В мире иллюзий

И эти серые, зелёные, хорошие... Я помню то, что навсегда Тебя не брошу я. И если скоро захлебнусь, Увидишь, как легко тонуть. Всего хорошего, Всего хорошего.*

      Звонок телефона разбудил меня в четыре утра. Ну и кому там не спится? Ну и кто там хочет, чтобы я ему рассказал всё, что про него думаю, а? Я чуть приоткрыл один глаз, дотянулся до айфона, бросил взгляд на экран и всё-таки взял трубку.        - Пелагея, я не поверю, что ты по мне настолько соскучилась, что звонишь, чтобы услышать мой хриплый голос ночью.        В ответ донеслись только достаточно громкие всхлипы. Я подавил смешок, который хотел выдать на её неловкие извинения. Сон слетел в секунду. Вот скажите, вам часто звонят, когда на улице ещё темно, чтобы просто немного порыдать в трубку? Вот и мне нет.        - Полечка, что случилось? Куда ехать?        - Не...не знаю.        - Чем тебе помочь?        - Дим, они позвонили, а я не знаю, что делать.        - Кто позвонил? Что сказал? Почему ты плачешь?        Я буквально заваливал её вопросами в надежде, что хоть на один то она ответит. Попутно я одной рукой натягивал на себя джинсы, в полной темноте кстати. Сон для меня сегодня явно окончен. Поля молчала.        - Так, ладно, скажи хотя бы, где ты сейчас находишься. Я к тебе приеду, там и разберёмся.        - Дома.        - Никуда не уходи. Минут через двадцать буду.        Не желая терять времени, я отключился и, схватив ключи от машины, побежал по ступенькам вниз. Дороги, как я и ожидал, были практически свободны. Вскоре я уже парковался у дома Пелагеи. Сейчас не было времени сладко замирать от предвкушения встречи с Полей, ибо не виделись мы достаточно давно. Если сказать честно, то это был первый звонок от неё за последние пару месяцев. Сейчас я думал только о том, как ей помочь. Мыслей не было, ибо я ничего так и не понял из её рассказа по телефону.        Она открыла почти сразу, будто сидела под дверью и ждала моих шагов.        - Привет.        - Привет.        Теперь она не плакала, и всё оказалось не так легко и просто, как хотелось бы. Если бы она сейчас разрыдалась, то я бы не медля обнял бы её, сказал бы что-нибудь хорошее, а потом бы долго отпаивал чаем и спрашивал, что случилось. Она бы сидела, поджав под себя ноги в смешных разноцветных носках, держала бы дымящуюся кружку, потихоньку отпивая оттуда, и рассказывала бы какую-нибудь глупую историю, над которой уже оставалось бы только посмеяться. Потом бы я её позвал гулять по городу, а она бы пошла, я точно знаю.        Но вот она стояла передо мной с красными, припухшими глазами, разглядывая, будто видит впервые. Надо было что-то сказать.        - Я приехал, Поль.        - Да.        - Я зайду?        - Да.        Она посторонилась, и я вошёл в полутёмное помещение. Да, Пелагея, давно я тебя такой пришибленной не видел. Точно что-то случилось, и, судя по твоему виду, посмеяться над этим за чашечкой чая не выйдет.        - Рассказывай.        - Да.        - Что, да?        - Не знаю.        Вот это мне уже перестало нравиться.        - Эй, Поль, приём. Ты меня слышишь? Земля вызывает, ау.        - Слышу. Я просто мысли в кучу пытаюсь собрать. Это просто нереальным выглядит.        Я подошёл и легонько сжал её ладошку в своей руке. Она была холодная и чуть подрагивала. В какой-то момент я уже подумал, что Пелагея опять зависла.        - Поль?        - У меня у приятельницы дочка умерла сегодня.        - Что случилось?        Дочка. Страшно. Не слишком взрослая, думаю. Болела? Авария? Мысли путались. Я наконец понял пришибленное состояние Поли.        - У них квартиру ограбили.        - А она?        Я не стал договаривать, уверенный, что Поля и так меня поймёт. Не ошибся.        - Они уехали в загородный дом к друзьям, а она не захотела. Ей десять лет...было. Две недели назад исполнилось. Она с няней осталась.        - Они её?        - Нет. Не совсем. У неё проблемы с сердцем...были. Няня в магазин уехала. Они думали, что нет никого. Она спала, как думают. Они вошли, начали вещи собирать, а тут она вышла. Ну мне так рассказали. Я не знаю, что эти твари сделали, но она упала замертво. Ненавижу.        Всё это было сказано таким бесцветным голосом, что я даже испугался.        - Я неделю назад к ним заезжала, ей подарок отвозила. Она так радовалась. Просила с ней в кино сходить. Я сказала, потом как-нибудь. А теперь не будет "потом", Дим. Никогда не будет. Я не смогла найти для ребёнка пару часов, и что теперь? Ничего.        Она говорила всё это, глядя куда-то в пустоту. Я не знал даже, как реагировать. Начать жалеть? Изображать фальшивую бодрость? Сделать вид, что ничего не слышал? Всё глупо-глупо! И неправильно. Как ребёнок десяти лет может умереть, а? Этого не должно происходить. Не должно. До этого момента я свято верил, что умирают только от старости или от несчастных случаев, и то взрослые. Дети живут: ходят в детский сад, в школу, в кино, куда-нибудь ещё, но не умирают. Никогда. Они все выздоравливают, все счастливы, и все имеют родителей.        Я знал, что это не так, но получалось верить, когда всё было далеко. А вот сейчас оно подобралось ко мне совсем близко и сидело рядом, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь не разреветься.        - Поль...        Я легонько убрал ей прядку волос за ухо.        - Я не умею говорить нужные слова в таких ситуациях, прости.        - Ничего. Спасибо, что приехал. Одной было совсем паршиво.        - Что полиция говорит?        - Ничего не говорит. Искать будут, но вряд ли найдут, так и сказали. Её родители там вообще в отключке. Я туда не могу ехать. Я там вообще свихнусь, Дим.        Она вдруг подняла на меня глаза с какой-то мольбой.        - Что такое?        - Обними меня, пожалуйста.        Я раскинул руки, она доверчиво подошла ко мне и положила голову на мою грудь. Я аккуратно сомкнул руки в кольцо и стал легонько водить пальцами по её косточкам на спине. Вот теперь всё правильно. Именно в эту секунду всё так, как должно быть: она в моих объятьях.        В секунду улавливаю лёгкое подрагивание её плеч.        - Эй, Поль?        - Всё хорошо. Сейчас всё будет хорошо. Я сейчас возьму себя в руки.        Ага, и станет держать всё в себе. Очень мне это надо. Ты, моя девочка, и так слишком много тащишь на своих плечах. Невольно вырывается:        - Не надо, Поль.        - Я же говорю, сейчас успокоюсь.        - Наоборот. Поль, поплачь лучше. Тебе легче, и мне спокойнее.        - Спасибо, Дим, не надо. Всё хорошо.        Она отстранилась, и я ясно увидел во всём: в напряжённых плечах, в побелевших костяшках пальцев, в сжатых губах, то, что она изо всех сил делает вид, что всё отлично.        Ах так? Не хочешь, не надо. Я развернулся и пошёл к выходу.        - Я пойду тогда.        - Спасибо, что приехал.        - Ты же знаешь, я всегда готов. Звони, если что.        Дверь распахнулась. Я вышел за порог, взглянув последний раз на упрямую Полю.        Она не успела закрыть дверь. Я распахнул её со всей силы.        - Пелагея, мать твою, плачь уже, на тебя смотреть страшно! Давай! Давай!        Я тряс её из всех сил за плечи, почти потеряв над собой контроль. Сдавайся, девочка. Давай! Я понимал лишь одно: ей нужно прореветься. Только после этого можно будет сказать, что я хоть немного выполнил перед ней свой дружеский долг. Я не могу её вот так бросить. Одну. Маленькую. Гордую и глупую. Самодостаточную. Жалкую.        - Давай! Давай!        Я даже пропустил тот момент, когда по её щекам потоком хлынули слёзы. Я прикрыл за собой дверь, войдя с ней в обнимку в квартиру. Она вжалась в меня, будто хотела меня расплющить, сжимала пальцами мою футболку, мочила слезами плечо, но я понимал, что ещё немного, и ей станет лучше. Чуть-чуть лучше.        - Вот так, Полечка, вот так. Так то лучше. Моя ж ты хорошая.        Я оставил невесомый поцелуй на её волосах. Хорошо, Поль, однажды всё будет хорошо. Иначе, но хорошо. Обязательно. У таких людей, как мы, всё будет хорошо.