"Бессонница"

Записка гласила: «Астория, я знаю твою тайну. Встретимся в полдень в туалете Плаксы Миртл и обсудим твою дальнейшую жизнь. Доброжелатель». Получилось простенько и со вкусом. Джордж всё порывался добавить сообщению цветистости, но Гермиона пресекла его попытки на корню. Будет ещё, где развернуться его творческой натуре. После того, как она не нашла поддержки в лице Снейпа, пришлось привлекать новых союзников. На самом деле, профессор просто высмеял её. Гермиона излагала свою идею тонким и высоким от волнения голосом, а Снейп её нетерпеливо слушал. А потом обозвал затею «ересью», а ещё сказал: «Я в этой глупости участвовать отказываюсь и вам не советую». Кажется, он понятия не имел о такой науке как «психология». Нет, а какого понимания человеческой натуры можно ожидать от того, кто досконально изучил только психопата-убийцу с манией покорения мира? Снейп мог сколько угодно фыркать: «За что я ненавижу молодых — за то, что они абсолютно и безосновательно уверены в том, что они самые умные». А она разве виновата в том, что и была самой умной? И просто не могла сидеть и ждать, пока чокнутая слизеринка убьёт её или Гарри, раз уж он так кстати разгуливает по Хогвартсу? Ох, хлопотлива она, жизнь жертвы преступления. Джордж был выбран по трём причинам: склонности к рискованным авантюрам, преданности друзьям и умению творить «отменное волшебство». Наверное, Гермиона бы тоже смогла, но у Джорджа уже был необходимый ей опыт. На то, чтобы выполнить просьбу Гермионы, ему потребовалась всего одна ночь. И потом — нужно же было ему развеяться. Астория пришла ровно в полдень. Напряжённая, бледная, волшебную палочку держала наготове. Увидев Гермиону, которая безмятежно ожидала её посредине туалета Плаксы Миртл на наскоро наколдованном пуфике, побледнела ещё больше. — Тыыыыы? Гермиона кивнула. Она только что потратила почти час на то, чтобы уговорить Плаксу Миртл покинуть свою обитель на некоторое время, пообещав взамен навещать её каждую неделю по средам с двух до трёх часов дня. — Ну и что же ты хочешь со мной обсудить, доброжелательница? — резко спросила Астория. — Ты совершила ошибку, — как можно мягче сказала Гермиона, — и тебе ещё придется за неё поплатиться. — И что же ты сделаешь? — сощурилась слизеринка. — Не я. Драко. Глаза Астории расширились от удивления. Кажется, меньше всего она была готова к разговорам о своём возлюбленном. — При чём тут Драко? То есть, о чём вообще идёт речь? — О твоём романе с ним. Пойми, Астория, Малфои — они все до единого отвратительные, склизкие предатели. — Ты позвала меня поговорить о моём романе с Драко?! Гермиона бы на её месте тоже удивилась. На своём она нервно встала с пуфика, прошлась по небольшому помещению. — Астория, ты просто не знаешь, на что способен этот человек. Он же аморален. Аморален и беспринципен. — Какое твоё дело, Грейнджер? Отличный вопрос. Гермиона уже открыла рот для того, чтобы сказать что-нибудь особенно пафосное, но Астория её опередила. — Ты что? Ты тоже? Влюблена в Драко? От удивления Гермиона остановилась, посмотрела на Асторию с подозрением — не шутит ли она. Она не шутила. Ну ладно, так даже правдоподобнее. — Это не так, — пробормотала Гермиона как можно ненатуральнее. Астория же вскинула палочку: — Конечно, грязнокровка, по сравнению с твоим голодранцем Уизли, мой Драко — просто мечта. Как хорошо. — Не смей меня так называть, — крикнула Гермиона, тоже вскидывая свою палочку: — Левикорпус! — Слагулус Эрукто! Астория успела на секунду раньше, и, уворачиваясь от её заклинания, Гермиона взмахнула палочкой в сторону, послав ей вслед ещё одно, на этот раз невербальное заклинание. Зелёный свет из палочки ударил об стену, срикошетил на пол и раскрошил плитку. Выглядел он внушительно, Астория даже на короткое мгновение засмотрелась на него, что позволило Гермионе незаметно выбросить сделанную для неё Джорджем бомбочку. — Экспеллиармус! — крикнула Астория, пока её противница глазела на крошащийся кафель. Палочка Гермионы отлетела в сторону, но Гринграсс не успела порадоваться такой удаче: плитка под их ногами стремительно намокала, тёмная вода быстро прибывала, и твёрдость пола уходила из-под ног, сменяясь фирменным болотом Уизли. Взвизгнув, Астория бросилась к двери, однако пространство исказилось, крохотное помещение расширилось до невообразимых пределов, налетели сгустки белого рваного тумана. Гермиона же побежала в противоположную сторону, туда, куда отлетела её палочка. Но завязла в жиже, которая уже достигала бёдер, и вынуждена была остановиться, осознав, что с каждым движением проваливается ещё сильнее. Болото вело себя, как и полагается: с жадным чавком поглощало трепыхающуюся жертву. Астория тоже поняла эту простую истину и застыла, с помощью волшебной палочки пытаясь разогнать сгустки тумана. Заметила в одном из проблесков широкую кочку, на которую и взобралась с превеликим трудом, потому что воды уже было почти по пояс. Гермиона ощутила, как лёд сковывает её ноги. Нужно было попросить Джорджа наколдовать болото потеплее. Ну ничего, жалостливее выглядеть будет. Она точно знала, что больше кочек не предвидится. — Помоги мне, — попросила Гермиона. Астория молчала. Она смотрела на Гермиону. Только что пыталась применить к топи вокруг замораживающие чары (безуспешно, надо сказать), а теперь опустила руку и просто смотрела. — А ты поколдуй, — предложила Гринграсс, наконец, — ты же такая великая колдунья. — У меня нет палочки, идиотка. И Астория засмеялась. Только бы Джордж не вмешался раньше времени. Только бы Астории хватило… человечности? Капали минуты. Гермиона всё глубже и глубже уходила вниз, и когда вода достигла её груди, попросила ещё раз: — Помоги же мне! Почему ты ничего не делаешь? — Назови мне хоть одну причину, почему я должна это сделать, — предложила Астория. — Женская солидарность? Сарказм явно был неуместен. Наверное, нужно было умолять. Но умолять Гермионе не хотелось. Так же, как и выяснять отношения. Поэтому она просто стояла и чувствовала, как медленно тонет. Прав был Снейп, дурацкая это затея. Убить человека — не так легко, как мечтается. Убить вот так — ничего не делая. Глядя в замкнутое, бледное лицо. Это не облить ядом растение. Это — лицом к лицу. Мало у кого в семнадцать лет такое может получиться с первой попытки. Тем более, когда горе уже не так остро, ярость не так сильна. А клятва отомстить начинает казаться глупой. Но ведь просто так себе в этом не признаешься? Тут нужен повод. А что может быть убедительнее, чем молча погибающий на твоих глазах враг? Тебе даже делать ничего не надо. Сиди на кочке и любуйся. Ну же, Астория. Ты же всего лишь молодая девчонка. Тебя не пытали заклятием Круциатус, ты не прожила целый год, не зная точно, встретишь ли новый день. Тебе никогда не приходилось ощущать, как многое зависит от тебя. Только от тебя одной. Твой отец сам выбрал свой путь. Пусть он и несёт за него ответственность. А тебе пришла пора выбирать свой. Всё это — и нелепость разворачивающейся битвы хорошего с плохим в туалете, и надуманность повода, и вообще всё, — стало совсем незначительным. Вот они, твои две дороги, Астория. А потом застывшая жизнь пришла в движение. Астория сделала одновременно две вещи: заплакала от бессильной ненависти к себе и подняла волшебную палочку: — Асцендио! — и когда Гермиона с отвратительным хлюпом вылетела из воды, добавила мстительно: — Инфлэтус! Гермиона, мигом надувшаяся, как воздушный шар, взмыла к потолку. Конечно, спасение жизни по-слизерински. Только вспомни Слизерин. Болото вдруг высохло, белый туман рассеялся, разгневанный Снейп подобрал палочку Гермионы — как же, имущество его драгоценной Лили валяется, где ни попадя! И набросился на Асторию: — Что вы себе позволяете, мисс Гринграсс? Что вы тут устроили? — Это не я. Это она. И предательница злорадно показала наверх. Снейп задрал голову и только сейчас, кажется, увидел Гермиону. — Какое отвратительное зрелище, — с явным удовольствием процедил он и снова повернулся к студентке своего факультета: — Минус десять баллов, мисс Гринграсс. За всё это безобразие. — Но это несправедливо, сэр, — у Астории день явно не задался, и только поэтому она сморозила откровенную глупость: — Я пожалуюсь профессору Слизнорту. — Вы — что? Кому? — задохнулся от злости Снейп. — Две недели отработки! А теперь вон отсюда! Не успела захлопнуться за нею дверь, как Гермиона ощутила, что падает. Мягкий поток воздуха подхватил её у самого пола, и она плавно приземлилась, крупно дрожа от холода в промокшей насквозь мантии. Снейп молча протянул ей её волшебную палочку и даже подождал, пока она высушит на себе одежду. — Ну и чего вы добились? — Она спасла мне жизнь, да ещё и унизила, — пробормотала Гермиона. — Не я ей, а она мне. Вы понимаете разницу? Уголок его губ дёрнулся, но он промолчал. — Кто будет убивать человека, которому только что спас жизнь? Некоторое время Снейп не отвечал, потом отвернулся. — Там в коридоре болтается очередной Уизли. Полагаю, он вас ожидает? И зайдите ко мне вечером, мы обсудим, что делать с аврорами. Меня, знаете ли, они начали раздражать. — Держите, мисс Грейнджер. Гермиона приняла из рук Снейпа небольшой пузырёк, принюхалась. От резкого запаха перца защипало глаза. Противопростудное зелье. — Благодарю, — сказала она, залпом выпила микстуру и помотала головой, словно отгоняя неприятный вкус. Снейп приглашающе сделал жест рукой, указывая на одно из кресел. Гермиона упала в первое попавшееся. Сложила руки на коленях. — Вы очень деятельная особа, — без всякого выражения констатировал Снейп. Она подумала. — Это потому, что у меня синдром человека, который помогал другому человеку спасти мир. Понимаете? Так и тянет куда-нибудь бежать, что-нибудь делать. Но великой цели больше нет. — Жалеете, что Волдеморт мёртв? — Не передёргивайте. Просто считаю, что могу принести много пользы людям, но вот никак не пойму, как именно это сделать. Мне скучно. Профессор МакГонагалл со мной почти не занимается, магловедение не отнимает много сил. Назначение на должность заместителя по воспитательной части — фарс. Это бодроперцовое зелье развязало ей язык, не иначе. — Вам не тошно, профессор, почти двадцать лет учить юных остолопов одному и тому же? Снимать баллы с факультетов, пугать детишек, размахивать мантией? — Нет, — коротко ответил он. — Я вам не верю. — Не забывайтесь, — одёрнул он её резко. — Гарри стал аврором, Рон по уши в магазине. Все нашли себя, понимаете? А я… я болтаюсь по Хогвартсу как очередное школьное привидение. — Очень самонадеянное привидение. Она вздохнула. — Можно мне чаю? От вашего зелья во рту всё горит. — Зато из ушей у вас не валит дым, как это частенько бывает после приёма данной микстуры. Он не стал левитировать чашку, а просто подал её, как всякий нормальный человек. Гермиона с наслаждением сделала глоток. — Так что мы скажем Министерству магии? — с неохотой вернулась она к текущим делам. — Что вы перепутали этикетки и полили кактус вместо удобрения сильнейшим ядом? — Противоядием от которого вы чистили зубы перед сном, когда к вам ворвался Живоглот? — Правдоподобно. Она даже не стала подпрыгивать в кресле от того, что он опять пошутил. Привыкать начала? — Давайте не будем делать из Кингсли опереточного злодея, — предложила Гермиона, — а просто расскажем ему всё, как есть. Он поймёт. И закроет дело под благовидным предлогом. Снейп побарабанил по подлокотникам кресла пальцами. — Да, — согласился он. — Возможно, вы правы. И снова Гермиона отреагировала спокойно. Снейп признал её правоту. И что такого? Бывает.