The curse of Dracula - 2: the incident in London...

Огромная, почти пустая комната была погружена в полумрак. Лишь одинокий фонарь светил прямо в окно, выхватывая из черноты небольшой участок помещения и старый продавленный в нескольких местах диван, на котором в неестественной позе лежал мужчина лет пятидесяти. Все вокруг него было залито кровью: стена, пол, даже на потолке алели брызги, создавая замысловатый и зловещий узор. Гвендолин медленно, дрожа всем телом, как огонек свечи на сквозняке, приближалась к злополучному предмету мебели, почему-то зная, кого на нем увидит. Предчувствия не обманули — крик отчаяния и боли сорвался с ее уст, когда она увидела бездыханное тело своего отца. Но настоящий ужас девушка испытала, поняв, что в комнате не одна, что здесь все еще притаился убийца, не желающий оставлять свидетелей. Мгновение, и из густой и вязкой, как смола, темноты появился человек, держащий в руке окровавленный нож. Увидев Гвен, мужчина остановился, затравленно на нее взглянул и рухнул на колени, заливаясь слезами: — Я не понимаю, что происходит, — прошептал он. Рука его задрожала и нож упал к ногам застывшей Гвен. — Помоги мне! Полностью перестав владеть собой, девушка бросилась к стоящему перед ней мужчине, но чем ближе она приближалась, тем дальше оказывался он. — Отец! — закричала Гвен, и резко проснулась... — Гвендолин, все в порядке, дорогая, — произнес тихий приятный голос, а затем чья-то рука ласково провела по мокрому лбу девушки, убирая с него прилипшие прядки. — Тебе просто приснился кошмар. Ты дома, в безопасности. Гвен все еще находясь на границе между мирами, никак не могла унять сумасшедший пляс сердца, который гулким эхом отдавался у нее в ушах, заставляя кровь стыть в жилах от только что виденного ужаса. Тело уже пробудилось, но разум все еще продолжал блуждать в лабиринтах царства Морфея. С трудом переведя дыхание, девушка открыла глаза и… — Мама, — выдавила Гвен, смотря в упор на улыбающуюся женщину средних лет, по щекам которой тоненькими ручейками текли слезы. — Мама? — повторила она, пытаясь поверить собственным глазам. Как такое могло случиться? Ведь лететь в Лондон они должны были только вечером или же… — Мама! — ошарашенно произнесла Гвен, наконец-то сбросив с себя удушающие объятия сновидений и приходя в себя. Девушка очень медленно села на кровати, затем осмотрелась вокруг. Сомнений не было — она действительно была дома. Эта комната разительно отличалась от мрачного, вечно погруженного в кромешный, даже могильный мрак, особняка Дракулы в Тырговиште. Здесь буквально каждый дюйм помещения был пронизан светом, несмотря даже на то, что за окнами был пресловутый английский туман. Светлые пастельные стены, пол из древесины зебрано, резная макассаровая мебель семнадцатого века, на окнах легкие портьеры. После давящей мощи эбенового дерева и кемпаса, все в родных стенах казалось Гвендолин воздушным и легким. На какой-то момент она вновь ощутила себя маленькой девочкой, принцессой, и только теперь поняла, как скучала по дому и родителям. Ореховые глаза Гвен тут же застлали слезы. — Как же я рада, что ты жива, — обняв дочь, миссис Оллфорд наконец-то дала волю чувствам. Всегда спокойная, временами даже слишком холодная и высокомерная женщина, предпочитающая держать сердце на замке, сейчас забыла обо всем на свете. — Прости меня, — пролепетала Гвендолин, пытаясь остановить всхлипы, которые грозились перейти в самые настоящие рыдания. — Я так сожалею, что поругалась с вами. — Когда с нами связалась румынская полиция мы думали, что потеряли тебя навсегда. Нам сказали, что ты пропала без вести, и скорее всего… погибла от рук того маньяка, — дрожащим голосом закончила леди Элизабет. Затем она немного отстранилась от дочери, как и она, не веря в реальность происходящего. — И вот случилось чудо — ты вернулась домой. Живая и невредимая. Мне кажется, если я тебя отпущу хоть на секунду, ты снова исчезнешь. — Никуда я теперь не денусь. Все будет хорошо, — девушка все-таки смогла немного успокоиться и взять себя в руки. Мысли, также очнувшись ото сна, закружились в сознании, пытаясь занять свои места. — Я скучала… Я, правда, очень сожалею. — Знаю, Гвен. Мы все тогда погорячились и были неправы, — миссис Оллфорд вновь обняла дочь и, прикрыв глаза, прошептала: — Отец ждет не дождется встречи с тобой. Он очень надеется, что ты на него не сердишься, — она многозначительно посмотрела на дочь, словно боясь говорить вслух о пережитом той ужасе. — Да черт с ним, — отмахнулась Гвендолин. Конечно, она не могла не злиться на отца за то, что тот отказался от собственного сына, и чисто по-человечески девушке было жаль парня, у него вся жизнь была впереди, но, как говорил Дракула, каждый сам себе судья и только сам решает оставаться на этом свете или покинуть его. К тому же Бен столько натворил, что несмотря на смягчающие обстоятельства его вина была чудовищна, а план мести их общему родителю циничен и коварен. Другое дело, что Влад не имел права самолично решать судьбу Мюррея, но и тут Гвен была абсолютно бессильна. Князь всегда жил по своим собственным законам и что-то доказывать ему, тем более, когда кто-то вмешался в его планы, нарушил их и подверг опасности того, кого вампир считал своим, было совершенно бесполезно. Своих решений Влад не менял и горе тому, кто по неосторожности или по глупости оказывался на его пути. — Никто из нас не в силах что-то изменить или исправить. Мне жаль Бена, но я его почти не знала, и он убил… — Гвен замолчала, понимая, что давно простила родителя. — Сейчас главное разобраться, что произошло с отцом, помочь ему, а потом, возможно, будем сожалеть о грехах прошлого. Леди Элизабет с удивлением смотрела на дочь, машинально отмечая изменения, произошедшие с ней за то время, что они не виделись. — Это вообще не поддается никакому объяснению, — задумчиво сказала женщина, и ее глаза, еще мгновение назад лучившиеся счастьем, вновь потухли. — Самое ужасное, что в Скотланд-Ярде уверены, что те ужасные убийства совершил Гарольд. — Но это же абсурд! — возмутилась Гвен. — Они что не понимают, что отец не мог совершить ничего подобного. — Гвендолин, мне очень жаль, но, — леди Элизабет замолчала на несколько бесконечных секунд, собираясь с силами, — у них есть неоспоримые улики. Есть записи камер наблюдения, показания свидетелей, подтверждающие его присутствие на местах преступления. — Но… — попыталась возразить девушка. — И я не знаю, где он был в те дни. Никто из его друзей его не видел. — А прислуга в доме? — спросила Гвен. — Не мог же он раствориться в воздухе? Не вампир же он в конце концов! — Мне жаль. Его действительно никто не видел и, более того, он сам не может объяснить произошедшее, а еще, — женщина, не выдержав, снова заплакала, — я нашла его одежду. На ней кровь тех людей… — она закрыла лицо руками. — Наши адвокаты ничего не могут сделать. Единственное, что они придумали — это признать вину и сослаться на расстройство рассудка. — Но это же бред… полный бред… — повторяла шепотом Гвен, словно мантру, не желая верить в виновность отца. Да, он небезгрешен, бывал жесток, но, чтобы убить кого-то… — Нет, это полный бред! — вынесла она вердикт. — Мы со всем разберемся, найдем других адвокатов, раз эти ничего не могут и… — Гвен, подожди, — миссис Оллфорд положила руку на плечо дочери, — не горячись. Во-первых, тебе нужно отдохнуть, ты еще очень слаба, а во-вторых, мистер Алукард подключил к делу своих юристов и вместе с сэром Рэймондом им удалось добиться разрешения на свидание. — Прекрасно! — сказала девушка, наконец-то поднимаясь с кровати. — И старинный друг предложил моему отцу признать себя безумцем и маньяком? — У него нет другого выхода, так он хотя бы не попадет в тюрьму, — печально ответила леди Элизабет. — Зато до конца своей жизни окажется запертым в сумасшедшем доме, где его будут изо дня в день накачивать наркотиками! — зло бросила Гвен. Потом вдруг до нее дошел смысл, сказанного матерью чуть ранее. — Алукард? — переспросила она. — Владислав Алукард. Тот человек, который помог тебе в Румынии и который привез тебя, — пояснила женщина, не понимая удивления дочери. — Что-то не так? — Нет, все так, — процедила сквозь зубы девушка, желая оторвать голову вампиру. — И что же он тебе рассказал? — Рассказал, что произошло в Тырговиште, как он случайно подобрал тебя на улице, когда на тебя напали, что ты все это время была в его доме, восстанавливаясь после ранения, а также объяснил твое молчание, — Гвен хотела что-то сказать, но миссис Оллфорд ее опередила: — Я не знаю, кого нам благодарить, что ты повстречала этого человека и что все сложилось именно так, а не иначе. И то, что ты не хотела говорить с отцом после всего вполне понятно. Да и твое состояние до сих пор оставляет желать лучшего. Кстати, он позаботился даже об этом и привез с собой врача, который наблюдал за тобой в Румынии. Тот не отходил от тебя все время. Гвендолин застыла, не в силах справиться с нахлынувшими на нее эмоциями. Она чувствовала себя одновременно ошеломленной, удивленной и обманутой. Даже в какой-то степени преданной. — Где он? — поинтересовалась девушка, вставая с кровати и направляясь к двери. — Кто? — Дракула! — выпалила Гвен раньше, чем успела обуздать гнев и прикусить язык. — Кто? — подумав, что ослышалась, переспросила миссис Оллфорд. — Алукард! — тут же исправила оплошность Гвендолин. — Прости, но мне очень срочно нужно с ним поговорить. — Да, конечно. Он был в библиотеке, когда я видела его в последний раз. Но ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? — Вполне, — кивнула девушка. — Я люблю тебя! И я очень рада вернуться домой, — Гвендолин обняла мать и стремительно покинула свою комнату. — И я, — задумчиво произнесла женщина в пустоту. — Это ведь невозможно?.. Или все-таки?.. Румыния, Дракула… А.л.у.к.а.р.д… — почти шепотом произнесла леди Элизабет. Она любила историю, а также всякого рода загадки, поэтому внезапная оговорка дочери навела ее на вполне определенные размышления. — Неужели это правда?.. ******* Гвендолин не заметила, как буквально пролетела добрую половину дома, пугая немногочисленных слуг, которые занимались своими привычными повседневными делами. Резко затормозив перед входом в библиотеку, она потянулась к двери, но не успели ее пальцы коснуться массивной бронзовой ручки, как та неожиданно распахнулась. Похоже, Гвен ждали. Кипя от злости, девушка ворвалась в комнату и остановилась только перед огромным письменным столом эпохи Возрождения, за которым спокойный, словно древний сфинкс, восседал Дракула. Даже громко хлопнувшая дверь не заставила Влада пошевелиться. Он оставался неподвижным, точно скала, по-прежнему внимательно изучая какие-то документы, лежащие перед ним. Только его губы слегка дрогнули, сложившись в подобие насмешливой улыбки. — Наконец-то наша спящая красавица решила почтить нас своим присутствием, — негромко произнес князь, не отрывая взгляда от бумаг. — Как себя чувствуете? — Просто прекрасно! — голос девушки звенел от плохо сдерживаемой ярости. Гвен чувствовала себя довольно глупо, устраивая подобный спектакль, но она уже была не в силах удержать эмоции взаперти. — Что вы себе позволяете? Я попросила у вас всего-то пару часов покоя, а вы усыпили меня на сутки! Как вы могли?! Именно в такие минуты я вас действительно ненавижу! — А в остальные? — ехидно поинтересовался князь. — Будьте добры, перестаньте изображать Юлия Цезаря* и подарите мне хоть минуту своего драгоценного времени! — в тон вампиру бросила Гвен, гневно сверкая глазами. Ответом ей послужили приподнятые в удивлении брови и многозначительное молчание Влада, которым тот сказал больше, чем всеми словами, известными человечеству. Но все же Дракула нарочито медленно отложил документы, которые читал, закрыл лэптоп и вопросительно воззрился на девушку, напоминающую сейчас разъяренную фурию. — Чем вы сейчас недовольны? Я сделал так, как посчитал лучшим… — Лучшим для кого? — не унималась девушка. — Могли бы и спасибо сказать. Я избавил вас от тяжелого разговора с матерью. — Спасибо! Удивлена, что вы рассказали ей почти правду. — А чего вы ожидали? Сказки про вампиров? — Но вы могли хотя бы посоветоваться со мной. Это же моя жизнь. Предупредить на худой конец. Так нет же, вам плевать на чувства других! — Прекратите наконец кричать! Вас уже весь дом услышал, — слегка повысив голос, сказал князь. Влад сидел в своей излюбленной величественной позе, крепко обхватив пальцами кожаные подлокотники кресла. Было видно, что сейчас она его тяготила, но привычка — вторая натура… — Да пусть хоть все Соединенное королевство! — выпалила Гвен в сердцах. Как Дракула преодолел расстояние между ними, девушка даже не заметила. Только в следующее мгновение Гвендолин оказалась в стальных объятиях вампира, а ее слабая попытка сопротивления была пресечена на корню. И когда ее губ коснулись губы князя, вовлекая в страстный поцелуй, девушка ощутила себя расплавленным куском воска в руках умелого мастера, который мог делать с ней все, что ему угодно. — Успокоились? — поинтересовался Влад, наконец-то прекратив терзать уста Гвен, но все еще крепко удерживая девушку. — Да, спасибо, — пробормотала та в ответ, опуская глаза, не в силах выдержать внимательный взор черных, подернутых легкой дымкой алого пожара глаз. — Весьма оригинальный способ заставить замолчать. — И очень действенный, надо заметить. Еще ни разу меня не подводил, — на лице Дракулы играла задорная мальчишеская улыбка, которая так меняла его суровые черты. — Кто бы сомневался. Впервые Гвендолин посмотрела на стоящего рядом Влада, как на мужчину. Статный, надменный, аристократичный, князь до кончиков пальцев. Он был красив какой-то строгой мрачной красотой. Соблазнительный, таинственный, харизматичный, но при этом холодный и жестокий, как сам Дьявол. И такой же опасный. Но несмотря на все это, Гвендолин непреодолимо тянуло к нему, и она ничего не могла с этим поделать. Мрачное вампирское очарование… Будь оно трижды проклято! Он казался ей ангелом — падшим, но не утратившим удивительного внутреннего света. — Вам приснился кошмар? — отпуская Гвен, поинтересовался Влад, не без интереса смотря на залитые румянцем щеки девушки и читая ее, словно раскрытую книгу. — Д-да… — отворачиваясь к окну, тихо сказала та. — Но это просто сон. Хоть и ужасный. Мама сказала, что вы договорились о встрече с отцом? — спросила Гвендолин, совершенно не желая думать о внезапно посетивших ее мыслях и чувствах. Только не сейчас! — У вас есть два часа, чтобы привести себя в порядок и собраться, — отчеканил вампир. Гвендолин повернулась, собираясь что-то спросить, но Влад, прочитав мысли, тут же опустил девушку с небес на грешную землю: — Освободить его не получается. Я сожалею. — Но вы же… — Гвендолин, — в тоне Дракулы зазвенела сталь, — вы же прекрасно понимаете, что мое воздействие на человеческий разум имеет пределы. Вашего отца считают безумным серийным убийцей и даже я не в силах это изменить. Поэтому мы будем действовать спокойно и согласно закону, а там посмотрим. Давайте решать проблемы по мере их возникновения. — Вы правы, конечно. Простите, — и с этими словами мисс Оллфорд покинула библиотеку. ******* Гвендолин имела весьма скудное представление о тюрьмах. Да и в полиции она была всего лишь раз и то в Тырговиште. Поэтому безликая серая коробка в несколько этажей, произвела на нее довольно сильное и гнетущее впечатление. — Мы с Драганом будем ждать здесь, — сказал Влад, бледной, как мел, девушке, помогая выбраться из машины. — Всех нас все равно не пустят. Вы пойдете с моим адвокатом Арнольдом Кроуфордом, который сейчас занимается этим делом вместе с вашим семейным юристом, — кивнул вампир в сторону идущего к ним навстречу невысокого плотного мужчину лет пятидесяти. — Ему можно доверять. Вы меня слышите? Гвен! — Да, простите, я немного задумалась. Не представляю, как отец может здесь находиться, — выдохнула Гвендолин. — Поверьте, это не самое страшное, — сказал подошедший Кроуфорд. — Есть свидетели преступлений, которые опознали вашего отца. Но хуже всего, — он взгляну на Влада и, дождавшись его кивка, продолжил: — что секретарь вашего отца проследил за ним и застал за совершением очередного убийства, но не смог его остановить. Ваш отец напал на него, едва не убил, а сам скрылся с места преступления. Его несколько часов спустя нашли дома, всего в крови. — Этого не может быть! — ахнула Гвендолин. — И почему тогда мне мама об это не сказала, когда мы с ней говорили?! Нет! Я не верю! Это все полный бред! — Я вас понимаю, вы не первая родственница… — адвокат резко замолчал, ощутив могильный холод, разливающийся по телу. Инстинктивно передернув плечами, Арнольд выдавил: — Вы не должны питать напрасные надежды. Я сделал все, что было в моих силах, но с такими уликами, — он развел руками, — сами понимаете. Единственный недочет, который я пока нашел — это отсутствие мотива. — Но так нужно потянуть за эту ниточку, — тут же ухватилась девушка за спасительную соломинку. — Согласен, сейчас только благодаря этому мне и удалось добиться встречи для вас. Кстати, нам пора идти, — спохватился мужчина. Тяжело вздохнув, Гвендолин молча последовала за Кроуфордом, который стремительно направился в бетонные недра здания, где располагались камеры предварительного заключения. — Что же касается вашей матери, — заметил Кроуфорд, когда они сели за небольшой столик в комнате для свиданий, — то, видимо, она просто решила вас не шокировать всем и сразу. Дверь напротив открылась, и охранник ввел герцога Графтона всего в цепях, словно какого-то средневекового каторжника. Гвен на миг потеряла дар речи — это был не ее отец. Точнее, он, но совершенно не такой, каким она его знала. Сутулая спина, потухший, ничего не выражающий взгляд ореховых глаз, не в меру худощавый, осунувшийся, под глазами залегли черные тени. — Отец! — Гвендолин вскочила на ноги. Ей так хотелось обнять родителя. — Сядьте, мисс! — тут же приказал полицейский, сопровождающий Гарольда Оллфорда. — Одно замечание и свидание будет прекращено. — Хорошо, простите, — бросила девушка, снова занимая свое место, и сразу забыв обо всех, кроме отца. — Что происходит? Я ни минуты не верю в твою причастность ко всему этому ужасу. — Гвендолин, прости меня, если сможешь, — устало произнес сэр Гарольд, тяжело опускаясь на стул напротив. — Тебе пришлось расплачиваться за мои ошибки… — Не надо, ты не виноват. Хотя, виноват, конечно, но это сейчас неважно. Обо всем этом мы поговорим, когда этот кошмар закончится и ты будешь на свободе. — Я не верю в чудеса, Гвен, — мрачно заметил мужчина. — Тем более, что получил от жизни больше, чем когда-либо ожидал. Ты вернулась домой, живая. Хотя нас и заверили, что тебя уже нет на этом свете. Большего мне не надо, и, если это расплата за твою жизнь, я готов понести заслуженное наказание. — Отец, о чем ты говоришь? Какое наказание? Ты не заслужил ничего подобного, — сердце девушки сейчас рвала на куски стая голодных хищников. Она готова была горы свернуть, только бы хоть как-то помочь отцу. — Правда, Гвен, я уже смирился. После нашего разговора я подпишу признание и… — Не смей! Слышишь, не смей этого делать! — снова едва не вскочив на ноги, Кроуфорд еле успел ухватить ее за руку и посадить обратно, отчеканила девушка. — Мы вытащим тебя! — Гвен… — мужчина резко втянул воздух, — прости, — и камнем рухнул на пол, перевернув стул и едва не опрокинув стол, за которым они сидели. Девушка застыла, не в силах поверить в случившееся. Слова застряли где-то в горле, шок сковал по рукам и ногам, Гвен буквально приросла к стулу. Она попыталась закричать, но не издала ни звука. Словно в замедленной съемке, Гвендолин наблюдала за происходящим в комнате. Она видела, как к ее отцу, лежащему на полу у ее ног, подбежали полицейские, как они стали проверять пульс, как переговариваясь по рации, вызвали медиков. Она слышала, как кто-то к ней обращается, требуя покинуть помещение… — Уведите ее отсюда в конце концов! — громкий голос кого-то из полицейских, видимо начальника, прогремел над самым ухом девушки, заставив ту вздрогнуть. — Я отомщу! — процедила сквозь зубы Гвендолин, смотря на то, как охранники уносят тело ее отца. — Гвен, нужно уходить, — Кроуфорд с трудом заставил девушку встать на ноги, которые вмиг стали ватными и едва ее держали. — Мне очень жаль, но сейчас нам действительно лучше уйти. Как они вышли из здания, как она оказалась в ролл-с-ройсе Дракулы, а потом и дома, Гвендолин совершенно не помнила. Она молча и покорно, словно робот, выполняла то, что ей говорили, но при этом ничего и никого не видела и не слышала, перед глазами все время стоял ее отец, молящий простить его за грехи молодости, которые чуть не стоили ей жизни. Такого всепоглощающего и беспросветного отчаяния девушка не испытывала еще никогда в жизни. Его черное крыло накрыло мир вокруг, казалось, навеки поглотив все остальные краски и эмоции. Встав с кровати, куда ее почти силой уложили, предварительно напоив целой кучей лекарств, Гвен безмолвной тенью выскользнула в коридор. На миг задумавшись, девушка резко развернулась и, быстро спустившись по лестнице, вышла на улицу. Огромный парк, расцвеченный старым золотом и багрянцем, надежно укрыл Гвен от посторонних глаз, и девушка направилась к небольшому озеру. Чем ближе она приближалась к водной глади, тем быстрее шла, а потом и вовсе побежала. Узкий деревянный мостик, уходивший на несколько футов в водоем, внезапно закончился и девушка уже была готова ощутить холодную воду, погрузиться в нее с головой, как кто-то перехватил ее поперек талии, прекратив падение. — Вы окончательно рассудком повредились? — поинтересовался Влад, делая несколько шагов по исиння-черному зеркалу озера и возвращая Гвен снова на мостик. Девушка как-то странно взглянула на своего спасителя, а потом, спрятав лицо у него на груди, разрыдалась в голос. Мгновение спустя рука вампира легла Гвендолин на затылок и прижала к себе. — Это вы так мстить собрались? — в макушку плачущей девушки произнес Влад, успокаивающе гладя ту по спине. — Ваша мать с ума сходит, весь дом верх дном стоит… — Я не знаю, как здесь оказалась, — пролепетала Гвен куда-то в пиджак вампира, справившись с рыданиями. Потом подняла мокрое лицо и тут же встретилась со всепонимающими темными глазами князя. — Мы найдем того, кто это сделал с вашим отцом, — твердо сказал Влад. — Только пообещайте мне больше не выкидывать подобных фокусов. Я не всегда смогу оказаться рядом. — Обещаю, — вытирая рукавом оставшиеся слезы, кивнула Гвендолин. — Вы сказали… сделал? Я думала, у отца был инфаркт или что-то подобное. — Не хотелось бы усугублять ваше состояние, но вы все равно все узнаете. Поэтому не вижу смысла ходить кругами. Вашего отца отравили в тюрьме. — Что?! Как?! Кто?! — девушка отстранилась от князя и едва не упала на землю, попятившись назад и споткнувшись о какой-то корень, торчащий у кромки озера. — Вот это нам и предстоит выяснить, — снова подхватив девушку, ответил Дракула. — Он умер от отравления цианидом. Это пока все, что я знаю. Сейчас проводится предварительное расследование и там работают мои люди. Так что как только хоть что-то прояснится мы об этом сразу узнаем, — заверил ее вампир. — А нельзя нам… — Гвендолин, вы едва на ногах стоите. Сейчас только отдых. Всем займемся завтра, — безапелляционным тоном заявил Дракула, а потом его глаза полыхнули алым, и Гвен тут же ощутила, как ее сознание улетело куда-то, убаюканное волнами чужого разума.