Гермиона в больничном крыле. Кажется, что-то не так с вашим зельем. Мадам Помфри просила немедленно вызвать в Хогвартс одного из вас. Гарри
— Что могло случиться? Это одно из самых безобидных зелий! — испуганно пробормотал Джордж, несколько раз перечитав строчки на пергаменте. — Я догадываюсь, — Фред открыл один из ящиков шкафа, где была целая куча склянок, а затем взял одну из них. — Я пойду, а ты присмотри за магазином. — Джордж только кивнул, когда послышлся хлопок аппарации.***
Фред влетел в больничное крыло, когда мадам Помфри, Гарри, Рон, Джинни и Невил столпились вокруг кушетки, где лежала Гермиона. Вид у нее был, мягко говоря, неважный. Услышав шаги, мадам Помфри обернулась. — А вот и причина всех бедствий! — ахнула она. - Так, вы все уходите, больной нужен покой, а вы, мистер Уизли, прошу сюда. Напуганный Фред не сводил глаз с ворочающейся Гермионы. Она часто дышала, словно не находя себе места, а вид и вовсе был побледневшим, как у поганки. — Я правильно поняла мисс Грейнджер — вы продали ей какое-то зелье?! — Да, — сглотнув, закивал Фред. — Я дала ей пару противоядий, но ее продолжает тошнить! Мистер Уизли, если вы не… Договорить она не успела. Фред достал из заднего кармана маленький бутылек, а затем снял пробку. Он сел рядом с Гермионой, помогая ей приподняться и выпить напиток. — Ну как? — встревожено спросил он. Вытерев губы рукавом, староста кивнула. — Нормально. — Слава Мерлину! — запричитала мадам Помфри. — Я приготовлю тебе чай, а вы присмотрите за мисс Грейнджер, — с этими словами она убежала. Гриффиндорка виновато прятала взгляд, нервно сжимая одеяльце в ладонях, когда Фред, улыбаясь, пытался наклониться, чтобы посмотреть на ее лицо. — Стыдно, Грейнджер? — смеялся он. — Я ведь знаю, что ты сделала. — Я п-просто… — Увлеклась, — закончил за нее Фред. — Гермиона, ты же, как никто другой, должна знать, что надо строго следовать инструкциям. Неужели тебя не напугали побочные эффекты при передозировке? И судя по твоему состоянию — выпила ты очень много! — Просто, я все так успевала… Я не спала трое суток, сделала все задания на три недели вперед, прочитала новый том… — Хватит, перестань. Нельзя так истязать себя из-за какой-то учебы, — Гермиона поморщилась в столь пренебрежительным словам «какой-то». — Сон — это крайне важно, и никакое зелье тебе его не заменит. Зелье для повышения работоспособности незаменимо на экзаменах, но не в обычные будни, да еще и в начале года! Если будешь продолжать двигаться в таком же темпе — быстро станешь старухой, и тогда малыш Ронни никогда не обратит на тебя внимания. — Я просто… — Хотя, как ты продолжишь? Мы больше не продадим тебе и флакона. Наконец, Гермиона улыбнулась, тронутая заботой друга. — Спасибо. Фред усмехнулся. — С тебя причитается, — щелкнул он по носу девушки. — Что? Опять?! — Ты мне такой вечер обломала! Знаешь, сколько молодых ведьмочек ждали меня сегодня в баре? А знаешь, сколько из них меня дождется? Ни од-ной! А все из-за тебя. — Сомневаюсь, что они многое потеряли, — лукаво улыбнулась Гермиона. Взгляд голубых очей Фреда проскользнул по Гермионе снизу вверх, от чего та застенчиво поежилась. — Хочешь, чтобы я доказал тебе обратное? — Извращенец! — покраснев, фыркнула староста, задирая на себя белое одеяло, хотя сама была одета в школьную форму. — Я ничего такого не сказал. Каждый думает в меру своей испорченности. Тихий омут, да, Грейнджер? — подмигнул Фред. Гермиона хотела было ответить, как почувствовала прилив безумной усталости. Она почесала слипающиеся веки, все еще видя расплывчатый образ парня перед собой. В этот момент вместе с мадам Помфри прибежали Гарри, Рон, Джинни и Невил. Фред шикнул всем пятерым, помогая старосте укладываться и уходить в мир Морфея. — Ей нужно выспаться. Как можно больше, — Фред поправил одеяло, накидывая на плечи уже спящей Гермионы. — Как ты мог продать ей такую дрянь! — разозлился Рон. Мадам Помфри грозно шикнула. — Не мешайте мисс Грейнджер спать! — Я останусь, — сухо отчеканил Фред, глядя в глаза младшему брату, когда тот, казалось, сейчас засвистит, как кипящий чайник. — Мистер Уизли… Вы уверены? — Да, мне нужно проследить за действием противоядия. — Мы и сами последим за Гермионой! — вновь сорвался Рон, на что получил второй угрожающий «шик» от мадам Помфри. — Очень хорошо, что вы остаетесь, мистер Уизли. Я как раз хотела спросить о вашем зелье. Можно вас на пару слов? Фред подмигнул братишке, когда уходил в сторону, и ему показалось, что он уже слышит этот глухой свист закипевшего чайника. — Ты чего, Рон? — непонимающе спросил Невил. — Зачем ему оставаться? Что бы он еще отравил Гермиону чем-нибудь?! — Любой бы отравился, если бы выпил зелье в ТАКОМ количестве, — скрестив руки перед собой, заступилась за Фреда Джинни. — Значит, это передозировка? — поинтересовался Гарри. — Конечно! Фред и Джордж никогда бы не выпустили в продажу то, что неоднократно не проверили бы на себе! И ведь больше подобных инцидентов ни с кем не случалось. Гермиона просто увлеклась учебой и забыла о том, что это не обычный чай. — На нее это похоже, — добавил Невил. — А может, это только ей попался брак! — не унимался младший Уизли. — Зелья наливаются из одного котла, Рон, — закатила глаза Джинни. — Ему все равно не обязательно здесь оставаться, мы и сами может позаботиться о Гермионе! — Но, Рон, Фред прав. — поправил очки Гарри. — Только он лучше всех знает, что делать на случай непредвиденных обстоятельств. — И ты туда же, Гарри?! — Так все, уходите, больной нужен покой! — вернулась мадам Помфри. — Следующее посещение только завтра! — А он? — Рон посмотрел на старшего брата. — А он останется. Рон уже было открыл рот, собираясь что-то сказать, как друзья спешно увели его из больничного крыла под грозным взглядом мадам Помфри. Последние лучи заходящего солнца украдкой пробирались сквозь легкие шифоновые занавески, скользя по лицу спящей Гермионы. Какой же милой и беззащитной она казалось в этот момент. Фред сидел рядом в полудреме, подпирая лицо ладонью, когда вошла мадам Помфри и предупредила его о том, что тот может лечь спать на любой свободной кушетке. Не всю же ночь ему наблюдать за мисс Грейнджер! Она пожелала парню спокойной ночи, и тот лишь устало кивнул. Должно быть, Джордж уже закрывает магазин и готовится ко сну. Фред послал ему сову пару часов назад, предупредив, что остается в Хогвартсе до утра, на что получил весьма пикантный ответ, от которого, неожиданно для себя, едва заметно покраснел.Ты? Гермиона? Наедине? Всю ночь? Серьезно? Тебе точно не выслать «АнтиГрейнджер»? Ладно. Я все равно не успею его приготовить. Удачной ночи, братишка!
Фред так и представил хитрую ухмылку брата на последних словах, после чего скомкал пергамент и убрал в карман. Вздохнув, он оглянул помещение больничного крыла: холодные, каменные стены, большие, решетчатые окна и множество застеленных кроватей. Хорошо, что он здесь. Должно быть, одной здесь Гермионе было бы одиноко. Он остановил взгляд на ее лице. Спокойное, умиротворенное, уже какое-то по-своему родное. Светлая, фарфоровая кожа, густые, темные реснички, оставляющие едва заметную тень, вьющиеся, каштановые волосы и узкие, немного поджатые губы. Она была похожа на куколку. Раньше он не вглядывался так внимательно в черты ее лица, а сейчас нашел это забавным: открывать для себя человека по-новому спустя годы знакомства. Фред вдруг ощутил желание узнать ее лучше: чем она живет, чем увлекается (помимо учебы, разумеется), есть ли у нее мечта… Должно быть, Рон все это знает, они же лучшие друзья вместе с Гарри. Кажется, Фред впервые позавидовал младшему брату. Уже была глубокая ночь, когда Гермиона поежилась и перевернулась на другой бок. Фред натянул одеяло повыше, заботливо укрывая плечи девушки. Гермиона вдруг распахнула глаза. Лицо Фреда в странном выражении застыло перед ней. Кажется, он не рассчитывал, что староста может так скоро проснуться. — Что ты делаешь? — тихо пробормотала она. — Укрываю тебя одеялом… — Нет, что ты ТУТ делаешь? — уже настойчивей спросила гриффиндорка, поднимаясь в положение сидя. — Грейнджер, ты разве не знала, что я тайный маньяк? Обожаю подсматривать за спящими цыпочками, вроде тебя. — Я догадывалась, — почесала затылок Гермиона. — Значит, тебя оставили смотреть за мной? — Поправка: я сам вызвался. — Очень мило с твоей стороны, Фред. — Можешь убрать эту хитрую ухмылку с лица, Грейнджер, я просто должен проследить за действием противоядия. — Я так и подумала. — Отлично. — Отлично. Молчание. Громкое молчание во всепоглощающей тишине больничного крыла не казалось неловким. За окнами — иссиня-черное небо, усыпанное далекими звездами, словно шоколадный торт, посыпанный кокосовой стружкой. И в центре всего — изящный, яркий месяц, свет которого стремился в ее окно. Только он и разбавлял темноту помещения, позволяя этим двоим видеть лица друг друга. — Ты спал? — устало хлопая слипшимися веками, спросила Гермиона. Фред медленно, отрицательно помотал головой, не сводя глаз с лица старосты. — Тогда поспи на соседней постели, — она указала на ближайшую кушетку. — Незачем возиться со мной, как с дитя. — Ты и есть дитя, Грейнджер. Маленькое и, иногда, непослушное. — Когда ты перестанешь видеть во мне ребенка, нуждающегося в заботе? Почему только Виктор мог разглядеть во мне девушку? — О, нашла кого вспомнить. — Да! — вдруг повысила голос Гермиона, выбираясь из-под одеяла и подползая ближе к Фреду. - Да! А почему нет?! Это ведь правда! Видимо, я так до конца жизни и буду переписываться с Виктором, надеясь, что кто-то еще разглядит во мне… — Ты ведешь с ним переписку? — перебил ее Фред. — Как трогательно. Я сейчас просто растаю. — И Рон разозлился из-за этого… — пробормотала гриффиндорка. — Хотя что в этом такого? Я рассказываю новости своему другу! — Только другу и все? — Гермиона посмотрела на парня подозрительным взглядом. — Тебя это не должно волновать. — Разумеется. Но если ты хотела вызвать ревность у Рона — то тебе это удалось. Браво, Грейнджер! Гермиона вдруг удивленно посмотрела на Фреда, на его улыбающееся, но при этом серьезное лицо. Нет, вряд ли он шутит. — Если бы Рону было не все равно — он бы не вел себя как скотина! — Вау! — присвистнул Фред. — Какие грязные словечки посыпались из твоего чистого ротика. — Но он же в упор не замечает меня! — сетовала Гермиона, наконец, не выдержав напора своих душевных переживаний внутри, так и рвущихся наружу. — И нет, — посмотрела она на улыбающегося Фреда. - Нет, нет, нет, не начинай со фразы «я же тебе говорил», пожалуйста. — Как хочешь, — пожал плечами он. — Но если тебе интересно мое мнение: тебе стоит отвлечься от малыша Ронни. И самой будет легче, и его внимание, может быть, привлечешь. — Весьма ценный совет, — саркастично закивала Гермиона. — Было бы на кого отвлекаться! — А я чем тебе не приглянулся? — с наигранным разочарованием спросил Фред. — Очень смешно, Фредерик. Очень. Он молча встал, взял подушку с соседней кушетки и забросил в Гермиону. — За что? — воскликнула та. — Я просил не называть меня так! — обиженно ответил Фред, готовя вторую подушку. — Подожди, нет, Фред, стой! — гриффиндорка выставила ладони перед собой в защищающемся жесте, но парня уже было не остановить. Он накрыл ее лицо подушкой, в шутку начиная душить упрямую старосту, упорно отбивающуюся от его хватки. А Гермиона оказалась сильной! Он слышал ее звонкий, но приглушенный смех, чувствовал, как трясется ее тело от порывов хохота, ощущал упорные сопротивления. Ну уж нет, чтобы какая-то девчонка его одолела?! Как бы не так! Фред закинул левую ногу на кровать, таким образом зажав Гермиону весом своего тела и по-хозяйски устроившись на ней, не давая отделаться от ненавистной подушки. — Отпусти! Ф-Фред! — смеялась она, наконец, ощутив глоток свежего воздуха, когда парень убрал подушку с ее лица. Тот вдруг громко расхохотался: лицо и волосы девушки были в перьях. — А ну слезь с меня! — гневалась она, сдувая со лба белые перышки. — И не подумаю! — нагло улыбался он, наслаждаясь бурной реакцией заучки-Грейнджер. — Цыпленок, — добавил он, чем вызвал еще больший гнев гриффиндорки. — Фестрал тебя раздери, Фред! — девушка пыталась безуспешно выкарабкаться, а затем потянулась вперед, чтобы как следует побить парня. — Какой агрессивный цыпленок, — смеялся Фред, после чего резко схватил девушку за запястья и прижал ее руки к постели. Оказавшись в западне, Гермиона начала туда-сюда ворочаться и ежиться, не оставляя попытки избавиться от Фредерика Уизли на ней. — Прекрати, — вдруг более серьезным тоном сказал он. Гермиона как будто не слышала, продолжая свое дело. В помещение становилось жарко. — Я сказал: прекрати, — вновь серьезно повторил он, наклонившись к девушке ближе так, чтобы та, наконец, обратила на него внимание. Гермиона подняла глаза на парня: таким она его раньше точно не видела. Учащенное дыхание, порозовевшая кожа на лице и шее и… Боже, Мерлин! Она точно не хочет знать, что это такое. Ей и самой было жарко. Слишком жарко. Понадобилось около минуты, чтобы немного сбить дыхание и наладить сердечный ритм. Фред по-прежнему сжимал ее запястья, и ей почему не хотелось, чтобы он убирал свои руки. Сильные, заботливые руки… Мерлин, Грейнджер, куда тебя понесло! Она нервно сглотнула, сдувая перо со лба. По правде говоря, ей было плевать на эти перья. Просто было необходимо на что-то отвлечься, сделать вид — что ты занята. Не смотреть ему в глаза. Не смотреть в ему глаза. Не смотреть ему в большие, голубые, такие глубокие и возбужденные… НЕ СМОТРЕТЬ ЕМУ В ГЛАЗА! Почему-то этот невинный жест сдувания перышка показался Фреду до невозможного провокационным. Наклонившись к ней ближе, он прошептал ей на ухо, обдавая шею горячим дыханием: — Не заставляй меня использовать свое желание, Грейнджер, — глубоко выдохнул он. Гермиона вздрогнула, покраснев еще больше и легонько поежившись, что тут же пресек Фред, крепче зажав ее ноги под собой. Она не знала куда смотреть: в сторону, в потолок, на него? Нет, только не на него. Но нельзя же вечно смотреть в потолок, он сразу догадается, что она боится его… взгляда. Слишком глубокого, слишком манящего, слишком притягательного. Заставляющего до безобразия забыть о всех правилах приличия, забыть о том, что она — Гермиона Грейнджер — староста факультета Гриффиндор и лучшая ученица в своем поколении! Случайно остановившись на небесных омутах Фреда, Гермиона непроизвольно глубоко и прерывисто выдохнула. Ну все, хватит. Он больше не может смотреть на нее и держать себя в руках, несмотря на всю железную выдержку. Невыносимо. То, как она неумело скрывает свое наваждение, как сдувает эти чертовы перья, как вздымается ее грудь при тяжелом дыхании, как пряди каштановых волос скользят по ее лицу и шее. Невыносимо! — Все-таки заставляешь, — выдохнул он, после чего, положив ладонь на щеку Гермионы, резко впился в ее губы. Чего он ждал? Того, что его немедля отвергнут? Возможно. В мыслях его щека уже горела от резкого удара. Но в реальности Гермиона уверенно отвечала ему на поцелуй, иногда то желая отстраниться, но тогда Фред настойчиво не давал ей этого сделать, то притягиваясь ближе и поддаваясь вперед, начиная вытворять что-то невероятное. Тихий омут. Черт возьми, Фред уже сходил с ума от этого омута. Больше никаких распутных ведьм в баре. Хватит. Это скучно. То ли дело Грейнджер… Сама игра безумно заводила его — как ему приходилось раскрывать эту упрямую, до невозможности умную девчонку, таящую внутри какую-то бурю накопившихся чувств, которым не находилось всплеска. Подумать только: все это могло достаться его младшему брату. При мысли о том, что все это Гермиона копила не для него, что, должно быть, даже сейчас представляет на его месте Рона, Фред вскипел еще больше. Он больно закусил губу девушки, от чего та немного распухла, а затем властно проник языком еще глубже, ускоряясь в движениях и заставляя Гермиону подстраиваться под его ритм. Рука парня уже нашла место на талии гриффндорки, в то время как та немного неуверенно притягивала его за шею, заходя немного выше, словно делая массаж головы, перебирая пряди рыжих волос, от чего Фред покрылся пеленой мурашек и резко дернулся, зажав Гермиону еще сильнее. Она тихонько застонала сквозь поцелуй, чувствуя тянущее, ноющее чувство внизу живота, вынуждающее ее выгнуться, как грациозная кошка, поддавшись импульсу. Фред, собрав все силы, резко отстранился от тяжело дышащей девушки, когда почувствовал учащенную пульсацию в паху. Все его тело так и отзывалось на прикосновения Гермионы. Ни одна на свете ведьма не могла завести его так легко и с пол-оборота, ничего, по сути, не сделав. — С-слезь, — продолжая часто дышать, проговорила Гермиона. Фред послушно присел на соседнюю кровать, какими-то безумными глазами глядя в пол. Черт возьми, а если бы они были не в школе?! Что бы тогда было?! Ничего бы не было. Она не его, она не принадлежит ему, она верно влюблена в его младшего братца, который, полный дурак, ничего не видит. А он… Минутная слабость. Он и сам это прекрасно понимал, ведь он опытнее, увереннее и, что греха таить, красивее. Но всего этого недостаточно, чтобы получить горячее сердце гриффиндорки. А нужно ли ему ее сердце? Прекрасный вопрос. Завтра он обязательно над ним поразмыслит, а пока — спать. Нужно скорее уснуть, если это, конечно, возможно. Джордж был прав: самое время подумать над новым зельем. «АнтиГрейнджер»