"Бессонница"

На своем веку Гермионе уже доводилось видеть, как преподавательский состав Хогвартса выражает свое «фи» неугодным коллегам. Той же Амбридж, к примеру, приходилось бегать из класса в класс, чтобы разогнать шуточные фейерверки близнецов Уизли, которые остальные профессора, конечно же, не могли уничтожить. Ну конечно же. Никогда Гермиона не думала, что однажды ощутит себя в шкуре Амбридж. Хоть фотографии котят в розовых рамочках на стену вешай, право слово! Неразумное решение директора Хогвартса педагоги приняли не слишком хорошо. Совсем не хорошо. Еще бы — им, таким опытным и умным, повелели слушаться какую-то малявку, совсем недавно тянувшую руку на уроках. Декан факультета Гриффиндор, профессор МакГонагалл, просто-напросто игнорировала указание Прайса. Глава Хаффлпаффа, Помона Спраут, преподнесла Гермионе в качестве поздравления с нежданным повышением чревовещательный кактус, который время от времени издавал до ужаса неприятные звуки. Флитвик, со свойственной ему мягкой ироничностью, изредка вызывал заместителя директора по воспитательной работе в свои классы и жаловался: «Не разумеют». После чего открывал любовный роман в мягкой обложке и погружался в чтение, а Гермиона продолжала занятие. Слизнорт устроил в её честь вечеринку, а Снейп… Ну что Снейп? Он отправлял к Гермионе всех учеников без разбора, вне зависимости от того, на каком факультете они учились, и как незначительно было нарушение, которое они совершили. С откровенным злорадством, надо сказать. Ах, как не хватало ей друзей. Если бы они были здесь, то она гораздо меньше переживала бы, вдруг оказавшись практически в полной изоляции. Можно было, конечно, попытаться объяснить профессорам, что Гермиона и сама не рада произошедшему. Но куда бы она в таком случае дела свою женскую гордость? Вот и приходилось терпеть, улыбаться да плакаться в жилетку Невиллу. А еще — исступленно ждать рождественских каникул, которые она проведет на площади Гриммо 12, и круглыми сутками будет разговаривать с Гарри, не отвлекаясь даже на сон. Правильнее было бы мечтать о Норе. Но с Роном дела обстояли все печальнее и печальнее. Интересно, о чем они говорили на первом курсе? О Гарри, Волдеморте и том, что Снейп — бяка. Хоть плачь. А она и плакала. Весь вечер напролет. Читала маггловскую книгу «Поющие в терновнике», одолженную Флитвиком еще до того, как все вокруг предали её остракизму, и рыдала, как школьница. То ли было жалко Мегги, то ли себя. То ли просто устала. Чревовещательный кактус насмешливо фыркнул, когда Гермиона его задела, переодеваясь в пижаму. Несколько иголок больно впились в кожу. Да что же такое! Живоглот негодующе зашипел, уставившись на растение. Гермиона заплакала еще сильнее: рука, оцарапанная на редкость колючими иголками, стремительно немела. Этого не должно было быть. Чревовещательный кактус — растение неприятное, но безопасное. Отчего же тогда так потемнело все вокруг? И уже погружаясь в беспамятство, Гермиона увидела, как Живоглот огромными прыжками покидает комнату, лапами наваливаясь на дверь. Даже он её бросил. — Ваш кот, мисс Грейнджер — дьявольское создание. Голос Снейпа плавал в зеленом тумане, заполонившем мир. Снейп? Откуда? Зачем? Она попыталась что-то ответить, но голоса не было. Не было тела. Да и мозг, видимо, отсутствовал. Только туман. И пульсирующая боль. Где-то. Она попыталась сосредоточиться на этой боли. — Почему? Этот хриплый, тихий голос звучал словно извне. Почему она слышит себя извне? — Потому, что он разбудил меня. Очень бесцеремонно. Впрочем, я не удивлен. Какова хозяйка. — Плохо почему… — Потому что кактус был обработан очень плохим зельем. Зачем вы его трогали? — Я не… — Да перестаньте вы лопотать, — Снейп сказал это с явным раздражением. Ах да. Его же разбудили. Живоглот. Двадцать пачек кошкосластей тебе за это. Вот только встану. Постепенно туман редел. Голова становилась не такой тяжелой. Пульсирующая боль сосредоточилась в левой руке. Всей. От плеча и до кончиков пальцев. — Сейчас будет щипать, — предупредил Снейп. И мир взорвался на миллиарды осколков. И каждый из них ранил её. Больно. Очень больно. — Этот меч — не настоящий! Подделка, просто подделка! — закричала Гермиона. Твердый пол охлаждал эту муку. Туфли Беллатрикс Лестрейндж кружили вокруг. — Что еще вы там взяли, что еще? ОТВЕЧАЙ! КРУЦИО! — Этот меч — не настоящий! Подделка, просто подделка! Ад, в котором Гермиона вертелась волчком, пах дыханием оборотня. — Полагаю, грязнокровка нам больше не нужна. Забирай ее, Грейбек, если хочешь. — НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — Тише, мисс Грейнджер, тише. — Не отдавайте меня Грейбеку… — Не отдам. Тише. Сейчас будет легче. Выпейте это. Прохладная жидкость течет по подбородку. Губы не слушаются. Они все еще кривятся от боли и страха. — Мисс Грейнджер… Гермиона… Выпейте. Пожалуйста. Кажется, это её имя. Так звала её мама. Гермиона. Какое длинное, воинствующее имя. Надорванное горло ощущает прохладу. Она жадно глотает и хнычет, когда кубок отдаляется. Еще глоточек. — Хватит. Это очень сильное обезболивающее. — Снееейп? — Профессор Снейп. Зеленый туман рассеялся окончательно. Она видит бледное близкое лицо. Пахнет какими-то зельями. — Как вы здесь?.. — Ваш кот. Он разбудил меня. Я взял сумку со снадобьями с собой. Подумал — мало ли что. Действительно. Мало ли что. Мало. Не унести. — Я брежу, — пожаловалась она. — Это бывает. Это ничего. — Мы победили его? Это не сон? — Волдеморт мертв. Полагаю, это означает победу. Гермиона затихла умиротворенно. Волны качали её очень мягко. Синее море. Желтое солнце. — Что вы кричали про меч? — Меч Гриффиндора. Беллатрикс пытала меня заклятием Круциатус. Давно. До того, как мы победили. — Купите вашему коту двадцать пачек кошкосластей. — Профессор… Что это такое? — Вот перестанете бредить и разберемся. — На меня напал кактус, — захихикала она, — представляете? — С трудом. Давайте, я перенесу вас на кровать. Вот так. — Почему вас? Живоглот? Не мадам Помфри? — Я лучший по зельям. Знаете что-нибудь об этом? — Слышала. Мельком. Она блаженно закрыла глаза, и бледное, мрачное лицо в обрамлении черных волос исчезло. Синее море. Желтое солнце. Белый кораблик. Кажется, Снейп укрыл её одеялом. Стало тепло. Хорошо. — Я не хотела. Становиться заместителем. Арбитром. Это всё Прайс. — Это все глупости. Мы просто пытаемся сделать вид, что живем как обычно. Как будто все эти мелочные дрязги дают иллюзию нормальной жизни. — Спасибо вам. И желтое солнце окончательно затопило сознание. А наутро была мадам Помфри. Зеленая от испуга Спраут. «Я не хотела, я ничего такого»… Авроры. Расследование. И Гарри, приехавший вместе с Кингсли. Гарри!