Мятежный Ферелден

Категория: джен, ангст Персонажи: оригинальные Рейтинг: R Предупреждение: смерть персонажа Цитата: «Винтивер – типичное маленькое сообщество, известное, прежде всего, своими виноградниками, виноделием и праздниками урожая. Расположен в юго-восточной части Ферелдена, в Южных Холмах... Вокруг… имеется немало ферм, которые, хоть и считаются частью Винтивера, удалены от центра деревни на милю или даже больше… Деревня имеет древнюю, но мирную историю: здесь нет преступности, характерной для густонаселённых городов, войны и пограничные конфликты её тоже не затронули». Примечание: Даже самые мирные области не могут оставаться в стороне, когда страна полыхает в братоубийственном пожаре. Две мощные армии сходятся в боях где-то юго-востоке. Но кто кормит эти армии? Освальт внимательным взглядом окинул с пригорка безымянный хутор, залитый ярким, но холодным солнцем жнивеня. Ничего необычного для окрестностей Винтивера — большой дом с соломенной крышей, рядом солидный амбар и несколько хозяйственных строений поменьше. Все это в окружении давно сжатых полей и убранных виноградников. Хозяев не видно, лишь двое работников-эльфов бросили возиться с телегой и уставились на солдат из-под козырька ладоней, да цепной пес забрехал сипло, с ленцой. Покойно и благостно — хоть картину пиши. — Красота-то какая! — удовлетворенно сказал Освальт. — Гляньте, все чистое, целое. Народец непуганный. И урожай собран. Десятник привычным жестом подкрутил щегольский ус. От мысли, что в этой развороченной и израненной стране еще есть островки мира и тишины, становилось теплее на душе. Жаль, что радоваться подобным видам удавалось нечасто. — Подозрительно как-то. Слишком тихо. Скотину не слышно, — словно в ответ на его размышления мрачно пробурчал Вэйс, в недавнем прошлом сам фермер. — Небось, и тут шевалье раньше успели, как на ферме Фалдоров… — Умеешь ввернуть доброе словечко, — неодобрительно заметил Пит, который из-за поспешно намотанной портянки стер себе ногу, и второй день смотрел на всех волком. — Ничего, Фалдоров растрясли — и этих растрясем! — как всегда, с апломбом, заявил Снежок, разминая пальцы. — Уж ты-то тряс, конечно, — Миллен посмотрел на приятеля с сомнением. — Опять за повозкой с луком просидишь… — Это все потому, что я, сударь мой, лучник! — задрал эльф длинный подбородок. — Точнее, мы вдвоем с прелестной Мэгги. Нам в кучу-малу лезть ни к чему. Если надо кому нос расквасить — обращайся к Дрейзу. Триста фунтов молодецкой удали зазря пропадает! — Чо сразу пропадает? — пробубнил здоровяк и покраснел. В прошлой драке он пропустил удар и сейчас расхаживал с живописным фингалом под глазом. — Что ли опять подкатываешь? — с подозрением осведомилась у Снежка девушка, поправляя на плече лук. — Неймется? Ухи оборву. — На засаду бы не напороться, — неуверенно протянул Грег. — И вправду, как-то слишком тихо… — Вот прям, вижу орлейцев, что трое суток в погребе сидят, чтоб тебе, обормоту, кишки выпустить! — хохотнул Эдвар. — В подвале — не в подвале, а наши кишки на кулак намотать — для них дело первейшее. Так что, клювом щелкать я бы не стал, — проворчал Пит. — Ладно, хорош болтать. Идем, на месте разберемся, — прервал их десятник и махнул рукой в кольчужной перчатке. — Айда, ребята! Но Пит прав, аккуратнее там. На всякий… Продотряд дисциплинированно затих и потопал вниз по скользкой дороге за своим командиром. Последним, сохраняя традиционно-пасмурное выражение лица, нога за ногу плелся Харви, осторожно ведя в поводу такого же хмурого вола, запряженного в громоздкую повозку. Освальт посмотрел на свою команду с любовью и одобрением: оружие держали под рукой, но пока не доставали — значит, собирались решать дело миром. Хорошие ребята, сознательные. Недаром именно их отряд числился у капитана Рикарда на хорошем счету. Бывший храмовник, а ныне один из командиров Брайса Кусланда, загрузил их работой по самое не балуй. Зато и оружие с доспехами выдал лучшие из возможных. Не то, чтобы новая задача десятника радовала — встречали-то их на фермах действительно по-разному — но у него с этой работой выходило справляться лучше, чем у других. Поэтому и груз ответственности придавливал плечи не так болезненно. Ведь надо же кому-то этим заниматься? Растущая, как на дрожжах, армия принца Мэрика вызывала не только панику у орлейцев и патриотический экстаз у ферелденцев, но и неслабую головную боль у командования. Попробуй, вооружи и накорми этакую хренову ораву! И если первое худо-бедно удавалось: ополченцы редко приходили на войну с пустыми руками, то с провиантом стало окончательно невесело. Мэгрен ввел продовольственный налог на свою армию еще год назад, безжалостно опустошая амбары фригольдеров. Мэрик, убедившись, что сидеть и ждать сознательности от фермеров можно долго и безрезультатно, воспользовался вражеским опытом. И по крестьянским дворам отправились продотряды мятежников, действующие на опережение, готовые к переговорам, но вооруженные до зубов. Так, на всякий разбойный случай. Этот рейд для Освальта и его команды был десятым. Круглая дата. Возможно, именно поэтому им не везло — перспективный на первый взгляд Винтивер оказался выпотрошенным солдатами Мэгрена почти до дна. В повозке болтались жалкие крохи — пара мешков разномастных круп да три куля с мукой. Мало, возмутительно мало… Но и это добыть было ох, как нелегко. Освальту пришлось отболтать весь язык и продемонстрировать все свое неистощимое судейское красноречие, чтобы убедить йоменов оторвать от себя хоть что-нибудь. Ну, зато пока никто не попытался поднять их на вилы — конфликты заканчивались обычной кулачной потасовкой между хозяйскими сынками и горячей молодежью из отряда. Десятник молил Создателя, чтобы так было и дальше. Но Создатель, как известно, обладает скверным характером и весьма своеобразным чувством юмора… Когда отряд подошел к ферме, их уже встречали. Командир огляделся с удивившим его самого беспокойством, но ничего подозрительного не обнаружил — ни конских следов, ни укрытий, за которыми могли бы прятаться орлейцы. Немного успокоившись, он перевел взгляд на семейство фермеров. Хозяин — высокий и крепкий еще старик, опирающийся на отполированную ладонями клюку, его такая же жилистая и сухая жена, баба на сносях — то ли дочка, то ли невестка, девчушка лет двенадцати и пяток чумазых ребятишек в возрасте от двух до семи. За их спинами маячили эльфы, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся почти подростками. Смотрели все молча, но недружелюбно и с опаской, как на лютых врагов. Освальт мысленно вздохнул — в последнее время на него по-другому и не глядели. Он нацепил самую располагающую улыбку из всех возможных и начал: — Доброго здоровья, хозяева! — Кто такие, с чем пожаловали? — не отвечая на приветствие, неприязненно спросил фермер густым басом. — Вас приветствует командир продотряда армии свободного Ферелдена Освальт Дрейк… — Продотряда? — сразу же перебил его старик, и, кивнув на повозку, зло спросил. — Опять грабить будете? У нас ничего нет! Все уже забрали! — Тихо, тихо, никакой это не грабеж, — успокаивающе поднял руку Освальт. — Это сбор продовольственного налога по указу нашего законного сюзерена Мэрика Тейрина. Мы принимаем продукты строго по описи, после войны вам все возместят — я напишу расписку… — Засунь свою расписку, знаешь, куда?! — сипло заорал хозяин. — Мне дюжину ртов кормить — твоими бумажками, что ли? Пошли вон отсюда! Десятник смертельно устал от этих криков, от собственной настойчивости, от дружелюбия, которое надо было демонстрировать до последнего. Он все-таки вздохнул — еле слышно, но тяжело — и мирно сказал: — Слушай, дед, не только тебе нелегко. Идет война. Наша армия бьет шевалье, и совсем скоро выкинет их из страны — ради тебя и твоих голопузов, в том числе. Но солдат тоже нужно кормить… — Да плевать я хотел на твою армию, сопляк! Что вы, что орлейцы — одна холера! Бандиты и головорезы! Сыновей свели, скотину свели, хлеб весь украли! Чтоб вас демоны сожрали! Чтоб вас чума побрала вместе с вашим сюзереном! «Он слишком нервничает для человека, с которого нечего взять», — понял Освальт. И уже хотел переходить к более детальному торгу, как у Питера, вымотанного тяжелой дорогой и бесконечными спорами, окончательно сдали нервы. — Ах, ты ж сучий потрох! — гневно воскликнул он. — Гнида поганая, жируешь тут, на отшибе, думал, всю войну так отсидеться?! А вот хрен тебе! — Пит, не лезь, — одернул парня десятник, но было поздно — эти двое уже сцепились. Свара — дело в таких ситуациях обычное, без нее не обошлось ни разу. Так почему же чувство тревоги, возникшее в самом начале, заполыхало с новой силой? Десятник привык доверять своим предчувствиям. Он закрутил головой, гадая, откуда может нагрянуть беда, попутно прикрикнув: — Питер! Отставить ор, я сказал! — Когда надо, в его голосе появлялось достаточно железа: солдат оборвал себя на полуслове и оглянулся на командира. И тут впавший в неистовство дед замахнулся на Пита клюкой. Воин по привычке, не раз спасавшей ему жизнь, схватился за меч. Наверняка, он бы успел остановиться и придержать удар, а то и вовсе, просто отбил бы палку — но воздух, словно проводя границу между «до» и «после», прочертила стрела. Питер нелепо взмахнул руками и упал, разбрызгивая кровь из пробитого горла. Бабы пронзительно завизжали. Освальт скрипнул зубами. Он успел заметить, откуда прилетела стрела — с чердака дома. Вряд ли это было засадой орлейцев, скорее уж самодеятельностью кого-то из местных. Наверняка, какого-нибудь юнца, доведенного до отчаяния. Однако десятник знал, что нет на свете более опасного существа, чем человек, загнанный в угол. А значит, следовало его вразумить — действенно и жестко. Он мгновенно скользнул фермеру за спину и приставил к его шее кинжал. В то же самое время Миллен, Дрейз, Эдвар и Вэйс обнажили мечи, прикрыв собой вопящих женщин и детей. Снежок и Мэг заскрипели тетивами луков, высматривая стрелка, а Грег встал, заслоняя командира. К крикам селянок прибавился истошный рев малышни. Окончательно очумев от непонятной и страшной суеты на своей территории, зашелся лаем пес. — А теперь выходи, умник! — перекрывая поднявшийся гам, взревел Освальт. — И давай, без глупостей… Его колотило от бездарности и безысходности этой ситуации. Сука-война, кровожадный монстр, перемалывала и превращала в чудовищ всех, кто оказывался с ней рядом. Даже беззащитных крестьян в оглушающе-мирном краю. Что уж говорить о них самих — убийцах с руками по локоть в крови? Были ли они хоть чем-то лучше тех же орлейцев, обездоливших эту семью? — Пощади… — прохрипел старик, задрожав всем телом. — Все отдам, до последней крошки, только не убивай его! — Ты не понимаешь, — десятник заговорил, всаживая слова, словно ножи в мишень, и горечь мешалась в нем со злостью. Не на фермеров, нет — он не мог обвинять их в том, что они пытались выжить в это страшное время. Освальта скручивало от ярости на обстоятельства, изменить которые было ему не по силам. — Я мог бы забрать все, не спрашивая, у меня есть такие полномочия. Но пожалел вас. Теперь жалеть не буду. Упустил ты свой шанс, голубь мой. Слышишь, ты, герой недоделанный?! — снова заорал он в пространство, нагнетая жути. — Считаю до десяти, и мы возьмем кровь за кровь! Выбирай — чью?! Раз… Два… Три… — Стойте! — Голос, раздавшийся из чердачного окна, был ломким и испуганным. — Я выхожу… Освальт прищурился, прикидывая исход конфликта и выгоду, которую можно будет из него извлечь. Это помогало отвлечься от безнадеги, которая стояла, положив тяжелую лапу ему на плечо. — О ком еще мне следует знать? — осведомился он у фермера ядовито. — Кажется, ты говорил о дюжине ртов? — Еще Ясочка, дочка моя, она в доме, спит, — заливаясь слезами, ответила беременная баба. — Не троньте ее, прошу! — Кто стрелок? — даже не посмотрев в ее сторону, спросил старика десятник. — Мика, внучок мой… — дрожащим голосом, так не похожим на его прежний хриплый рык, отозвался тот. — Пощади, солдат… — Снежок — встреть. Мэг — прикрой его, — велел Освальт, впиваясь взглядом в дверь дома. Через несколько мгновений она открылась. На невысокое крыльцо медленно вышел парень, до дрожи похожий на Пита — рыжеватая челка, длинный нос, россыпь веснушек. Разве что помоложе лет на пять. Вышел, помедлил, а потом поднял пустые руки над головой. — Иди сюда! — приказал десятник отрывисто. Смотреть на него было почему-то муторно. Он не выглядел преступником — обычный напуганный мальчишка, каких Освальт перевидал за время войны превеликое множество. Пацан медленно спустился по ступенькам и зашагал к застывшей в центре двора группе, сопровождаемый двумя лучниками. — Посмотри на него, Мика, — кивнув на тело Пита, заговорил Освальт — утомленно, без огонька. Больше всего на свете ему хотелось сейчас послать всех к демонам, сесть прямо на мокрую землю рядом с мертвым бойцом, пригладить его непослушные вихры и дохлебать из фляжки остаток самогона. — Разве ж он похож на врага? Ты все перепутал, дурья твоя башка… Убил не того, не там и не так. Хотел семью защитить, придурок несчастный, а вместо этого стоишь тут, под прицелом, а твой дед под ножом, как скот… А мне теперь решать, что с вами со всеми делать дальше. Губы паренька задрожали. Видно было, что он был готов к чему угодно, но не к этим словам усталого, опустошенного и пораженного горем человека. Освальт убрал руку с кинжалом. На душе было так гадко, что хоть вой. — Бери эльфов, нагружай повозку, — сухо велел он фермеру. Старик поспешно закивал, махнул рукой батракам и заковылял вместе с ними к дому. — Вэйс и Снежок — следом. Грег, туда же, составишь опись, — распорядился десятник, и, встав напротив мальчишки-убийцы, посмотрел ему в лицо, словно силился прочесть мысли. — Ты знаешь, что по законам военного времени я должен вздернуть тебя на ближайшем суку? — задумчиво спросил он. Притихшие было бабы снова заголосили. Старуха даже сделала попытку дернуться куда-то, но ее задержала каменная лапища Дрейза. Мика болезненно нахмурился, но промолчал. А Освальт, похлопывая лезвием кинжала о ладонь, продолжил все тем же усталым голосом: — Военные преступления смывают кровью. А в это трижды клятое демонами время военным преступлением считается любой чих — что с нашей стороны, что с Мэгреновой… Так что, юноша, я буду тебя судить. Благо, опыт в этом захватывающем деле у меня есть. Глаза мальчишки сверкнули гневом, и он прошипел: — Тебе пугать меня не надоело? Вешай или режь — решай, раз я сдался. Из дома, нагруженные мешками, вышли фермер, эльфы и солдаты. — Упакованная ухоронка, — радостно доложил Грег на ходу. — Половину плана тут сделаем! Освальт рассеянно кивнул, а потом сделал то, о чем думал — присел рядом с Питом и потрепал его по волосам. — Прости, парень… Уродская штука, жизнь, будь она проклята… Он закрыл ему глаза, обломал стрелу, несуразно торчащую из шеи, и снова поднялся на ноги. — Итак, граждане Ферелдена! Полномочиями, данными мне командованием, я объявляю о начале суда над этим человеком. Он обвиняется в вооруженном нападении и предумышленном убийстве бойца свободной армии Питера Эшли. Свидетели, есть ли у вас что-нибудь по существу вопроса? — Застрелил наповал, гад, — печально пробасил Дрейз. — Что тут скажешь? — Он деда Джесса защищал! — неожиданно пискнула девчушка, аккуратно, но крепко придерживаемая Милленом. — И отца тоже хотел от орлейцев защитить, да мать оттащила. Ему плетей дали и отпустили. А папку все равно забрали… Не убивайте Мику, он хороший! — последние слова потонули в судорожном всхлипе. — Еще что-нибудь? — сдержанно спросил Освальт. — Пощади кровиночку мою, солдатик! — Теперь рванулась женщина. Эд успел ее поймать, слышно было, как на ней затрещала одежда. — Ты ведь добрый, по глазам вижу! Создателем тебя заклинаю — отпусти его! Мы все будем делать, как ты скажешь! — Разумеется, — ответил десятник холодно. — Выбора-то у вас сейчас нет. Да только раньше думать надо было. Апелляция отклоняется. Баба не поняла заумного слова, но отлично распознала интонации — и обвисла на руках Эдвара, рыдая страшно и безутешно. Рядом протяжно и глухо застонал старик. — Подсудимый, у тебя есть, что сказать в свое оправдание? Парень гордо поднял голову. — Вы пришли к нам, как враги — с оружием, собирались отнять у нас последнее! А этот рыжий кричал на деда и хотел ударить его мечом. Я сделал то, что сделал. А прав я был или нет — Создателю решать, не вам. Освальт кивнул, выдержал паузу, еще раз взвешивая свое решение. — Граждане Ферелдена. Я признаю этого человека виновным в убийстве, а его семью — в укрывательстве налога. И рекрутирую его в свободную армию принца Мэрика, дабы он своим трудом, потом и кровью искупил содеянное. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит… Ступай в повозку, Мика. Пока поступаешь под начало Харви, а там посмотрим. Десятник обвел фермеров тяжелым взглядом. — Слава принцу Мэрику! — гаркнул он хрипло. — Слава! — подхватил отряд. — Слава… — прошептал старик-фермер, захлебываясь беззвучными слезами. — Суд окончен, — бросил Освальт и в который раз подумал о том, насколько он ненавидит эту работу. — Покажи, что там у тебя, Грег…