Лира опешил не столько от слов, сколько от тона, которым был задан вопрос. — О нет, только не снова, — вздохнула вторая сестра, с длинными волосами, собранными в хвост. Несмотря на разные причёски, в остальном Аня с Диной были почти неразличимы, и запомнить, кто из них кто, получалось не сразу. — Ну, смотри, — принялась объяснять первая. — Ты единственный называешь его Лёней, а он тебя слушает, хотя по-моему, он ненавидит вообще всёх, это раз. Два — он тебе доверяет, ну и он та-а-а-ак на тебя смотрит! Признайся: вы раньше были лучшими друзьями, а потом случилось что-то ужасное, и теперь… — девушка драматично выдохнула. — Теперь он не доверяет тебе, но узы старой дружбы всё ещё сильны! Я же права, верно? — Э-эм, — Красноглазый не знал, что ответить. — С чего ты вообще решила, что… — Успокойся, — вмешалась Анна. Лира наконец обнаружил у обеих близняшек новенькие бэйджики с именами. — Кое-кто иногда забывает, что жизнь и сериалы — это совершенно разные вещи. До свиданья, друг-мутант. И хватит нас бояться, мы не кусаемся. Лира настороженно замер. Конечно, медикам должны были сообщить, что Богоданов — мутант, но то, что они об этом помнят и не стесняются ему сказать. Хотя, если они всю жизнь прожили в марсианской лаборатории, то неудивительно, что у близняшек нулевое чувство такта, почёрпнутое из телевизионных сериалов. — Не придавай этим расспросам значения, — вмешалась в его размышления Дина. — Истина всегда одна. — И она где-то рядом, — кивнула Аня сестре. — Давай, иди вещи разбирать помогай. Нам тут ещё жить, а я даже не знаю, зачем эта штука в стене. — Морозилка называется, — похвасталась Кощеева-младшая. — Я в «Ромул-7» такую видела, там был та-а-акой очаровательный капитан, а ты смотреть отказалась, вот и зря, вот и зря! И Дина показала старшей сестре язык. В коридоре Лира столкнулся с Марией. Несмотря на запах алкоголя, она была абсолютно трезва. Неловко кивнув, Красноглазый направился своим путём, опасаясь лишний раз попадаться ей на глаза. Мария подошла к двери в каюту «Д», но та вдруг отъехала в сторону, пропуская наёмника. Хмуро взглянув на гостью, Мур пошел в сторону общей каюты, открыв взору Марии канцлера, мирно сидящего на своей кровати. — Так и знал, что ты придёшь, — произнёс он. Несмотря на то, что внешне ему было уже под тридцать, он всё ещё был невысоким, да и повадками походил на ребёнка. Мария заметила стул, на котором ранее, по-видимому, сидел наёмник. Без всяких вопросов, она расположилась на нём, закинув ногу на ногу. — Не имею представления, почему ты считаешь, что я с тобой заодно, — её тон был таким же ледяным, как и взгляд. — Тем более — сейчас. Я помню, что случилось, когда я согласилась на твоё присутствие при запуске Атлантиды — я не могла не согласиться, потому что ты был канцлером. И что случилось тогда? — Ты показала мне новый мир, — улыбнулся Эдвард. — А ты отобрал его у меня. — Не без этого, — хмыкнув, Эд протянул ей руку. — Но сейчас мне нужно перемирие, потому что Немезиде наплевать на наши распри. После недолгих сомнений, Сходникова всё-таки пожала руку телепату. Тот расцвёл. — Очень рад, что ты понимаешь. Или думаешь, что понимаешь. Тебе не кажется, что стоило бы дать нашим ребятам пообщаться? Мария посмотрела на него, как на сумасшедшего. — Они не команда, — пояснил Эдвард. — И даже не работают вместе. Ты думаешь, что сейчас собрались две группы, моя и твоя, но на самом деле здесь одни одиночки. Поразмысли сама: сестрички с Марса, парень, готовый всадить нож тебе в спину, если наберется смелости, курьер, который сам не знает, на чьей он стороне и вообще не человек, пилот-мизантроп и наёмник, который здесь исключительно по своим личным мотивам. И мы с тобой. — Наёмник бегает за тобой, словно верный пёс! — неуверенно запротестовала Мария. Было видно, что это её последний аргумент, и Эд даже не постарался его опровергнуть. — Да, Мари, он бегает за мной, но только потому… впрочем, разве тебе это важно? Все остальные и знаться друг с другом не хотят. Мария выглядела хладнокровно, когда наконец спросила: — И что ты предлагаешь? — Давай поможем им подружиться. Сходникова даже не моргнула, но её взяла оторопь. Канцлер Деметры — сумасшедший опасный телепат. Но сейчас надо было слушаться его, хотя это противоречило её собственным планам. Эд заставлял её вести свою игру! Но почему? Просто потому, что ему было скучно? Вполне вероятно, но Мария чувствовала — Рид был серьезен и сосредоточенно расслаблен, как хищник в засаде, ожидающий жертву. Запросить инструкции сейчас не представлялось возможным. Сейчас Мария была одна против опасного соперника. Она была сама по себе. Лира не собирался подслушивать. Нет-нет, ни в коем случае. Он лишь вспомнил, что так и не спросил у пилота, можно ли воспользоваться библиотекой, если она ещё есть. Но вместо того, чтобы зайти в инженерную, Лира замер у входа, вслушиваясь в голос Леонида. Тот разговаривал с материнским интерфейсом — скорее по привычке, потому что голоса голограммы слышно не было. — Знаешь, Руфь, — голос Красавина был полон боли, — я боюсь. Тот деметрианский выродок прав — я убийца. Я такой идиот, Руфь… Он ведь прочитал, он знает, а я так и не рассказал никому, потому что боялся. Он вздохнул. Лира затаился, опасаясь выдать своё присутствие. Это было очень, очень плохо, но хотелось знать, о чём это говорит Леон. — Когда я учился в институте, — внезапно начал Леонид с самого начала, не желая держать боль в себе, — был у меня однокурсник, Василь или Базиль — кто как называл, а он и не возражал. Я тогда был троечником, в институте держался исключительно из-за своих способностей к пилотированию, но Базиль был не таким. Он получал только высший балл, он всегда улыбался людям… Словно Аполлон: высокий, златокудрый, сильный и талантливый во всём. Девочки с архитектурного с ума по нему сходили, да и не только они. Он мне нравился, а иногда, когда мне было совсем плохо, — тут голос Леона дрогнул, но пилот всё-таки продолжил, — я думал, что смогу быть похожим на него. Однажды он заметил меня, Руфь, и ты не поверишь, как я был счастлив! Он разговаривал со мной о полётах, о кораблях, и в эти минуты мне казалось, что я равен ему! Базиль был хорошим человеком, все любили его, а он изумлялся, почему я ни с кем не общаюсь, пытался помочь мне полюбить людей... Ему это почти удалось. Однажды я проболтался ему о том, как я летаю — не полагаясь на искусственный мозг во всем, действуя по наитию. А знаешь ли ты —конечно же не знаешь! — Базиль был азартным. Он загорелся идеей доказать, что он тоже сможет летать свободно, сам… Тут Леон будто подавился собственными словами. Несколько секунд было тихо, слышалось лишь прерывистое дыхание, как у сдерживающих слёзы детей. — Он разбился, — зло произнёс Леонид. — Просто не справился с управлением. Об этом узнали в институте: о том, что он пробовал отключить основной компьютер прямо в полёте… С тех пор все корабли строят так, что автоматику отключить невозможно. Пилоты превратились в операторов, а я больше не доверял никому, никому! Если даже такой человек, как Базиль, не смог, то никто не сможет! — так я думал. Поэтому я сконструировал свой корабль, способный на то, что невозможно для обычных судов, я хотел улететь прочь. Исчезнуть. Лира с удивлением услышал истеричный смех, отчаянный и пугающий. — А ведь знаешь, Руфь, я почти поверил ему, — сквозь хохот пробормотал Леон. — Тому мутанту. На мгновение я увидел в нем то же очарование, что и в Базиле. Мне казалось, он сможет быть рядом со мной, он даже нравился мне. Черт возьми, теперь я готов ненавидеть их всех, но даже сейчас… — тут смех снова превратился в рыдания. — Даже сейчас я не могу ненавидеть Лиру. Даже когда он предал меня… Речь пилота стало невозможно разобрать, но услышанного хватило сполна. Неслышно, как умел только он, курьер ретировался обратно в свою каюту. Леонид точно сошел с ума за два года одиночества, но теперь не сочувствовать ему было сложно. Особенно было противно оттого, что предателем Лира вовсе не был, но теперь чувствовал себя им. А ещё Лире казалось, что сам корабль наблюдает за каждым его движением. Утром следующего дня — сутки на корабле равнялись земным — Мария созвала в общей каюте всех участников команды, кроме Эдварда. Канцлер Деметры спал, и Сходникова была невероятно рада, что хотя бы одно уязвимое место у этого монстра ещё оставалось. Теперь она сидела в кресле в общей каюте, ожидая остальных. Первыми появились рыжеволосые сестрички, болтая между собой то ли о методах анестезии в экстренных ситуациях, то ли об очередном сериале. За ними подтянулся позёвывающий Роман, снова спрятавшийся за тёмными стёклами очков. Лира бесшумно подошел и устроился почти на самом краю дивана, стараясь быть как можно дальше от близняшек. Почти одновременно с ним явился Мурена, недовольный тем, что его отвлекают от рисования — в последнее время он словно не мог насытиться собственной возможностью твёрдо держать карандаш в руке. Последним пришёл Леонид в очередной футболке с логотипом какой-то то ли группы, то ли игры, и, неожиданно, в простых джинсах вместо привычного рабочего комбинезона. — Я тоже иногда стираю свои вещи, знаешь ли, — фыркнул он в ответ на удивлённый взгляд Лиры. — Зачем мы здесь? — поинтересовался Рома, которому не терпелось уйти в каюту и выспаться. Девочки-медики притихли. Мурена внимательно смотрел на Марию, ожидая объяснений. — Видите ли, — резко начала та, — канцлер Рид считает, что вы должны работать в команде, подружиться и научиться делать всё слаженно. Я считаю это глупой затеей, но… Было ясно, что каким бы ни было «но», она не может ничего возразить. Зато тут же вскочил Оженко. — Я — с ними? – громко поинтересовался он, поморщившись от звука собственного голоса. — Да я скорее бы убил этого урода, чем согласился бы с ним работать! — Это взаимно, — добавил Леонид. — Тогда мы все умрём, — хихикнула Дина, но тут же опомнилась. — Извините. Закон жанра. Если команда не работает слажено, то все умирают. Или в процессе неприятностей учатся работать вместе, но всё равно кто-нибудь может умереть. — Так что у нас есть ещё один аргумент в пользу командной работы, — продолжила за неё Аня. — Самый дурацкий аргумент из всех, что я слышал, — дёрнул плечом Роман. — Вы б ещё книжки привели в пример. — Сюжет не нов, между прочим, — прищурилась Анна. — И проверен временем. Или ты хочешь сказать, что сцепившись друг с другом, мы будем просто идеальным отрядом для спасения мира? — Кстати, — поднял руку Лира, — я так и не узнал точно, что от нас требуется. Что за спасение мира и от чего? — Дельный вопрос, Красноглазый, — неожиданно подал голос Мурена. — Я знаю немногим больше тебя, и хотел бы услышать подробности. Мария огляделась. На одном диване сидели сёстры Кощеевы и взбалмошный Оженко, на другом — наёмник, курьер и пилот, а сама она сидела в кресле, чувствуя себя в центре внимания. Что ж, не впервой. — Всё началось очень давно, — начала она, проигнорировав смешок Дины. — Ещё до появления человечества. Все замолкли, слушая. Лингвистка кратко пересказала историю Атлантиды и создания жизни на Земле. Она повторяла этот рассказ много раз и, хотя в некоторые моменты сильно не хватало экрана со схемами за спиной, Мария справилась. — Но есть то, что уничтожило Фаэтон, и сейчас эта же опасность угрожает нам, — продолжила она, убедившись, что все поспевают за её мыслью. — Мы называем это Немезидой, хотя по-фаэтонски это звучит как «неэмейс и’йа» и не имеет пока точного перевода. Мы остановились на вариантах «путь во тьму» или «дорога в тёмный мир». Чем бы ни являлась Немезида, она уничтожила две обитаемых на тот момент планеты: Марс и Фаэтон, и я не думаю, что человечество хотело бы стать следующей расой, канувшей в Лету. Наша миссия: встретить, исследовать и остановить угрозу, если понадобится — уничтожить. Всё ясно? Кощеевы синхронно кивнули, наёмник промолчал, Роман скорчил недовольное лицо — он-то это уже знал. Лира поднял руку, словно школьник на уроке, но его опередил Леонид: — И ради этого вы решили расколотить мою малышку? — Немезида глушит наши сигналы — все посланные к ней корабли-разведчики были уничтожены, — повернулась к нему Мария. — Мы предполагаем, что она нарушает работу автоматических элементов корабля. Поэтому ты и твоё судно сейчас единственные, кто подходит для этой миссии. Ещё вопросы? — Да, — Лира укоризненно посмотрел на Красавина. — Почему именно мы? — Ты не первый, кто задаёт этот вопрос, — вмешался Мурена. — И я с интересом послушаю вторую версию. «Значит, — подумала Мария, — первую версию тебе изложил наш драгоценный канцлер? О, его ответ я бы тоже послушала с огромным интересом». — Медики с Марса, уже имевшие дело с фаэтонскими образцами и владеющие необходимыми навыками для этой экспедиции, — начала Мария. — А, значит, сёстры Кощеевы. Мы с Оженко, как лингвисты, расшифровавшие язык Атлантиды. Думаю, наш уникальный пилот уже понял, зачем нужен он. Богоданов Лира, мутант, чьи гибкость, ловкость и реакция на порядок выше человеческой. Есть шанс, что при близкой разведке Немезида не сразу опознает в тебе человека, значит, не попытается уничтожить. Ну и верный наёмник, чтобы беречь дорогого канцлера от жестокого мира. Выдохнув, Мария поняла, что её речь прозвучала довольно резко, но это было неважно. Все поняли, что она хотела сказать. — Превосходно, — фыркнул Леонид, — я буду у себя. Мне ещё провести корабль через облако надо, а там уже и ваша Немезида. Бросив пристальный взгляд в спину уходящего пилота, Мария подумала, что если Эдвард об этом узнает, то опять будет ухмыляться и так мерзко смотреть на неё — нахально, всем видом выражая собственное превосходство. — Если не трудно, поболтайте о чем-нибудь между собой, — посоветовала она. — Обычно разговор на общие темы сближает кого угодно. — Ты правда думаешь, что есть хоть одна тема, которая нас объединяет? — закатил глаза Рома. — А вот это уже ваши проблемы, — развернулась было та, но тут музыкант схватил её за руку. — Ну-ка постой! Ты тоже, между прочим, часть экипажа, — хмыкнул он. — Так что давай, начинай. Предлагай тему для обсуждения. В почти что абсолютной тишине, не считая гула корабля, Мария бегло осмотрела лица своих собеседников, потом сложила два плюс три плюс ещё два. — Поговорим об искусстве, — улыбнулась она, — вы что-нибудь знаете о культуре Фаэтона? — Я знаю, — тут же вылез музыкант, — я ж с тобой вместе её изучал, Маш! — Вот ты и расскажи девушкам, — Сходникова кивнула в сторону близняшек, — как ты «придумал» заглавную песню для их любимой «Северной звезды». — Ух, — поморщился Рома, но сёстры Кощеевы уже навострили уши и подсели поближе, — ну ладно. У фаэтонцев же язык музыкальный, там почти каждая книга — песня, ну я и подумал: почему бы не перевести эпитафию, которую расшифровывает тот парень… как его… в общем, главный герой. Я просто перевёл стих на язык Атлантиды, потом убрал слова и получилась музыка, на которую я уже заново придумал текст. Но это было всего пару раз! — Эта песня была в первой тройке рейтинга четыре недели! — выдохнула Дина. — Половина мира хотела знать, как ты ухитрился написать столь неземную музыку для легенды о героях космоса! — добавила Аня. — Погоди, то есть, это было не только с «Северной звездой», а где-то ещё? Быть может, «Связь с Венерой»? — А вот и нет, — хмыкнул Рома. — Погоди, тогда «Валентинов цвет»? — предположила младшая, волнуясь. — Тоже нет, — гордо ответил музыкант, игра в «угадайку» начинала ему нравиться. — Да «Серебряные тени» же! — вмешался Лира. — Моя Валька их смотрит, так я сразу понял, что что-то здесь не так! Там даже текст оставлен фаэтонский, разве нет? — В яблочко, — Мария позволила себе улыбнуться. — А мне этот лентяй утверждал, что никто и не заметит. — Так он и не заметил бы, — отпирался Рома. — Если б я всё не рассказал! — Но это же лучший сериал всех времён и народов! — восторженно пропищала Дина, от избытка чувств перестав сдерживать эмоции. — Мы все гадали, что за текст, в конце концов решили, что это просто придуманный для сериала язык, а это оказывается… — Это язык Фаэтона! — ошеломленно продолжила за сестру Аня. — Вот видишь, — торжествующе повернулся Оженко. — Им нравится! А если всё отлично, то какая разница, как это делалось? — Он прав, — подал голос Мурена. — Если тебе не нравится, то не важно, сколько вложено в картину труда, главное — у неё нет зрителя. Если ты умеешь с легкостью создавать шедевры, меньше любить тебя от этого не станут. — А кое-кто у нас художник, — пропела Дина, — и обещал меня нарисовать! Мур напрягся, пытаясь вспомнить, когда это он такое обещал. — Обещаешь, когда мир спасём, — засмеялась рыжеволосая лаборантка. — Так что у тебя ещё есть время изменить судьбу. Расхохотавшись, экипаж продолжил обсуждать что-то, что неизменно находило отклик в ком-то другом из состава экспедиции. Разговор продолжался до обеда, но на обед никто идти не пожелал, и Лира вызвался сходить до каюты и сделать чего-нибудь с помощью «морозилки». — Мне пиццу с грибами! — крикнула вслед ему Аня. — Мне — с курицей! — тут же прозвучал голос Дины. — А мне — оладушки, — хмыкнул Мур. Посмеиваясь, Лира настроил агрегат на нужный режим, но не нашел заказанных Ольфером оладушков среди списка продуктов. Он хотел было направиться к Леониду, но остановился, сомневаясь: после того, что он услышал, он неловко чувствовал себя в компании пилота. Тем не менее, даже после повторного просмотра списка искомый продукт не был найден, поэтому Лира еле слышно вздохнул и направился в инженерную. Осторожно прислушиваясь, он почти бесшумно оказался возле нужной двери, тут же открывшейся. Леонид сидел в кресле пилота, закинув ноги на панель управления, и —Боже, нет! — кажется, чем-то управлял. В руках Красавин держал какой-то прибор, похожий на смесь карманного компьютера и обычного лучевого пистолета. Такой же прибор лежал на небольшой выемке рядом с вошедшим курьером, но он не отличался особым изяществом, а та модель, что находилась у Леонида, выглядела элегантнее и завершённее. Не удержавшись, Красноглазый протянулся к вероятному оружию и коснулся гладкого пластикового корпуса. Лежавший на самом краю прибор наклонился, грозясь упасть, но Лира отреагировал мгновенно, поймав неизвестное оружие. — Леонид, я… — начал было он, но пилот, обернувшись, сразу заметил в руках у него опасную коробочку. Леон тут же вскочил, при этом держа правую руку на пульте управления и переключая что-то вслепую, даже не глядя на показания приборов. — Больше на моём корабле не будет никаких чертовых смертей! —Леон взмахнул левой рукой, этим движением включив систему защиты. — Тем более — никаких истекающих кровью мутантов! А если потом это не отмоется, мне что — всю панель заменять?! Да мне проще расстрелять всё к праотцам, чем расковыривать мою малютку! Лира, не удержавшись, улыбнулся. — Ты, как всегда, просто потрясающий образец гуманизма. Я не собирался стрелять, я просто… — Мне наплевать, что там у тебя, — прервал его пилот. — Просто хватит. Хватит смертей. — Да я и не думал, Лёнь, — торопливо начал объяснять Лира. — Я просто хотел понять, зачем тебе оружие на собственном корабле… Он замолчал, увидев выражение лица Красавина: губы вроде бы пытались улыбаться, но взгляд был совершенно безумный. Сделав пару шагов к Красноглазому, Леонид мягко взял у него из рук злополучный прибор. — Зачем, говоришь? — криво ухмыльнулся он. — Догадайся, Лира. Или спроси того деметрианского выродка, уж он-то точно знает всё, что творится в наших мозгах. Попятившись, Красноглазый пробормотал слова извинения и поскорее покинул инженерную, оставив пилота стоять посреди помещения. Тот не ответил, даже не шевельнулся. Через пару секунд после того, как дверь с еле слышным шорохом закрылась за курьером, Леонид произнёс, глядя в пространство перед собой: — Руфь, я поступил как идиот, да? — Не мне судить, — на мгновение рядом с ним возникла голограмма светловолосой девушки и тут же вновь исчезла. Леон рассмеялся, затем снова плюхнулся в своё кресло. Осторожно положив опасное оружие рядом с собой, он посмотрел на множество экранов перед собой, по бокам от себя и даже позади, где их можно было увидеть только развернувшись. — Чудесный тёмный мир, — пробормотал он. — И только Дети Неба могут жить в кромешной тьме. Разогревая еду, Лира едва не подпалил пиццу, задумавшись. Паранойя Леонида пугала, но технический гений пилота не вызывал сомнений. Неужто Леон намерен обойти собственную защиту? И зачем? Смог ли или пока только мается от безысходности? А ещё Лира не мог понять: чем Леонид питался в космосе эти два года? Складов пищи не было, разве что… Не надеясь, Красноглазый тихо позвал: — Руфь… — Да? Лира едва не вздрогнул: голограмма возникла рядом мгновенно и безо всяких предупреждений. — Руфь, откуда у Леонида пища? Полупрозрачный силуэт дрогнул, на лице появилась улыбка: — Мы опускались на планеты или прицеплялись к небесным телам. Я могу синтезировать что угодно, нужен лишь материал. — О. — Это всё? — Да… Подумать было над чем. Но позже: в общей каюте остальной экипаж уже заждался. В тот момент, когда Лира с едой вернулся, Мурена рассказывал о том, как взбирался на одну из скальных гряд Меркурия. — А потом, — увлеченный, он был непривычно эмоционален, — мне показалось, что защита на поясе разошлась, когда я перебирался через один из уступов, но на Меркурии ходить по горам совсем иначе, чем на Земле. На Меркурии вся трудность в том, чтобы следить за костюмом, и если вдруг хоть одна прореха — ты труп. Но моя цель — городской купол — была уже рядом, и тогда… Лира раздал всем заказанное и негромко сказал: — Извини, Мур, оладушков не нашлось. — Да ну их, — отмахнулся тот, тут же вернувшись к рассказу: — И вот, смотрю: пылает небо, значит, рядом граница зар… Прервавшись на полуслове, Мурена взглянул на часы и вздохнул: — Через пару минут пойду Эда будить, тогда и прихвачу чего-нибудь поесть. При упоминании телепата обстановка сразу стала напряженной, и Мур это заметил. — Вы можете его не любить, — произнёс он. — Но Эд дал мне шанс начать жизнь заново. Дал мне возможность творить, когда я умел только разрушать. Да, я бесконечно благодарен сёстрам Кощеевым, но именно Эдвард заставил меня поверить в то, что это возможно, когда я уже сломался. После небольшой паузы, Мария подала голос: — Я понимаю твою признательность, но он всего лишь ищет путь к своей собственной цели. — Как и все мы, — фыркнул Рома. — Не будем о грустном. Может, кто-нибудь вспомнит более интересную тему для разговора, чем канцлер всея Деметры? — Правда или вызов! — подняла руку вверх Дина, и, не дожидаясь ответа, указала на музыканта, — Говори, что у тебя с Марией! — Это не по правилам… — начала была Мария, но Оженко лишь ухмыльнулся. — У нас любовь до гроба, — заявил он. — Ага, ты говорил это каждой, кто делил с тобой постель, — отмахнулась скрипачка. — Уж я-то знаю все твои красивые речи, лично занималась твоим культурным развитием. — Лично, значит… — Аня хихикнула. — Но это действительно не по правилам, задавать такие вопросы без важного… — Да какая разница, — перебил её Рома. — Я всё равно не помню всех цыпочек, с которыми был, а вот бесценная муза у меня одна. И он подмигнул Марии. — А у тебя, — вконец осмелела Дина, — есть кто-нибудь? — У меня? — застигнутый вопросом врасплох, Максуэлл не сразу сообразил суть вопроса. — Только работа. — А его работа — это деметрианский канцлер, — страшным шепотом объявил Оженко и рассмеялся. — Так новая тема – это у кого что и с кем было? Как элегантно мы перешли от искусства к постели! — Эй, — одернула Мария. — Вообще-то это не лучшая тема… — Все несовершеннолетние спят в кроватках, — фыркнул Рома, кивнув в сторону каюты Эда, — так что тема отличная. Вот ты, Красноглазый, вроде про невесту говорил? — Именно, — кивнул Лира, которому ход разговора был не по душе. — Валентина моя, ждет меня на Земле. Единственная и неповторимая, подруга детства. Я обещал ей, что вернусь. — Да куда ты денешься… — начал было Рома, но вдруг замолчал на полуслове, удивленно глядя на стоявшего в углу комнаты пилота. Леонид, судя по всему, пришел недавно, иначе бы давно был замечен, и слышал только пару-тройку последних фраз. Лира надеялся, что Красавину просто стало скучно и он решил присоединиться к компании, но презрительное выражение на лице пилота опровергало это. — Какие изумительные вы беседы ведёте, — сварливо заявил он. — Я уж думал, что-то интересное у вас, раз даже на еду оторваться не можете. «Он следил за мной по камерам корабля, когда я ушёл» — сообразил Лира, но догадался не говорить этого вслух: Леонид и без того был не в лучшем настроении. Гневно зыркнув на курьера, Леон отправился восвояси, бросив напоследок: — Достигнем Немезиды где-то через сутки. После секунды, потребовавшей на осознание сказанного, Рома скорчил недовольное лицо. — Замечательный метод подачи информации, — пробормотал он. — Говорить самое главное под конец и как бы между прочим. — У нас сутки до встречи с опасностью, — повторила Мария. — А значит, мы должны встретить её во всеоружии. Дружеская атмосфера исчезла, словно её и не было. Мурена поднялся с дивана. — Пора будить Эдварда. И мне кажется, что вам рано расходиться. Роман явно хотел ответить что-то резкое, но передумал. Мария почувствовала удовлетворение: она сумела сделать то, что никогда не сумел бы сделать ненавистный почти всем телепат. Она переиграла этого ублюдка, одержала свою первую победу. И пусть сейчас это играет ему на руку, неважно: все эти люди пойдут за Марией, а не за канцлером. Он был беспечно глуп, попросив её свести всех вместе, у него не было других вариантов, потому что сейчас он проигрывал, проигрывал Марии! Максуэлл задумчиво смотрел на спящего телепата. Он солгал, у него было ещё несколько минут до нужного момента, но почему-то неудержимо захотелось взглянуть на Рида, остаться наедине со своими мыслями, пока тот спит. Несмотря на опасность, исходившую от деметрианина, наёмник всегда чувствовал своё превосходство в физической силе, и, быть может, поэтому со временем перестал бояться телепата. Тем более, чувство благодарности за здоровое плечо никуда не исчезло, а со временем лишь крепло. Эдвард был непонятным, странным и себе на уме, но он всегда строил свои планы так, чтобы никто не пострадал, по крайней мере, так казалось Мурене. Наверное, дело в том, что Эд чувствовал чужую боль. Если бы не телепатические способности, вряд ли юноша с таким характером был бы склонен к сопереживанию, но собственная слабость и восприимчивость к мыслям и чувствам других людей порождали невероятное сочетание. «Я хочу добра всем потому, что от этого будет хорошо мне» — так Эд однажды выразился, и эти слова Мурена так и не смог забыть. Взглянув на мигающий циферблат на своей руке и сверив его с часами деметрианина, Максуэлл понял: пора. Он осторожно потряс Рида за плечо. — Время вставать, Эдвард. Тот пошевелился, затем неохотно открыл глаза. Сев на кровати, Эд потянулся и бросил взгляд в сторону одежды, лежащей рядом. — Знаешь, — Эд говорил очень тихо, — мне всё труднее просыпаться. Мурена понимал, что это означает. Телепаты либо старились за несколько дней, либо впадали в глубокий многолетний сон и умирали, стоило им проснуться. Лекарство так и не было найдено, потому что отказываться от своих способностей Эдвард Рид не собирался. Протянув Эду одежду, Мурена попробовал ободрить: — У тебя ещё есть время. Телепат рассмеялся, чуть не выронив рубашку. — Время, Мур, это то, чего у меня никогда не было. Но это неважно, — он улыбался. — Я хочу кое-что сказать тем ребятам, которые должны будут спасти человечество. Когда в общей каюте появился деметрианский канцлер, тут же наступила тишина. Мурена пробежался взглядом по собравшимся и с удивлением отметил, что даже Красавин соизволил вернуться и послушать. От пилота исходила почти осязаемая ненависть. — Замечательно выбрала тему, Мария, — только Эд умел так разозлить похвалой. — Искусство всегда объединяло самых разных людей. Та неодобрительно сжала губы. — Завтра мы встретимся с Немезидой, — говоря это, Эдвард нежно улыбался. — И я очень рад, что вы уже подружились. Действовать будем по протоколу. Вкратце: сначала исследуем издалека и пытаемся идти на контакт, затем подбираемся ближе и вновь исследуем, если есть возможность — спасаем корабль Пятой Колониальной Экспедиции, которой не повезло оказаться на пути нашего вторженца, и, конечно, ликвидируем угрозу. Затем исследуем то, что осталось, и — мы герои! Отлично, верно? — Отлично, — проворчал Леонид, — я буду у себя. Автоматика может забарахлить в любой момент. Он развернулся и медленно, словно во сне, двинулся в сторону инженерной. Лира глядел ему вслед и силился понять, что именно было не так, и вспомнил: Пятая Колониальная! Та самая экспедиция, сыном которой был Леонид. Красноглазый попытался вспомнить, как звали родителей пилота, но так и не смог воскресить в памяти их имена. Каково же было самому Леону? Отец и мать Лиры давно были мертвы, красноглазого мутанта воспитывал дед, а одним из немногих друзей была Валька. По маме с папой курьер не скучал, он не успел их запомнить, и в этом чувствовал некое родство с Красавиным. — Думаю, — подытожил Эдвард, — все будут счастливы, если я на этом закончу. Вопросов нет? — Эм-м-м, — неожиданно даже для себя подала голос Дина. — А сериалы ты смотришь? Ну, «Серебряные тени», «Связь с Венерой»… Она сбилась и замолчала. Деметрианин поднял брови: — Я сплю двадцать часов в сутки, — напомнил он. — Так что нет, сериалы не смотрю. Несмотря на то, что Эд никак не высказал недовольства, Дина почувствовала себя неловко. Дурацкое желание найти хоть что-то общее кроме работы! Вопрос был глупым и неуместным, но сейчас ей было жаль Эдварда. Тот был одиночкой, и его действительно ненавидели все. Уж Дина-то знала, каково это — когда в твоём присутствии замолкают, когда опускают глаза и говорят, глядя в сторону. Ещё бы. Клон той самой Вероники, заставляющей нервно ёжиться одним лишь своим присутствием. Но у неё была сестра, Аня, самый близкий и дорогой человек, а у Эдварда не было никого. Громила-наёмник был верным человеком, но он не был другом. По крайней мере, так казалось Дине. Как только Эдвард с Муреной покинули каюту, обстановка сразу стала теплее, но время для разговоров было уже позднее. — Ла-а-адно, — протянул Рома, — кажется, мы все здесь засиделись. Я собираюсь пойти к себе и поспать, потому что мы с вами ухитрились проболтать почти весь день. Он встал, потянулся, подмигнул рыжеволосым сёстрам и направился в свою каюту. Почти сразу же за ним поднялась со своего кресла Мария. — Советую всем выспаться, — улыбнулась она. — Завтра будет тяжёлый день и неизвестно, когда мы сможем отдохнуть в следующий раз. Дина и Аня синхронно вздохнули — уж они-то надеялись провести вечер и часть ночи за просмотром очередного любимого сериала. После личного знакомства с тем, кто участвовал в создании музыки, смотреть было ещё интереснее. Лира рассмеялся, догадавшись об этом, но тут же стих и задумался. Вопрос о книгах он пилоту так и не задал, но, после всего услышаного и увиденного, курьер попросту боялся Красавина, точнее, его сумасшествия. «Я должен спросить его. Я должен просто поговорить с ним». Лира понадобилась почти вся его выдержка, чтобы вновь зайти в инженерную. Леонид, как обычно, сидел в кресле пилота. — Не ожидал, — пробормотал он. — Чем обязан? Он даже не оглядывался, чтобы удостовериться, что это именно курьер. Присмотревшись, Лира заметил на одном из боковых мониторов выведенные на экран данные с камер наблюдения в разных местах корабля. — Я насчет твоих книг хотел спросить, — каждое слово давалось с трудом. — У тебя в прошлый раз была неплохая библиотека, я могу ей воспользоваться? Пилот развернулся, встал и подошел к Лире. Сейчас тощий Леонид был выше переставшего расти мутанта, но разница в росте была небольшой. Пугало не это, пугали его глаза: словно сейчас Красавин впервые видел своего бывшего товарища, и теперь пытался вспомнить, кто он и откуда. Безразличный изучающий взгляд нервировал, но курьер держался спокойно. — Пользуйся, — наконец произнёс Леон. Он отвернулся и снова уселся на своё место, торопливо защёлкав кнопками и переключателями приборной панели. Красноглазый уже собирался уходить, когда услышал вслед, через порог: — Не читай допоздна. Лира оглянулся, но двери инженерной уже закрылись. Возвращаться не очень-то хотелось: теперь у курьера было разрешение пилота, и он собирался им воспользоваться. Выбрав не самую толстую книгу — предупреждение Леона всё-таки подействовало — Лира отправился к себе в каюту и начал читать, наскоро приготовив себе пару бутербродов в «морозилке». Он не был уверен, но подозревал, что пилот всё ещё наблюдает за ним: незаметные камеры слежения были везде, и сейчас Леонид мог следить за каждым на корабле. Глядя, как Лира выбирает книгу, Красавин не удержался и пробормотал вслух: — Вкус у него так и не изменился. Он откинулся на кресле, глядя в потолок, которого было и не разглядеть за проводами и мониторами. — Руфь, — окликнул он, — я сильно изменился за это время? — Да, — тут же возникла рядом с ним голограмма, — несомненно, внешние данные были… — Я не об этом, Руфь, — отмахнулся Леон. — Он боится меня. Я же вижу. Изображение мигнуло и исчезло, не сказав ни слова больше. Красавин рассмеялся. — Чёрт возьми, я даже не могу с ним поговорить, — он огляделся, коснулся приборной панели, потом вздохнул. — Руфь, корабль на автопилоте, мне тоже не мешает выспаться. Он слишком устал, чтобы думать. Ухмыльнувшись, Леонид напомнил себе, что сейчас все люди на его корабле — лишь временные посетители. Они уйдут, как только закончится полёт, и тогда — вновь один в бесконечной уютной тьме. Мурена проснулся раньше всех, мгновенно, будто что-то толкнуло его в бок. На наручных часах было ровно десять часов по бортовому — наёмник специально сверился с корабельным компьютером. Сев на кровати, Мур прежде всего бросил взгляд в сторону постели Эдварда. Тот безмятежно спал, тихо и неподвижно, словно мертвец. В его присутствии Мурена чувствовал себя уверенно, неважно, спал телепат или бодрствовал. Время ещё было, поэтому Мур достал альбом, карандаши, ластик и канцелярский нож. Заточив карандаш, Мурена устроился поудобнее и принялся рисовать спящего канцлера. Эд был отличной натурой — во сне он почти не шевелился. Мурена рисовал телепата почти каждый день, подмечая, как быстро тот растёт. Иногда Мур думал, что тоже хотел бы, чтобы мальчишка — несмотря на внешность, Эд всё ещё был ребенком — жил долго и, по возможности, счастливо. За рисованием Ольфер провёл время до обеда. Увлекшись, он рисовал не только канцлера, но и прочих пассажиров «Маленького львёнка»: лингвистов, медиков, курьера, Руфь и… Неожиданно для себя Мур понял, что не желает рисовать Леонида. Образ пилота, выходивший на бумаге, был не похож на оригинал. На наёмника смотрел печальный юноша, одиноко стоящий в центре белой пустоты отсутствующего фона, пытающийся увидеть что-то за пределами листа. Мурена помотал головой, скомкал набросок и бросил его в утилизатор. Подыскать бы занятие получше, подумал Мур. Встав и размявшись, он решил разыскать Красноглазого — вчера тот выглядел обеспокоенным.