***
Рейчел попадает в вип-зону «Циклона» сразу же после поступления в академию, ее выбирают почти единогласно, не хватает лишь голоса Виктории Чейз. В итоге на новогодней вечеринке «Циклона» девушка, конечно же, присутствует. Как и положено на любой хорошей тусовке, в начале четвертого утра большинство народа уже в отрубе, но как-то так происходит, что элита «Циклона» еще вполне способна стоять на ногах и продолжать вечеринку в тесном семейном вип-кругу. Но вот беда — хотя алкоголь все еще есть в наличии, прочие ингредиенты, которыми Нейтан накануне затарился у Фрэнка, куда-то очень уж быстро испарились (все с подозрением поглядывают на Хайдена, которого развезло сильнее остальных, но от которого не несет почему-то перегаром). И это удручает. Скрепя сердце Нейтан в конце концов нехотя признает, что да, у него в комнате в общежитии есть свой неприкосновенный запас, который, конечно же, можно принести сюда и продолжить веселье. Идея живо поддерживается, но Виктория, язык которой к тому времени уже ощутимо заплетается, замечает, что отпускать Прескотта одного — ужасная идея: он пьян, а на улице хлодрыга, гололед и темнота. Правда, высказав эту здравую мысль, она сонно откидывается на диван и больше до утра с него уже не встает. Заметив в отряде потерю бойца, Рейчел, которая всегда готова помочь ближнему своему, соглашается прогуляться до общаги с Нейтаном вместо Виктории. За неимением других добровольцев их отпускают вдвоем. До комнаты парня они в ту ночь таки добираются, но спустя полчаса, навернувшись на льду три раза, замерзшие и все с ног до головы в снегу. И Нейтану плевать, что он никого обычно не пускает в свою комнату — они вдвоем, прямо в мокрой одежде устало валятся на его кровать и ржут почему-то, как два дебила, радуясь, что дошли и ничего себе даже не сломали. Теперь надо только Нейтану залезть в свой тайничок — и можно направляться обратно. — Бля, Рейч. По-моему, обратно идти уже бессмысленно, — чуть согревшись, сквозь смех высказывает предположение парень. — Пока мы доползем, там уже все десятый сон видеть будут, и никому, кроме нас с тобой, дурь уже нахуй не понадобится. Не легче ли ускорить процесс и закинуться прямо здесь и сейчас? — Согласна. К тому же — они не заслужили: мучились только мы вдвоем. Нам все равно по справедливости причитается больше. — Она лукаво улыбается и смотрит на Нейтана из-под полуприкрытых век. Он замечает, что на ее ресницах остались капельки воды от растаявших снежинок, и думает почему-то, что это невероятно красиво. За следующие же полчаса они, естественно, успевают закинуться, а Нейтан в придачу достает откуда-то из-за дивана бутылку неплохого виски. Которую сам же потом роняет на пол, не удержав в дрожащих руках. Рейчел заливисто смеется, не сильно горюя по потере (в бутылке к тому моменту жидкости остается совсем на донышке), а Прескотт матерится, потому что даже в его состоянии в мозгу успевает сработать старательно вбитая туда отцовской рукой программа «У тебя есть пять минут, чтобы убрать этот свинарник немедленно, иначе ты пожалеешь». Но сползая с кровати и пытаясь переступить через впитавшуюся в ковролин лужу так, чтобы самому не замараться, он не рассчитывает возможности своих шатких конечностей и повторяет траекторию падения бутылки. А старающаяся удержать его хохочущая Рейчел не рассчитывает разницу в их весовых категориях и следует на пол за Прескоттом. Дальше два разгоряченных тела, алкоголь и бушующие подростковые гормоны творят свою извечную магию. То есть, все случается совершенно внезапно, безо всяких сопливых прелюдий в виде ухаживаний, свиданий и походов в кино. Не последней причиной того, что ночь заканчивается так, как она заканчивается, является еще и то, что Нейтан старается не упускать любой выпавший шанс по-человечески потрахаться. Он искренне завидует своему другу Хайдену, этому ходячему воплощению похоти, который, прямо как какой-нибудь пионер или скаут, «всегда готов». Нейтан вот лишен иногда некоторых простых человеческих радостей из-за выписанных с легкой руки таблеточек, которые либо успокаивают не те места, которые нужно, либо выбирают эти самые «не те места» мишенью для действия побочных эффектов. Но вот сейчас Нейтан на полу с Рейчел, и он ой как «готов», что прекрасно. Наутро он помнит только то, что Рейчел поцеловала его первым, а он весьма агрессивно ответил, чуть прикусив ей губу, на что девушка инстинктивно дернулась, и они случайно треснулись зубами. Рейчел рассмеялась, но тут же подавилась своим смешком, потому что Нейтан внезапно оказался внутри нее. Все было очень жарко и влажно, во многом, как из-за пота, так и из-за чертового виски на полу. В какой-то момент Рейчел оказалась сверху. Кофта, чудом оставшаяся на ней, сползла с плеч, волосы прилипли к мокрой коже, Эмбер закусывала нижнюю губу, тихо постанывая, щеки девушки покрывал легкий румянец, что было видно даже в темноте, а в ее чуть закатившихся от удовольствия глазах отражались мелькающие черно-белые картинки из вечно работавшего в комнате Нейтана проектора. Вот какие приятные воспоминания приходят наутро к Нейтану, который лежит на кровати одетый, но при этом заботливо укутанный в одеяло (и он не помнит, как сам в него укутывался). Воспоминания вместе с тошнотворным осознанием того, что Рейчел Эмбер была в его, мать ее, комнате. А значит, видела эту комнату во всей красе при свете дня (а на дворе уже явно день) и, должно быть, не так давно ушла, морщась от отвращения к Прескотту и его забавам. Твою-то мать. За все время пребывания в академии Нейтана в его комнате побывали лишь Хайден, самый толерантный человек на свете, которого явно не смутишь видом связанных девушек на плакатах и шкафом с подборкой трэшовых фильмов («Ну, дружище, я и на вещи похуже дрочил, ничего»), и Виктория, которая простит Прескотту любую причуду, потому как сама прячет в собственном шкафу дружную команду скелетов, на которую Нейтан даже пару разочков имел возможность взглянуть. К тому же оба — и Хайден, и Виктория — учатся в группе Джефферсона, а значит черно-белые мрачные фотографии, сделанные Нейтаном, могут осудить разве что за плохо выбранный ракурс, но никак не за содержание. Что же касается Рейчел… Он открывает глаза и застает ее рассматривающей его фотографию с отцом. Девушка хмурится и ставит фоторамку туда, откуда взяла, и переводит свое внимание как раз на полку с кинофильмами. И не торопится почему-то никуда убегать. Коробки с dvd-дисками она разглядывает с живым интересом, крутя в руках то одну, то другую. Заметив же, что парень проснулся, она присаживается к нему на уголок кровати. Аккуратным движением проводит рукой по его лбу, убирая с лица растрепанные после сна волосы. Пока Нейтан раздумывает сбросить ему ее руку или нет (с одной стороны, Рейчел, если уж они теперь такие, кхм, близкие друзья, предстоит уяснить, что трогать его без разрешения лучше не стоит, с другой же стороны ее прикосновение почему-то не вызывает в Прескотте привычного раздражения), девушка медленно нараспев произносит: — Пусть случившееся вчера останется в секрете, Нейтан. Ты не будешь возражать? — Ага. И просто сделаем вид, что ничего не случилось, верно? — Губы парня дергаются в горькой усмешке, и он все-таки решает сбросить с себя руку. Это был всего лишь обычный секс по пьяни. Какого еще гребаного исхода он ожидал? Рейчел же несколько обиженно вскидывает брови, но теперь кладет на лицо Нейтана обе ладони, легонько очерчивая линию челюсти и поглаживая большими пальцами его тонкие губы. — Ну же, Нейтан. Я же не такая сука, какой ты меня сейчас представил. Ты это знаешь. А я знаю тебя. Я не могу быть настолько жестокой по отношению к тебе. По отношению к любому человеку. Я знаю, ты постоянно ждешь, что тебя кто-то ранит или как-то обидит. Но я обещаю, от меня ты никогда не получишь нож в спину. Нет смысла отрицать факты и говорить, что чего-то там вчера не случилось. Я прошу не об этом. Оно случилось. И возможно случится еще не один раз. Потому что это нужно. Тебе. Мне. Я же прошу… лишь… об одном… маленьком… секретике. — Каждое слово сопровождается поглаживанием ее пальцев, невероятно нежным и мягким. — Пусть это будет нашей небольшой тайной от окружающих. Поверь, так будет лучше всем нам. Она весь день проводит в его комнате и никуда от него не убегает. Вместе они пережидают, когда закончится его похмелье, а потом смотрят, сидя рядом на незаправленой кровати, один из его страшненьких фильмов. И это все так… нормально и, в то же время, очень непривычно для Нейтана. Рейчел Эмбер исчезает из его комнаты поздно вечером, чтобы проскочить незамеченной соседями по общежитию на свой этаж. Но только чтобы через три дня, едва в коридорах смолкнут последние хлопки дверьми, опять тихонько скользнуть в комнату Прескотта. Чтобы сделать это еще много-много раз. Чтобы снова и снова заставлять его чувствовать себя нормальным человеком, с нормальными отношениями с противоположным полом. Иногда они вместе выбираются из общаги и едут в какой-нибудь клуб, чтобы тусоваться только вдвоем. Иногда они просто садятся в машину Нейтана и начинают нарезать круги по ночному городу, чтобы выбрать живописное местечко и накуриться вдоволь, наслаждаясь эффектным видом. И очень жаль, что они не могут заехать на пляж, потому что там Фрэнк, а Нейтан, конечно же, знает об отношениях барыги и Рейчел. Именно для этого и существует, так называемый, «секретик». «Там все сложно, но я с этим когда-нибудь разберусь», — обещает Рейчел. Нейтан верит ей, охотно верит, потому что сложно представить Рейчел, счастливо живущую в пропахшем псиной фургоне Бауэрса, вместе с этой его шавкой, которая постоянно пытается отгрызть Нейтану ногу. Это не может быть чем-то серьезным. Поэтому он совершенно не ревнует, потому что не к кому и ревновать, по сути. Да и пока Рейчел носит халявную наркоту от своего второго «ухажера», Нейтан точно не против этих странных отношений. Это очень даже удобно получается: она приносит дурь, а Прескотт, в свою очередь, покупает ей любой коктейль в баре, какой она захочет, и в любом количестве. Такое вот разделение обязанностей. Как-то раз при совершении сделки наркоторговец будто бы невзначай хвастается перед Нейтаном, что они с Рейчел поклялись на крови, что всегда будут вместе, что значит, возможно, Прескотту придется вскоре искать другого поставщика, так как сам Фрэнк отчалит вместе с девушкой в далекое путешествие до Лос-Анджелеса. Парень от души смеется у него за спиной, потому что Рейчел, как по расписанию, приходит в комнату в общежитии в тот же вечер, шипя от боли в разрезанной ножом Бауэрса руке. Нейтан целует проступившие на ранке капельки крови, а потом перебинтовывает, как умеет, изящную ладошку платком. Все мы склонны беспричинно верить в «долго и счастливо», да? Частенько, когда они вместе раскуривают косячок или пьют пиво, сидя на крыше автобуса на свалке, Рейчел любит рассказывать про свою лучшую подругу, да все сожалеет, что никак не может их с Нейтаном познакомить, чем будит в последнем нехилый интерес к персоне этой самой… подруги. Иногда Прескотт начинает подозревать, что между девушками куда более близкие отношения. И ему скорее нужно ревновать его Рейчел к некой Хлое Прайс, нежели к Фрэнку Бауэрсу. — У вас с ней много общего, если подумать. У вас обоих отцы-мудаки, вы оба любите вызверяться на окружающих, оба курите травку при любом удобном случае, чтобы «подлечиться». Вам точно будет, о чем поговорить. — Рейчел хихикает. — А там и общие интересы найдутся. Вот только я боюсь, что она порвет тебя на британский флаг еще тогда, когда услышит твою фамилию. Мы даже объяснить ей ничего не успеем. Или ты порвешь ее сам, если Хлое посчастливится открыть рот раньше тебя, чтобы прокомментировать твои волосы, твое лицо, твои дорогие шмотки, твою машину, твое что угодно. Вот если бы я была уверена, что мы сумеем без потерь преодолеть эту начальную стадию знакомства, я бы точно вас познакомила. А так… Ты знаешь, она постоянно пытается превратить нашу дружбу в какое-то подобие броманса, если честно. Ну, ревнует ко всем подряд, поливает грязью всех моих знакомых, всех ребят из «Циклона». Постоянно эти истерики, скандалы, как будто я ее девушка. Или она — моя. Будь ее воля, Хлоя, наверное, связала бы меня, положила в багажник и увезла куда-нибудь в другой город, чтобы я могла быть только с ней, и не с кем больше. Она часто мне об этом говорит. И с ней ничего нельзя сделать, никак с ней не договориться. Но знаешь? Я все равно люблю ее. Она, наверное, мой самый лучший друг, самый близкий мне человек. У нее просто трудная полоса в жизни. Я нужна ей. Не меньше, чем тебе. — Тебя послушать, так ты каждому второму очень и очень нужна, Рейчел. Как люди вообще будут без тебя обходиться, если ты вдруг куда-нибудь пропадешь? — усмехается парень, лениво выпуская колечко сладковатого дыма. — Как-нибудь переживут, думаю. К тому же, я не собираюсь никуда пропадать. В ближайшее время — точно. И ее слова звучат настолько уверенно… Ночью они продолжают притворяться кем-то вроде настоящей пары. Нейтан почти в это все верит, верит, что нашел в этом дерьмовом мире еще одну родственную душу. В остальное же время они просто хорошие друзья по «Циклону». Друзья, которые трахаются и старательно не подают вида. У них обоих хорошо получается притворяться. На День Святого Валентина Рейчел прошмыгивает в его комнату, держа что-то за спиной и загадочно улыбаясь. Оказывается, что в руках она держит самодельный браслет из полосок кожи, ниток мулине и металлических пластинок. «Подарочек на День Влюбленных, ну кто бы, блядь, мог подумать». — Я не буду носить эту пидорскую феньку, Рейч, — складывает руки на груди Прескотт. — Серьезно. — А вот Фрэнк «пидорскую феньку» носит и не стесняется. Почему нет? — Потому что Фрэнк может смело идти на хуй. У него покрытый ржавчиной фургон, который невесть как еще не развалился, и бойцовая собака, которую он окрестил Пампиду. Причем, это несчастное создание — кобель. Если этот неудачник наденет еще и любовно сделанный говно-браслетик, ничего не случится. Его чувству стиля ниже падать уже просто, блядь, некуда, — зло усмехается Нейтан. — А еще, возможно, он к тому же подставляет задницу поставщику дури, чтобы заработать хорошую скидку на товар. Так что да, браслетик, и правда, пидорский. — Фу! — Рейчел притворно кривит носик. — А ведь я так старалась, когда его делала. — Разумеется. Только я все равно не надену эту поебень. И не выкину ее в окно прямо сейчас исключительно из уважения к твоим стараниям. Но сделаю это сразу же, как ты уйдешь. — Ты не сделаешь этого, — Эмбер складывает руки на груди, копируя движения Нейтана, и вызывающе улыбается. — Ты просто не сможешь. — Смогу. И сделаю, — упрямо отвечает Нейтан, обнажая зубы в ответ, и делает шаг вперед, чтобы положить руки на дверь по обе стороны от головы Рейчел и наклониться к ее губам. Браслет до сих пор лежит у него на дне ящика с джинсами**. Нейтан достает его и крутит в руках, как четки, когда ему нужно успокоиться и подумать. Да, Рейчел определенно умеет видеть его насквозь. Конечно же, ничего тайное не может долго таковым оставаться. Первой об их отношениях узнает Виктория. Она застает Рейчел выскакивающей из его комнаты, когда сама решает зайти проведать Прескотта наутро после одной из вечеринок «Циклона». Рейчел бросает ей веселое «привет» и, смущенно хихикая, убегает в сторону выхода. Виктория подмечает ее припухшие губы и несильный след то ли засоса, то ли укуса на шее. Чейз несколько секунд ошалело смотрит ей вслед, а затем поворачивается, вталкивает Нейтана обратно в его комнату, захлопывает за собой дверь и закатывает скандал. Виктория называет Рейчел сукой, шлюхой и прочими нелестными прозвищами. Ни одно из них не новость для Нейтана, потому что он прекрасно знает, что Виктория Чейз ужасно завидует Рейчел Эмбер. Все эти прозвища она регулярно повторяет как мантру, стоит ей хоть на секунду оказаться за спиной противницы. Зависть ее, конечно же, беспричинна: они обе красивые и — редкое сочетание! — умные девушки. Просто одновременно вынужденные делить одну и ту же территорию. А у Рейчел глаза с золотистыми крапинками и роскошные блестящие локоны, в то время как у Виктории два мутных зеленоватых озерца и коротенький светлый пушок на голове, пусть и весьма стильно уложенный. А Рейчел балуется наркотой больше всех членов «Циклона», при этом продолжая получать высший балл по всем предметам, в то время как Виктория иногда не спит ночами, пытаясь вникнуть в какой-нибудь особо трудный материал, а на вечеринках страшно себя ограничивает, если на следующий день нужно в академию. А Рейчел любят и уважают все вокруг просто потому, что она, такая добренькая и красивенькая, есть рядом, в то время как Виктории всегда нужно надевать маску холодной стервы, пряча себя настоящую, чтобы ее хоть кто-то воспринимал в серьез. Поэтому Рейчел сучка и шалава. Но плевать Рейчел на это хотела. Она пропускает все изящные оскорбления Виктории мимо ушей, улыбается ей во все тридцать два зуба, зовет ее своей подругой, а на вечеринках «Циклона», стоит им хоть чуть-чуть выпить, обнимает ее, прижимаясь всем телом, и мягко поглаживает ее короткие блондинистые волосы, как будто ласково треплет по головке разобидевшегося ребенка. И за это Виктория начинает ненавидеть ее еще больше. Нейтан отключается от происходящего и слушает ор Виктории с полным спокойствием на душе. Виктория говорит, что он попался на удочку Рейчел, как последний дурак. Нейтан думает, что это одна из лучших вещей, которая произошла с ним в жизни и что ему неимоверно повезло. Многие убили бы, чтобы оказаться на его месте. Виктория говорит, что Рейчел непременно сделает ему больно. Нейтан думает, что ему давненько не было так хорошо, как рядом с Рейчел. Виктория говорит, что он просто не видит истинную суть Эмбер, что эту суть, черт возьми, почему-то никто вообще, кроме самой Чейз, не видит. — Очнись, Нейт! Проклятье, да даже Марк, то есть, мистер Джефферсон, повелся на ее чертовы уловки! Ты можешь в это поверить? Эта стерва спит с ним! Спит с преподавателем! Давай, скажи мне, что ты этого не знал и не замечал! И ты туда же! Все равно начал с ней спать! Как это, блядь, вообще возможно? Последнее таки задевает Нейтана, наверное потому, что оскорбление направлено уже не только в сторону одной Рейчел. — Откуда… — цедит он сквозь зубы, сверля взглядом ковролин. — Откуда ты знаешь, что она спит с Джефферсоном? — Многие видели. Я видела. — Да ты, блядь, ничего не видела! — Нейтан вскидывает голову и мгновенно сам срывается на крик, вставая с дивана и начиная напирать на замолчавшую в ту же секунду девушку. — Ты просто в очередной раз поливаешь ее грязью, потому что ты просто завистливая сука, Виктория, признай это! Признай то, что все в Блэквелле и так давно поняли, и не еби мне мозг! Он вылетает из собственной комнаты, хлопая дверью, бросая напуганную Викторию позади. Он слышит, как та пытается догнать его, дрожащим голосом выкрикивая его имя. Но Нейтан не останавливается, потому что в этот момент ужасно боится сорваться и случайно врезать ей по лицу. Он знает, что может. Он ужасно зол, но это Виктория, Вики, которая считает его лучшим другом. Какие бы гадости она ни наговорила, она все равно этого не заслуживает. И это, кстати, первая их масштабная ссора за все время знакомства. А знаете, что противнее всего? То, что Виктория, и правда, очень умная. И она почти всегда оказывается права. Нейтан молится всем богам, чтобы хоть в этот раз это было не так. Но высшие силы всегда его почему-то недолюбливали и ко всем молитвам оставались глухи. И этот раз — не исключение. На то, чтобы понять это, уходит ровно неделя. Ровно неделю Нейтан следит за Рейчел (если не сказать — шпионит). Ходит за ней повсюду: по дороге в общежитии, из общежития, внутри академии, по дороге к Фрэнку, или в их с «подругой» убежище на свалке. Уже после нескольких дней Прескотт понимает, что дико устал, измотан до предела. Как Рейчел удается жить, и днем, и ночью находясь в постоянном движении? Останавливается поговорить с каждым мало-мальски знакомым человеком, ходит практически на все пары, после занятий задерживается помочь преподавателям, если попросят, а позже тут же спешит к своим многочисленным приятелям, среди которых как члены «Циклона», так и всякие скейтеры, задроты и прочие личности, с которыми «элита» обыкновенно не общается. Кроме Рейчел. Рейчел добра ко всем без исключения, заботится обо всех. Ночами она, наверное, спит очень мало, потому что проводит их обязательно в компании. Либо «подруги», либо Бауэрса, либо самого Нейтана. Парень не знает, как там с первыми двумя, но с ним девушка каждый раз засыпает довольно поздно. Как она не устает? Чем больше Нейтан смотрит на эту девушку, тем больше удивляется. Она же постоянно улыбается, постоянно смеется. Постоянно сияет. Будто вся жизнь ее — одна большая нескончаемая вечеринка, где сама Рейчел — главный гость. Так не бывает. Нельзя быть такой идеальной. Нельзя быть любимой всеми. Где-то должна быть та ложка дёгтя, которая похерит всю бочку мёда. Вот только Прескотт все смотрит-смотрит, да никак не может ее найти. Пока не наступает пятница. В пятницу занятия у Рейчел заканчиваются парой по истории фотографии у Джефферсона. И не то, что бы Нейтан по этому поводу волновался. Занятия с Марком у девушки на этой неделе уже были, и парень не приметил на них ничего необычного или подозрительного. До и после занятий она едва перекинулась с преподавателем парой слов. Никаких тайных намеков, никаких странных прикосновений. Возможно, Рейчел бросила на него пару голодных взглядов, но что они значат, эти взгляды? Только то, что фотограф действительно неплохо сохранился в свои-то годы. Вся женская половина академии регулярно пожирает его глазами, но это не значит, что вся эта половина с ним обязательно спит. После уроков же Рейчел с Джефферсоном ни разу не пересекалась. До того момента, как решила остаться с ним в пятницу после пары, чтобы обсудить свои фотографии и подготовку портфолио. Нейтан же встает прямо рядом с дверью, надеясь, когда она выйдет из класса, поймать Рейчел. И рассказать, наконец, обо всех его волнениях после скандала с Викторией, чтобы вместе посмеяться. Он видит, как Рейчел раскладывает свои фотографии по учительскому столу и склоняется над ними, внимательно рассматривая. В этом движении вроде бы нет никакого подтекста, никакого намека на флирт. Нейтан видел, как иногда расклячиваются рядом с Джефферсоном иные особи женского пола, среди которых и Виктория. Так вот, это совсем другое. Марк стоит рядом, оперевшись об этот же стол. Он выглядит усталым после рабочего дня, однако в глазах заинтересованность. Наконец, он протягивает руку, чтобы взять одну из фотографий. — Думаю, стоит выбрать вот эту, она довольно неплоха. И здесь получилось весьма удачное сочетание цветов. — Да? Правда подойдет? Хорошо. — Рейчел берет фото у него из рук и неуверенно рассматривает. Заметив ее напряженный взгляд, мужчина подбадривающе улыбается. — Не будь так строга к себе, Рейчел. Я знаю, я говорил, что модель из тебя получится скорее, чем фотограф. — И Нейтан тоже знает, что это правда. Фотографии у Рейчел получаются хорошие: правильно подобрана композиция, никаких «завалившихся» горизонтов или засветов, все, как надо. Все правильно, как в учебниках. Но не было в них какой-то такой изюминки, особенности. Своего стиля. Просто хорошие снимки, и все. — Но не расстраивайся. Каждому, в конце концов, своё. Для портфолио эти фото вполне сгодятся. А дальше приложим туда какие-нибудь снимки, где ты позируешь. Сделаем все в лучшем виде. Я помогу тебе, как и обещал. Помогу добиться успеха. — Я очень надеюсь на это. — Рейчел поднимает на него глаза, улыбаясь. — Конечно. Ну, а сейчас, не стану тебя больше задерживать. Тебе стоит провести вечер пятницы в более приятной компании, чем в компании старого хипстера, — он тихонько смеется. — Вот как… А стоит ли? И Рейчел вдруг резко сокращает между ними расстояние, кладя руки фотографу на плечи. Тот сперва выглядит удивленным. А затем, спустя несколько секунд, улыбка возвращается на его губы. Он смотрит на девушку каким-то странным, оценивающим взглядом. — Рейчел, я знаю, что терпение — не твоя сильная сторона. Но все же подумай: учебная аудитория — не лучшее место для твоих милых игр. Особенно при свете дня, и когда окна нараспашку. «Что? О чем это он?» — О, Марк, пожалуйста! — Рейчел досадливо стонет и раздраженно мотает головой. — Ты можешь, наконец, уже просто заткнуться, а? Или я заставлю тебя это сделать. И, встав на цыпочки, впивается ему в губы. А ее волосы все так же золотятся в свете заходящего солнца, делая ее похожей на ангела, сошедшего с небес. За дверью Нейтан полузадушено вскрикивает, тут же зажимая рот рукой, чтобы ненароком не выдать себя. Он хочет ворваться в класс, чтобы… Чтобы что? Буря поднимается внутри него в то же мгновение, однако он решает досмотреть до конца. Может, это какая-то ошибка, одна большая глупая шутка? «Пожалуйста, пусть все это окажется недоразумением!» Марк не отстраняется от девушки, но и на ее поцелуй не отвечает. Зато все это время смотрит весьма напряженно. Когда Рейчел, наконец, отрывается от его губ, он сам кладет руки ей на плечи и немного отодвигает ее от себя. Он больше не улыбается. Рейчел, видно, тоже замечает перемену в его настроении, поэтому устремляет взгляд в пол. — Прости… Джефферсон никак на ее извинения не отвечает, но берет девушку за подбородок, заставляя повернуть голову и посмотреть ему в глаза. — Я ведь убедительно просил тебя быть осторожной, и не один раз. Но ты ведь никогда меня не слушаешь, верно? Тебе все нужно сделать по-своему! — Он не кричит (Марк вообще никогда на памяти Нейтана не кричал), голос его тихий, однако тон очень твердый. — Ты понимаешь, что на кону стоит моя работа? Если я потеряю место в этой академии, это будет многого мне стоить. Скажем так, не только преподавательской зарплаты. Мне нравится Аркадия Бей, и я не хочу опять куда-то уезжать только из-за того, что у тебя из-за чувств ко мне отключилось собственное чувство опасности. Скажи мне, что вот это сейчас было? Что случилось? У тебя наверняка должна быть веская причина так поступить, раз ты решила пропустить мимо ушей все, о чем мы с тобой договорились. — Я скучала. Ты просто не представляешь, я так много думаю о тебе, мне так хочется быть рядом с тобой. Это становится невыносимым. — Голос у Рейчел тихий-тихий, какой-то надломленный и говорит она быстро-быстро, когда смотрит мужчине в глаза. Нейтан никогда не видел ее такой. Она как будто… в отчаянии? — Я знаю. Но мы и так видимся три раза в неделю на занятиях. Я рядом. — Его голос становится чуть мягче: — Так что это не повод набрасываться на меня прямо в академии, у всех на виду, как будто мы месяцами не встречались. В конце концов, это ты первая попросила меня держать все в секрете, помнишь? — Все будет хорошо, это же вечер пятницы. Здесь уже давно никого нет. Я не могу ждать выходных, и, тем более, у меня нет уже сил ждать, когда мы сможем куда-нибудь поехать одни, сколько бы ты мне это не обещал! Пожалуйста! Я так устала от всего этого… — В конце она и вовсе сбивается на порывистый шепот. Джефферсон смотрит на нее долго, и Прескотт почти с ужасом замечает, как в глазах у фотографа появляется такой знакомый ему блеск. Как во время их работы в Проявочной. Марк слегка поглаживает большим пальцем кожу на подбородке Рейчел. Другой рукой он мягко, успокаивающе проводит по ее плечу. Это прикосновение Нейтану знакомо до боли. — Рейчел. Рейчел-Рейчел-Рейчел… Как я могу отказать, когда ты так на меня смотришь? И все же, никаких исключений. Даже ради тебя. Но… что скажешь, если я выделю для тебя эти выходные? У меня все равно нет каких-то серьезных планов. Заберу тебя от закусочной часов в семь утра. Поедем в Портленд, останемся на ночь. Закажу сегодня нам номер. А ты скажешь своим ребятам, что едешь повидаться с родителями. Как тебе идея? Рейчел ничего не отвечает, но издает радостный возглас и внезапно крепко обнимает мужчину, прижимаясь щекой к его груди. На губах у нее счастливая улыбка, а глаза красные и влажные от непролитых слез (слез радости?). Марк чуть приобнимает ее в ответ. — Вот за эти искренние и невинные эмоции ты мне так и нравишься, Рейчел. За эти чистоту и страсть, которые одновременно в тебе уживаются. Это, знаешь, что-то невероятное. Но теперь тебе все же пора идти. Рейчел отстраняется от него, а Марк опять берет ее лицо в свои ладони и напоследок целует девушку в лоб, прикрыв на мгновение глаза. — До встречи, мисс Эмбер. Я тоже буду ждать ее с нетерпением, уж поверь. Нейтан начинает медленно пятиться от дверного проема, прикусывая кожу на тыльной стороне ладони, чтобы не заорать от отчаяния. «Я обещаю, от меня ты никогда не получишь нож в спину». Ну да. Зачем Рейчел размениваться на какой-то маленький ножик, если она может вогнать туда что-то покрупнее? Бензопилу, например. По ощущениям, это именно она. В голове опять раздается тот назойливый звон, от которого уже сводит зубы. Стены коридора начинают плыть навстречу Прескотту и, кажется, вот-вот его раздавят. И тогда он просто поворачивается и бросается бежать, не разбирая дороги. В себя он приходит уже напротив двери в комнату Виктории. Он чувствует, что дрожит всем телом и тяжело дышит, и плевать ему, что они с Чейз всю неделю старательно друг друга избегали, не удостаивая даже полусловом. Нейтан просто молча врывается к ней без стука и обрушивается на диван, обхватив голову руками и продолжая задыхаться. Он слышит тихие, осторожные шаги по направлению к себе. — Ты все видел, — она просто констатирует факт. Виктория, как-то уж так повелось, всегда умела понимать его без слов. Парень чувствует, что в глазах начинает жечь. Диван рядом с ним проминается. — Это… пиздец! — наконец выдавливает он из себя, потому что дыхание и не собирается, похоже, восстанавливаться. — Это… Как такое возможно? Она… Она… Все ведь было так хорошо! Почему же она… такая шлюха? Блядь, Виктория, мне так жаль… Пожалуйста, прости меня, я же тогда чуть не… — Хватит, Нейт. Прекрати извиняться. Ты прав, она — шлюха. Это не ты здесь должен просить прощение. Так что просто прекрати. — Она устало откидывается на спинку дивана. — Давай лучше сходим куда-нибудь. Выпьем. Помянем твое безвременно разбитое сердце. Тебе нужно развеяться. Черт, как думаешь, может все-таки найдется какая-нибудь статья, по которой эту сучку можно засадить за нанесение морального ущерба? Разбитое сердце, конечно же, нельзя вылечить, даже если нажраться до беспамятства (что он и делает). Особенно, когда его разбивали уже сотню раз. Этого просто недостаточно. Зато последняя фраза Виктории наталкивает парня на интересную мысль. К сожалению, Рейчел нельзя посадить в тюрьму, за то, что она сделала. Но ведь можно же отмстить ей как-то по-другому? Вот это бы ему помогло. Первое, что он делает на следующей неделе, это сдает радостную после выходных Рейчел Эмбер этому психованному охраннику Мэдсену, как распространителя наркоты в академии. В ее комнате устраивают облаву, и, разумеется, находят заначку. Нейтан надеялся, что ее исключат, и она уедет, чтобы больше никогда не попадаться ему на глаза и не бередить старую рану, однако у девушки слишком хорошая репутация. Все продолжают думать, что все это — какое-то недоразумение. И травка, и коробка с колесами всех мастей, и пакетик кокса — все. Потому что все любят Рейчел. Ее лишь на пару дней отстраняют от занятий и запрещают выходить из своей комнаты в свободное время. Рейчел впервые за долгое время плачет, психует и бесится. Она собиралась в этот день пойти ночевать к своей дорогой «подружке». Но это — это лишь мелкие временные неудобства. Этого недостаточно. Пользуюсь временным отсутствием Эмбер, Нейтан наведывается на свалку, прямо в их с Прайс убежище, куда Рейчел просила его не заходить. О, да. Так он ее и послушал. Что там? Следы еще одного «секретика»? Того, что они с этой неформалкой больше, чем лучшие подруги? Он уже и не удивится даже. Так забавно видеть еще одну сторону ее жизни, находясь в этом бомжатнике, рассматривая и перебирая их вещи. Когда Нейтан находит два самодельных браслетика с вплетенными металлическими буквами Р и Х, он буквально скрипит зубами от злости. «Она этими чертовыми браслетами будто окольцовывает тех, к кому втирается в доверие, как мигрирующих животных. Или как колокольчик на шею скотине вешает. Сука». А прямо рядом с фенечками — записка на рваном клочке бумаги. Написано рукой Рейчел, но почерк неровный, и половина слов исчеркана. Она волновалась, когда ее писала. Рейчел — волновалась? Невероятно. «Я встретила кое-кого, он совсем не похож на этих снобов из клуба „Циклон“. Я знаю, ты разозлишься, если я расскажу тебе, и посчитаешь его мерзким, но я клянусь тебе, он — хороший и не такой как все. Немного пугающий, но не такой, как эти типичные „плохиши“. Просто он многое повидал. Да, я немного спятила. Я не буду тебя винить, если ты взбесишься» О ком***? О ком именно она хотела рассказать? О нем? А, может быть, все-таки о Фрэнке? О да, с этим торчком у нее до сих пор «все сложно». Или речь уже шла о Джефферсоне? Ведь описание отлично подходит всем троим. Или нет? Или их больше чем, трое? Кто еще является носителем ее драгоценного секрета? Может, тот стремный парень Эван, который недавно просил ее попозировать для него? Или жирный гик ДаКоста, который засрал целую стену в общаге, завесив ее криворуко-сделанными портретами Эмбер собственного производства? Или — тоже вариант — этот спятивший уборщик Самуэль? А что? Рейчел не слишком-то, выходит, привередлива. «Вонючие наркоторговцы были, мужчины в два с половиной раза старше ее были, мальчики с психическими расстройствами были, так почему бы не трахнуть для разнообразия еще и уборщика-зоофила?» «Знала бы ты, как сильно я хотела, чтобы ты прочитала это письмо, но все не решалась отдать его тебе. Может, я хочу, чтобы ты нашла его, когда меня не будет рядом, и мы смогли поговорить об этом. И я не хочу, чтобы ты ненавидела меня» «Прости, Рейчел, шлюшка ты такая, но это именно то, чего ты заслуживаешь. Надеюсь, твоей лесбо-подружке будет так же „весело“, как и мне, когда правда откроется», — и он отправляет скомканную в шарик бумажку в жестяное ведро, которое служит в убежище мусорной корзиной. «Мусорная корзина на свалке, ха!». Раз общежитие еще никто не штурмовал, надеясь прорваться к своей загулявшей подруге, значит Прайс ничего не знает и записку не видела. Поэтому просто вот такая маленькая пакость. И ее, разумеется, тоже совсем недостаточно. Поэтому он звонит Джефферсону с одноразового телефона и просит о встрече наедине. Пора выслушать другого очевидца произошедшего. — Какие дела у тебя с Рейчел? — спрашивает он сразу, не церемонясь. Хватит с него секретов. — Дела? С Рейчел? Ты имеешь в виду Рейчел Эмбер? — Непонимание Марка выглядит почти настоящим. — Никаких дел. Она просто одна из моих хороших учениц. А что? — Просто хороших? Не точнее будет выразиться «любимых учениц»? — усмехается Нейтан. А потом, поддавшись внезапному порыву, отправляет свой дрожащий от злости кулак в скулу фотографа. — Прескотт, черт бы тебя побрал! Какая муха тебя укусила? — Джефферсон отшатывается, стирая пальцами кровь из разбитой губы. — Ты спал с ней! Чуть не трахнул ее прямо на ебаном учительском столе, а потом вы специально поехали для этого в Портленд! — уже не сдерживаясь, орет Нейтан. Нужно просто на кого-то спустить всю копившуюся в нем все эти дни злобу. А Марк, вроде как, и заслужил. — Я видел вас! Вас обоих с вашими сопливыми нежностями! Мужчина выставляет перед напирающим на него Прескоттом руку и проводит ладонью сверху вниз, будто опускает невидимый ползунок, регулирующий громкость. — Прекрати орать на меня, Нейтан. Будь так добр, следи за своим языком и держи руки при себе. Поверь мне, я могу дать сдачи. Но результат нам обоим не понравится. Так что остановись, пока еще можешь. Я достаточно в свое время наслушался воплей твоего отца, и мы оба прекрасно знаем, что терпеть подобное невозможно, верно? — Джефферсон знает, как успокаивать Прескотта. То есть, Прескоттов, и старшего, и младшего. Говори тихо, но уверенно, обрубая гневную тираду безапелляционными аргументами. — И это не твое, кстати, дело, наши с Рейчел отношения. Ну и что, что мы с ней близки? Что с того, Нейтан? У меня, представь себе, есть какая-то личная жизнь. Мы с ней — взрослые люди. Так что даже если тебе по какой-то причине не нравится ее присутствие рядом со мной или, что хуже, ты влюблен в нее, это не дает тебе право… Но парень прерывает его: — Если я, блядь, скажу, что тоже с ней уже несколько месяцев регулярно сплю, это станет моим «правом»? И что этим же еще дольше занимается парень, у которого мы покупаем наркоту? И что такая же хрень почти с половиной академии? Ну? Что скажешь? Фотограф резко замолкает. — Что ты сейчас сказал? И Нейтан рассказывает все, как было. Во всех красках и подробностях, чтобы позлить Джефферсона. Однако Марк на провокацию не ведется. Полученную информацию он переваривает минут пять, молча сев на диван в Проявочной и налив себе виски. За это время парень сам успевает остыть, перестать дышать, как загнанная лошадь и унять дрожь в руках. В конце концов, фотограф позволяет себе выпустить короткий смешок: — Вот, значит, как. Забавно. Забавно. Но ведь надо быть поистине великолепной актрисой, чтобы устроить то, что она устроила на прошлой неделе. Просто невероятно, Прескотт, ты прав. — Скажи хоть, как ты вообще на нее нарвался? — устало произносит Нейтан, взяв с журнального столика перед диваном не бокал, а целую бутылку, привалившись вместе с ней к стене и приложившись к горлышку. — На что тебя можно купить? Фотограф вновь замолкает, видно, обдумывая, делиться ли такой информацией со своим протеже. Потом опять усмехается: — В марте все случилось, не так давно. После одной из этих ваших поганых вечеринок. Она шла по двору, одна, ноги ее плохо держали. Я помог ей дойти до ее комнаты. Она себя очень неловко чувствовала из-за того, что опьянела, и что я увидел ее такой. Все извинялась. А потом вдруг расплакалась, когда мы дошли. Сказала, что чувствует себя ужасно одиноко. Что у нее здесь куча друзей, но нет никого по-настоящему близкого. Все говорят, как ее любят, но сейчас, во втором часу ночи, всем плевать, где она, что с ней, что ей стало плохо и нужно помочь ей дойти до комнаты. Рейчел Эмбер нужна ровно до тех пор, пока она может развлекать остальных. В противном случае, про нее тут же все забудут и просто продолжат вечеринку дальше. Она была в отчаянии, говорила так искренне, изливала душу в каком-то совершенно чистосердечном порыве, как мне показалось. А потом она попросила меня немного побыть с ней, пока она не придет в себя, не успокоится. Мне это показалось таким трогательным. Таким невинным. И я не смог отказать. Ни ей, ни себе в том, чтобы увидеть такую ее сторону. Ну, а дальнейшее… скажем так, это был интересный опыт. Рейчел определенно знает, что делает. Но при этом не выглядит в конец распущенной девкой, как я мог бы ожидать от какой-нибудь моей фанатки, нет. Это… другое. Даже при условии того, о чем ты мне сейчас поведал. Все действия Рейчел Эмбер, для каких бы целей она их ни совершала… как бы это сказать? Они всегда пропитаны настоящими, живыми чувствами и эмоциями. Это то, чего я в ней не могу понять. Она не простая шлюха, которую ты мне тут описываешь. Все куда как интереснее, поверь мне. — Ну да, конечно. Какая знакомая история, а? Пьяная Рейчел после очередной тусовки. А знаешь, что в свою очередь мне в этой ситуации кажется забавным? Если бы она тогда в классе не сорвалась, мы бы ничего никогда и не узнали. Она сама разрушила свой дражайший секрет. Своими руками. Хотя ты даже предупреждал ее быть осторожной, до самого конца. Как это называется, карма? Вопрос не находит ответа. Молчание длится еще минут, наверное, двадцать. А затем Джефферсон нарушает его вновь: — Эй, Нейтан… Я вот думаю, ты не будешь возражать, если я, в конце концов, позволю мисс Эмбер немного поработать настоящей моделью? Нашей моделью, я имею в виду. И Нейтан улыбается. — Я не просто не буду возражать. Я, блядь, всячески этому посодействую. Просто скажи, когда. Да. Видеть Рейчел, связанную и слабую, по-настоящему пойманную в момент отчаяния. Рейчел, которая больше не имеет своей гипнотической власти над окружающими… Вот этого ему будет достаточно. Пусть даже она ничего не запомнит. Зато он запомнит. И сохранит чудесные фотографии. Так Рейчел Эмбер и прокладывает себе дорогу в Проявочную.***
Нейтан ожидал, что она будет звать на помощь, рыдать и умолять о пощаде, когда очнется. Однако вместо этого Рейчел, едва осознавшая, что происходит, бросается на крутящегося вокруг нее с камерой Джефферсона, наваливаясь на него всем весом, отталкивая от себя. Несмотря на клейкую ленту на запястьях и лодыжках, на слабость от наркотического опьянения, она все ползает и ползает, не сдается и борется. А поняв, что до выхода ей не добраться, забивается в самый дальний угол комнаты. Да, в этот момент она в отчаянии. У нее влажные и припухшие от слез глаза, частое-частое дыхание, однако из-под спутанных и утративших золотой блеск волос она бросает на своих тюремщиков яростные взгляды. — Зачем ты это делаешь, Марк? Рейчел Эмбер в отчаянии, но это абсолютно не значит, что она сломалась. Джефферсон, судя по его виду, уже предвкушает, какие замечательные снимки у него получатся. — Так уж вышло, Рейчел, мне не часто приходится работать с моделями, которые полностью осознают происходящее. Эти испуганные взгляды из серии «я-не-верю-что-это-происходит-со-мной», сопротивление, ярость или, наоборот, смирение. Эмоции, Рейчел. Мне редко удается их увидеть, запечатлеть. Я рад, что с тобой мне этот шанс выпал. — Т-ты мог бы просто попросить! Ты же знаешь, что я бы тебе не отказала, не возражала бы даже против… этого, — дергает она связанными руками и продолжает кричать, хотя голос ее и дрожит слегка. — Я бы не стала возражать, скажи ты хоть слово, скажи ты, что тебе это нужно для творчества! Я уже и так позировала тебе, и не только! Зачем так со мной поступать? — В этом и есть вся суть. В том, что мне совершенно не нужно твое согласие, — спокойно отвечает мужчина и в очередной раз делает снимок. — Ну, а ты что? — девушка переводит свое внимание на Нейтана. — Ты-то какого черта здесь делаешь, Нейт? Хороший вопрос, на который у Прескотта нет хорошего ответа. В этот момент все происходящее напоминает ему какую-то забавную, интересную игру. Вроде того раза, когда Рейчел позволила ему легонько перехватить ее запястья поясом от джинсов, но только так, чтобы можно было в любой момент выпутаться, и чтобы не осталось подозрительных следов и потертостей на коже, а потом обнимала его понарошку связанными руками, когда он двигался внутри нее, упиваясь ее кажущейся беспомощностью. Или как в тот раз, когда он позволил Рейчел чуть-чуть придушить себя, сжать на доверчиво подставленном горле изящную ручку, впиться окрашенными в черный ногтями в тонкую кожу, проверяя, правда ли, что ощущения во время этого становятся острее и ярче. Просто игра. Марк сказал, что это ненадолго. Просто их маленькая месть. А затем они опять заставят Рейчел заснуть и все забыть. — У меня тоже есть свои секреты. У всех ведь они есть, да? — наблюдая за происходящим с покрытого полиэтиленом дивана, саркастически отвечает Нейтан и делает очередной глоток виски. — Таких секретов у меня не было! — Ну да. То, что ты шлюха, действительно, не очень-то большая тайна. Ты просто самый настоящий паразит, Рейчел. Тебе нужны были наркотики Фрэнка, мои деньги, фотосессии и слава Марка… для меня лишь загадка, чем ты кормилась у своей лесбо-подружки Хлои. Дружба с семьей главы охраны Блэквелла? Я угадал? — Хватит! Ты ничего не понимаешь! Я любила вас! Я любила вас всех! Как вы этого не видите? Мне ничего не нужно было взамен. Вы сами мне это отдавали, а мне ничего не было нужно! Я всю свою жизнь, все свое время положила на то, чтобы каждому из вас было хорошо, чтобы каждый получил от меня то, в чем он нуждается больше всего, — Рейчел всхлипывает, и парню становится почти жаль эту запутавшуюся в жизни и собственных чувствах девочку. «Не это ли испытал Марк, когда увидел ее рыдающей после той вечеринки?». — Я, правда, заботилась о тебе, Нейтан. Поверь, пожалуйста, поверь, мне никогда не было все равно, что ты чувствуешь. Поэтому я и была рядом, несмотря ни на что. Я давала тебе тепло, которым тебя обделили, терпела все твои заскоки, твои грубые выходки. Потому что я понимала, почему ты такой, понимала, что тебе нужна помощь, хотя ты о ней никогда не попросишь. И я любила тебя, хотя ты, неблагодарный кусок Прескотта, этого, возможно, совершенно не заслужил! Но я не могу бросить остальных ради тебя одного. Это было бы эгоизмом. Все вы заслуживаете моей доброты в равной степени. Как ты не можешь понять? Ответом ей служит тихий смешок Марка Джефферсона: — Видишь ли, Рейчел, может быть, он и понимает. Я вот, например, наконец-то понимаю, хотя это для меня и не просто. Я верю тебе, ты говоришь искренне. Но вот в чем проблема: Нейтан все же — гордый молодой человек. И это очень трудно для него — смириться с тем, что все это время ты была с ним из жалости. — Нет, это не так! — Рейчел яростно подается вперед. — К тому же, тебе следовало бы помнить, что нельзя усидеть на двух стульях одновременно. Особенно, больше, чем на двух. Не всем такое понравится. И если учитывать величину моего эго… мне это, Рейчел, не нравится совершенно. — Он медленно идет по направлению к сжавшейся девушке. — Это меня задело. Но знаешь? Мне нравится, как ты смотришься вместе с Нейтаном, моим вторым любимым учеником. Из вас бы вышла премилая пара. — Пошел ты, — выплевывает Нейтан, почти бросая опустевший стакан на журнальный столик и отворачиваясь. Фотограф присаживается на корточки рядом с пытающейся отодвинуться все дальше и дальше от него Эмбер и нежно проводит пальцем по ее мокрой щеке, ласковым голосом спрашивая: — Ну так что, Рейчел? Раз уж ты все равно оказалась здесь, не возражаешь еще немножко попозировать? — Пошел ты, — слышит Марк в свой адрес уже второй раз за одну минуту и отдергивает руку, так как девушка внезапно с силой клацает зубами, намереваясь укусить. Улыбка сползает с лица мужчины, а пальцы молниеносно сжимаются на светлых локонах, довольно грубо оттягивая их вверх, заставляя Рейчел тихонько застонать. — Осторожнее, мисс Эмбер. Я ведь могу заклеить тебе рот, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Мое терпение не безгранично, а твои нелепые попытки перечить мне уже начинают раздражать. — Марк, оставь ее в покое. С нее хватит. — Нейтан встает с дивана и подходит к компьютерному столу, чтобы подрагивающими руками наполнить шприц. — Давай уже заканчивать. Что-то в этом маленьком срыве фотографа ему очень не нравится. Да и вообще вся эта фотосессия принимает довольно странные обороты. Начиная с того, почему они не позволяли остальным моделям проснуться, если можно вот так просто, с помощью дозы, заставить их все забыть? Рейчел расслабляется, когда Джефферсон отпускает ее и отходит в сторону, по щекам у девушки опять бегут слезы, плечи мелко дрожат. На Прескотта она смотрит с облегчением и совершенно не сопротивляется, когда он опускается рядом и наклоняет ее голову в сторону, чтобы сделать укол в артерию. — Нейтан, еще не поздно остановиться. Пожалуйста, не делай этого… — Почему? Ты ведь это заслужила, — беззлобно отвечает парень, когда препарат начинает поступать внутрь. Затем, сам не зная почему, аккуратно растирает пальцем место укола, потому что Эмбер не может сделать это самостоятельно, и успокаивающе произносит: — Все хорошо. Скоро все кончится. Рейчел лишь вздыхает и устало прислоняется головой к стене. Когда он встает на ноги и поворачивается, то видит Джефферсона с еще одним наполненным шприцем в руке. — Это еще зачем? Нейтан не успевает ни удивиться, ни вскрикнуть, когда игла протыкает кожу, и парень, почувствовав резкую слабость в ногах, падает на колени. — Какого… — Договорить он уже не успевает. Голова начинает кружиться, в горле застревает ком. Картинка расплывается. — Я же сказал, что вы очень хорошо смотритесь вместе. Сзади испуганно вскрикивает Рейчел, которая, очевидно, еще не потеряла сознание. Нейтан из последних сил поворачивается к ней. И это последний раз, когда он ее видит.***
Нейтан просыпается в своей машине, лежащий на заднем сидении, с ужасным шумом в ушах и тошнотой. Ни Джефферсона, ни Рейчел поблизости не наблюдается. — Этот уебок… — Воспоминания о прошедшей ночи возвращаются почти сразу. Время — десятый час утра, у Джефферсона занятия в академии, но Нейтану плевать, он все равно набирает знакомый номер. Одноразовый мобильник, очевидно, лежит у фотографа дома — нет ответа. На обычном номере после нескольких гудков звонок сбрасывают. — Ну пиздец теперь. — Парень пересаживается на водительское сидение и выезжает с обочины, на которой его вместе с автомобилем бросил Марк. «Нужно найти Рейчел». Найти и сказать, наконец, что он знает про нее и ее же преподавателя, раз уж она вряд ли помнит их чудную беседу в Проявочной. Просто поговорить. Как и нужно было сделать с самого начала, а не связываться со всей этой глупой игрой в месть. Дать ей, в конце концов, денег. Пусть едет в свой Лос-Анджелес, если так хочет. Нет, Нейтан уже не так сильно злится на нее после прошлой ночи и даже не слишком-то хочет, чтобы она уезжала. Но как им теперь быть с Джефферсоном? Как может все вернуться в нормальное русло после того, что случилось? А еще Прескотт признается себе, что теперь боится фотографа. «Поэтому нужно найти Рейчел, и пусть сваливает куда подальше, пока Марк не выкинул какой-нибудь еще фортель» Нейтана начинает потихонечку колотить. «Что, блядь, происходит? Что случилось, пока я был в отключке?» Марк отвечает на звонок уже под вечер и сразу без приветствия начинает: — Я просил не звонить мне на работе. Даже если нам и нужно что-то обсудить, для этого есть свое время и место. — Это, черт возьми, вообще-то срочно! — Не думаю. После вчерашнего спешить нам пока больше некуда. — Да?! Какого хуя ты накачал меня?! Что это, блядь, такое было? На другом конце трубки раздается смешок: — Понимаешь, у меня тоже бывают небольшие… помутнения. Ты же помнишь, как ударил меня, когда узнал правду про Рейчел? Считай это такой расплатой. Я ведь тоже, в конце концов, просто человек, и у меня есть эмоции. Подобие ревности, может быть. В общем, прости за это. Но не переживай! Никто не увидит фотографии, которые я сделал с тобой и Рейчел. Они навсегда останутся в нашей приватной коллекции. Хотя очень жаль. Снимки вышли замечательные. — И, судя по интонациям, на счет фотографий, которые нельзя будет продать заинтересованным лицам, показать миру, ему жаль сильнее. — Мы на это не договаривались. Совсем, — шипит Нейтан, с силой сжимая трубку в руке. — Я… Я ведь могу все рассказать отцу. — Правда? Тогда представь, как Шон будет зол, когда узнает, что все это время ты помогал мне у него за спиной. К тому же, я всегда могу рассказать ему свою версию событий. И мне жаль это признавать, Нейтан, но он скорее поверит мне, чем собственному сыну. Так уж обстоят дела. — Ты… ты что? Угрожаешь мне? — Я никогда никому не угрожаю. Пока кто-то не начинает угрожать мне. Запомни это на будущее. — Ублюдок… — Прежде чем навешивать ярлыки, вспомни, что ты сам согласился со мной работать. И мы вдвоем решили сделать с Рейчел то, что мы вчера сделали. Это было и твоим решением, не так ли? А значит, не такие мы уж и разные. — Плевать. Знаешь, не важно. — Каждое сказанное фотографом слово — истинная правда, и это злит Нейтана, ужасно злит, но ничего с этим не сделаешь. — Лучше скажи… куда ты дел Рейчел? — А тебе это так важно? Не думаю, что информация об этом тебе что-то даст. Важно то, что мы с ней закончили. — Это важно! Виктория написала, что на занятия Эмбер сегодня не пришла. Рейчел не отвечает на звонки, и я уже везде ее искал. Я хочу увидеть ее… — О, Нейтан! — воскликнув, прерывает его нервную речь фотограф. — Хватит уже. Признаю, работать с тобой вполне неплохо, но как же меня раздражает иной раз твое наивное детское поведение! Увидеть ее? Серьезно? Ты что, еще не понял? Рейчел больше нет. Прескотт вздрагивает. Рука, держащая у уха мобильник, начинает дрожать. — Ч-что ты имеешь в виду? — Только то, что я имею в виду. Знаешь, в том, чтобы заставить тебя уснуть, был еще один особый смысл. То, что случилось потом с Рейчел, было… зрелищем не для детских глаз. Это сложно пережить. Особенно когда у тебя чувства к этой девушке. И у тебя не самая крепкая психика. Это было бы жестоко — заставлять тебя смотреть. Я, конечно, мог просто отправить тебя домой, пока сам со всем бы разбирался, но ты, поддавшись эмоциям, мог просто все испортить. Поэтому я избрал самый безопасный выход из сложившейся ситуации. «И решил закрыть мне глаза. Как и тогда на охоте. А это значит, что…» — Ты обещал… ты сказал, что доза заставит ее забыть… — Голос в одно мгновение ослаб. — Возможно, она заставила бы. А возможно, и нет. Рейчел водила слишком близкую дружбу с наркотиками. Их действие на нее было не всегда достаточно сильным. Мы не могли так рисковать. — Но ты… — Да-да, я, — оборвал его Марк. — Я сказал, я пообещал. А что на счет тебя? Ты мог бы прикинуть, как все это кончится, к чему приведет? Но все равно согласился. У тебя не выйдет переложить всю ответственность на меня. Ну, я уже слышу всхлипы по ту сторону трубки. Ладно. Хватит на сегодня разговоров. Думаю, тебе нужно побыть сейчас одному. Подумать. Я позвоню тебе позже, — и на другом конце воцаряется молчание. Нейтан несколько секунд слушает тишину, пока телефон не выскальзывает из его рук. А затем Прескотт заходится в беззвучном крике. Да, Рейчел, наверное, заслуживала, чтобы все узнали о ней правду. Чтобы за это ее с позором выперли из «Циклона», а потом и вовсе выжили из Блэквелла. Чтобы заставили сбежать, наконец, в другой город, прихватив с собой кого-нибудь непосвященного в ее любовные похождения. Но знаете, чего она точно не заслуживала? Умереть от руки одного из тех людей, которым доверяла. Рядом с бессознательным телом второго. Преданная ими обоими, до последнего отбивающаяся, зовущая на помощь, но понимающая, что никто не услышит и не спасет. Такой участи Нейтан ей не желал. Будь Рейчел хоть трижды шлюхой, он эту шлюху все-таки по-своему любил. Примечания: * Лора Палмер — персонаж мистического телесериала «Твин Пикс», к которому в игре есть довольно много отсылок. Вокруг тайны ее смерти и разворачивается весь сюжет. **Такой браслет действительно должен был лежать в комнате Нейтана, согласно неиспользованной аудиозаписи «VO_E4_5A.STM_168~Act_E4_5A_NathanRoom_RachelStuff_Look01_Max_010» из четвертого эпизода, в которой Макс говорит: «Looks like Frank’s bracelet… Did Rachel give this to Nathan?». Ах, как много хороших вещей повырезали… ***На благотворительном стриме разработчики, вроде как, официально признали, что в записочке речь шла о Джефферсоне. Печаль-беда. Хотя рядом с запиской лежит кусочек бумажки с кодами из комнаты Нейтана. Подозрительно это…