"Бессонница"

Январь выдался снежным и холодным, и Гермиона почти не выходила из Замка. Она прилежно проводила свободное время с Прайсом столь часто, что окружающие начали подозревать, что у них роман. Эта новость разлетелась очень быстро, и уже через пару дней после того, как одна из глазастых учениц Хаффлпаффа прошелестела такое подозрение на ухо подружке, Гермиона получила сову от Рона. Он писал, что всё понимает, и отчасти даже рад, потому что никак не мог решиться ей сказать кое о чём. О том, что хочет снова начать встречаться с Лавандой Браун. «Она, конечно, не такая умная, как ты, но вроде уже и не такая дура, какой была раньше», — романтично уточнил Рон. Гермиону письмо неожиданно расстроило, и она в качестве утешения позволила себе провести вечер в лаборатории Джорджа, играя в плюнь-камни с Луной, Невиллом и Уизли. Снейп, после произошедшего в Министерстве магии, снова с ней не разговаривал. Он сделал почти невозможное — стал ещё более неприятным, чем раньше. Ученики стонали от его тирании, и даже слизеринцы потеряли былую неприкосновенность. Досталось и МакГонагалл. В тот вечер, когда они вернулись из Министерства, Снейп язвительно прошипел декану Гриффиндора, что ей не стоило потакать «юным, неразумным существам» в её-то, более чем почтенном возрасте, и лезть в чужие дела. «Я прекрасно обошёлся бы и без вашей самоотверженности, Минерва», — высокомерно заявил он. Высокомерность МакГонагалл ему могла бы простить, а вот упоминание о возрасте — никогда. Выяснилось, что Невилл воспользовался заговорённой монеткой, чтобы связаться с Гарри, справедливо рассудив, что сова будет лететь слишком долго. Гарри испугался беды в школе и аппарировал прямо к воротам Хогвартса, Невилл торопливо рассказал о произошедшем, добавив, правда, что понятия не имеет, что за артефакт приобрёл Снейп и для каких надобностей. Подробности сообщил Перси в Министерстве. В тот день ему выпала роль швейцара. И Поттер, как обычно, не стал тратить времени на мыслительный процесс, сразу бросившись в гущу событий с волшебной палочкой наголо. По крайней мере, он точно знал, на чью сторону встать. Это уже радовало. Ох, не простит её Снейп никогда. К середине февраля Гермиона очень много знала про Прайса. Он, подобно Артуру Уизли, любил магловские изобретения, страдал некоторой застенчивостью из-за детства, проведённого наедине с суровой матерью, обожал компот из заунывников, а в его апартаментах были расставлены кадки с трепетливыми кустиками, листья которых неспешно колыхались без всякого ветра, приятно оживляя обстановку. Но как только разговор заходил о Дамблдоре, директор вдруг становился крайне рассеянным, глухим, немым и ещё каким угодно, но ответов на свои вопросы Гермиона так и не находила. Кажется, Винсент понимал причины, по которым мисс Грейнджер уделяла ему столько времени, и это его неимоверно забавляло. В день Святого Валентина за завтраком он даже галантно преподнёс ей коробку конфет в виде белоснежных котят, которые громко и вразнобой пели старинные романсы. Пока Гермиона размышляла о том, сможет ли она проглотить такие сладости, Джордж Уизли пренебрежительно понадкусывал им головы, заявив, что это — наглость, демонстрировать ему изделия конкурентов в такой праздничный день. Гермиона смотрела, как многочисленные фейерверки в форме сердечек летают по большому залу, невольно отметив, что большая часть искр была там, где располагался факультет Рэйвенкло. В светлых волосах Луны запутались солнечные зайчики, на плечах лежали разноцветные конфетти, и она невозмутимо удаляла с тоста лепестки фиалок-попрыгунчиков. Совершенно неожиданно сова принесла письмо от Виктора Крама, о котором Гермиона ничего не слышала со дня свадьбы Билла и Флёр. Бывший ловец болгарской сборной по квиддичу писал, как обычно, при помощи заговорённого заклинанием перевода Промто пером, поэтому текст получался излишне официальным. Крам сообщал, что вошёл в состав Легендарной ассоциации противостояния тёмным искусствам. «Слышал, ты решила вернуться в Хогвартс, Гермиона. Это очень верное решение, учитывая послевоенный кризис в Британии. Однако мне бы хотелось тебя предупредить об одной вещи. Агенты ЛАПТИ перехватили кое-какие слухи, касающиеся Запретного леса. Якобы один из Пожирателей в день битвы за Хогвартс успел оставить там что-то плохое, что вырвется на свободу только через год. Наша организация неоднократно выходила к руководству Хогвартса, а так же Министерству магии с предупреждениями. И Прайс, и Бруствер заверили нас, что к маю необходимые меры безопасности будут предприняты, однако, если нам угодно проинспектировать Запретный лес — они ни в коей мере не планируют мешать. Мы понимаем, что затея эта опасная и совершенно бесполезная, потому что совершенно не понятно, что именно и где нужно искать. Кроме того, возможно, Пожиратель просто хвастался, поскольку говорил об этом в кабаке, будучи нетрезвым. К сожалению, он погиб при задержании». Гермиона задумчиво отложила письмо, без всякого выражения разглядывая зал, который словно сошёл с ума от всевозможных праздничных заклинаний. В этом году Прайс объявил бал по случаю Дня Святого Валентина, рассудив, что после войны любви в этой стране осталось слишком мало. И даже позволил приглашать гостей. Поэтому Джинни будет танцевать с Гарри, а Астория (Гермиона скосила глаза на слизеринку, читающую огромную валентинку), судя по всему, с Драко. А мадам Помфри заранее попросила у Слизнорта отворотных зелий, без всяких хрустальных шаров предсказывая, что в больничном крыле сегодня посетителей будет больше обычного. Эта мысль напомнила Гермионе о Трелони и Парвати Патил, и она беззвучно ахнула про себя, вдруг поняв, что предупреждения Крама и предсказание касаются одного и того же события. Гермиона так глубоко задумалась, следя глазами за пляшущим в центре зала сердечком из разноцветных мыльных пузырей, что не заметила, как завтрак закончился, и ученики начали покидать большой зал, а преподаватели уже ушли почти все. — Плохие новости, мисс Грейнджер? Она, не оборачиваясь, протянула письмо Снейпу. Некоторое время за её спиной царило молчание — читал. — Вот как, — пергамент снова лёг на стол перед Гермионой. — Сейчас у меня урок. Вечером, скажем, к шести, я жду вас с Хагридом в учительской. — Но вечером бал! Ответа она не дождалась, а когда обернулась — Снейпа уже и след простыл. Он даже не счёл нужным отвечать на подобную глупость. — Ерунда всё это, — решительно заявил Хагрид. — Мне, когда Прайс этот сказал о таком, я ему сразу ответил, что не могли Пожиратели ничего оставить в Запретном лесу. Я его после битвы весь обшарил, чтобы, значит, пакость ихнюю под корень извести. Затаись там какое зло, то я бы знал. Кентавры почувствовали бы, единороги бы тоже забеспокоились. Они к тёмной магии страсть какие чувствительные. Снейп задумчиво слушал его, барабаня по столу пальцами. Кроме них в учительской никого не было, все учителя были в большом, красиво украшенном зале, откуда лилась громкая музыка. — Несколько месяцев назад Парвати Патил сделала мне предсказание, — сказала Гермиона. — Сказала, что ей было видение. — Что? — Хагрид уставился на неё так, словно она вдруг пустилась в пляс. О том, как относится к этому разделу магических наук Гермиона, не знал только глухой. С третьего курса обучения она считала прорицания шарлатанским предметом. Под тяжёлым взглядом Снейпа Гермиона поёжилась. — Она сказала, что вместе с теплом из места, где много живого, но не людей, появится нечто, что разделит меня на две с половиной части. Брови Снейпа взлетели вверх. — По-моему, это просто набор слов, который Патил, между прочим, никогда не отличавшаяся системным мышлением, извлекла из себя, чтобы доказать свой талант к прорицаниям, — сказал он. Гермиона кивнула: — Я тоже так думала, пока письмо Крама не прочитала. Но, согласитесь, тепло — это весна, место, где много живого… — Избавьте. — Что значит — разделит тебя на две с половиной части? Расщепит, что ли? — пробормотал Хагрид с недоумением. — Не говорите глупостей, — обозлился Снейп окончательно. За дверью что-то скрипнуло, послышались смех и топот убегающих ног. Гермиона выглянула в коридор и увидела улепётывающих во все лопатки первокурсников. Пока она пыталась узнать их со спины, под её ногами лопнули простейшие полыхалки Уизли, осыпавшие её с ног до головы мукой-вонючкой. С днём Святого Валентина, Гермиона.