Оба, на крыше небоскреба, На крыше неба оба, И мне срывает крышу!*
Сегодня начинались репетиции, но вставать не хотелось категорически. Я натянула на лицо одеяло и продолжила лежать, наслаждаясь утренней дрёмой. Конечно же, мне стоило встать, умыться, переодеться, разбудить любимого сына и оттащить его в школу. Стоп. Школа! Мы к чертям проспали его уроки! Сон слетел, будто бы его и не было. Я откинула одеяло и вскочила с кровати. Мне тут же захотелось обратно в тепло, ибо окно почему-то было открыто, хотя я и закрывала его перед сном. Прямо в пижаме я рванула в комнату к Ондрику. Приготовившись уже было громогласно прокричать, что он опоздал, я была несколько обескуражена, ибо встретила меня пустая комната с весело летающими от ветра занавесками. И тут окно открыто. Странно. Я поёжилась. Какая-то мысль не давала мне покоя. Ах, да. К чертям окна! Где мой сын?! Кроме меня его явно некому будить. В голову некстати полезли мысли обо всяких пришельцах, которые детей похищают и на Сириус уносят. Глупости... В голове настойчиво махал зелёной рукой с присосками небольшой гуманоид. Мозги окончательно отказались повиноваться мне и выдавать любые пристойные версии. Хорошо, что на глаза попался айфон. Всё просто. Нужно ему позвонить, он ответит и объяснит любимой маме, где он, и что случилось. Дрожащие от напряжения пальцы не попадали по цифрам, в висках пульсировала кровь, к глазам подступали слёзы. Гудок, второй, сброс. Ещё раз. По новой. Гудок, гудок, сброс. В третий раз мне просто ответили, что абонент вне зоны. Здорово день начался. И что теперь делать то, а? Почему-то паника не спешила приходить. В голове, наконец-то начали появляться здравые мысли: сын на уроке и не может ответить. Но не могу же я ехать на репетиции не убедившись, что всё хорошо. Идея осенила меня внезапно: нужно позвонить Димке. Он, скорее всего, знает, где Ондрик, и мне не придётся тут с ума сходить. - Димочка, привет. Вопрос жизни и смерти. - Поль, не могу говорить. Съёмка. Позвони через несколько часиков. - Но... Короткие гудки. Да, работа, конечно, на первом месте. Я тоже так живу. Я понимаю. Ну и что делать теперь? Телефон зазвонил. Я с опаской покосилась на экран. Ну и кто же это? Конечно, как же я могла не догадаться: Аксюта родненький. - Полина, ты? А кого он, интересно, хотел услышать, позвонив на мой мобильник? - Я. - Ты где? - Дома. - Здорово. Прекрасно просто. Поль, ты издеваешься?! Тут тебя все ждут, а ты дома?! К глазам начали медленно подступать слёзы. Ну я что виновата что ли? Почему на меня ещё и орут? - Юрий Викторович, не кричите, а. - Не могу я не кричать! Полин, так нормальные люди не работают! Мы тебе, между прочим, немаленькие деньги платим! - Знаю я, знаю. - Ну если знаешь, то ноги в руки и бегом! - Дайте трубку кому-нибудь, кто не хочет на меня наорать, а. Я просто понимала, что если разговор в таком духе продолжится, то я либо буду кричать в ответ, что не слишком хорошо отразится на моей карьере, либо позорно разревусь в трубку, чего бы тоже не хотелось. По ту сторону мобильника раздалась какая-то возня, отголоски спора и тихий голос. - Ну привет, Полин. - Здравствуйте, Григорий Викторович. А что, остальные рвут и мечут? - Ну да. Юра чуть трубкой в стенку не запустил, а остальные его горячо поддерживали. Я просто попытался спасти айфон. Мне то всё равно, на самом деле, мои то репетиции от тебя не зависят. Ты что дома сидишь то? - Сына жду. - Он ключи забыл? - Я не знаю, что он забыл. Он куда-то пропал, телефон выключил, и я... Я не знаю, что делать. - Так, спокойно. Никуда он не денется. Ты далеко живёшь? - Минут двадцать на машине без пробок. А что? Я, наверное, запоздало удивилась. - Я подъеду минут через сорок. У меня репетиция закончилась всё равно. Подумаем, что делать с Андреем. Его же так зовут? - Да. Но не надо. Я сама справлюсь. - Слышу я, как ты там сама справляешься. Ты хоть панику из голоса бы убрала. Артистка же. Жди, короче. Адрес смской сбрось. Экран погас. Я задумчиво смотрела на кусок металла в своей руке. Это он мне сейчас помощь что ли предложил? Да ладно.Быть такого не может. Но предложил же! Похоже, ему совсем скучно жить. Я ошарашенно бросила телефон на кровать и легла на диван, закутавшись предварительно в плед.***
Я сам не знаю, какого рожна мне пришло в голову ехать к Полине домой. Я не знаю даже, зачем именно я схватил эту чёртову трубку у Юры, но дело уже было сделано. Мобильник я спас, а бонусом прилагалась увлекательная поездка. Зачем-то что-то внутри шевельнулось, когда Полина сбивчиво лепетала в трубку. У меня такое ощущение, что она во мне отческие чувства пробуждает. Повезло. В сообщении оказалось, что живёт Поля не так далеко от меня, значит крюк будет не слишком большим. Теперь главное, чтобы с ребёнком всё обошлось. Пока машина с водителем ехала по адресу, я, прикрыв глаза на заднем сидении, вспоминал последние увиденные мною сводки новостей. Перед глазами мелькали фото пропавших детей, кадры с их безутешными родителями. Короче, подъехал к дому Полины я уже малость на взводе, поэтому быстро проглотил пару таблеток нового успокоительного, ибо надо было как-то собраться, она и так там переживает. Водителя я отпустил, ибо потом пройтись до дома будет полезно. В сообщении кода от домофона не оказалось, а хождение перед подъездом ничего не дало: дом, как будто, вымер. Правда я не уверен в том, что, если бы кто-то вдруг бы появился, его реакция была бы адекватной. Во всём нужно искать плюсы. У меня есть номер Гагариной, так что проблемы нет никакой.Абонент временно недоступен
Есть. И еще какая проблема. И что, чёрт возьми, делать?! Не могу же я просто так взять и уехать. В голову пришла шальная мысль, быстро оформилась в конкретную идею, и пальцы сами потянулись к телефону. - Дима, привет. Это Лепс. - Я узнал. Здравствуйте, Григорий Викторович. Чем обязан? - Да я, на самом деле, узнать хотел. Ты у Гагариной дома был? - Да. Случалось. А что? Я слышу некоторое смятение в его голосе. - Да не пугайся. Всё хорошо. Она высоко живёт? - Третий этаж, вроде бы. - А окна куда выходят? - Не помню. Не задумывался. - Вспоминай, Дима, вспоминай. Очень надо. - Очень - очень? - Стал бы я в ином случае звонить? Послышался женский голос где-то на фоне, шипение, треск, а потом снова прорезался нормальный голос Билана - Поля говорит, что во двор. - Тут везде двор. Куда именно? - Там должно быть видно башню высоченную. - Всё, понял. Идеи сегодня лились в мою голову как из рога изобилия. - Дим, подожди. - Что такое? - А спроси у своей Поли, пожалуйста, у Полины домашний телефон есть? В трубке снова раздалось недолгое шипение, видимо Дима прикрыл динамик рукой. - Вроде есть, но она им не пользуется, так что, скорее всего, он не работает. Печально. Это было бы заманчиво: просто позвонить по телефону. - Дим, а окна она открытыми держит? Что-то мне уже кажется, что там у этих двоих вполне сформировалась картинка, повествующая о том, как я, зажав в зубах букет роз, карабкаюсь по гладкой стене к Полине на третий этаж, аки молодой романтик. Дааа. Ну пусть думают, что хотят. Как раз к этому моменту моего внутреннего монолога Дима прокашлялся и стал способен излагать. - Ну она, конечно, свежий воздух любит, но я не обещаю. - Ладно. Спасибо и на этом. И Поле твоей спасибо передай. - Хорошо. Григорий Викторович, так зачем Вам эта информация то? - Меньше знаешь - крепче спишь. На этой фразе я отключился. Теперь он точно будет думать, что со мной что-то не так, ну да ладно. Я сделал шаг вперёд, земля медленно качнулась. Тааак. Я же трезвый абсолютно. И что не так? Почему происходит такая чудесная карусель под моими ногами? Я же ничего не пил. Стоп. Таблетки. Новые таблетки от стресса. То то мне сказали, что могут быть побочные эффекты, и принимать с осторожностью, но когда я кого-то слушал? Теперь надо хотя бы без особых приключений попасть к Полине. Дальше - по ситуации. Три метра я шёл пятнадцать минут, причём с таким ощущением, что я нахожусь на корабле во время двенадцатибалльного шторма, мать вашу! В какой-то момент я просто остановился под её примерными окнами и решил присесть на скамеечку. В итоге, после долгих прикидок, я оказался попой на земле, но решил, что это даже лучше, ибо оттуда некуда падать. Я аккуратненько расправил пальто, которое несколько помялось и запачкалось, и начал хорошо поставленным голосом звать Полину. На мой зов из окна четвёртого этажа высунулась женщина и сказала, что не Полина, конечно, но может подсобить, если надо. Я благородно отказался от помощи, полагая, что мне просто швырнут деньги на выпивку, как попрошайке. А я ведь даже трезвый! Это будет вдвойне тогда обидно. После того как я прокричал "Полина" в восемнадцатый раз, с первого этажа выглянул мужик и сказал, что его жену, конечно, зовут Полиной, но, если я к ней, то она не выйдет. Выйдет он и начистит мне морду. От такой заманчивой перспективы я благоразумно отказался, пообещав выкрикивать фамилию. Сорок два раза крикнул "Гагарина". С шестого этажа мне сообщили, что он улетел. На мой вопрос "Куда?" ответили, что в космос. Не мог же я оставить такое благое начинание. Не получилось с именем и фамилией, надо пробовать по-другому. Её песен я почти не знал, так что решил петь свои. На "Я счастливый" из окна прокричали, что задолбала уже алкашня среди бела дня нажираться. Я не сдался, но понял, что мои песни в этом дворе определённо популярны. На четвёртом хите ко мне присоединился местный бомж и протянул бутылку за знакомство. Я был поражён такой щедростью, но пить не стал. Я и так то на ногах не стою. Я уже почти был готов сдаться, как из окна на третьем этаже высунулась знакомая светлая голова. - Григорий Викторович! Вы что тут делаете?! - К тебе пришёл. Я же говорил. А у тебя телефон вне зоны. - Чёрт. Вы тут давно? - Не знаю. Час - полтора. - Ужас какой! Вы поднимайтесь тогда. - Ну уж нет, Полин. Это ты спускайся. Я сам не дойду. - Вы пьяны что ли? - Не совсем, но эффект тот же. Спускайся, говорю. Холодно. Голова исчезла, но скоро появилась уже рядом со мной вместе с телом, облачённом в джинсы и тёплую толстовку. - Григорий Викторович, давайте, поднимайтесь. Она протянула мне ладошку. Я задумчиво уставился на неё, потом оглядел с ног до головы и изрёк: - Плохая идея. - В смысле? - Я тяжелее. Ты со мной завалишься. - Всё настолько плохо? - Не то что бы, но вставать мне лучше самостоятельно. Я схватился двумя руками за скамейку, перевернулся, подтянул одну ногу, вторую и, чертыхаясь, встал. - А вот теперь лови, Полин. Девушка быстро схватила меня двумя руками за плечо, закинула мою руку на себя и медленно повела к подъезду. - Чтоб я ещё раз с Вами связалась. - Ну уж прости. Как смог. - Я понимаю. Чего наелись то? - Успокоительного. - Выбросьте его к чертям, а. - Я подумаю над твоим предложением. До Полининой квартиры мы дошагали общими усилиями за сорок минут. Неплохой результат, учитывая, что на этаж мы поднимались на лифте.***
Я, конечно, понимала, что Лепс достаточно тяжёлый, но никогда не думала, что мне придётся это проверять на собственных плечах в прямом смысле этого слова. Он просто кошмарно тяжёлый! Пока мы дошли до квартиры я раз десять просто боялась, что он упадёт на меня, и я окажусь погребённой заживо под его телом. Что же это за такие забойные таблеточки, а? Может он мне не всё рассказал? Когда перед глазами возникла дверь квартиры я чуть не разрыдалась от счастья, потом кое-как прислонила Григория к стеночке и открыла. Путь был свободен, но у меня уже не осталось никаких сил на этот последний рывок. Я уже, честно говоря, хотела малодушно предложить Лепсу поползти на четвереньках, но всё-таки попыталась разбудить в себе остатки совести, взвалила мужчину на себя и дотащила до дивана, на котором проспала все те полтора часа, которые он кричал под окнами. Вот такая у меня реакция на стресс. Что ж тут поделать? Григорий умостился на диванчике и накрылся пледом, я закрыла дверь и ещё раз набрала номер сына. Снова безрезультатно. - Полин, ну что там? - Да ничего нового. Я не знаю, что делать. Я без сил опустилась рядом с ним, слегка подвинув его ноги. - Не дрейфь. Я сказал найдём, значит найдём. Он взял в руку телефон, коротко с кем-то поговорил и задумчиво посмотрел на меня. - Через пять минут мы будем знать, где его телефон, а, соответственно, скорее всего, и он сам. - Как? - У меня есть друзья почти во всех госстуктурах. Полин, сделай пока чайку, а. Я не нашла аргументов, чтобы отказать и пошла на кухню. Через некоторое время Григорий снова позвал меня к себе. - Нашли. Северо-Западный район. Школа какая-то. Он там учится? - Да нет. Он в соседнем дворе в школу пошёл. - Тогда хрень какая-то. Что он там забыл? Тут мой телефон зазвонил. Я бросила мимолётный взгляд на часы: час дня. Чёрт. - Мам, привет. Ты звонила? - Ты где?! - Мам, ну я же говорил, я сегодня на олимпиаду поехал командную. Меня Дима с утра отвёз. - Да. Точно. И как успехи? - Второе место, но мы всё равно молодцы, да? - Конечно. Тебя забрать? - Нет, мам, меня мама Миши довезёт. Я скоро приеду. - Хорошо. Пока. Я тебя люблю. - Я тоже. Я нажала на "отбой" и закрыла лицо руками, шумно выдохнув. - Что случилось? Какая-то информация? - Я идиотка. Просто идиотка. - Почему? - Я совсем забыла, что у него сегодня олимпиада. Я плохая мать. - Да нормальная ты мать, успокойся. Всё хорошо. Сейчас приедет - мороженое будете есть. - Стыдно то как. Репетицию сорвала, Аксюту вывела, Вас всполошила, всех перебаламутила из-за своей тупости просто. - Так всё, успокойся. Тебя тоже нужно кормить мороженым. Я чуть-чуть улыбнулась, глядя на него. - Думаете? - Уверен.***
Ондрик приехал через полчаса. Лепс уже был почти в адеквате: пил чай на кухне и даже не падал с табуретки, что уже было маленькой победой. Сын, казалось, даже не удивился Григорию Викторовичу. Мой ребёнок радостно подбежал к певцу и попытался утащить, чтобы показать свою комнату, но тот вдруг глянул на экран телефона и выдал: - Собираемся, собираемся. У вас три минуты. Машина у входа. - Мы куда-то едем? - Сюрприз. Первый раз моё природное любопытство почему-то молчало. Я просто молча пошла переодеваться. Сын, видя, что я не запретила, с визгами кинулся следом. Мне показалось, или Лепс улыбался, глядя на нас? Но уже через пару секунд он невидящим взглядом смотрел в пространство.***
Машина остановилась где-то в центре. Ондрик прыгал вокруг Лепса так, будто бы он был персонажем его любимой компьютерной игры, вдруг сошедшим с экрана к нему. Григорий почему-то не злился, но держался отстранённо, не пытался сам поговорить с нами. Я просто до сих пор переваривала мысль о том, что иду куда-то с сыном и Лепсом. Это звучало так дико, что с каждым разом я всё больше и больше думала, что сплю. В моей руке как-то незаметно оказался шарик мороженого, потом ещё один, потом я сомнабулически села в кресло в кинотеатре, поела в кафе. Когда я немного очнулась, мы были на улице, а вокруг уже было темно. Мимо ходили счастливые люди со стаканами, в которых был кофе. Город светился огнями. Хотелось обнять весь мир, но не было такой возможности. Поэтому я начала тискать сына, который стал вырываться, видимо, чтобы не выглядеть в глазах Григория Викторовича этаким маменькиным сынком. Но я всё равно поймала его и уткнулась носом в его волосы. - Полин, ну что, стало лучше? - Да. спасибо Вам за такую сказку! - Чего ты сейчас больше всего хочешь? - Обнять весь мир. - А ты, Андрей? Сын задумался, пытаясь выбрать из всех своих желаний самое главное. - Летать. Григорий хитро прищурился. Я внутренне напряглась, но он лишь чуть улыбнулся. - Ну пойдём. - Куда? - Увидите. Через несколько минут мы оказались на смотровой площадке Центрального Детского Мира. Отсюда открывался абсолютно необычный вид на Москву, отсюда можно было узнать её по-другому. Лепс схватил Ондрика, приподнял его и немного покружил. - Ну что, Андрей? Как тебе полёты над Москвой? - Классно! Спасибо большое, Дядя Гриша! У сына абсолютно бесподобно блестели глаза. Я давно не видела его таким счастливым. - А ты, Полин? Я замерла в нерешительности, оглядела людей вокруг, которым не было никакого дела до нас. Они любовались, фотографировались, обнимались и говорили друг другу самые добрые и тёплые слова. Я развернулась спиной к Григорию, сделала несколько шагов к краю, раскинула руки и вдруг громко прокричала, сама не ожидая от себя: - Москва, я люблю тебя! Люди почему-то не стали смотреть на меня как на сумасшедшую. Кто-то встал рядом и сделал ровно то же самое, потом ещё один и ещё. В какой-то момент рядом оказался Ондрик. - Москва, привет! Я люблю тебя! Я улыбнулась, посмотрела на счастливых людей вокруг и отступила назад, к Лепсу. - Спасибо Вам за это вот всё. Андрей просто молча кивал и смотрел на Григория блестящими глазами. - А я ничего не сделал. Это вы всё сами. Он снова улыбнулся, а я вдруг почувствовала, что сердце на мгновение ушло куда-то в пятки. - Нам надо домой, да? - Конечно. Завтра рано вставать. Он в приглашающем жесте открыл дверь, и мы вышли. Сказка кончилась, но была, что заставляло сердце биться чуть-чуть сильнее. Его машина довезла нас до самого дома. Григорий пожелал на спокойной ночи и удалился. Ночь обещала быть чарующей.***
Дома ждал злой Дима, которому я так и не перезвонила. Я попыталась объяснить ему, что мы просто гуляли по Москве, но он почему-то не поверил, и мы поругались. Спал он на диване. Уже ночью ко мне в комнату вошёл сонный Ондрик. - Мам, а Дядя Гриша ещё придёт? - Не знаю. А ты хочешь? - Да. Мы рядом с ним счастливее. - Почему? - Наверное, потому что он добрый. Сын залез ко мне под одеяло и мгновенно уснул. Я погладила его по волосам и прошептала: - Спи, завтра будет новый день, который обязательно будет лучше чем этот.