"Бессонница"

Сумрак гостиной казался ещё темнее после ярко освещённой кухни. Огонь лениво засыпал в камине. Мантия обхватывала ноги, казалась тяжёлой, как вода. — Подойдите, мисс Грейнджер. Она обрадовалась этому голосу. Он избавлял её от мучительного выбора — что делать, о чём говорить, куда сесть. Молча приблизилась к дивану. Повинуясь лёгкому взмаху палочки, кресло придвинулось. Гермиона опустилась в него, не решаясь поднять глаза. Тёмно-зелёный плед свешивался вниз пушистой бахромой. Плед был старым и мягким, кое-где топорщился катышками, в середине крупного цветка истончался, почти просвечивая дыркой. — Посмотрите на меня. Она помедлила, давая себе несколько секунд безопасности. Наверное, этот плед можно обновить магией. Завтра с утра и займётся. Ах да, завтра с утра у неё планы. У них планы. Снейп смотрел на неё сквозь полуопущенные ресницы. Выглядел он утомлённым и решительным одновременно. Упрямым даже. Что же с вами теперь делать, профессор? — Вы знаете теорию, не так ли? В жизни не поверю, что не выучили, с вашим-то характером. Интересно, что именно он думает о её характере? Настырная подружка Поттера? Лезущая, куда не просят, гриффиндорка? Молодая идеалистка, которая идеализирует его — потасканного, раздражённого от мантии героя, которую напялили на него члены Отряда Дамблдора? — Готовы? — тихо спросила она. И разозлилась. Собственный голос показался ей слишком робким, слишком испуганным, поэтому она выпалила: — Легилименс! — и ткнула в грудь профессору палочкой Лили. Подсознательно она и ожидала увидеть её прошлую обладательницу. Такой, какую Гарри видел в омуте памяти. А увидела — себя. Себя — чужими — его — глазами. *** Взлохмаченную, стоящую на пороге кабинета Снейпа со свитками в руках, несколько смешную в своей воинственности. — Профессор Снейп, — шаг вперёд, — я собрала нарушения школьных правил в случайном порядке за последнее столетие. Мне кажется, мы могли бы разобрать каждое по отдельности для того, чтобы понять, какая мера наказания адекватна каждому проступку. Болела рука. Очередной первокурсник, не знающий, с какого конца хвататься за волшебную палочку, обжёг её с перепугу. Каждый сентябрь одно и то же. Они прибывают и прибывают в Хогвартс, помоги им Мерлин. А свитки с домашними заданиями казались бесконечными. Зачем он столько назадавал-то? Тихий шелест напомнил ему, что он не один. Кого ещё принесла нелёгкая? — Простите? Грейнджер. Её проще убить, чем заставить замолчать или исчезнуть. Как она ещё руку только не тянет к потолку, удивительно. Впрочем, руки заняты, в них свитки, за которым девчонка пытается спрятаться. Где он не достарался? Почему её ещё ветром отсюда не сдуло? — Разумеется, если вы придерживаетесь другой методики, я с удовольствием её выслушаю. — Что из произнесённого мною вам не понятно? — Но ведь профессор МакГонагалл постановила, что… — Мисс Грейнджер, мне кажется, я ясно дал понять, что думаю по этому поводу. — Профессор Снейп, вы не можете принуждать меня нарушить прямой приказ своего научного руководителя. Я… я соберу комиссию по преподавательской этике, вот. Наверное, будет некстати, если он сейчас рассмеётся? Но ведь смешно же… И что самое смешное — она оперирует его собственными понятиями. А чего ещё ждать от этой заучки, которая схватывает всё на лету? *** Гермиону закружило в смутных образах, и она снова увидела себя. На этот раз мирную, полусонную. Рука под щекой, на коже остался красный след — прислонялась к корешкам книг. Задумчивая, рассеянная. — Можно было бы воспользоваться прекрасным заклинанием Обезъяз, — она не видит Снейпа, его голос раздается откуда-то изнутри. — Невозможно. Вы, профессор, изобрели его куда позже. Действительно. Но позвольте… Нет, это уже ни в какие рамки не лезет. Поттер, который насиловал его наработки целый год, беззастенчиво пользуясь старым учебником. Поттер, который, конечно же, сразу обо всём рассказывал своим приятелям. Обо всём? Червоточина, мешающая спать по ночам. Как много воспоминаний он отдал мальчишке в Визжащей Хижине. Смрадная Нагайна, даже кусаться как следует не научилась. *** Вот интересно, как скоро Хагрид начнёт своей новой палочкой сахар в чае перемешивать? Как-то он слишком размахался ею за завтраком, не в лесу же. Приструнить или допить свой кофе? — Мы просто отдаем Слизерину тех, кто на границе между добром и злом. Мы даже не пытаемся за них бороться. Звонкий, взволнованный голос. Как больно. До сих пор — больно. Если бы распределяющая шляпа тогда, много лет назад, не решила всё за них… разве досталась бы она Джеймсу? Ведь эта межфакультетская рознь и стала тем самым камнем, о который разбилось их будущее с Лили. Возможное будущее. А если бы? Не было распределения? Если бы не стояло меж ними это глупое препятствие? Четыре квадрата столов в большом зале. Четыре цвета. Четыре психологии. Малфой и Поттер, толкающиеся локтями за одним столом. Живой Дамблдор. Лили бы всё равно не выжила. Пророчество бы всё равно сбылось. Злость. Как смеет эта девочка говорить о том, чего уже не исправить? *** — Я так переживала за вас. Я неделю не спала! Абсурд. Полный абсурд происходящего. Что она себе надумала? Глаза блестят, губы дрожат. Мало вам о ком переживать, мисс Грейнджер? На вас же целый спаситель мира и идиот Лонгботтом, который возомнил себя чёрным магом. И какой-то из этих Уизли. А кричите вы сейчас на меня. За что? За двадцать лет не было ни одной женщины, которая бы так срывала голос из-за меня. И вот на тебе. Дожил. — Понятия не имею, для чего вам всё это понадобилось. *** — Этот меч — не настоящий! Подделка, просто подделка! Так не кричат от страха. И так не кричат из-за нервов. Так кричат только от боли. Боли, которая слишком хорошо ему знакома. Что же это за мир такой, в котором девятнадцатилетняя девочка испытала эту боль? Одна из многих. Не уникальная. Обычная девочка, обычный Круциатус. — НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — Тише, мисс Грейнджер, тише. Синяя жилка бьётся на виске, вот-вот грозя пробить нежную кожу. Волосы у корней намокли от пота. Как много волос. — Не отдавайте меня Грейбеку… — Не отдам. От противности этой реальности подкатывала тошнота. *** — У меня есть отличное зелье. Свежесваренное. Чудесная сыворотка правды. У вас нет на примете какого-нибудь завалящего министра, на котором её можно было бы опробовать? Ему интересно смотреть на то, как быстро сменяется выражение подвижного, умного лица. Ни тени колебания. Моментальное включение в происходящее. — Профессор! Сыворотки правды недостаточно. Нужно ещё потом заклинанием забвения его. И почему ему всегда казалось, что в Гриффиндоре учатся одни недоумки? Наверное, это просто шляпа ошиблась с факультетом. Впрочем, смелости ей тоже не занимать. Вон как решительно план действий прописала. Может, действительно, ну её, эту шляпу, в камин? *** — Она спасла мне жизнь, да ещё и унизила. Не я ей, а она мне. Вы понимаете разницу? Он-то отлично понимал. Сам побывал в этой препротивнейшей шкуре. А вот ей откуда знать? В такие моменты хотелось спрятаться. Укрыться миллионами равнодушных масок. Сбежать, не оглядываясь. Она слишком хорошо понимала. Это было лишнее. Это было странное. Но он не прятался и не бежал. Просто стоял. И даже не грубил в ответ. *** В Косой аллее гулял ветер. Рассыпавшиеся книги хлопали страницами. — Я доложу на вас, вот увидите. Вы слишком увлеклись, профессор. И снова дежавю. Обжигающее висок воспоминание. — Ты слишком увлекаешься тёмными искусствами, Северус. Пора тебе остановиться. Две девочки. Одна ушла. Вторая бы боролась до последнего. Какая предательская мысль. *** — Плохие новости, мисс Грейнджер? И она протянула ему письмо. Сразу же. Не колеблясь. Как человеку, которому полностью доверяет. Почему-то этот быстрый почти неосознанный жест заставил его вздрогнуть. *** — Достаточно! — Гермиона отдёрнула палочку назад и откинулась на спинку кресла, тяжело дыша. Камин погас окончательно. Темнота. Тишина.