The curse of Dracula - 2: the incident in London...

Сон… Что может быть естественней?.. Просто закрываешь глаза и потом — бац, уже утро. Так происходит всегда, за исключением моментов, когда вместо того, чтобы дать Морфею перенести нас в свои владения, дарующие спокойствие и отдых, мы начинаем думать… Например, о том, как докатились до такой жизни? Почему из всех людей, населяющих земной шар, в пасти этого безумия оказались именно вы?.. Гвендолин не представляла который уже час подряд металась на огромной кровати, комкая простыни и путаясь в их прохладном шелке, безуспешно пытаясь уснуть. Сейчас она была готова покинуть собственное тело, вырваться за эту сковывающую оболочку, только бы иметь возможность хоть на короткое мгновение отключиться от тягостных и назойливо-раздражающих, как стая мух, мыслей, которые, похоже, поставили себе целью напрочь лишить ее такого желанного покоя. Разговор с Дракулой в мельчайших подробностях крутился в сознании Гвен, раз за разом заставляя переживать обрушившуюся на нее информацию. Мерзкий газетный заголовок немым укором стоял перед мысленным взором, требуя безотлагательного решения проблемы. Но что делать Гвендолин совершенно не представляла. Пребывая в пограничном состоянии, напоминающем скорее болезненное забытье, нежели нормальный сон, она лихорадочно обдумывала ситуацию, в которой оказалась ее семья, искала выход, но, как и сразу после того как Влад сообщил ей эти ужасающие новости, не находила ни одного адекватного объяснения произошедшему и уж тем более вразумительного ответа на мучившие ее вопросы, то и дело натыкаясь на глухую стену полного абсурда и неправдоподобности. Это сводило девушку с ума. Мужественно предприняв еще несколько попыток уснуть и сосчитав при этом овец, слонов, зайцев и даже летучих мышей, Гвен, печально взглянув вслед Морфею, который отчаявшись увлечь девушку в свое царство безмятежных сновидений, покинул ее, встала с кровати и, взяв лэптоп, погрузилась в чтение, надеясь хоть таким образом скоротать время до утра. Но и эта хитрость не привела ни к чему, кроме очередного провала. Время, будто издеваясь над несчастной и ощущая слежку за собой, тянулось медленно, словно густой мед за ложкой, едва ли не силой вынуждая стрелки на старинных настенных часах отсчитывать секунды, минуты, часы этой поистине бесконечной ночи… Оптимизма не добавляло и то, что читала Гвендолин в сети — одна новостная лента за другой равнодушно трепали доброе имя ее семьи, обнажая самые жуткие и кровавые подробности случившегося, навеки втаптывая в грязь и разрушая репутацию, которой так дорожил ее отец. Поняв, что совершила еще одну ошибку, девушка оттолкнула лэптоп и, сложив руки на столе, уронила на них голову, проклиная про себя тот день, когда согласилась приехать в эту чертову страну. К уже изводившим ее сожалениям, злости, непониманию происходящего добавился еще и банальный страх перед будущим, который вплелся в ее сознание, как цветок в венок, и, соединившись с остальными эмоциями, превратился в колючий терновник, что тут же с остервенением впился острыми шипами, казалось, в самую душу. Вопросы и мрачные думы сыпались на мисс Оллфорд словно из рога изобилия, который кто-то на Небесах по неосторожности опрокинул ей на голову, щедро делясь с Гвен его «дарами». Какая-то зловещая темнота завладела комнатой и лишь красноватые отблески прогоревшего угля в небольшом камине справа от стола, за которым сейчас сидела девушка, вычерчивали причудливые узоры на мебели и стенах. Измученная тягостными мыслями, Гвен уставилась в окно, отрешено всматриваясь в траурный палантин ночи. Затянутое плотными грозовыми тучами небо поглотило надтреснутое блюдце луны, оставив лишь парочку ее осколков, безразлично сияющих холодным голубым светом высоко над миром. Все это Гвен отмечала лишь краешком сознания — перед мысленным взором все еще продолжали мелькать обрывочные картинки ее невеселых размышлений. Поэтому неудивительно, что легкий стук, раздавшийся снаружи, заставил подскочить девушку на месте, в одночасье вернув в реальность. — Почудилось или нет? — пролепетала Гвен еле слышно, направляясь к приоткрытому окну. Стук повторился уже настойчивей, бесцеремонно нарушая тишину безлунной ночи. — Князь?! — удивленно промолвила девушка, заметив темный силуэт, парящий в воздухе. Она раскрыла окно шире, впуская в спальню бледно-серебристое пятно света, пролитое только что нашедшей небольшой просвет между косматыми тучами владычицей ночи, а за ним и самого вампира. — Позвольте полюбопытствовать, — мрачно поинтересовался Влад, — сколько еще вы намерены изводить себя и меня заодно своими мыслями? От подобного вопроса мисс Оллфорд на какое-то мгновение потеряла дар речи. Нет, она привыкла ко многому, находясь рядом с вампиром, но ему все же с завидной регулярностью удавалось ставить ее в тупик как своим поведением, так и словами. И этот раз не стал исключением. — Я не понимаю, — наконец-то выдавила она из себя, растерянно взирая на стоящего перед ней князя, напоминающего сейчас призрак: весь в черном, Влад казался сотканным из ночного тумана. Только его обсидиановые глаза светились в темноте каким-то мистическим блеском, затягивая в свои бездонные омуты. — Почему вы, смертные, никогда не живете настоящим? Все только предвкушаете будущее и торопите его, словно оно опаздывает, или призываете прошлое и стараетесь его вернуть, словно оно ушло слишком рано. Вы так неразумны, что блуждаете во времени, вам не принадлежащем, пренебрегая тем единственным, которое вам дано, — задумчиво произнес Дракула, словно разговаривая с самим собой. — И чтобы это выяснить вы вломились ко мне среди ночи? — окончательно сбитая с толку, Гвен устало опустилась в кресло, ей и без подобных философских бесед было достаточно паршиво. — Заметьте, что я дважды постучал, — небрежно бросил Влад в ответ. — Накиньте, а то замерзнете, — он протянул ошарашенной и совершенно ничего непонимающей Гвендолин лежащий на краю ее кровати плед и не дав ей прийти в себя, подхватил на руки и вылетел в распахнутое настежь окно. Свежий ночной воздух тут же заполнил легкие, а прохлада, ворвавшись в мысли Гвен, стала полноправной хозяйкой в сознании девушки, расставляя там все по полочкам и оттесняя тягостные мысли куда-то далеко, на самые задворки разума, давая наконец-то сбросить удушающие объятия страха, завладевшего ее сердцем, и вдохнуть полной грудью. Гвендолин с удовольствием подставила лицо порывистому осеннему ветру, что на своих крыльях нес дух бури, но непогода еще не добралась до города, господствуя лишь над древними, как сам мир, Карпатами. — Что вы делаете?! — именно этот вопрос сорвался с уст Гвендолин, когда Влад, снова обретя человеческий облик, приземлился на крышу дома, а мисс Оллфорд наконец-то пришла в себя от столь неожиданного путешествия. Полет длился всего каких-то пару секунд, но девушка была буквально опьянена ощущением абсолютной свободы. Поэтому совершенно не представляла, чего в ее тоне было больше: сожаления, что все закончилось, не успев толком начаться, или же возмущения от столь бесцеремонного обращения со своей драгоценной персоной. — Решил, что вам стоит проветриться. Тем более, что битву с бессонницей вы позорно проиграли, — усмехнулся Влад. — Прошу, — вампир жестом указал на пологую часть крыши, рядом с дымоходом. Плотнее укутав Гвен в плед, он достал откуда-то второй и простелил его перед девушкой, помогая той удобно устроиться. — К тому же, если мне не изменяет память, у вас сегодня день рождения, — произнес он, наблюдая, как эмоции сменяют одна другую на лице его собеседницы. — Я и забыла об этом, — растерянно пролепетала Гвендолин. — Что совершенно неудивительно в сложившихся обстоятельствах, — отозвался Дракула, словно чародей, доставая из воздуха бутылку вина и пару хрустальных бокалов. — К этому нельзя привыкнуть, — во все глаза следя за действиями Влада, сказала мисс Оллфорд. Сейчас она чувствовала себя абсолютно счастливым ребенком, которого еще не коснулись горести этого мира, на один короткий миг забыв обо всем на свете. — Вы не перестаете удивлять меня. Я никак не могу понять вас. — Вы не первая, — печально усмехнулся князь, смотря как сквозь рваные черные тучи подобно умирающей звезде летит слабая вспышка молнии, как падает вниз, разбиваясь о землю. За ней послышался глухой раскат грома. — Гроза начинается, — не отводя взгляда от того места, куда только что ударила серебристая вспышка, сказала девушка. — Она еще очень нескоро тут будет, — Дракула протянул Гвендолин бокал, наполненный вином: — За вас! — и отсалютовав девушке, он присел рядом с ней на крышу. — Никогда и подумать не могла, что отсюда может быть такой завораживающий вид, — протянула Гвендолин, рассматривая открывшуюся ей панораму на древний город. — Спасибо, что вырвали меня из этого ночного безумия. Гвен повернулась, глаза Дракулы смотрели ей прямо в душу. И что-то в них было странное, что-то, отчего у нее в один миг умерли внутри все эмоции. Она даже дышать перестала, потерявшись в их замысловатых лабиринтах. — Расслабьтесь и закройте глаза, — тихо произнес Влад, поворачивая Гвен к себе спиной и прижимая к своей груди, отчего девушка непроизвольно вздрогнула и попыталась отстраниться. — Однажды я уже повернулась к вам спиной, — немного затравленно выдавила Гвендолин, воскресив в памяти момент, когда ее привычная жизнь разбилась на осколки у ног безжалостного властителя ночи. — Признаю, что в прошлый раз я немного перестарался, — примирительно сказал Влад. — Но вы сами виноваты в произошедшем. Не нужно было меня провоцировать. — Нет, вы все-таки невыносимы, — Гвендолин закатила глаза и покачала головой. — С вами как на качелях: то вверх, то вниз. — Я обещаю, что не причиню вам вреда, — очень тихо произнес князь, снова разворачивая Гвен спиной и обжигая льдом кожу на ее щеке. Затем его пальцы слегка коснулись висков девушки. — Доверьтесь мне. В следующее мгновение реальность раскололась, дала трещину, и сквозь брешь начали просачиваться новые, ни с чем не сравнимые ощущения. Непроницаемое покрывало мрака более не являлось для Гвендолин помехой: она с удивительной четкостью видела каждую пылинку, каждый завиток паутины, каждую щербинку в черепичной крыше. Она могла различить хвою на разлапистых елях, что росли в саду возле дома, иссиня-черную воду в фонтане на площади, каждый цветок в многочисленных клумбах, серовато-бурые пучки пожухлой травы на земле. Ее слух также приобрел необычайную остроту: девушка легко различала каждый звук внутри огромного особняка и далеко за его стенами. Откуда-то, похоже из кухни, доносился звонкий голос Елены, юной прислужницы в доме князя. Ей отвечал другой голос, мужской. Судя по всему, девушка получала взбучку за долгое отсутствие от Больдо, руководившего всем в этом мрачном убежище древнего вампира. Также Гвендолин слышала мерный шум кровотока всех обитателей ближайших домов и спокойный ритм их спящих сердец, что, сливаясь в унисон, набатом стучал в висках. Но больше всего ее потрясло осознание того, что она отчетливо слышит собственные мысли. Точнее, их слышал Влад, но, учитывая, что он открыл ей доступ в свое сознание, Гвен имела сомнительное счастье почувствовать на собственной шкуре все то, с чем каждую минуту одинокой вечности жил князь. Она себе даже представить не могла, как он выдерживал всю эту неутихающую ни на миг какофонию звуков и эмоций… — Это прекрасно и в то же время так ужасно. Как такое может быть? — беззвучно выдохнула Гвен, закрывая глаза в попытке избавиться от непривычных ощущений. — Прекратите это, пожалуйста. Мгновение… и мир вокруг снова укрыл от ее взора черный шелк беспросветного мрака, который, казалось, Влад притягивал к себе, словно магнит, а звуки как по мановению волшебной палочки утихли, оставив лишь слабые отголоски в сознании. — Теперь вы меня понимаете? — мрачно поинтересовался Влад, опять наполняя бокалы густым, темно-красным, как сама кровь, вином. — Но вы же можете блокировать мысли, эмоции… — Могу, но это не выход, — прервав девушку, заметил Дракула. — Вы загнали себя в эмоциональную ловушку, из которой нет выхода. Вы не можете изменить прошлое, не можете повлиять на будущее… Так зачем вы мучаете себя? — И вас заодно, — повторила Гвен слова князя, которые тот сказал ей перед тем, как они оказались на крыше. — Простите. — Вам не за что извиняться. Я вас прекрасно понимаю, но на будущее, сделайте одолжение, думайте хоть немного тише, — заметил вампир, отпивая из своего бокала. — Так всегда? То есть вы постоянно все это слышите? — Нет, обычно я могу, так сказать, отключить эту способность, но с вами, почему-то, все идет не так, — обдумывая внезапно посетившую его мысль, ответил Влад. — Подозреваю, что все дело в моей… хм… несдержанности — это создало между нами определенную связь. — В кои-то веки вы сами в чем-то виноваты. Молчу, — с трудом сдерживая ехидную улыбку, произнесла девушка, — молчу. — Рад, что мне удалось вас развеселить. Хоть какое-то разнообразие, а то вы уже стали походить на приведение. — Благодарю за комплимент, очень мило с вашей стороны, — все-таки не удержалась Гвен от сарказма. — И что же прикажете делать? Влад пожал плечами, всматриваясь в грозовое небо, будто пытаясь получить у него ответ. — Я не настолько молод, чтобы знать все, — многозначительно произнес он, переводя внимательный взгляд на свою собеседницу. — Но я же живой человек, поэтому не могу не думать, не сожалеть, не строить планы. Представить не могу, как я буду объяснять родителям свое отсутствие и полное молчание. Какую сказку мне придумать, чтобы объяснить им ваше присутствие и вашу… природу… — Думать, анализировать, строить планы — это одно, а то, чем занимаетесь вы — настоящее самоедство, которое ни к чему хорошему не приведет, — парировал Дракула. — Скажите пожалуйста, когда это вы стали психологом? — Гвен не заметила, как начала заводиться. Слова Влада задели ее за живое, а бессонница и усталость тут же дали о себе знать. — Вы меня похитили, заточили в этом мрачном доме. Я понятия не имею, что меня ждет. И вы еще будете обвинять меня в самоедстве?! Да, я схожу с ума от неизвестности, и виноваты в этом только вы! — она требовательно протянула пустой бокал Владу и выжидательно уставилась на вампира. Затем сделав пару глотков терпкого вина, уже спокойней продолжила: — И еще вся эта история с отцом… У меня все это просто в голове не укладывается. Я дико устала от всего этого. Вы понимаете? Я не знаю уже на каком я свете и чего ожидать от завтрашнего дня, — последние слова девушка почти прошептала. — А вы не могли раньше высказаться? — отпивая из своего бокала, как бы между прочим поинтересовался Влад. — Вы издеваетесь? — Гвен опешила от подобного заявления князя. — Даже не думал. — Как с вами можно поговорить, если вы, то отмахиваетесь от меня, избегая разговоров и прямых ответов, а то и вовсе неуловимы, словно призрак? — Я действительно был занят, и в последние дни особенно. Я ведь не просто так сказал, что мы отправимся в Лондон только завтра, точнее, уже сегодня вечером. Мои люди все… Тишину безлунной ночи разрезал полный одновременно отчаяния и злости крик, вспугнувший мирно дремавших на деревьях птиц. Гвендолин вскочила на ноги, словно ее подбросило пружиной: — Я понимаю, что в вас говорит характер, да и происхождение дает о себе знать. Вы с пеленок привыкли приказывать, все решать сами, не полагаясь ни на кого, не советуясь и ни с кем не считаясь. Знаете, а я ведь мало чем от вас отличаюсь. Я не терплю вмешательства в свою жизнь, желаю распоряжаться нею сама и ни от кого не зависеть. Именно поэтому я разругалась с родителями, бросила все, я даже готова была отказаться от титула и наследства, но отец не оставил мне выбора, настояв на своем. Я всегда точно знала, чего хочу, и шла к своей цели невзирая ни на что. Но здесь, с вами, я превратилась во что-то бесхребетное, вечно ноющее существо, — Гвен на мгновение замолчала, переводя дыхание, и, собрав силы, отчеканила: — Если вы обратите меня в вампира, будьте уверены, — ее глаза сейчас метали молнии, красноречивее любых слов демонстрируя ее истинный темперамент, — вы об этом сильно пожалеете! Я превращу вашу вечность в настоящий ад! — Уже угрожаете? — губы Влада тронула едва уловимая коварная усмешка. — Прогулки на свежем воздухе поистине творят чудеса. — Эгоист чертов! — Гвендолин не выдержав, запустила в князя бокал, который тут же сотней осколков рассыпался по крыше. — Только о себе и думаете! — Поверьте, если бы я думал только о собственной персоне, вы бы давно влачили жалкое существование моей очередной игрушки, или бы вообще покинули пределы этого мира, — голос Дракулы окутал девушку подобно облаку, а сама она снова оказалась прижатой к груди вампира. — Поистине царская щедрость. Вот только пока я ощущаю себя забытой на пыльном чердаке и никому ненужной куклой. — Мы всегда можем это изменить, — аристократичные пальцы отвели рассыпавшиеся по плечам локоны, в то время как острые клыки уже почти коснулись голубой венки на шее. — Даже не думайте об этом, — прошипела Гвен, с ловкостью кошки выворачиваясь из стальных объятий. — Вы обещали мне дать время на раздумья, и я еще не готова вам ответить. Влад совершенно не понимал, что с ним происходит. И чем больше он об этом думал, тем сильнее увязал в лабиринтах собственного разума. Раньше он бы не задумываясь подчинил девушку своей воле, но почему-то именно сейчас ему не хотелось видеть рядом с собой послушную марионетку. Вампир пытался пару раз укротить мятежный дух своей гостьи, но каждый раз ловил себя на том, что безумно устал от рабской преданности, от покорности, с которой его невесты шли за ним и в огонь, и в воду. Где-то в самом дальнем уголке своей темной души Дракула знал, что в этот раз непременно хочет сохранить внутреннюю силу Гвендолин, ее индивидуальность, ее огонь, способный разжечь его мертвое сердце… — А мы действительно с вами похожи, — медленно протянул Влад, отпуская девушку. Глухой раскат грома расколол мир надвое, похоронив в своем рокоте слова вампира и на какое-то мгновение прекратив словесную перепалку между Дракулой и мисс Оллфорд. — Вы говорили о доверии, — очень тихо начала Гвен, — но сами отгородились от всего и всех глухой стеной, через которую невозможно пробиться даже при огромном желании. Знаете, я всегда уважала, даже, скорее, восхищалась вами, как мудрым правителем, неординарным и умным человеком. Возможно, иногда вы перегибали палку, но времена тогда были другие и то, что сейчас нам кажется настоящим ужасом было не более, чем суровой действительностью. Да и ваша политика, чего скрывать, имела удивительные результаты. Единственное, чего вам не хватило в прошлой жизни — так это времени и немного везения. Если бы тогда вы смогли убить султана, то кто знает, как бы повернулась история? Но и та неудача не сломила вас, вы не спрятались в кокон. Вы продолжили борьбу. И даже после двенадцатилетнего заточения в Соломоновой башне вы взяли в руки меч и снова встали на защиту своей страны. Почему же сейчас вы похоронили себя в этом мрачном доме и вынуждаете окружающих вас людей бояться даже вспоминать ваше имя? Я прекрасно понимаю, что ваша иная сущность играет в этом ключевую роль, но, хоть вы и будете это отрицать, в вас осталось еще много от того человека, которым вы были несколько столетий назад. Вы также, как и любой из нас, хотите понимания и… — Гвендолин замолчала, ожидая хоть какой-то реакции на свои слова, но ответом ей была лишь скорбная песнь господствующего над миром ветра. — Я поражена наличием людей в вашем доме. Не представляю, как и чем вы их удерживаете, кроме воздействия на разум. Кажется, только Больдо вам всецело предан и готов ради вас на все причем по собственной воле. Потому что даже ваш потомок при встрече с вами трясется, как осиновый лист на ветру. Вы хотите добиться этого и от меня? Страха?.. — глаза Гвен встретились наконец-то с задумчивым взором Дракулы, который сейчас мало чем отличался от мраморной статуи, неподвижно застыв в шаге от девушки. — Большей реакции на свои слова я бы добилась, разговаривая с черепичной кладкой на этой крыше, — подытожила Гвен, отворачиваясь от вампира и кутаясь в соскользнувший с плеч плед. — И кто из нас теперь изображает психолога? — поинтересовался Влад, приблизившись к стоящей на краю крыши Гвендолин. — Кто бы сомневался, что вы в очередной раз отмахнетесь от меня, одев маску сарказма, — вздохнув, произнесла та. — Вы напоминаете мне собаку на сене: она и сама его не ест, но и никого к нему не подпускает. — Люди слишком часто меня разочаровывали и предавали, — целую вечность спустя ответил князь. — И поэтому вы решили больше никому не давать ни малейшего шанса пробиться сквозь вашу броню? — Гвен снова повернулась к вампиру лицом. — Зачем? Чтобы в очередной раз получить нож в спину? — глаза Дракулы горели как два полуденных солнца в темноте ночи, прожигая девушку насквозь. — И ваш драгоценный Ван Хельсинг лучшее тому доказательство. Внезапно совсем рядом с ними прогремел гром, и окрестные горы многократно его повторили. — Какой ужасный грохот, — вздрогнула Гвендолин, словно очнувшись. — Драк все-таки проснулся, — усмехнулся Влад, не без облегчения меняя щекотливую тему разговора. — Что? — Так говорили здешние крестьяне, когда начиналась подобная гроза, от которой, кажется, сотрясаются даже Карпаты. В громовых раскатах невежественным людям слышался голос драка, они верили, будто это сам дьявол предупреждает беспечные души о своем приближении. — Как же я их понимаю, — прикрыв глаза и пережидая очередной, слепящий не хуже полуденного солнца всполох молнии, произнесла Гвен. — От этого грохота кровь стынет в жилах. Верните, пожалуйста, меня в мою комнату. И, — она в упор посмотрела на вампира, — еще раз спасибо. За все. Влад просто кивнул и, снова подхватив Гвендолин на руки, перенес девушку в ее спальню. — Постарайтесь хоть немного отдохнуть, — повернувшись в дверях, сказал Дракула. — Вам понадобятся силы в ближайшее время. — Легче сказать, чем сделать, — прошептала Гвен, откидываясь на кровати. Стоило Владу закрыть за собой дверь и раствориться в темноте коридора, а Гвен прикрыть глаза и попытаться отправиться в царство Морфея, как все ее страхи в одночасье воскресли. Гвендолин понадобились считанные минуты, чтобы неотступные мысли о ее темном, неясном будущем, о собственной жизни, ставшей игрушкой в чужих руках, вновь на нее обрушились, подтачивая душевные силы, как капли воды гранитную глыбу. — Вы невозможны! — услышав подле себя бархатный, обычно спокойный, но сейчас буквально сочащийся ядом голос, Гвен вскрикнула и резко села на кровати. — Не кричите! — Влад приложил палец к губам Гвен, вынуждая замолчать. — Не пугайте так, я думала вы ушли, — бросила в ответ девушка. — Так и инфаркт можно получить. — Ушел, точнее, попытался. Но каши с вами, как вижу, не сваришь. Я думал мы обо всем договорились. — Это выше моих сил, — совершенно не обращая внимания на раздражение князя, устало произнесла девушка. — Вы можете что-то с этим сделать? Пожалуйста. Эти стены меня убивают, как и одиночество. Тихо зарычав, Влад прилег на кровать рядом с Гвен и, обняв девушку, притянул к себе. Затем с нежностью, очень медленно, провел рукой по ее напряженной спине, вынуждая расслабиться. Его голос, что-то нашептывающий ей на ухо, сейчас походил на отдаленный рокот водопада — он успокаивал… Глаза Гвендолин, повинуясь приказу вампира, послушно закрылись, и несколько минут спустя, удобно устроившись на груди Дракулы, Гвендолин уже спала безмятежным сном младенца, поэтому и не увидела алых всполохов в беспросветно черных омутах князя…