Коммунистический эффект

Тридцать небольших, едва заметных синих вспышек полыхнули вдали от ретранслятора. Несколько батарианских кораблей лениво заворочались, беря курс на их источник. Однако вместо привычной попытки бегства источник решил заявить о себе сам: через несколько секунд слабые колебания на сенсорах батарианских кораблей сменились на вполне уверенные сигнатуры фрегатов и крейсеров Красного флота. — Дистанция? — спросил стоящий на мостике Измайлов у одного из офицеров, чуть повернув голову. — Сто тысяч километров. — Из главного калибра — залп! Тридцать болванок, прицельно выпущенных по кораблям батарианцев, вырвались из жерл орудий. — Флоту — боевая скорость, отклонение по вертикальной оси — три градуса. Повинуясь команде Измайлова, корабли двинулись с места, быстро набирая скорость. — Залп! Вторая партия болванок ушла к получателю. — Статика на корпусах? — быстро спросил Измайлов. — В норме, разрядка не критична. — Прыжок, точка выхода — в пяти километрах от целей. — Так точно! Вновь последовала серия вспышек, и менее чем через секунду корабли «вынырнули» из сверхсвета буквально под носом у вражеской группировки кораблей, чуть ниже её. Фактор внезапности дал о себе знать — несколько коротких секунд вражеские корабли перенаводили орудия, а третий залп болванок уже настигал свои цели, не оставляя ни капли времени на уклонение… Последовала серия мощных взрывов. Небольшая группа из двадцати пиратских кораблей, блокирующих масс-реле была уничтожена. — Отличная работа. Всем вольно. Измайлов вздохнул и, разблокировав инструментрон, покосился на небольшой таймер в левом верхнем углу экрана приветствия. — Как скоро мы выровняемся? — Флоту нужен примерно час на выравнивание, траектория неудачная. — Хорошо, приступайте. Полковник уселся в капитанское кресло, привычно пряча глубокие раздумья за абсолютно непроницаемым взглядом, буравящим галактическую карту. «Флот… — Измайлов мысленно усмехнулся. — Красный флот. Красная Гвардия. Красные эскадрильи. Красные знамёна. Слишком много всего красного. И слишком мало реальной силы. Но даже эта группа, годящаяся разве что для патрулей, могла бы хотя бы попытаться отбить орбиту. А нас посылают драться с гетами. С гетами! Тогда, когда истинная угроза — не они. А чёртовы работорговцы, которые в условиях орбитального превосходства не оставят Айте и шанса, просто уйдут, абсолютно безнаказанно. Ещё этот срок… Двое суток. Мы успеем долететь, но к чему вообще этот таймер? — Полковник раздражённо помял костяшки пальцев. — Набора шахида мне определенно не хватает. Вот тогда будет полная картина». Погрузившись в поток собственных мыслей, полковник помрачнел. Всё, что говорила военная доктрина о боях в условиях тотального орбитального превосходства, сводилось к хоть какой-то надежде на прибытие союзного флота. Любое движение на поверхности, любой враждебный объект моментально уничтожался тактическими орбитальными ударами, а в том случае если начиналась тотальная бомбардировка планеты — её можно было автоматически записывать в класс необитаемых. — Накроют их всех, — пробормотал Измайлов себе под нос. — И пехоту нашу бравую, и гвардию нашу хвалёную. Транспорт и технику и вовсе выжгут в считанные секунды… Призрак должен удержать планету. Обязан. Он всегда находил выход из сложных ситуаций. Наверняка найдёт и в этот раз. Это же время. Небеса над Победоградом Пожалуй, больше всего это походило на метеоритный дождь. Словно запечатлённый в лучших традициях голо-картин Тессианских художниц, с орбиты сыпался нескончаемый поток синих стрел, едва заметных человеческому глазу. Миг — и ещё один снаряд обрушился на землю, вызывая огромную ударную волну, сносящую здания и уничтожающую всё живое в зоне поражения. Какой-то извращённый ум, возможно, даже нашёл бы какую-то красоту в беззащитности ещё, казалось, дышащей жизнью планете, ещё цепляющейся за останки своего не успевшего родиться блистательного облика — и всё же умирающей под градом болванок, посылаемых с орбиты батарианским флотом. Но планета не собиралась сдаваться. Её обитатели не собирались сдаваться. И если орбиту заполонили чёрные клиноподобные корабли, то небеса всё ещё были за защитниками. Едва заметная глазу стайка окрашенных в серебристо - серый цвет МЛА на огромной высоте пронеслась над погибающим городом. Лёгкий крен — и по привычке бросивший взгляд в боковое стекло пилот краем глаза успел заметить падающее здание штаб-квартиры «Нового Союза». Турианец закрыл глаза. Он не знал почему, но что-то зашевелилось в его сердце. Нет, он не оплакивал падение города, в котором ни разу не бывал, видев его лишь в сводках новостей на орбитальной станции, бывшей ему домом. Нет, он не жалел о том что идеи, которые столь ревностно защищали его создатели сейчас терпели поражение. Не было у него в тот момент чувства, которое люди зовут «патриотизмом», а турианцы — «жизнью». Но что-то всё же заставило его пять минут назад поднять на ноги своего знакомого пилота-кварианца. Что-то заставило его стрелой взлететь в командный центр, и отдать команду на взлёт, перепрыгивая через трупы убитого персонала. Что-то заставило его застрелить троих батарианцев, и даже не думая о своей жизни под градом болванок стремительным рывком преодолеть те жалкие несколько метров, отделявшие его от кабины, и лишь благодаря невероятной удаче, которую особенно религиозные его собратья назвали бы заступничеством духов — взлететь. Устремиться в небо за своими товарищами. Без приказа. Без связи. На худой конец без полного боекомплекта на борту… Он мог просто сбежать, как сделали некоторые сотрудники базы, узнавшие о том, что Красный флот ушёл с орбиты. Он мог отказаться выполнять свои обязанности — никто не смог бы ему помешать. Но на него надеялись разумные. Тысячи разумных, машинально поднимающих взгляд к потолку каждый раз, когда до них доносился гул разрывов. Все те, кому он принёс клятву, дал обещание защищать и оберегать, словно смотрели на него сквозь время и пространство тысячами пар глаз. И он не смог отказать им. — Цель вышла из-за горизонта, подлётное время ракет — шесть секунд, дистанция — десять километров. Пуск! Турианец открыл глаза. Прямо перед ним, на голоэкране прицела полыхала ярко-красная надпись «цель захвачена», а его рука уже нажала на кнопку. Из корпуса истребителя вылетела маленькая игла, по габаритам больше напоминающая артиллерийский снаряд двадцатого века. Менее чем через секунду из дюзы ракеты вырвалось пламя, и она устремилась вперёд. — Шесть… — это было скорее похоже на попытку закричать, чем на шёпот. Турианец машинально довернул корпус машины, и устремился вверх, вслед за звеном. Одна из машин, идущих впереди, мягко перевалилась на брюхо и стремительно ушла под покров облаков, оставляя за собой облачко крохотных сияющих искорок — ловушек, уводя за собой звено. В этот же момент в командном бункере взвыла сирена, послышался глухой звук удара болванки об землю, с потолка посыпалась пыль. — Инициировать процедуру эвакуации КЦ! — кажется, это крикнул Орлов, осознавший, что произошло, раньше всех. — Нас нашли! В бункер прилетела ещё одна лёгкая болванка, земля вновь содрогнулась. Батарианцы не хотели применять главный калибр — а, может, и попросту не имели его — потому у персонала ещё оставалось время. — Пять… — где-то далеко на земле, будто подражая истребителям, скользящим в небесах, из-за угла стремительно вылетел чудом выживший «Молот», прыжком уходящий от ответного огня противника. Следом за ним выкатился танк батарианцев, куда более медленный, отчаянно пытаясь довернуть пушку, но дуло орудия «Молота» уже смотрело чётко на него. Секунда — и танк вспыхнул, а автомат заряжания уже отправил новую болванку в ствол. — Четыре… — машина, повинуясь лёгким движениям рук пилота, перевернулась на «спину», и следом за своим звеном ушла практически в отвесное пике. Секунда — и по заранее помеченной командиром звена «цели» на голоэкране ушла очередь болванок и ещё две ракеты. Крен, резкий рывок, перегрузка, которую не гасили даже компенсаторы и спецкостюм — выпущенные с земли ракеты пронеслись в десятке метров от звена, действующего как один единый организм. — Три… — где-то далеко на земле прижался к земле гражданский-кроган, сжимая в руке доставшуюся ему винтовку, единственным достоинством которой было то, что она могла стрелять. Единственный, у кого была связь — турианец из местной службы безопасности — секунду назад упал рядом с прошитой навылет головой, пытаясь связаться со штабом и запросить поддержку. И он сделал своё дело — поддержка пришла, когда её уже и не ждали. Часть разумных, неподготовленных к бою, погибла в первые же минуты или разбежалась кто куда — перед лицом реальной опасности желание показать «проклятым пиратам» свою силу моментально исчезало, что было в общем-то естественно для гражданских. Рядом с ним остался лишь турианец из СБ, который был готов драться, да какой-то саларианец, держащийся лишь на каких-то внутренних ресурсах своего организма. И он, который был просто старым и никому не нужным воякой, по какой-то причине успевший схватить из рук безопасника в участке автомат. Он был одним из немногих, кто ещё держался. Практически последним. И всё же — не единственным. — Два… — всего мгновение прошло с чьего-то крика «контакт», а истребитель вновь менял курс, разворачиваясь к нападающим. Тело уже практически не ощущалось, были лишь две конечности, одна — на контрольной панели, другая — на ручке управления, и прицельная сетка перед глазами. Система автоматически захватила противника, и даже нажатие на кнопку стрельбы было словно где-то далеко-далеко, на ином уровне подсознания. Перегруженный информацией и событиями мозг практически перестал адекватно воспринимать происходящее, работали лишь голые, животные инстинкты да рефлексы, выработанные часами тренировочных полётов. Вновь очередь, вновь томительное ожидание резкого рывка, крен, увеличение тяги — и боковым зрением пилот успел увидеть те самые МЛА батарианцев, такие же клинообразные, как и их корабли… — Один. Цель поражена, — констатировал синтетический голос компьютера, на который пилоту было в общем-то плевать. Вновь лёгкий крен, очередь — и где-то за гранью сознания чуть левее кабины пронеслась огненная искра, практически незаметная визуально, и новая цель, к которой уже устремился ещё один рой снарядов, который вот-вот настигнет противника… Удар. Тишина. И абсолютное ничто. Лишь летящие вниз, к выжженой земле обломки машины, на одном из которых можно было с трудом разобрать наскоро намалёванное на стандартном галактическом «Фантом-3». Фантом, который больше не поднимется в воздух. Это же время, Айте — Орлов!.. Кровавый туман перед глазами. Свинцовая тяжесть брони на плечах. Неудобная железка в руке — автомат, на который он отчаянно пытался опереться. — Орлов! Нескончаемый гул в ушах. Расфокусированное зрение. Резкая боль в мышцах. — Орлов! Перед глазами сверкнула синяя вспышка. Едва открыв глаза, Орлов попытался пошевелить правой рукой. Снова, снова и снова. Слегка скосив взгляд, мужчина сначала на секунду впал в ступор, а затем в голову ударило резкое осознание. — Чёрт… — слабо прошептал Евгений. — Чёрт, чёрт, чёрт… — Обезболивающее… — неизвестный голос — единственное, что он мог расслышать сквозь шум собственной крови в ушах — казался неестественно далёким и тихим, словно он слышал его из-под воды… — Должен выжить… — продолжал тот же голос. — Кибернетика дублирует органы, он может прожить ещё сутки даже без медицинской помощи. — Вы ведь не собираетесь этим пользоваться?! — Безусловно нет, но… Голоса отступили куда-то далеко, на второй план. Резко напрячься, и… — Нет, держите его! — Нет времени! Помогите! Сквозь прикрытые веки брызнуло синее пламя, помогая сбросить резко навалившуюся на тело тяжесть. Послышался тяжёлый металлический лязг, и тяжёлый гул. — Всё, пошли, пошли! Его тело тут же подхватили несколько рук, и уложили на носилки. Постоянные потряхивания, отдающиеся в повреждённом организме эхом боли, свидетельствовали о том, что спасители куда-то бежали вместе с ним. Раньше, чем Орлов успел нормально сформулировать вопрос, он получил на него ответ — в лицо ударила волна свежего воздуха, далёкий гул усилился, постепенно превратившись в канонаду. Ещё несколько достаточно чувствительных потряхиваний, звук закрываемого люка — и Евгений наконец получил немного покоя. По крайней мере, его больше не трясли. — А, чёрт. Ничего не понимаю… — послышался резкий удар кулаком о металл. — Работай, работай! — Что не так? — Скан показывает, что тело пациента буквально нашпиговано железом. И по его медкарте это должны быть импланты, но это просто железо. Нефункциональное, и вдобавок медленно отторгаемое организмом. — То есть? — Ну то есть! — первый голос не на шутку разозлился. — Сканер рабочий, ошибки нет. Этот идиот понавтыкал в тело бесполезного железа! Он часом не фанат средневековых пыток? — Мне… — Евгений с трудом разлепил пересохшие губы. — Лоусон… Где вы… — Я здесь, — дуновение воздуха оповестило Евгения о том, что кто-то сел рядом. — Вы хотите что-то сказать? — Эти импланты… Были установлены в тело после прошествии моего нынешнего биологического возраста… То есть до сами знаете чего… Делайте выводы исходя из этого. Мне… Мне неизвестен их производитель, меня шпиговали ими в полевых условиях, чтобы я мог выжить, но шпиговали мастерски. — Евгений набрал в грудь воздуха. — Вытащите их, если это необходимо. Вытащите… Вытащите… — Орлов почувствовал, что слабеет. — Вы принимаете командование. Айте на вас… — Он бредит, — с сочувствием произнёс доктор. — Лоусон, слушайте меня. Я абсолютно серьёзен… — Призрак напрягся, и чуть приподнялся на лопатках, стараясь увидеть Миранду, но вместо этого получил лишь резкую муть в глазах и новый приступ боли. — Вы должны оборонять планету любой ценой, слышите? Любой ценой… — Успокойтесь, Призрак. Проблема уже решилась. — Бой в центре столицы планеты — это не есть решение... — Я хочу сказать не об этом, — устало вздохнула Лоусон. — А о чём же, Миранда? — О том, что вы понимаете сами, но не хотите признавать из-за вашего вновь открывшегося темперамента. Батарианцы не пойдут в контратаку, не станут они и жертвовать людьми иначе как для обороны. После того как они набьют свои трюмы гражданскими — они заберут солдат с планеты и улетят. Подозреваю, что мы даже не сможем их сбить, так как корабли набитые заложниками в качестве живого щита — весомый аргумент в этом вопросе. — Вы предлагаете спокойно смотреть на тот факт, что у них в заложниках — люди, поверившие нам? — абсолютно ледяным тоном поинтересовался Призрак. — Не люди. Разумные, — спокойно поправила Миранда. Призрак едва заметно вздрогнул, и на пару секунд чуть сильнее сжал онемевшие ладони, но промолчал. — Я советую вам не гнать людей в самоубийственную атаку, а спасти их от смерти, которой никто из них не заслужил. Прикажите войскам прекратить попытке прорыва, ограничьтесь ведением массированного огня, но не дайте солдатам, присягнувшим «Новому Союзу», погибнуть… — Нет, Лоусон. — Едва слышно прошептал Призрак, сдавая под напором боли и усталости. — Не я. Ты прикажешь. — Мда. Не думал я, что мне когда-нибудь придётся вытаскивать капитальные импланты в полевых условиях. Ну что же, начнём? Мне нужно, чтобы вы подержали… — Что-то резко кольнуло Орлова в плечо, и голос медика окончательно утонул в беспросветной тьме. Это же время. Победоград, поле боя — Всем в укрытие! Солдаты «Нового союза», даже не дослушав фразу до конца, полностью осознали её смысл, и поспешили выполнить приказ. За считанные секунды все в буквальном смысле слились с землёй, стенами домов, укрытиям, крепко сжимая оружие. Долго ждать не пришлось. Через несколько секунд набравшие огромную кинетическую энергию болванки обрушили на противоположный конец улицы огненный шквал. Никто даже не пытался поднять голову, содрогаясь вместе с землёй, буквально стонущей от града ударов. Шквал утих так же внезапно, как и начался. Бойцы осторожно начали выглядывать из-за укрытия, лихорадочно пытаясь найти противника. Но целиться было не в кого. На месте баррикад красовался огромный котлован, частично заваленный обломками обрушившихся зданий, попавших под удар и превращённых масс-болванками в какую-то неестественную кашу, в которой даже металл, казалось, научился гореть. — Эхо — сорок семь штабу. Мы продвигаемся. — Вперёд. Тета-4 и Гамма-16 вас прикроют. Повинуясь кивку командира, множество фигур, которые объединял в одно целое, пожалуй, лишь цвет брони — настолько разномастный «коктейль» собрался в одном отряде, что в общем-то было не редкостью — перебежками двинулись по улице, прикрывая друг друга. Часть отряда, оставшаяся в здании, последовала за ними, контролируя углы улицы. — Эхо, почему задерживаемся? Ускорить наступление! — Штаб, мы не можем бросить… — Бросайте всё, бросайте позиции, наступайте и сломите противника! — передатчик чуть не взорвался от крика. — Ваша точка прорыва — не единственная, на других направлениях мы несём потери, но вы можете спасти положение! Быстрее! — Принято! — командир отряда оборвал связь и, обращаясь уже к своим бойцам, добавил. — Отряд, за мной! Следом за ними по улицам двинулись и другие отряды, ведомые сотнями невидимых нитей, тянущихся из-под пяти километров земли и стали, защищающие самый важный, пожалуй «нервный узел» целой планеты. На множестве направлений бойцы поднялись в атаку после атак МЛА, подобно стихии смывая жалкие останки батарианских сил и занимая их позиции одну за другой. За ними потянулись мобильные связисты, командующие соединениями, медики и резервные силы подошедших отрядов «Красной Гвардии», сменяющие собой в строю уставшие части рядовых солдат, и давая потрёпанным бойцам время вернуться в бой. МЛА не остановились на достигнутом, продолжая накрывать прицельным огнём наиболее «спорные» районы города, однако каждый удар давался дорогой ценой: вместе с баррикадами снаряды задевали и здания, часто создавая непроходимые завалы, в которых с новой яростью закипал бой за каждый миллиметр. Солдаты «Нового Союза» отчаянно рвались вперёд, подгоняемые невидимой рукой штаба, но несмотря на то что батарианцы не желали терять бойцов и придерживались исключительно оборонительной тактики, в какой-то момент МЛА перестали наносить удары — слишком близко бои подошли к районам, в которых стояли батарианские транспортники. Бой словно достиг своей критической точки, максимального накала, когда бойцы едва успевали остужать оружие, обжигающее руки, когда уже стали видны из-за груд обломков корабли, на которые сгоняли остатки гражданских, когда уже не контролируемая медблоками боевой брони ярость бойцов стала пробиваться наружу, продвижение полностью остановилось. Кольцо вокруг уже начавших взлетать кораблей судорожно дрогнуло, но не порвалось. Где-то в вышине бессильно кружили не способные остановить грузовики МЛА, а флот батарианцев, прекративший бомбардировку начал медленно разворачиваться. — Остановить атаку. В эфире наступила полная тишина. Всё внимание было приковано к внезапно прозвучавшему на всех каналах женскому голосу, словно на мгновение приморозившему всех к месту. — Остановить атаку, — уже чуть громче повторила Миранда. Однако ответом было лишь молчание. Всю военную машину Союза на планете словно парализовало, и даже на передовой стихла стрельба. Казалось, что не было слышно ничего кроме этого голоса, и стука собственной крови в ушах. — Мы ещё можем драться! — Чей-то голос, сорвавшийся на крик, наконец ответил на команду. — Они же уходят, безнаказанно! Абсолютно! Там же наши! — в абсолютной тишине эфира этот возглас казался подобным разорвавшейся бомбе. Эфир моментально наполнился сотней голосов. — Мы не можем, — спокойно ответила Миранда. — Да, они забрали тех, кто нам дорог. На этих кораблях наши родные, близкие, друзья. Наши семьи и дети. Но чтобы их вернуть нам нужны силы, которые сейчас сгорают в бессмысленной схватке с садящимися на корабли батарианцами. Именно этим солдатам предстоит вернуть наших граждан. Именно эти солдаты уже хлебнули крови сполна, защитив вас сегодня. Неужели вы хотите послать ваших братьев по оружию на убой? Ради чего? Сейчас наше положение уже нельзя изменить никак, но в будущем — вполне. И Новый Союз приложит для этого все усилия. Но без вас мы не сможем этого сделать… Если вы желаете вернуть ваших друзей и родных, то вы подчинитесь приказу. Мы сделали всё, что могли на данный момент. Отпустите ослепляющую вас ярость, — чётко разделяя слова, продолжила Миранда. — Примите трезвость и ясность мысли. Так нужно. По крайней мере — сейчас. Напряжённые секунды ожидания. Побледневшая Миранда напряжённо смотрела на инструментрон с активированным окошком связи. Шок, ужас и трепет от содеянного охватил её. Она приняла самостоятельное, решение, за которое отвечала целиком и полностью. Как и раньше, как и всегда. Вот только не группа из десятка профессионалов «Цербера» подчинялась ей, а огромная машина с миллионами винтиков и шестерёнок, каждая из которых дышала, двигалась, мыслила. Вес ответственности за целую планету камнем свалился на плечи Лоусон, сбивая её с ног, прибивая к полу. Миранда машинально провела рукой по инструментрону. — Ори… — тихо произнесла девушка. — Видела бы ты меня сейчас… — Группы с Гамма-6 по Лямбда-12, это штаб. — Лоусон невольно вздрогнула — слишком резок был переход от абсолютной тишины к громким звукам чьего-то голоса, искажённым помехами. — Отставить наступление, остановить прорыв. — Это штаб, пилотам МЛА, вернуть машины на базы и ждать… — …приказ штаба — отступать, повторяю, штаб приказал прекратить атаку… — … добейте окружённых, но прекратите наступление… Миранда устало вздохнула, медленно опустившись на пол. Она была разбита и выглядела скорее сломленной куклой, чем той блистательной и яркой Мирандой Лоусон, что служила «Церберу». Но в её глазах полыхал огонёк нескрываемого облегчения, а на бледных пересохших губах играла слабая полуулыбка. Миранда обессилено опустила руку с инстурментроном и, переведя взгляд чуть вбок, коснулась кончиками пальцев руки лежащего без сознания Призрака. Переместившись чуть ближе, она опёрлась рукой о край кушетки, на которой он лежал, и с прищуром посмотрела на лицо своего командира. — Знаете, Призрак… Мне есть, что вам сказать. Планета Земля, точное местоположение неизвестно Агент Томпсон устало прикрыла глаза и отложила в сторону датапад, от свечения которого в глазах уже начинало попросту рябить. — Ну, что? Девушка подняла глаза, ища источник голоса. Им оказался средних лет человек, внешности которого можно было дать лишь одну характеристику: обычная. Он не выделялся абсолютно ничем: «стандартное» для человека лицо, будто списанное со стандартов Общечеловеческой Службы Здравоохранения, такая же стандартная фигура, и средняя по соотношению «цена – качество» облегающая униформа, какие носят большинство людей со средним же достатком. И всё же в нём можно было выделить одно: уверенность. Этот человек всегда смотрел прямо перед собой, никогда не оглядывался и источал своеобразную ауру самоуверенности, будто говоря окружающим «не связывайтесь со мной». Впрочем, не зря. Стоявший перед Эльвирой субъект был никем иным, как агентом Земной контрразведки, прошедшим реконструктивную хирургию. Киборг с предельно засекреченной личностью и крайне широкими полномочиями даже для структуры, в которой он работал. Человек без имени — он, и ему подобные всегда представлялись коротким псевдонимом «Линч», а их появление для хотя бы немного посвящённого в структуру высших эшелонов власти Земли было страшнее апокалипсиса. — Пока что ничего, — девушка парировала взгляд вошедшего. — Однако это, конечно, феноменально. Два простейших вывода можно сделать уже сейчас. Первое — Связь между обоими случаями, и второе — предельный уровень подготовки. Однако следов всё так же до безумия мало… — Не так мало как вам кажется, — мужчина холодно улыбнулся краешками губ. — Всё же нам повезло. Нам неизвестно, кто ограбил хранилище на Земле, но вот с кражей ядра ИИ на Луне всё обстоит несколько лучше. Чистота работы прямо говорит о том, что и в первом и во втором случае операцию проводили одни и те же люди. И во втором — они ошиблись. Взгляните. На стол лёг миниатюрный, с ноготь размером блок данных. Томпсон нахмурилась и согнув руку в локте активировала инструментрон. Мгновение — и данные отобразились на датападе, лежащем по левую руку. — Невозможно. — Автоматически выдала девушка, переводя взгляд с датапада на Линча. — Это — невозможно. Я знаю эту девушку, точнее сказать — лучшего специалиста по вопросам краж в галактике. По крайней мере, специалиста-человека. Касуми Гото. И она никогда бы не взялась за подобное. Никогда. Ею всё же руководит инстинкт самосохранения, и она не прочь пожить подольше. Она не пойдёт на конфронтацию с Альянсом Систем. — Агент, я начинаю сомневаться в вашей профессиональной пригодности, — вновь немигающий взгляд, полный силы, уверенности и какого-то скрытого пренебрежения. — Я читал досье Гото. Прежде всего, она — наёмник. Такие, как она, пойдут на всё, если заплатить достаточно. — Именно. Но проблема в том, что такую огромную сумму могут заплатить единицы. Очевидно, что модуль ИИ пускай и дорог — но не представляет особой ценности по сравнению со знанием о ключевых компонентах технологии производства панацелина. Они — бесценны, любая из рас Пространства Цитадели заплатит за них золотые горы. Чтобы заставить Гото украсть их и чтобы они дошли до заказчика… — Эльвира покачала головой. — Они должны дать больше. А заплатить такую баснословную сумму способны немногие. Руководства рас и буквально сотня мегакорпораций трансрасового уровня. Но ни первым ни вторым это не нужно… — Агент. Так или иначе — скажите мне, кого вы видите на снимке? — Касуми Гото, сэр. — Этот фрагмент был вытащен с камер нашими лучшими специалистами, вызванными с Иллума. Ошибки быть не может. Вы — расследуете это дело. У нас нет причин пытаться Вам помешать. Томпсон подняла глаза, на этот раз уверенно взглянув собеседнику в глаза. — Вы читали моё досье. Я знаю. — Проблема выходит за рамки стандартной. Здесь не место усобицам и шпионским играм. Директорат гарантирует вам это, — спокойно парировал Линч, выкладывая на стол ещё один, такой же маленький блок данных. — Принято. — Итак, кратко — Ваша задача: найти укравшего данные и ядро ИИ. Вам предоставляется неограниченное финансирование для выполнения этой задачи, а также — чрезвычайные полномочия вплоть до вызова боевой группы флота, плюс — абсолютно любое снаряжение, включая разрешённые к применению экспериментальные разработки. Более детальную информацию вы найдёте в блоке данных, а от себя… — Мужчина внезапно поднял глаза, буквально пронзив девушку взглядом. — От себя я добавлю лишь одно. Желаю удачи. — Благодарю за оказанное доверие. Служу Земному Директорату! — автоматически кивнула Эльвира. Линч в ответ лишь сухо улыбнулся, и вышел. С металлическим стуком захлопнулись створки двери, но Томспон всё так же продолжала неотрывно смотреть в ту точку, где мгновение назад был этот человек. Впрочем, человек ли? Взяв в руки датапад и пытаясь хоть немного сосредоточиться, она невольно поёжилась. И тут же до боли сжала руку в кулак, впившись ногтями в ладонь. Страх? Она испытывает страх? Она, прошедшая огонь и воду, вгрызаясь зубами в малейшую возможность, поднявшаяся по иерархии внутренней разведки до невиданных вершин — боится? Испытывает это, казалось бы, абсолютно забытое чувство? Невозможно! Как? Почему? Пальцы привычно забарабанили по голографической клавиатуре. Вдох. Выдох. Открыть глаза. Две секунды. Две секунды чтобы взять себя в руки. Значит — всё нормально. Значит — всё на своих местах. Встать с кресла, задвинуть его и выйти за дверь — тяжело, но лишь поначалу. Потом застоявшаяся кровь вновь разгоняется, в движениях появляется привычная лёгкость и резкость, а от усталости — ни следа. Но всё же… Что-то было не так. В голове не было привычной чистоты мысли. Источник возмущения определялся легко — это был этот самый Линч, отправивший её буквально на самоубийственное задание. Однако сама задача не волновала Эльвиру ни на йоту — за годы работы во внутренней разведке она чётко усвоила для себя необходимость отсутствия эмоциональной реакции на окружающие раздражители и полной концентрации на цели. Не важно, какая задача стоит перед тобой, важно лишь то какие усилия ты приложишь для её выполнения. Эта простая как нуль-ядро схема никогда не давала сбоев, однако… почему-то именно сейчас… Неуверенность. Чёртова неуверенность! Несмотря на происходящую внутреннюю борьбу на лице девушки не дрогнул ни один мускул. Сохраняя отстранённо-нейтральное выражение лица, она не торопясь шла коридором по направлению к выходу на крышу здания. Открывшаяся дверь впустила поток приятного тёплого воздуха, ласкающего кожу. На мгновенье сбавив шаг, Эльвира бросила взгляд в сторону расстилавшегося под ногами насколько хватало глаз огромного мегаполиса, давно объединившего в себе несколько крупных городов. Впрочем, именно так и выглядело большинство городов Земли, за редким исключением. Построенные по последнему слову архитектурного слова белоснежные иглы-небоскрёбы, пронзающие небеса. По прогнозам, к концу следующего столетия они полностью покроют планету, завершив её превращение в огромный центр бюрократической машины Человеческого Альянса. Полная противоположность военизированному образу жизни окраинных колоний, постоянно сражающихся с пиратами и мародёрами. Словно приколотая кем-то на военный мундир брошь, порой даже смотрящаяся на нём чужеродно… Но вот уже открывшаяся автоматически дверь аэрокара, мягкое гудение нуль-ядра. Эльвира умела водить машину сама, но предпочитала отдавать управление автопилоту, если была такая возможность. Меньше пары минут езды — и приземление на крыше практически такого же небоскрёба, с которого стартовал аэрокар. Заботливо выданная Разведкой временная квартира, идеально чистая и белая, почти что «с иголочки» — впрочем, как и всегда. Плюс военного обучения — навык держать помещение и себя в чистоте вбивается до абсолютного автоматизма. Впрочем, до автоматизма доводится не только это. Пожалуй, вообще всё. На автомате снять верхнюю одежду. На автомате провести стандартный набор гигиенических процедур. На автомате проглотить пищу, вкус которой уже давно не ощущается иначе как где-то на заднем фоне, и то — фиксируется лишь факт его наличия. Агенты Внутренней разведки были обычными людьми. Однако, как и положено военным, людьми до боли схожими в привычках. Если бы Эльвиру Томпсон спросили: «Что сейчас делает любой другой агент, свободный от задания?» — она не задумываясь, ответила бы: «То же самое, что делаю сейчас я». Автоматически лечь на односпальную кровать, накрыть себя одеялом. Закрыть глаза. Так же, как и всегда. Нет. Не как всегда. Внутренний сбой, ошибка. Закравшаяся в агента с абсолютной уверенностью в себе и своих силах помарка. До того ровно лежавшая на спине девушка одним движением, резко поднялась с постели. Пискнул «рабочий» инструментрон на правой руке, который она не снимала никогда — система автоматически установила уведомление о том, где её будет ждать приготовленный высокоскоростной челнок и автоматически установленный будильник — за час до отлёта. Но не это беспокоило её сейчас, и уже через мгновение она вновь откинулась на подушку, уставившись в одну ей известную точку на потолке. Абсолютно стандартный рабочий день. Пускай и крайне необычное, но одновременно такое же, как и всегда, задание. Всё, что бы она не перебирала в памяти, не вызывало вообще никаких эмоций, лишь холодное безразличие. Всё, кроме одного. Линч. Его глаза. Мёртвые глаза. Искусственные, синтетические. Абсолютно нечитаемые глаза, хоть обычно Эльвира могла с точностью определить настрой и душевное состояние человека, лишь взглянув ему в глаза. Но в его взгляде, казалось, не было вообще ничего. Ничего, кроме одной — единственной фразы… «Тебя ждёт смерть».