Колыбельная для монстра

Камера отдаленно походила на стандартный номер дешевого отеля. Не хватало только клопов да проституток, с натужной сексуальностью предлагающих себя из телефонных трубок. Узкие двухъярусные нары, кособокий стол, колченогий табурет. За скрипящей дверью - крошечный санузел с мерно капающей водой из крана. Это сводило с ума не меньше, чем глазок видеонаблюдения в тесной комнатенке. Какой-то шутник кинул на пол протертый цветастый коврик, как насмешливое воспоминание о нормальной жизни. За маленьким квадратным оконцем простирался унылый пейзаж. Серые стены, безликий бетон внутреннего двора. Что там дальше - непонятно. Но свой вывод упрямый вампир успел сделать. "Похоже, что мы в Европе", - оценил он увиденное. Они сидели на холодном полу душевой, прижавшись плечами. Струи воды хлестали по отколотой плитке. Разговор монотонно ходил по замкнутой кольцевой. - По моим ощущениям здесь около сотни вампиров, но поди разбери, кто охрана, кто пленник, - говорил Дэймон. - Оборотней вдвое меньше. Но это понятно, им и выжить вдвое проще. Накануне они завороженно смотрели, как равнодушная охрана бросала мертвых вампиров в кузов небольшого грузовика. В этот вечер застывших в неестественных позах тел было три. Часы проходили в глухом молчании, Дэймон сидел, прикрыв глаза: он старательно прислушивался к тому, что происходило вокруг. Елена бездумно смотрела на клочок неба в квадрате окна. Разговаривать под прицелом видеонаблюдения не хотелось. Вот уже второй день их никто не беспокоил. После дебюта на арене про Дэймона будто забыли. Раз в день чья-то невидимая рука швыряла в камеру пакет со скудной едой: почему-то всегда черствый хлеб, кусок сыра и - Елена первый раз не поверила своим глазам - таблетка с препаратами железа. Для повышения гемоглобина кормушки-человека, стало быть. - Циничные твари, - почти с восхищением прокомментировал Дэймон. С приближением вечера Елена молча протягивала ему свою руку, и он так же молча склонял к ее венам свою голову. Оба они оба не знали, в какой именно день Дэймона призовут на арену, поэтому начинали заметно нервничать, как только за окном темнело. Дэймона забрали на третий день, но Елену оставили в камере. До этого ей казалось, что самый страшный страх - это когда ты стоишь по ту сторону решетки, и смотришь, как мечется тело Дэймона, буквально на секунду опережая серую тушу бешеного зверя. Оказалось, что самый страшный страх - это вообще ничего не видеть. Скажут ли ей, если его тело окажется в кузове небольшого грузовичка? Или просто в эту дверь войдет другой вампир, который не будет целовать ей руку, прежде чем прокусить ее кожу? Самый страшный страх, это не знать, что происходит. Ощущать свою беспомощность. Не знать, как ускорить время и мучительно желать застыть в этой секунде. Пока еще все хорошо. Пока еще все живы. Тошнота и липкий пот - вот как ощущается самый страшный страх. Когда железный запор пришел в движение, Елене показалось, что нарастающий пульс взорвет ее голову. Дэймона бросили на пол - окровавленного, бесчувственного. Девушка бросилась к нему, не сразу поняв откуда именно идет кровь, и закричала, увидев рванную рану на шее. - Это не укус, - прохрипел Дэймон, с трудом поднимая опухшие веки, - это он когтями... Но туда попала слюна. Он вдруг рванул к ней, одновременно дергая её на себя. Елена пыталась подставить перевязанные тряпками руки, но полуумирающий вампир, в котором бродил яд оборотня, уже не мог себя контролировать. Он не понимал ничего, кроме того что его вены горят огнем от чертовой отравы внутри. И что ему нужна кровь, чтобы эта пытка закончилась. Елена забилась в его руках, но клыки неумолимо пронзили хрупкую шею. Он глотал жадно, бездумно, и мир темнел перед её глазами. Слабость окутывала рывками, и вдруг стало отчетливо понятно, что Дэймон не остановится. Он просто не сможет остановиться.